Читать книгу: «Помощница для Тирана», страница 3

ГЛАВА 6. Змеиное гнездо

Моё новое рабочее место оказалось именно таким, каким я его и представляла – клеткой. Стеклянной. Прозрачный куб, который сотрудники за глаза с саркастическим шипением называли «аквариумом», примыкал к кабинету Стального, как нарост на теле гигантского кита. От остального офиса, гудящего жизнью опен-спейса, меня отделяли толстые, звуконепроницаемые панели. Я была одновременно и в центре всего, и в полной изоляции. На виду у всех, как редкая рыбка, которую купили за баснословные деньги и теперь изучают под микроскопом.

Первые несколько дней прошли в режиме бешеного спринта. Стальной, казалось, задался целью проверить пределы моих физических и умственных возможностей. Он заваливал меня работой, которая потребовала бы от нормального человека недели подготовки, и требовал результат через пару часов. Аналитические сводки, организация встреч на трёх континентах одновременно, поиск лазеек в законодательстве Гонконга, заказ для него ланча из ресторана, который ещё даже не открылся, – я крутилась как белка в колесе, подпитываясь только кофеином и страхом. Я почти не спала, питалась на ходу, и мой мозг превратился в перегретый процессор, постоянно обрабатывающий терабайты информации.

Но я справлялась. Стиснув зубы, с тёмными кругами под глазами, которые приходилось замазывать толстым слоем консилера, но я справлялась.

Я знала, что любая ошибка будет последней.

Остальные сотрудники держались на расстоянии. Для них я была очередной причудой босса, временным явлением, которому не стоит уделять внимания. Их взгляды смешивались в один коктейль из любопытства, зависти и презрения. Я чувствовала их на своей спине, когда шла к кулеру за водой, слышала затихающие шёпотки, когда проходила мимо. Я была чужой. Инородным телом в этом идеально отлаженном механизме.

Но была одна сотрудница, чьё внимание ко мне было отнюдь не пассивным. Её звали Татьяна… Воронцова Татьяна, и она занимала пост главы PR-отдела. Красивая, как фарфоровая статуэтка, и, как я вскоре поняла, такая же холодная и хрупкая с виду, но твёрдая, как сталь, внутри. Идеально уложенные платиновые волосы, безупречный макияж, костюмы от Chanel, которые она меняла каждый день, и хищная, затаённая улыбка. От неё пахло дорогими духами и замаскированной угрозой.

Наше «знакомство» состоялось на третий день у кофемашины.

Я наливала себе уже четвёртую за утро чашку горького эспрессо, когда она возникла рядом, словно из воздуха.

– О, вы и есть та самая новая помощница? Вероника, кажется? – её голос был сладким, как патока, но с металлическим привкусом. – Я Татьяна. Мы с Марком Валерьевичем не только коллеги, но и старые друзья.

Она протянула мне руку с идеальным алым маникюром. Её пальцы были холодными, а рукопожатие – неожиданно крепким, словно она проверяла мою хватку.

– Очень приятно, – вежливо улыбнулась я.

– Да уж, представляю, – она окинула меня оценивающим взглядом, который почему-то заставил меня почувствовать себя одетой в дешёвые обноски, хотя на мне был один из костюмов, купленных на деньги Тирана. – Работа на Марка – это… специфический опыт. Он любит красивые игрушки, но они ему быстро надоедают. Главное – не вообразить лишнего. Он очень требовательный… Во всём.

Эта фраза, брошенная с многозначительной усмешкой, была первым выстрелом. Я поняла – тихая война объявлена. И она не заставила себя долго ждать.

Сначала Татьяна «случайно» пролила латте на стопку документов, которые я готовила для срочного совещания. Она рассыпалась в извинениях, щебетала о своей неловкости, а я молча, с каменным лицом, промокала липкие пятна салфетками, понимая, что у меня осталось всего двадцать минут, чтобы распечатать и заново сшить десять экземпляров отчёта.

Я успела. Влетела в переговорную за секунду до Стального, и он даже не заметил моих пылающих щёк и сбившегося дыхания.

Потом она «забыла» передать мне, что встреча с японскими инвесторами перенесена на час раньше. Я узнала об этом, когда разъярённый Стальной позвонил мне на мобильный и ледяным голосом поинтересовался, почему его помощница до сих пор не в переговорной с подготовленными материалами.

