Читать книгу: «Тетушка против», страница 3

– А вот и милый брат! – воскликнула Соланж, сверкая улыбкой, – посмотри, кто здесь.

– Жозефина, какой сюрприз, – с некоторой неловкостью обрадовался он, отвешивая, может, слишком глубокий поклон, чтобы скрыть растерянность.

– Я попрошу принести нам сладости, – озабоченная Жанна поспешила в сторону кухни. Наверное, ей было невыразимо стыдно принимать гостью в этом дряхлом жилище, зато Соланж ничего не смущало.

Жозефина, хорошенькая до невозможности, благоухала пуще целой клумбы. Яркие цветы на ее роскошной шляпке так и мельтешили туда-сюда, до того быстро она вертела головой, оглядываясь по сторонам.

Провожая невесту в гостиную, Рауль новыми глазами увидел и подтеки на стенах, и потемневшую от старости мебель с пятнами на обивке, и рассохшееся дерево на панелях. Пообещав себе не поддаваться унынию, он широко улыбнулся, непринужденно опускаясь на софу.

– Удивительно, правда, – небрежно обронил он, играя концами шали, – каким неповторимым характером обладают фамильные замки. Клянусь, порой мне кажется, что он вот-вот заговорит со мной, рассказывая легенды о рыцарях Луи Беспечного. Когда-то здесь принимали королей.

– Ах, – Жозефина театрально приложила руки к груди, – я словно слышу дыхание дракона.

Рауль немедленно ощутил их родство: это у черствых тетушек нет никакого воображения, а у них с невестой – полно.

– Но, дорогой мой, – произнесла она обеспокоенно, – должно быть, тут страшные сквозняки. Как еще объяснить, что вы замотаны в женскую шаль? Могу поспорить, что у моей тетушки точно такая же, она с ней не расстается.

– Жанна меня обмотала, она бывает чрезмерно заботливой, – пояснил Рауль, разозлившись на Маргарет. Почему она не напомнила ему снять это? – Здесь действительно дует из всех щелей… Но не беспокойтесь из-за замка: я решил продать развалюху.

– Нет! – вскричала Жозефина. – Потерять настоящее родовое гнездо? Ни за что! Оно очаровательно – здесь все пропитано голубой кровью…

– Надеюсь, нет, – содрогнулся он. Однако его юная избранница испытывала трепет перед знатью, а уж более знатного семейства, чем Флери, в этих краях и сыскать было нельзя. Даже герцог Лафон не мог похвастаться древностью своей крови, получив возвышение всего поколение назад.

– Стоит только представить, какие пышные приемы мы здесь будем устраивать, – восторженно прошептала Жозефина, – и у меня сердце начинает стучать сильнее.

– Нет-нет, – оживленно произнесла Соланж с таким мечтательным видом, будто мысленно уже примерила самые дорогие туалеты Арлана, – загородные имения вышли из моды. Нынче все предпочитают апартаменты в центре. Я видела прелестный особняк на углу улицы Падающих звезд и квартала Отвергнутых фавориток. Жозефина, обязательно поглядите на него сами. Мне кажется, мы там отлично заживем после свадьбы.

– Действительно? – рассеянно обронила та, внимательно разглядывая потускневший за века пейзаж на стене. – Когда вы с драгоценной Жанной там поселитесь, я отправлю к вам Жана-Батиста, он мастерит изумительные комоды с изысканной резьбой по дереву.

– Мы с драгоценной Жанной? – переспросила Соланж. – А что же вы с Раулем?

– Разумеется, мы обоснуемся здесь, – Жозефина вскочила на ноги и подошла к висящему на стене щиту с выцветшим гербом Флери. – Тетушка Маргарет в мгновение ока вернет этому месту былой блеск.

– Вот как, – разочарованно выдохнула Соланж, которой никогда и в голову не могло прийти, что они с братом могут жить отдельно друг от друга. Ей было всего пять, когда умер отец, и с тех пор Рауль был в ее жизни каждый день.

