Цитаты из книги «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл», страница 45

Как бы хотел я снова увидеть мою страну, особенно сейчас, летом. Деревья и лужайки зеленеют, а воздух сладок, как вишневый пирог!

Человек этот был очень привязан к стульям, считал их своими друзьями, вел с ними воображаемые беседы касательно предстоящей прогулки и возможности встретить другие столы и стулья. Он очень сердился, если кто-нибудь хотел сесть на его друга. Ясно, что он был душевнобольным, но Частой пишет, что эльфы не сочли бы поведение таким уж нелепым. Они не проводят четкой грани между одушевленным и неодушевленным, верят, что камни, двери, деревья, огонь, облака и все вокруг имеет душу, желания и относится либо к мужскому, либо к женскому полу.

Представьте себе человека, который просиживает в библиотеке день за днем; маленького человечка без особых примет. Перед ним на столе книги. Запас перьев, нож, чтобы их чинить, чернила, бумага, записные книжки — все под рукой. В камине постоянно горит огонь — человек боится холода. Комната меняется в зависимости от времени года, он — нет. Из трех высоких окон открывается вид на английскую сельскую местность, спокойную весной, веселую летом, грустную осенью и мрачную зимой, как и пристало английскому пейзажу. Однако смена времен года его не занимает — он не отрывается от книги. Да, как все джентльмены, он совершает моцион: в сухую погоду — долгую прогулку через парк, вдоль леса, в сырую — короткую вдоль кустарника. Однако он почти ничего не знает о парке, лесе, кустарнике. Книга ждет в библиотеке; глаза мысленно все еще скользят по строкам, в голове крутится прочитанное, пальцы мечтают вернуться к страницам. Он видится с соседями два-три раза за сезон, ибо это Англия, где человека никогда не оставят в покое, даже если он сухарь и встречает гостей кислой миной. Люди наносят визиты, оставляют прислуге карточки, приглашают отобедать или потанцевать на балу. Делают это по большей части из доброты, ибо считается, что плохо человеку все время быть одному, но к тому же им хочется узнать, изменился ли он за прошедшее время. Не изменился. Ему не о чем говорить с соседями, и его считают самым скучным человеком в Йоркшире.

Он не чувствовал, что находится в центре Башни Тьмы в самом сердце Йоркшира, - ему казалось, будто весь мир исчез, а они со Стренджем на необитаемом острове или неприступной скале. Эта мысль расстроила его гораздо меньше, чем можно было ожидать. Окружающий мир всегда занимал слишком мало места в голове волшебника, посему он воспринял его потерю философически.

-И все-таки мы должны кого-нибудь убить. - Джентльмен резко сменил тему. - Сегодня я проснулся в дурном настроении - кто-то должен за это ответить.

— Четыре года спустя родился я. Мое младенческое тело покрывали синие письмена. В семнадцать я отправился на поиски того человека в Дербишире — к тому времени он был еще жив. И вот одной звездной летней ночью Книга Короля и ее последний читатель встретились и выпили вина. Мы сидели на гребне холма, смотрели на Англию, лежащую перед нами, и он читал мне пророчество о ее судьбе.

— Простите, какая история, сэр?

— История поисков твоего имени. Послушай же! Твоя мать умерла в трюме корабля «Пенло»[179], идущего из Ямайки в Ливерпуль. После смерти, — невозмутимо рассказывал джентльмен, — матросы раздели ее и бросили в море.

— Ах! — вырвалось у Стивена.

— Можешь вообразить, как тяжело мне пришлось. После трех или четырех десятков лет от твоей матери осталось немногое: крики при твоем рождении — они впитались в бревна, из которых был построен корабль; кости, так как плоть и более мягкие части тела пожрали рыбы…

— Ах! — снова вскрикнул Стивен.

— …розовое платье, которое досталось одному из матросов, и поцелуй, который вырвал у нее капитан корабля за два дня до смерти. Итак, — джентльмен с волосами, как пух, явно наслаждался рассказом, — теперь ты можешь вообразить, какая тонкость и какое мастерство потребовались мне, чтобы проследить все нити и выяснить, наконец, твое славное имя! «Пенло» приплыл в Ливерпуль, где этот злодей — дед мужа леди Поул — сошел на берег вместе со слугой, а на руках у слуги лежал ты, Стивен, собственной персоной. В следующем плавании к берегам Шотландии судно попало в шторм и затонуло. На скалы выбросило деревянные части корабля, в том числе и ту, что впитала крики твоей матери. Один бедняк использовал бревна для постройки стен и крыши своего дома. Я легко нашел его. Дом стоял на обдуваемом всеми ветрами выступе скалы. В нем в нищете и убожестве жили несколько поколений семьи бедняка. Поверь мне, Стивен, дерево — материя упрямая и гордая, и не всегда хочет делиться своими секретами, даже с друзьями. Гораздо проще иметь дело с пеплом. Я спалил дом дотла, поместил пепел в бутылку и продолжил свои изыскания.

