Читать книгу: «Бабочка Каллима», страница 5

– Сказала же не бояться. Возьми ее.

Я решила долго не сопротивляться. Но меня очень обидело то, что мне стало лучше самую малость. Она бросила сигарету и потушила ее.

– Это меня точно сгубит. А ты пей, пей. Тебе полегчает. Хотя…паническая атака, да? Никогда с этим не сталкивалась. Но думаю вода немного поможет. Я надеюсь, – ее манера общения была очень необычной. Она не старалась говорить скромно. Было такое чувство, будто мы с ней старые друзья.

– Как тебя зовут?

– Я Рей.

– Рей, Рейчел. Приятно познакомится. Я кстати Эми. Если вдруг захочешь воды и увидишь меня можешь ее потребовать, – она на секунду уставилась на меня, а потом встала и начала уходить.

– А…бутылка.

– Оставь себе. Поправляйся, Рей, – и она скрылась. Через секунду прибежал Тэн, и я увидела, как они с Эми встретились взглядом, буквально на миг.

– Кто она? – он подбежал и всучил мне вторую бутылку с водой.

– Не знаю. Просто девушка с водой.

Он опустился ко мне и пристально посмотрел в глаза.

– Все теперь в порядке?

– Мне становится лучше. Она как-то отвлекла панику на разговор о воде, – от своих же слов мне стало немного смешно.

– Я рад.

Знаешь, друг, как бы меня это не смущало, но мне стало легче от того, что он переживал за меня. Такое было впервые. Посмотрите же, люди, кажется я нашла человека, которому не наплевать на меня. С каждым его словом мне становилось лучше.

Он сел рядом.

– Что обычно делают, чтобы помочь человеку с панической атакой?

– Я не знаю. Обычно я справляюсь с этим сама. Но слышала, что рекомендуют просто не оставлять человека одного. Как-то отвлечь его или выслушать.

– Получается, я уже не справился, – он неловко посмеялся и поводил рукой по волосам.

– Да, ты безнадежен.

– Что правда?

– Нет. На самом деле ты отлично справляешься. Ты первый, кто решил помочь мне. Спасибо.

Мы немного помолчали. И это была не та неловкая тишина. Скорее та, где всем уютно и каждый просто смотрит на окружающий мир, наслаждаясь жизнью.

– Ты знаешь, что ты странная?

– Никогда не догадывалась об этом.

– Нет, правда. Ты не испугалась меня. И тогда в парке… Обычно со мной не очень дружелюбно общаются.

– Да, со мной тоже.

– Это ложь.

– Нет. Людей отталкивает моя скрытность. Они думают, что, если я скромная, значит я не хочу общения.

– А меня обычно просто бояться.

– Из-за роста, да?

– Именно.

– Хотел бы быть как я?

Он чуть посмеялся.

– Думаю, нет. Несмотря на весь негатив к моему росту я нравлюсь себе двухметровым. А ты? Хотела бы быть выше?

Я покачала головой.

– Когда ты маленький тебе легче спрятаться. Тебе легче быть маленькой мышкой.

– А как же высокие полки?

– Для этого вы и существуете.

– Как рабы для гномов?

– Ну конечно. А для чего еще? Хотя, знаешь. Может быть на минуту я была не прочь пожить жизнью великана.

– Всего лишь?

– Да, ведь также, как и ты, я люблю свои метр 50.

– Ты такая кроха. Как тот шпиц на жвачке.

– А ты каланча. Каланча обыкновенная.

– Так рождаются клички у друзей?

– Видимо… Друзей? – я повернула к нему голову и встретила удивленный взгляд.

– Ну… а мы разве не друзья?

Я не смогла ответить сразу.

– Прости! Если ты так не считаешь, то ничего страшного. Видимо я просто себе нафантазировал!

– Нет. Нет! Что ты. Я рада, что ты считаешь меня другом. Это правда. Просто… я очень этому рада, – в тот момент я почувствовала, что значит быть счастливой. Этот трепет, эта радость, эта улыбка до ушей. Возможно, для кого-то эти чувства значат что-то другое, но для меня это ощущение приобретения нового друга.

***

Мои глаза почему-то были закрыты. Отдаленно я слышала тихие женские разговоры, в ногах ощущала что-то постороннее. Я начала просыпаться и передо мной тут же возник образ медсестры.

– Ничего не говори. Разбудишь, – она помогла мне сесть. Я оказалась в ее кабинете на одной из трех коек, а в районе икр спал, упершись руками, мой новый друг.