– Кстати, о вашей тетушке, – сказал он, тоже раздраженный тем, что его драгоценная невеста уже распланировала всю их дальнейшую жизнь. – Как вам удалось добиться ее разрешения на сей визит?

– Эта сумасбродка собрала вещи и отбыла в неизвестном направлении, – сердито ответила Жозефина. – Никогда не знаешь, что у нее на уме. Я каждый день гадаю, чего еще от нее ждать!

– Что значит – в неизвестном направлении? – удивилась Жанна, которая неслышно появилась в гостиной и пристроилась у окна с вышивкой в руках. Она весьма умело делала вид, что ее не тревожат пыльные, потрескавшиеся окна.

– А вот так! Придумала какую-то чушь о родственниках, которых ей надо навестить. Нет у нее никаких родственников, бедняжка совершенно одна в этом мире.

– Как и вы, Жозефина, – с детской обидчивостью заметила Соланж, все еще переживающая из-за будущей разлуки с братом.

– Ах, нет, ведь совсем скоро я заполучу Рауля, если тетушка не придумает новых предлогов отложить свадьбу. Я действительно места себе не нахожу – что она снова задумала?

– Мы говорим всего лишь о необразованной женщине, а не хитроумной интриганке, – попыталась внести нотку трезвомыслия Жанна, но Жозефина порывисто прервала ее движением руки.

– Крестьянская простота – вот самое страшное оружие, – воскликнула она. – Тетушка Маргарет ни во что не ставит ни титулы, ни любовь. Она не в состоянии понять те возвышенные, прекрасные чувства, которые поразили нас с Раулем. Все, что ее волнует, это его карточные долги и дурная репутация.

– Любовь моя, – заученно повторил он, – до нашей встречи я распутничал от одиночества. Но теперь вы придали моей жизни смысл.

Жанна, подняв голову от вышивки, уставилась на брата во все глаза. Соланж торопливо закусила губу. Жозефина поощрительно улыбнулась ему.

Каково это будет – прожить остаток жизни с идиоткой? Впрочем, от умных женщин тоже добра не жди.

– Простите, – в гостиную заглянула Мюзетта с подносом. – Госпожа Бернар, вам письмо.

– Мне? – поразилась Жозефина. – Как? Откуда?

– Принес деревенский мальчишка, – пояснила служанка и протянула поднос.

Рауль уставился в окно, пряча улыбку.

Жозефина вскрыла конверт, посмотрела на записку и взвизгнула от ужаса.

– Да что же там? – Соланж от любопытства по-гусиному вытянула шею, пытаясь прочитать написанное.

– Тетушка, – у Жозефины губы побелели и тряслись, – велит мне немедленно завершить этот бесстыдный визит и вернуться домой. Клянусь богом, она настоящая колдунья и может следить за мной отовсюду.

– Мамочки, – перепуганная Соланж суеверно перекрестилась.

ГЛАВА 05

Маргарет так спешила в деревню, что изрядно запыхалась. К счастью, довольно скоро ей встретился крестьянский ребенок, который волок из графского сада целый мешок яблок, и между путниками произошел со всех сторон приятный разговор. Она лишилась нескольких монет, а мальчишка был рад-радехонек обменять тяжелую поклажу на легкую записку.

Однако стоило Маргарет поднять мешок, как она поняла, что погорячилась. Самой его тащить до замка оказалось слишком трудно, а бросить урожай посреди дороги – жалко. Задумавшись над столь сложным выбором, она села на поваленное дерево, достала из мешка яблоко и уставилась на замок. На некотором отдалении он казался особо нелепым – громоздкое темное сооружение с причудливыми надстройками, которые разные поколения Флери возводили совершенно не думая о гармоничных очертаниях.