Мне пришлось нестись через весь офис, ловя на себе сочувствующие и злорадные взгляды, и на ходу придумывать убедительную ложь про внезапный сбой в электронной почте. Стальной мне не поверил, я видела это по его сузившимся глазам, но промолчал, лишь бросив на меня взгляд, от которого у меня заледенела кровь в жилах. Весь вечер я ждала, что меня уволят. Но он ничего не сказал. Просто заперся у себя в кабинете, и эта тишина была хуже любого крика.

Я быстро усвоила правила игры в этом серпентарии. Жаловаться было бесполезно и глупо. Это бы выставило меня слабой и неспособной решать проблемы. Я должна была стать умнее, хитрее, чтобы предугадывать ходы каждого. Я начала дублировать все важные договорённости по почте, ставя в копию его официальный адрес, делала скриншоты всех сообщений и вела свой собственный, параллельный график его встреч. Я больше не пила кофе у общего аппарата, принося свой в термосе. Я держала в ящике стола запасную блузку и колготки. Я была готова ко всему.

Мой «аквариум» стал моей крепостью. За его стеклянными стенами я была в безопасности от их шёпотков и интриг. Я видела всё: кто с кем пьёт кофе, кто кому улыбается фальшивой улыбкой, кто заискивающе заглядывает в глаза начальству.

Офис был настоящим змеиным гнездом, и Татьяна была в нём главной коброй. А я… я была всего лишь маленьким, но, как оказалось, очень ядовитым мангустом. И я собиралась выжить. Во что бы то ни стало. Ведь от этого зависела не только моя работа, но и жизнь Лизы. Эта мысль отрезвляла и придавала сил. Я смотрела на свою стеклянную клетку и понимала, что это не только тюрьма, но и мой единственный шанс. Мой наблюдательный пункт, из которого я должна была научиться управлять этим миром хищников. Или погибнуть.

ГЛАВА 7. Нежеланный визит

Неделя тянулась, как резиновая. Я жила в каком-то параллельном измерении, состоящем из цифр, графиков и ледяного голоса Стального в телефонной трубке или по внутренней связи. Реальный мир с его проблемами почти перестал существовать, вытесненный на периферию сознания. Но он не забыл обо мне. И жестоко напомнил о себе в пятницу вечером.

Я вышла из сияющего, как космический корабль, небоскрёба около девяти вечера. Ноги гудели от усталости, а в голове было абсолютно пусто. Все мысли были выжаты до последней капли очередным невозможным заданием Марка – составить сравнительный анализ инвестиционной привлекательности трёх биотехнологических стартапов из Кремниевой долины, причём сделать это нужно было за три часа, не имея доступа к платным базам данных. Я справилась, но чувствовала себя так, будто мой мозг пропустили через мясорубку.

Прохладный вечерний воздух ударил в лицо, немного приводя в чувство. Я уже привычно направилась к стоянке такси, мечтая только о горячей ванне и нескольких часах сна, когда увидела её…

Знакомая, до тошноты чёрная «БМВ» с тонированными стёклами стояла чуть поодаль, на гостевой парковке. Она хоть и вписывалась в ряд блестящих «Майбахов» и «Бентли», но всё равно казалась грязным пятном на шёлковой скатерти.

Сердце пропустило удар, а потом бешено заколотилось, отдаваясь гулким стуком в висках. Ноги сами собой остановились.

Бежать!

Первая мысль была – развернуться и бежать обратно, в безопасное лобби под защиту суровых охранников Стального. Но я понимала, что это лишь отсрочка. Они бы нашли меня. У дома. У подъезда. И тогда было бы только хуже.

Дверь машины открылась, и из неё вышел он. Тот самый, с тонкими губами и скользкой ухмылкой, который в прошлый раз так бесцеремонно лапал меня. Сегодня он был одет иначе – не в спортивный костюм, а в чёрные брюки и кожаную куртку. Видимо, решил соответствовать месту.

Он неторопливо направился ко мне, засунув руки в карманы. Улыбка на его лице стала шире, когда он увидел мой парализованный страхом взгляд.

– Ого, какие у нас перемены! – протянул он, останавливаясь в паре шагов от меня. Его маслянистые глазки с нескрываемым интересом скользнули по моему дорогому костюму, по кожаной сумке, по идеальным лодочкам. – Костюмчики от кутюр, такси бизнес-класса… Я смотрю, дела у нашей пташки пошли в гору. Значит, денежки появились?

Я молчала, сжимая ручку сумки так, что побелели костяшки пальцев. Горло перехватило спазмом.