– Он принес тебя сюда. Сказал у тебя была паническая атака, а потом ты уснула.

Я осмотрела тумбочку рядом, но не увидела стакана воды и таблеток.

– Не волнуйся, я ничего тебе не давала. А вот ему пришлось. Он так разволновался. У тебя хороший парень.

– Нет.

– Что?

– Он хороший друг. Очень хороший.

– За тобой скоро приедут, – она взяла какие-то бумажки и вышла из кабинета.

– Значит пора собираться.

Я посмотрела на часы и оказалось, что проспала весь рабочий день.

В комнате было так тихо. На фоне лишь работал компьютер и звучали кроткие звуки стрелок на часах, иногда можно было услышать сонные вздохи, спасшего меня друга. Белые стены, закрытые окна, при в сем при этом я бы впала в депрессию, но теперь у меня был человек, который не позволял этому случиться. Да, вполне вероятно, что наша дружба могла быть недолгой, к примеру, мы могли бы стать незнакомцами друг для друга сразу после выпуска или еще раньше-в момент, когда он соберет свою группу, пускай даже не всю. Я думала об этом, но мне не было грустно. Ведь у меня тогда остались бы воспоминания.

«Я буду стараться, чтобы эта дружба становилась все прочней, но, если он решит уйти я не буду его держать. Это жизнь- она слишком непредсказуема, чтобы так ее контролировать. Мне всегда казалось, будто, не смотря на все проведённое время вместе, если ваши дороги начинают расходиться значит так тому и быть. Что-то может измениться в лучшую сторону, но удивляться, что в итоге вы стали чужими, не стоит. Бешенные алгоритмы жизни, это то, что человеку понять не дано. И наша проблема в том, что даже несмотря на это, мы пытаемся изменить свою судьбу. Мы любим бороться, даже когда не понимаем с чем».

– Шпиц проснулся, –мои мысли были рассеяны сонным голосом Тэна.

– Мы проспали все занятия, – я смотрела на его вялое лицо с прищуренными глазами, он выглядел как черный кот, проспавшись целые сутки.

– Значит день прожит не зря. За тобой приедут, ты знаешь?

– Да, – я попыталась встать, и какой бы драмы ты здесь не ожидал, я смогла это сделать практически идеально.

– У тебя часто такое происходит?

– Паника? На самом деле нет. Иногда я просто начинаю накручивать себя и в голову лезут гнилые мысли и от них просто так не спрячешься. Они заставляют страдать все твое существо. –я повернулась к нему и протянула руки, как обычно показывают облик зверя надеясь, что эта неприятная для обсуждения тема приобретет комичный оттенок.

Он решил промолчать.

– Рейчел Литтлданн. За тобой приехали, – на секунду в кабинет забежала медсестра ради этих слов и снова исчезла.

– Пойдем? – спросила я, взяв свой портфель. Я совершенно не поняла откуда он взялся, но на нем была прицеплена маленькая жёлтая клейкая бумажка «Мы верим, что с тобой все будет хорошо. В следующий раз мы втроем будет твоими героями. Твои Барб, Ханна и Нэнси».

– Так они на самом деле хорошие подруги?

– Не знаю, но думаю, да. Они оставили меня тогда, но этого я добилась сама, слишком часто просила оставить меня одну. Ты не знаешь, но они никогда меня не бросали. У меня переменчивое настроение, но они помогали мне прийти в себя, моментально выводили из состояния закрытости и угнетения. Они хорошие, просто иногда я этого не ценю, думая, что это все фальшь. Вся эта дружба. На самом деле я не понимаю, что заставляет людей общаться со мной, а ведь кто-то дружит со мной на протяжении более чем 5 лет. Я говорю им, что я злая и прогнившая, не социальная и скучная, что со мной можно только чувствовать неловкость и грустить, что наша дружба будет похожа на дружбу человека и невидимки… Но, несмотря на это, люди оставались со мной. И поэтому я благодарна каждому своему другу, что меня терпит.

– Рей.

– И тебе я тоже благодарна. Я думала, что противна противоположному полу.

– Рей, послушай.

– Ну что ж! Пора домой! Вставай, – я пошла к выходу, но не услышала его движений. Он так и продолжил сидеть на стуле перед кушеткой.

– Ты чего?

Он лишь смотрел вниз и переплетал пальцы.

– Я точно тебя не брошу. Я точно буду твоим другом.