Яблоко оказалось сладким, с неуловимой легкой кислинкой, солнце грело по-осеннему бережно, а ветра совсем не было. Маргарет наслаждалась прекрасным деньком и жалела только об одном: что не увидит лица Пеппы, когда та получит записку. Эта выходка казалась ей такой смешной, что она буквально мурлыкала от самодовольства. Прошло не так много времени, а пышная карета Бернаров, запряженная резвой тройкой, уже рванула прочь от замка, унося нахальную гостью обратно в город. Захихикав, Маргарет поднялась, твердо намеренная все-таки дотащить злополучный мешок, и увидела неказистого мужичка, который трусил в сторону сада. Да у местных здесь, кажется, дорожка протоптана.

– Эй, любезный, – зычно крикнула Маргарет, уперев руки в боки для большей солидности, – и куда ты так спешишь?

– Гуляю я тут, – пугливо отозвался мужичок, прижимая к пузу объемистый пустой мешок.

– За яблоками гуляешь? – уточнила Маргарет.

Он помолчал, насупленно разглядывая ее. Простое платье и огрызки у ног сделали свое дело, и крестьянин чуточку осмелел.

– Не, – шмыгнул носом он, – за яблоками у нас туточки только мелюзга шлендрает. Мы люди серьезные, мы больше по тем странным штуковинам, которые светятся.

– Ага, – глубокомысленно покивала Марграрет, вспоминая мертвую экономку и непонятные кривые то ли груши, а то ли баклажаны. – Хватай-ка этот мешок и тащи на графскую кухню, а за теми штуковинами потом уже сбегаешь.

– Ну вот еще, – независимо задрал нос мужичок.

Маргарет прищурилась с тем особым неодобрением, от которого любая прислуга становилась смиреннее и шустрее. Платить этому доходяге за столь ничтожную услугу она не собиралась, еще чего не хватало!

– Что же, – ледяным голосом отчеканила она, – ты осмеливаешься предполагать, милейший, что я попру это сама?

Не выдержав тяжести ее взгляда, мужичок смешался и, крякнув, покорно взвалил мешок себе на спину.

– А ты вообще кто? – уменьшившись под весом яблок, спросил он и двинулся к замку.

– Сиделка сумасшедшего графа, – ответила она с достоинством.

– А, – оживился он, – слышали мы, слышали, что Флери вернулись в свои развалины, да только зря они это сделали.

– И почему же?

– Да потому что Глэдис Дюран заколдовала замок.

– Да что ты говоришь! – восхищенно охнула Маргарет, чрезвычайно обрадованная. Скучнейшая миссия по выведению на чистую воду непригодного жениха племянницы обрастала очаровательными достоинствами.

– Она служила экономкой при старом графе. Он-то, понятное дело, тоже ку-ку был, бродил по округе с лопатой, всё клады искал, всякие норы рыл, что твой крот. А ведьма Дюран, значит, при нем шныряла, ох, встречался я с ней пару раз, страшное дело… Как зыркнет, аж сердце выше макушки подпрыгивало… ну вот почти как ты, так же жутко.

– Хм, – сказала крайне довольная этим комплиментом Маргарет. – И что же старый граф, нарыл хоть пару медяков?

– Нарыл, – охотно согласился мужичок, – ревматизму себе и нарыл. Скрючило что твою улитку. А Глэдис эта сгинула на Пестрых болотах, и с тех пор бродит там, стало быть, голодным призраком и топит каждого, кто зазевается. Хвать за ногу и того!

– Что еще за Пестрые болота?

– Те самые, где странные штуковины водятся.

– Штуковины, которые светятся? – уточнила Маргарет, начавшая потихоньку разбираться, что тут к чему.

– Вот-вот.

– И дорого за них дают?

– Да сущие слезы. Поначалу-то алхимики страх как перевозбудились, а потом крутили-крутили, взрывали-взрывали, да и решили, что штуковины те бесполезные. Так, для баловства разве. И вот ты сначала бродишь по этим болотам да весь трясешься от страха, а потом то ли найдешь чего, а то ли кукиш, а если и найдешь, то продашь по цене пучка лука. А то лук и дороже, земля тут у нас будто проклятая, ничегошеньки не растет. А может и проклятая, сколько столетий этот замок над нами висит, чего уж хорошего.