– Что молчишь, Вероника Степановна? Язык проглотила? – он сделал ещё один шаг, вторгаясь в моё личное пространство. От него снова пахло табаком и какой-то дешёвой, приторной туалетной водой. – Мы же по-хорошему спрашиваем. Папочкин долг надо отдавать. А то некрасиво получается. Ты тут по бутикам гуляешь, а серьёзные люди ждут.

– Я всё отдам, – выдавила я, и голос прозвучал сипло и чуждо. – Мне нужно ещё немного времени. Я нашла работу.

– Работу? – он театрально хмыкнул. – Эту что ли? – кивнул неопределённо на здание. – Помощницей у Стального? Мы всё про тебя знаем, девочка. Думаешь, мы не в курсе, на каких условиях он таких, как ты, на работу берёт? Думаешь, мы не знаем, чем ты там на самом деле занимаешься в его пентхаусе по утрам?

Меня обдало жаром от унижения. Он говорил это тихо, почти вкрадчиво, но каждое слово было как пощёчина. Они следили за мной. Они знали.

– Не ваше дело, чем я занимаюсь и с кем, – прошипела я, чувствуя, как страх сменяется холодной яростью.

– Ошибаешься, куколка. Ты и твоя сестра, с некоторых пор – наше дело. Раз у тебя появился такой богатый папик, значит, он может и твои мелкие проблемы решить. – Его рука метнулась вперёд, и прежде чем я успела отшатнуться, он схватил меня за локоть. Пальцы впились в ткань пиджака, больно сжимая. – Мы не будем ждать до конца недели. Два дня, Романова. У тебя есть два дня, чтобы принести нам ВСЮ сумму. С процентами. Иначе наш следующий разговор будет не со мной. И не с тобой.

Он наклонился ближе, и его противное дыхание обожгло мне щёку.

– Сестре своей привет передавай, – вкрадчиво отчеканил он, губами касаясь кожи. – Мы знаем, в какой она больнице лежит. И какие у неё проблемы с сердечком. Представляешь, как она расстроится, если к ней в палату вдруг зайдут дяди и расскажут, какой нехорошей девочкой была её старшая сестричка? Такой стресс для больного человека… может и не пережить.

Угроза перестала быть абстрактной. Она стала реальной, осязаемой, страшной до дрожи в коленях. Они не просто угрожали мне. Они угрожали Лизе. Единственному человеку, ради которого я пошла на всё это.

Его рука потянулась к моей сумке. Я инстинктивно дёрнулась, вырывая локоть из его хватки.

– Я сказала, у меня будут деньги! – выкрикнула я, сама удивляясь своей смелости.

Он отступил на шаг, поднимая руки в примирительном жесте. Ухмылка не сходила с его лица.

– Верю. Теперь верю. У такой дорогой девочки обязательно найдутся деньги. Два дня, сладкая. Не опаздывай…

Он развернулся и, не оглядываясь, пошёл к своей машине. Я смотрела ему вслед, и меня била неконтролируемая дрожь. Я стояла посреди этой залитой огнями парковки, окружённая символами роскоши и власти, и чувствовала себя абсолютно беззащитной.

Я понимала, что должна не просто заработать. Я должна была это сделать очень, очень быстро. И теперь я знала, что у меня нет права на ошибку. Нет права на провал. Потому что на кону стояла не просто моя работа или моя свобода. На кону стояла жизнь моей сестры. И ради неё я была готова пойти не просто на сделку с дьяволом. Я была готова сама стать дьяволом.

ГЛАВА 8. Невозможное задание №1: Укрощение строптивого

В понедельник утром я вошла в свой «аквариум» с ощущением, будто за спиной у меня тикает бомба. Два дня. Сорок восемь часов. Угроза бандитов пульсировала в висках, заглушая все остальные мысли. Я понятия не имела, где взять такую сумму.

Попросить у Стального?

Исключено. Это было бы равносильно признанию в собственной никчёмности и уязвимости. Он бы не помог. Он бы с наслаждением растоптал меня, указав на пункт в контракте, где чёрным по белому прописано, что все мои проблемы – это мои проблемы.

Мои мрачные размышления прервал вызов по внутренней связи. Голос Стального был, как всегда, ровным и холодным, но в нём слышались стальные нотки раздражения.

– Романова, ко мне. Немедленно!

Я разгладила несуществующую складку на юбке и, сделав глубокий вдох, шагнула в логово Тирана. Он стоял у панорамного окна, спиной ко мне, заложив руки за спину. В его позе чувствовалось сжатое, как пружина, напряжение.