Друг, ты даже не представляешь, как запела в тот момент моя душа. Ты можешь представить звучание флейты и цветение вишневых садов на фоне розово-желтого заката? Если бы я попыталась нарисовать те чувства, то это выглядело бы именно так. Прости, если я говорю странные вещи, но спасибо, что слушаешь меня.

– Пойдем. Нам пора домой.

– А твои родители и меня довезут? Меня можно и до метро.

– Все нормально. Мы же друзья.

***

– Рей! Господи, с тобой все нормально? – как только мы вышли из главных ворот из одной машины выбежала моя мама в расстёгнутом бардовом плаще из-под которого виднелось строгое черное платье чуть выше колен. Она подбежала ко мне и взяла за плечи, осматривая всю меня.

– Все цело. Я полностью здорова.

Она подняла глаза, и я увидела то, чего не мог выдержать ни один ребенок, мокрые глаза матери.

– Мам, все в порядке. Он помог мне, – я взглядом указала на Тэна.

– Я очень тебе благодарна, – она отпустила меня и сделала к нему шаг.

– Всегда рад помочь, – он замешкался, и я видела, что он в растерянности.

– Это мой друг, мам.

– Тэренс Пич. Можете не волноваться за свою дочь, если что я ей помогу.

Та с неким презрением посмотрела на него.

– Вы можете быть уверенны, ваша дочь всегда будет в безопасности со мной.

– Миссис Литтлданн. Фиона Литтлданн, – мама уже с нежностью в глазах протянула ему руку.

– Я рад знакомству.

– Ну что? Домой, Рейчел?

– А, да… А вот Тэн наш сосед. Может его тоже подвезем?

– Неужели? Ну хорошо. Раз ты ее друг, то поехали.

Мы направились к машине. Мы с Тэном шли рядом, и я могла четко видеть, как моя мать улыбалась. И знаешь, мне стало хорошо, что она выглядит счастливой.

– Пап, это мой друг Тэн, – я с тем села сзади в черную отцовскую машину, которую он любил до потери пульса, но сама она принадлежала матери. К моему удивлению отец тут же ему представился и казалось, будто они уже знакомы.

– Ну, все. Домой! – и в машине завелся мотор, и мы отправились в часовую поездку по огромному городу высоток, больших парков и бесконечных пробок. Всю поездку мы сидели в молчании, фоном лишь тихо звучала радио волна с легким блюзом. Надо ли говорить, что я опять была вся в мыслях? Но на этот раз я не занималась самокопанием, напротив, я думала, что моя жизнь не такая уж и серая, как я думаю, а для приобретения ярких красок был необходим всего один человек.

Машина уже была припаркована в гараже, мама с отцом ушли в дом, а я стояла перед воротами, провожая Тэна.

– Тяжелый день, – сказал он.

– Да, спать на стуле неудобно, наверно.

– Какая ты оптимистка.

– И не говори. Смотри, какая я вся радостная, – я двумя пальцами натянула улыбку, и я рада, что он немного посмеялся.

– Если что, кричи. Я помогу.

– На дворе 21 век, пожалуй, я лучше тебе позвоню.

– Главное не пытайся все преодолеть сама. Шпицы, это достаточно слабые существа.

– Значит тебя никогда не кусал шпиц!

– Рискнешь? – он выставил локоть.

– Не-е-ет, ты что? Мне тебя слишком жалко. Кто меня спасет если я тебя покалечу?

– Действительно. А у тебя нет какой-нибудь организации шпицов? У вас не принято?

– Как смешно, остряк. До завтра, каланча.

– До завтра, шпиц.

Улыбаясь как дураки, мы разошлись по разные стороны, и одновременно исчезли из поля зрения друг друга, оказавшись за воротами своих домов. Друг, после того, как мы попрощались я еще немного постояла за воротами просто слушая звуки городской жизни, продолжая улыбаться. Тогда я поклялась себе, что больше не должна бояться чувствовать что-то иное, что-то новое. Я даже поверила в то, что смогу побороть своего маленького, но могучего беса асоциальности. Вскоре, я зашла в дом, погладила собаку в ответ на ее радостное приветствие и пошла на свой второй этаж.

– Он хороший парень, так ведь? – спросила меня мама, стоя на кухни.

Первым ответом была улыбка.

– Очень, – было моим вторым ответом.

– Но его вид немного пугает. Такой рост и черные волосы с холодными глазами.

– Это точно. Я даже спорить не буду.

– Но при этом, вы хорошо смотритесь вместе.

– Мам, – я поняла, как продолжиться этот разговор и начала подниматься быстрее.