Мужичок лопотал охотно и гладко, и дорога к замку под его лопотание показалась Маргарет вдвое короче. Приноровившись под ритм его жалоб, она бодро шагала, радуясь крепким башмакам, ровной дороге и свежему воздуху, который казался еще свежее после затхлости подземелья с покойницей.

На заднем дворе замка их ждал граф Рауль Флери собственной персоной, и концы теплой женской шали трепало ветром. Маргарет была большая мастерица по части вязания и шитья, но она вовсе не собиралась раздавать свои вещи кому попало совершено задаром. Однако казалось, что эта шаль прилипла к сиятельной особе намертво и забрать ее обратно будет непросто.

– Оставь яблоки здесь, милейший, – велела она, нисколько не потеплев голосом. Мужичок с облегчением уронил мешок на землю, с интересом стрельнул глазами на разряженного хозяина замка, чьи черные кудри были красиво уложены, а пряжки на башмаках ярко сверкали горным хрусталем. Роскошество его облика превосходно оттеняли облезлые бочки и старые ящики, забытые здесь, кажется, еще предыдущим поколением прислуги.

Криво и торопливо поклонившись, мужичок стремительно прыснул со двора, а граф спросил самым разлюбезным тоном:

– Решили прогуляться, милая Пруденс? Я вижу, вы не теряли времени даром и вернулись с наживой. Что вы сделали с бедным крестьянином, раз он припустил отсюда, будто увидел дьявола?

– Он спешит в Арлан, где надеется подработать, продавая яблоки на палочках, – ответила Маргарет, сочиняя на ходу. – Этой ночью герцог Лафон объявил уличный карнавал.

– Карнавал? – удивился Рауль. – Так внезапно?

– Говорят, самого неприличного свойства, – подлила она масла в огонь. – Могу поклясться, что все кокотки города чистят перышки…

– Пруденс! – со смущенной укоризной воскликнул он. – Разве пристало вам думать о подобных вещах!

– Как славно, что и вас они больше не тревожат. Страшно представить, как вы бы ринулись в гущу этого безобразия, если бы не помолвка.

– Ужас, ужас, – серьезно закивал он. – Всенепременно бы ринулся. И вы правы, в самую гущу.

– К слову о помолвке – ваша гостья так скоро уехала?

– Она получила весточку от своей наимудрейшей тетушки, – почтительно сообщил Рауль.

– Вот так раз!

– Должно быть, госпожа Робинсон превосходно знает свою племянницу и догадалась, что Жозефина решит навестить своего жениха-затворника.

– Удивительная проницательность.

– Боюсь, что моя невеста перепугалась до смерти. Она решила, что ее тетушка следит за ней.

– Уверена, что уважаемая госпожа Робинсон никогда бы так не поступила.

– Да, да, – охотно согласился Рауль. – Она бы не стала шнырять тут, подглядывая и подсматривая.

Маргарет в упор посмотрела на прямодушного графа, и он ответил ей таким же открытым и невинным взглядом. Что ж, даже если он каким-то чудом запомнил ее, а теперь узнал, то ей нет до этого никакого дела, пока они оба соблюдают правила игры.

В любом случае, уже этой ночью распущенный граф как пить дать бросится на карнавал, а Маргарет его прищучит. И завтра все вернется к заведенному порядку: она продолжит бдить за племянницей, а граф окончательно утонет в своих долгах и глупостях.

Рауль с непринужденностью человека, способного принять изящную позу даже стоя на одной ноге посреди пожара, уселся на облезлой бочке и подставил солнышку и без того смуглую физиономию. Маргарет обеими руками натянула пониже шляпку.

– Значит, – произнес он мягко, – вместо того чтобы перенести свои вещи из ледяной комнаты с покойницей за стеной, вы припустили гулять по округе?

