Читать книгу: «Сказания о героях меча и магии»

Мясо и кости

Чарна выглянула из укрытия, беглым взглядом оценила обстановку и снова спряталась в зарослях.

Над деревней сгущались сумерки, крестьяне садились ужинать. Тринадцать дворов, в каждом живёт минимум один крепкий мужик. Остальные – это слабые женщины, старики и дети.

Но без кожи и мяса все они будут одинаковыми.

Скот волновался – чуял присутствие нежити. Было суетно: блеяли козы, мычали коровы, брехали псы. То и дело кто-нибудь выходил из дома, чтобы подивиться расшумевшимся животным.

– Волки бродят в округе, – заявил один мужик другому. – Я сам видел следы.

Наивный самообман… Возможно, волки вполне реальны, но это не имеет значения. Пока Чарна со своим отрядом сидит в засаде, волки к домам и близко не подойдут.

Если бы эта деревня находилась рядом с границами Дейи, крестьяне уже бы уже готовились к побегу – в спешке, но слаженно. Людей с приграничья не застать врасплох – они с детства учатся всегда быть настороже: присматриваться к животным, выставлять на ночь дозорных, хранить под рукой котомки с самым необходимым. Их единственный шанс на спасение – скорость. Но здесь, вдали от границ, крестьяне беззаботные и мягкотелые.

Жатва будет обильной.

Когда всё начнётся, умертвия Чарны оцепят деревню – чтобы никто не сбежал. Рыцарские патрули далеко, а в ближайшем лагере наёмников – лишь давным-давно погасшее кострище, но она не имеет права на риск.

Чарна окинула взглядом отряд: семь умертвий, два чёрных рыцаря, три десятка скелетов и сир Галтран, угрюмо кутающийся в тёплый меховой плащ. Наружу торчала лишь его гладко выбритая голова с острыми чертами лица. Сир Галтран постоянно мёрз, несмотря на то, что стояла середина лета. Все вампиры начинали мёрзнуть, если плохо питались. Он выпил досуха попавшегося по дороге пастуха, прежде чем содрать с него оболочку и поднять скелетом, но для столь древнего вампира кровь одного чахлого мальчишки была всё равно, что капля воды для умирающего от жажды. Чарна своими глазами видела, как он осушал четырёх здоровых мужчин, одного за другим, и лишь после этого считал себя сытым.

Порой Чарна и сама начинала ощущать этот могильный холод, побуждающий зябко ёжиться и мечтать о тепле. Она – живой человек, но надолго ли? Как скоро некромантия изменит её суть и превратит в нечто, застывшее на пороге смерти?

Неизбежность физических и духовных изменений приятно будоражила чувства. Чарне претила мысль о том, что она одной плоти и крови со своей семьёй. Лживые, трусливые скоты! Скоро она до них доберётся. Кси обещала помочь – это будет платой за будущую преданную службу. Больше Чарне ничего не нужно, ведь самое главное Дейя уже дала ей – возможность жить по своим правилам.

– Тебе их не жаль? – спросил вдруг сир Галтран скрипучим голосом.

– Кого? – непонимающе ответила Чарна. – Крестьян, что ли? Почему мне должно быть их жаль?

– Ты ведь человек. – Мертвенно-бледная, лишённая красок кожа сира Галтрана была похожа на истончившийся от старости пергамент, из-за чего он выглядел как измученный затяжной болезнью человек – или эльф, сходство с которым придавали вытянутые уши. Лишь красные глаза горели неистовой жаждой жизни. – И родилась в Эрафии. Люди, рождённые в Дейе, воспитываются в иной морали. Их с раннего детства учат тому, что жизнь – лишь миг перед вечностью смерти. А эрафийцы такие боязливые… Трясутся на смертном одре, осеняя себя солнечным знамением…