— Спалили, сэр? Надеюсь, никто не пострадал?

— Ну, кое-кто пострадал. Сильные и молодые успели убежать, а старые и немощные члены семьи, а также женщины и дети сгорели заживо.

— Ах, нет!

— Затем я проследил историю костей. Я уже упоминал, что тело бросили в море, где под воздействием воды и морских обитателей оно превратилось в кости, которые стали пылью. Пыль превратилась в постель для устриц, которые, в свою очередь, со временем обратились дюжиной великолепных, жемчужин. Жемчужины подняли со дна моря и продали одному французскому ювелиру. Он сбыл их красавице-графине. Через семь лет графиню отправили на гильотину, а ее драгоценности и платья стали собственностью одного чиновника революционного правительства. До недавнего времени этот чиновник был мэром маленького городка в долине Луары. Ночью, отпустив слуг, он наряжался в платья и драгоценности графини и прохаживался перед большим зеркалом в спальне. Надо сказать, выглядел он при этом весьма забавно. Я удавил его с помощью жемчужного ожерелья.

— Ах, — снова вздохнул Стивен.

— Я бросил тело, забрал жемчуг и удалился. Затем я занялся розовым платьем твоей матери. Матрос, которому досталось платье, хранил его пару лет среди своих вещей. Судьба забросила его в бедную деревушку на восточном побережье Америки. Там он встретил высокую и стройную женщину и, желая произвести впечатление, подарил ей платье. Платье не подошло (твоя мать, Стивен, обладала пышными формами), но женщине понравился цвет материала, и она разрезала платье и сшила из него покрывало, соединив с другими дешевыми лоскутками. Ее дальнейшая история не слишком интересна — женщина несколько раз выходила замуж, поочередно похоронила всех своих мужей — и к тому времени, — как я обнаружил ее, превратилась в дряхлую старуху. Я сдернул покрывало с постели женщины, когда она спала.

— Вы не тронули ее, правда? — с надеждой спросил Стивен.

— Нет, Стивен. Зачем? Стояла зимняя ночь, снега навалило на четыре фута, кроме того, за окнами свирепствовал северный ветер. Скорее всего, она просто замерзла во сне. Откуда мне знать? А мы переходим к поцелую, который вырвал у твоей матери капитан…

— Его вы тоже убили, сэр?

— Нет, хотя я должен был примерно наказать злодея за то, что он оскорбил твою почтенную мать. Однако капитана повесили в городе Валетта двадцать девять лет назад. К счастью, после твоей матери он перецеловал множество женщин, и сила ее поцелуя перешла к ним. Так что мне только и нужно было, что отыскать этих женщин и извлечь из них поцелуй.

— И как вы осуществили это намерение? — Стивен уже догадался, каким будет ответ.

— Ну, проще всего извлекать поцелуи из мертвых женщин.

Она сделала шаг вперед. Женщина тоже шагнула вперед. Внезапно тетушка все поняла. Зеркало! Как глупо! Испугаться собственного отражения! Она так обрадовалась, что чуть не рассмеялась вслух, но вдруг вспомнила, что в ЭТОМ УГЛУ ГОСТИНОЙ НИКОГДА НЕ БЫЛО ЗЕРКАЛА.

Спустя несколько минут Стрендж выглянул из окна на Кампо Санта-Мария Дзобениго. По площади ходили люди. Затылки их были выпотрошены, лица представляли собой пустые маски. В каждом пустом затылке горела свеча. Он дивился, как не замечал этого раньше. Интересно, что будет, если спуститься вниз, на площадь, и задуть несколько свечей? Сама мысль заставила его рассмеяться. Смеялся он так долго, что больше уже не мог держаться на ногах. Смех эхом отдавался по всему дому.

Выходя на лестницу, гости оглянулись. Тут на подоконнике появился еще один кот — в зубах он держал что-то неподвижное и удлиненное, очень напоминающее мертвую птицу. Пожилая дама издала радостный возглас и с поразительной энергией вскочила со стула. Звук казался чрезвычайно странным и не походил на человеческий. Синьор Тосетти, в свою очередь, закричал от страха и резко захлопнул дверь, чтобы не видеть дальнейшего.