– Свежий воздух способствует пищеварению, – важно ответила Маргарет. – Но знали ли вы о том, что ваш папенька в поисках клада перекопал всю округу?

– Да, Жанна мне писала об этом, – согласился Рауль. – Мы решили, что не стоит обращать внимания на безобидные причуды старика.

– В нашей деревне, – заметила она, – подобные причуды называли сумасшествием.

– Нет-нет, – встревожился он, – всем ведь известно, что аристократы не бывают сумасшедшими, а всего лишь эксцентричными.

– Хм, – выразительно озвучила свой скептицизм Маргарет, однако мысленно вынуждена была согласиться с этим высказыванием. Ее мать считалась в прибрежной деревне совершенно чокнутой, и с этим трудно было спорить. И тому было множество разных причин. Во-первых, она покинула богатый родительский дом ради нищего моряка – полное безрассудство, хоть сколько называй это любовью.

Во-вторых, мама вечно бродила по берегу в поиске красивых ракушек, могла расплакаться от восторга, увидев закат, обожала такие бесполезные вещи, как книги, и плела венки из цветов, которые тут же увядали. В полную луну она могла выбежать на берег и там плясать, изумляя местных жителей и вызывая их насмешки.

Хозяйка из мамы была никудышная, и в их крохотном доме вечно было пыльно, а вещи валялись как попало. Еда получалась или сырой, или горелой, а заплатки на платьях маленькой Маргарет были такими безобразными, что ей пришлось рано взяться самой за иглу, чтобы выглядеть хоть сколько-то прилично. С тех пор она прикладывала немало усилий, чтобы никому не давать повода для насмешек над собой.

Вздохнув, Маргарет расправила юбки, отвлекаясь от мрачных воспоминаний. Стоило подумать о маме, как у нее всегда портилось настроение.

– Что ж, – произнесла она сухо, – давайте вернемся к описи замка.

– Уже ни к чему, – беспечно откликнулся он, – моя прекрасная невеста решила переехать сюда после свадьбы.

– Что? – рявкнула Маргарет так свирепо, что Рауль вздрогнул и уставился на нее во все глаза. Да Пеппа совсем рехнулась! Содержать этот склеп – все равно что сыпать деньги в кувшин без дна. Откуда в голове у девчонки столько глупостей? Весь мир стремится к переменам, а ей лишь бы поиграть в захолустную знать.

Тут Маргарет опомнилась и постаралась вернуть себе спокойный вид. Все это неважно. Завтра же она разорвет эту помолвку и забудет о Флери, а также об их несуразном замке.

***

Остаток дня она провела, помогая Мюзетте и Жану на кухне. На ужин семейство Флери ждали утка в яблоках, пирог из яблок, яблочный мусс и яблочный компот. Аккуратно нарезая фрукты, Маргарет подсознательно красиво раскладывала их по доске, хоть это и не имело особого значения. С самых ранних лет она гордилась тем, как ловко у нее все получается. И если поначалу это было единственным способом выжить с витающей в облаках матерью, то потом превратилось в бесконечный спор с ней.

Вечером Маргарет переехала в комнату напротив покоев Рауля, где было куда теплее и уютнее. В прежние времена спальня явно принадлежала господам, и огромная кровать с балдахином за века скопила в себе столько пыли, что к ней страшно было приближаться.

Впрочем, Маргарет и не собиралась в нее ложиться, эта ночь была предназначена для слежки за распутным женихом, а вовсе не для сна.

Рауль снова закрылся у себя, меланхолично бренча на гитаре. Его умирающие от скуки сестры тоже рано разбрелись по своим комнатам, надеясь хотя бы долгим сном развлечь себя. Маргарет приоткрыла дверь, оставив совсем тоненькую щелочку, поставила рядом стул и потушила свет. Устроившись таким образом в засаде, она приготовилась к долгому ожиданию.