– У нас проблема, – сказал он, не оборачиваясь. – Виктор Орлов.

Сердце ёкнуло. Имя Виктора Орлова было легендой в IT-кругах. Гениальный разработчик, создатель уникального алгоритма шифрования данных, который мог перевернуть весь рынок кибербезопасности. Он был нужен Стальному, как воздух, для нового проекта. Но Орлов был известен не только своим гением, но и абсолютно невыносимым характером. Он был затворником, мизантропом и патологически ненавидел корпорации и всех, кто носит деловые костюмы, презрительно называя их «пиджаками».

– Все наши попытки выйти с ним на контакт провалились, – продолжил Стальной, наконец, обернувшись. Его глаза цвета штормового неба метали молнии. – Мои лучшие переговорщики, юристы, даже глава службы безопасности – всех он послал к чёрту. Одного спустил с лестницы, другого облил помоями, третьего обещал пристрелить, если тот ещё раз появится у его ворот. Он отшибленный на всю голову, но этот псих нам нужен.

Я затаила дыхание, подкоркой сознания уже понимая, к чему клонит Тиран. Он подошёл к столу и барабанной дробью застучал пальцами по полированной поверхности.

– Это ваше новое задание, Романова, – озвучил то, чего я боялась с момента окончания его «краткого рассказа о насущей проблеме». – Я хочу, чтобы вы заключили с ним предварительное соглашение о намерениях. Мне не нужен контракт, мне нужна его подпись на одной бумажке. О том, что он готов хотя бы встретиться со мной и обсудить продажу своего алгоритма. У вас три дня.

Три дня. Задание, с которым не справился весь топ-менеджмент холдинга. Это был не просто тест. Это был смертный приговор моей карьере. Он давал мне заведомо невыполнимую задачу, чтобы потом с чистой совестью вышвырнуть меня на улицу.

– Но как… – начала было я, но он оборвал меня на полуслове.

– Это ваши проблемы, Романова. Мне нужен результат. Если через три дня на моём столе не будет этой бумаги, можете паковать вещи. Вы свободны.

Я вышла из его кабинета, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Это конец. Но потом ледяной ужас от мысли о бандитах и Лизе сменился злой, отчаянной решимостью. Если это мой единственный шанс, я должна была его использовать.

Я заперлась в своём «аквариуме» и начала… нет, не депрессовать и не собирать вещи, – на это у меня не было ни времени, ни сил, – я начала копать. Я читала всё, что могла найти об Орлове.

Старые интервью времён его недолгой публичности, посты на забытых форумах, комментарии его бывших коллег. Я изучала его цифровой след, как археолог, раскапывающий древний город. Постепенно из разрозненных фактов начал вырисовываться образ.

Да, он был гением и мизантропом. Но у каждого Ахиллеса есть своя пята. И я нашла целых две.

Первая – он был одержимым фанатом редких сортов китайского чая. На одном из форумов десятилетней давности он с упоением описывал вкус легендарного «Да Хун Пао» – «Большого Красного Халата», который он пробовал лишь однажды.

Вторая – он был мастером спорта по шахматам и коллекционировал старые советские шахматные наборы.

План созрел мгновенно. Безумный, рискованный, но это было всё, что у меня было. Следующие сутки я провела в поисках. Через одного знакомого коллекционера мне удалось за совершенно безумные деньги достать антикварный советский шахматный набор пятидесятых годов из карельской берёзы. А «Да Хун Пао»… Настоящий, не поддельный, нашёлся в маленькой чайной лавке в подвале на окраине Москвы. Его цена была сравнима с месячной арендой нашей квартиры. Я без колебаний расплатилась картой Стального.

Если уж гореть, то с музыкой!

На третий день, вместо делового костюма я надела простые джинсы, уютный кашемировый свитер и кеды. Волосы собрала в небрежный хвост. Я взяла термос со свежезаваренным чаем, коробку с шахматами и на такси поехала в подмосковный посёлок, где в окружении глухого забора стоял дом отшельника Орлова.

Калитка была заперта. На мой звонок никто не ответил. Тогда я просто поставила коробку с шахматами на землю, открыла термос и села на складной стульчик, который предусмотрительно захватила с собой, наливая ароматный чай в маленькую пиалу.

Прошло около часа. Я уже начала думать, что моя затея провалилась, когда калитка со скрипом отворилась. На пороге стоял высокий, сутулый мужчина лет пятидесяти с всклокоченной седой бородой и безумным, горящим взглядом. В руках он держал старое охотничье ружьё.

– Что вам нужно, девушка? – прорычал он. – Я же ясно сказал вашим «пиджакам», чтобы убирались.

Я медленно встала, поднимая руки, чтобы он видел, что у меня ничего нет.

– Я не «пиджак», Виктор Павлович. У меня есть кое-что для вас…

– Мне не интересно ничего из того, что вы…

– Я привезла вам чай. «Да Хун Пао». Настоящий. И я подумала, что вы, возможно, не откажетесь сыграть партию в шахматы. На пять минут вашего внимания…

Виктор Павлович прищурился, молча переваривая мою отчаянную попытку завладеть его вниманием. И если вначале он выглядел почти взбешённым, то вскоре… его лицо немного смягчилось, вернее искренне озадачилось.

И я продолжила:

– Если я выиграю – вы меня выслушаете. Если проиграете вы… я всё равно подарки оставлю вам.

– А вы умны столь же, сколько самоуверенны?

– Если согласитесь со мной поиграть, у вас будет шанс это узнать.

Он с ещё большим недоумением уставился на меня, потом на термос, из которого шёл тонкий, божественный аромат, потом на коробку с шахматами у его ног.

И тут в его безумном взгляде промелькнуло любопытство.

– Откуда вы?.. – начал он, но осёкся. – Хорошо. Заходите. Но ружьё я оставлю при себе. На всякий случай.

Мы играли на старой веранде, увитой диким виноградом.

Я намеренно поддавалась, делая красивые, но проигрышные ходы. Я знала, что мне его не обыграть, и не пыталась. Моей целью было другое. В процессе игры я говорила. Говорила не о деньгах, не о контрактах и не о холдинге «Стальной Век». Я говорила о его алгоритме. О красоте его кода, об изяществе решения, которое он нашёл. Я показывала, что понимаю суть его работы, а не просто повторяю заученные фразы. Я говорила о наследии. О том, что его гениальное творение может либо сгнить здесь, в его доме, либо изменить мир.

Он слушал, хмуря густые брови. Когда я поставила его ферзю мат, он откинулся на спинку стула и долго молчал.

– Вы хитрая, девица. Очень хитрая. Играете не в шахматы, а в людей.

– Я просто хочу, чтобы гениальные вещи служили людям, а не пылились на полке, – честно ответила я.

Он вздохнул, потёр лоб.

– Хорошо. Я встречусь с вашим… этим… Стальным. Один раз! Но если он начнёт нести корпоративную чушь, я вышвырну его так же, как и остальных. Этот документ… – нетерпеливым жестом потребовал папку, которая была у меня заготовлена, но припрятана в удобном рюкзаке, – давайте его сюда.

Я вернулась в Москву поздно вечером, сжимая в руке один-единственный лист бумаги с размашистой подписью Орлова.

Я чувствовала себя так, словно в одиночку взяла неприступную крепость. Я не просто выполнила задание. Я сделала невозможное. И впервые за долгое время я почувствовала не страх, а азарт.

Азарт игрока, который испытал дичайший уровень адреналина и сорвал джек-пот.

ГЛАВА 9. Блеф

Эйфория от победы над Филином испарилась так же быстро, как утренний туман. Стоило мне переступить порог офиса на следующий день, как я тут же окунулась в атмосферу паники и надвигающейся катастрофы.

Воздух, казалось, потрескивал от напряжения. Сотрудники сновали по опен-спейсу с мрачными лицами, разговоры велись приглушёнными, нервными голосами. Центром этого урагана, как всегда, был кабинет Стального.

Я положила подписанное Орловым соглашение ему на стол. Он мельком взглянул на бумагу, и на его лице не дрогнул ни один мускул. Ни удивления, ни одобрения. Лишь короткий, едва заметный кивок.

– Принято, Романова. А теперь закройте дверь.

Я повиновалась. Он указал мне на стул напротив себя, и я села, чувствуя, как по спине пробегает холодок дурного предчувствия.

– Сделка с китайскими партнёрами, компания «Golden Dragon», на грани срыва, – отчеканил он без предисловий. Его голос был плоским, лишённым эмоций, что было гораздо страшнее открытого гнева. – Сегодня утром они выкатили нам новые условия. Абсолютно неприемлемые. Они требуют увеличить нашу долю инвестиций на тридцать процентов, при этом сокращая свою долю в будущем проекте. Это грабёж.