Все, что ей было известно о графе Флери, подсказывало: он ни за что на свете не пропустит уличный карнавал, ведь такие большие развлечения герцог устраивал чрезвычайно редко, зато с невиданным размахом. Взбалмошный, склонный к внезапным переменам настроения, Лафон действительно был способен перевернуть город вверх тормашками за одну ночь. Маргарет довелось лишь однажды побывать на таком празднике, и тогда она чуть с ума не сошла, пытаясь уследить за голубыми перьями на шляпке Пеппы. Бесстыдно одетые или, вернее, раздетые красавицы пользовались тем, что их лиц не видно под масками и вели себя куда свободнее допустимого, а кавалерам никак не удавалось держать рук при себе. Краска не сходила с лица Маргарет до тех пор, пока она едва не силой уволокла Пеппу домой, невзирая на стенания и проклятия.

Ночь плавно опустилась на замок, гитара звучала все печальнее, все тише, и глаза закрывались сами собой, а зевота становилась все чаще. Наконец, сон победил все благие намерения, а потом раздался какой-то крик, скрежет, что-то обрушилось на плечи Маргарет, она дернулась от неожиданности и едва не упала со стула.

– О господи, Пруденс, почему вы сидите в темноте? – раздался голос Рауля. Он налетел на нее, вот от чего этот сыр-бор.

– А вы тут что делаете? – спросила она, с трудом соображая спросонья. Хороша же из нее вышла шпионка, ничего не скажешь.

– Идите со мной, – попросил он и схватил ее за руку. Маргарет с трудом встала, ощущая, как ноет спина и затекли ноги от неудобного положения, в котором она пребывала слишком долго.

– Куда? Который сейчас час?

– Полночь.

И он еще в замке? Не умчался в Арлан, а вместо этого вломился в комнату Маргарет и теперь куда-то тащит ее за собой?

– Надеюсь, вы понимаете, что ваше поведение недопустимо, – проскрипела она неодобрительно. – Должна быть очень веская причина, чтобы появляться в комнате незамужней дамы в это время.

– О, она очень веская, Пруденс, – заверил он ее.

Они пересекли узкий коридор между их комнатами, и Рауль осторожно открыл перед Маргарет дверь. При свете стало заметно, что он бледен и перепуган.

– Что с вами приключилось? – спросила она недоуменно. – Увидели призрак своего папочки с лопатой наперевес?

– Почти. Полюбуйтесь-ка.

Маргарет осторожно заглянула в открытую дверь спальни и обомлела. Мертвая экономка Глэдис Дюран поправляла постель. Ее спутанные волосы мочалкой падали на полуистлевшее лицо, кожа местами заплесневело светилась.

– А, – слабым голосом протянула Маргарет. – Мы ведь так и не закрыли за собой подвал?

– Ага, – сдавленно ответил Рауль. – Не закрыли.

Они стояли, как маленькие дети, держась за руки и боясь пошевелиться.

– А я ведь хотел подпереть дверь чем-то тяжелым, – вспомнил Рауль.

– А вот любопытно, она умеет выбивать пыль? – заинтересовалась Маргарет.

– Что? – поразился он.

– То, что наверняка эта прислуга не потребует оплаты.

Меж тем Глэдис в последний раз провела рукой по одеялу, прошла к углу и стала складывать разбросанную одежду.

– Надо побрызгать ее ароматной водой, и все, – рассудила Маргарет, – ну, может, повязать свежий фартук.

– Пруденс, вы меня пугаете.

– Не будьте слишком придирчивым. В нынешние времена хорошая прислуга на вес золота.

– Я не позволю этому существу сновать по замку!

– И каким именно образом не позволите? – ехидно уточнила Маргарет.

Рауль растерянно хлопнул ресницами. Они были на зависть длинными, черными и загнутыми.

– А вот как, – сообразил он и произнес властным графским голосом: – Глэдис, милая, ступайте обратно в подвал.

Она повернула к ним то, что когда-то было лицом. Глаз уже не осталось, и пустые глазницы выглядели так жутко, что Маргарет мороз продрал. А потом мертвая экономка двинулась прямо на них.