Я похолодела. Сделку с «Golden Dragon» готовили полгода. Это был ключевой проект, который должен был обеспечить холдингу выход на азиатский рынок. Провал означал бы многомиллионные убытки и колоссальный удар по репутации.

– Переговоры вела Воронцова, – продолжил Стальной, и его взгляд стал колючим, как ледяная крошка. – И полчаса назад она была у меня. С очень интересной версией происходящего.

Моё сердце ухнуло куда-то в пятки. Я поняла, к чему он клонит.

– По её словам, вчера, во время предварительного видеозвонка с их представителем, вы допустили утечку конфиденциальной информации. Якобы вы «случайно» обмолвились о некоторых финансовых трудностях одного из наших дочерних предприятий. Что и дало китайцам повод усомниться в нашей стабильности и выкручивать нам руки.

Татьяна. Конечно. Идеальный ход. Найти козла отпущения. Новенькую, у которой нет ни связей, ни поддержки. Свалить свой провал на меня. Это было так предсказуемо и так подло.

– Это ложь, – сказала я твёрдо, глядя ему прямо в глаза. – Я присутствовала при разговоре, но не произнесла ни слова. Вся коммуникация шла через Татьяну.

– У неё, разумеется, другая версия, – усмехнулся он без тени веселья. – Слово главы PR-отдела, работающей в компании пять лет, против слова помощницы, нанятой неделю назад с улицы. Угадайте, Романова, чьё слово весомее?

Он ждал. Ждал, что я начну оправдываться, плакать, умолять. Что я сломаюсь. Но унижение от встречи с бандитами и адреналин от победы над Орловым смешались внутри меня в какой-то новый, гремучий коктейль. Вместо страха я почувствовала злую, холодную ярость.

Я молча встала, подошла к своему «аквариуму», который был виден из его кабинета, взяла со стола тонкую папку и вернулась обратно. Положила её перед ним.

– Что это? – спросил он, сдвинув брови.

– Это блеф, Марк Валерьевич, – сказала я, и мой голос прозвучал на удивление спокойно и уверенно. – Их блеф. Я всю ночь анализировала финансовую отчётность «Golden Dragon» и их последних партнёров. Они сами на грани срыва другого, гораздо более крупного контракта с европейцами. Их акции последние три месяца ползут вниз. Им эта сделка нужна больше, чем нам. Они идут ва-банк, потому что у них нет другого выхода. Они пытаются заткнуть свои дыры за наш счёт, надеясь, что мы испугаемся и прогнёмся.

Стальной открыл папку. Внутри лежали распечатанные графики, таблицы и моя короткая аналитическая записка, которую я набросала под утро, просто из профессионального любопытства, изучая будущих партнёров. Я всегда старалась быть на шаг впереди.

Он молча читал, его лицо оставалось непроницаемым. Тишина в кабинете стала оглушающей. Я стояла перед ним, как на эшафоте, поставив на кон всё.

– И что вы предлагаете? – наконец спросил он, не поднимая головы от бумаг.

– У меня есть три варианта, – ответила я, чувствуя, как возвращается уверенность. – Вариант первый, безопасный: мы вежливо отказываемся, ссылаясь на неприемлемость условий. Теряем время, но сохраняем деньги. Второй, рискованный: мы делаем встречное предложение, немного уступая, и смотрим на их реакцию. И третий… – я сделала паузу, – наглый. Мы делаем вид, что полностью согласны с их новыми условиями. Собираем экстренную встречу для подписания. И за пять минут до подписания «случайно» сливаем информацию об их проблемах с европейским контрактом их же главному конкуренту на азиатском рынке. И даём им понять, что мы знаем всё. Что мы знаем об их отчаянном положении. И тогда уже мы будем диктовать условия. Не только возвращаясь к первоначальным, но и улучшая их для себя.

Я закончила и замолчала. Я только что предложила своему боссу-тирану сыграть в его же игру. Безжалостную, циничную, на грани фола.

Он медленно поднял на меня взгляд. В его глазах цвета штормового неба я больше не видела ни гнева, ни раздражения. Я видела хищный, заинтересованный блеск. Тот же самый блеск, который я видела у волка, почуявшего кровь.

– Третий вариант, Романова, – сказал он тихо. – Мне нравится третий вариант. Подготовьте всё необходимое. И пригласите навстречу Воронцову. Я хочу, чтобы она видела, как работают… профессионалы.

В этот момент я поняла, что только что сдала самый сложный экзамен в своей жизни. И, кажется, получила высший балл.