– Что мама? Мамы всегда правы. Мать не может ошибаться!

– Я спущусь на ужин.

«Наконец дома».

Я зашла в комнату и, открыв полностью окно вышла на крышу, взяв с собой телефон и наушники. Я включила песни «Coldplay» и просто отдыхала, смотря куда-то в пустоту. В тот день была не такая плохая погода, как я думала, иногда даже появлялось солнце и хорошенько прогревала за отведенные ей несколько минут безоблачного неба, легкий ветер, чуть походящий на осенний и абсолютная идиллия во всем оставшемся мире. Я сидела, захватив колени, и просто отлично проводила время. Ради таких моментов, я была не прочь и пожить.

Глава 4 «Пожирание на фоне яркого солнца»

– Это она. Я уверенна, это она. Запиши-21 группа. Эмилия Окада.

– Это разве не та, что помогла тебе с водой?

– Именно та. Я сама в шоке. Кто знал, правда?

Прошла еще одна неделя с последней панической атаки. Что произошло за это время? На самом деле ничего особенного. Соседский ужин пришлось перенести на эту субботу, так как родители Тэна не нашли лишнего времени даже в выходные. Но я не расстраивалась, ведь это значило, что у меня было еще немного времени, чтобы морально подготовиться к этому дню. Кстати, с того дня мы с Тэном стали ходить домой вместе и похоже у него получилось каким-то образом наладить отношения с парнями из моей группы. Это была третья неделя, а значит актовый зал был открыт для студентов, желающих выступить. Мы же в тот момент сидели на последнем ряду и внимательно наблюдали за происходящим. Мы были почти готовы подойти в Эмилии и задобрить ее нашими дружескими намерениями. Но проблема была в том, что она была окружена студентами, которые ее так любили за ее открытый характер и искренность.

– Как нам это сделать? – я смотрела на ту сквозь очки и все равно не очень различала ее лицо.

– Я без понятия. Для начала надо показать свои возможности.

– Какие еще свои?

– Ты обещала, что выступишь со мной. Услуга за услугу.

– Чего? Так, хорошо… Но я не стала более социальной!

– Стала. Я вижу, что стала.

– Врешь.

– Даже не знаю. В любом случае… – он повернулся ко мне и внимательно посмотрел в глаза, вызвав дискомфорт. – С чем выступать будем?

У меня тогда, весь мир перевернулся. Я судорожно начала копаться в памяти в надежде найти что-то классное, мелодичное и выдающееся. Но, ничего не нашла…

– Я не знаю. Не знаю. Тэн, я не знаю! Это просто бесполезно. Я роюсь в памяти, но как будто не знаю ни одной песни.

– Так! Не волноваться! Сейчас все придумаем. Гитара у меня есть, голос у тебя тоже есть, сейчас что-то, но найдем.

– Точно! Но что? Что-то заводное? Или мелодичное?

– А совместить?

– Нет. Не знаю. Это кошмар!

– Рейчел и Тэренс, заткнулись, спасибо, – впервые в жизни мне сделали замечание. На сцене же стояла Барб и, являясь ведущей, следила за порядком и тишиной. Стоило ей сделать нам замечание, как нас заметила Эмилия и побежала к нам.

– Вы тоже здесь! А вы что музыканты? Певцы? Или что-то другое? – ее глаза горели, и я заметила, что на этот раз от нее не несло запахом сигарет.

– Мы певцы. Неуверенно сказала я.

– И музыканты, – добавил Тэн.

– Талантливо. Будете выступать? С чем? Мне бы хотелось на вас посмотреть.

– Правда?

– Именно. Вы выглядите не так просто, как все остальные. Вы сидите в сторонке, будто у вас уже все идеально готово, и вы не переживаете. Вот это, конечно, профессионализм.

Мы неловко заулыбались.

– Да, мы спокойны и готовы. Тэн, кстати просто невероятный музыкант, он даже был лидером музыкальной группы.

Тут она посмотрела на меня как-то не очень дружелюбно и продолжила разговор, но на секунду мне стало страшно.

– Я знаю, Рейчел. Твоя группа была и впрямь невероятна, Тэн, – она приблизилась к нему и на секунду взяла его руки и пожала. Думаешь я была удивлена? Может в гневе? Нет, что ты.

«Это что? Это куда руки то? Куда?!» – я чувствовала «легкое» возмущение.

– Я надеюсь, что ваше выступление порвет всех. И я тоже буду стараться! – и она убежала к своим друзьям, оставив нас со смешенными чувствами.

– Это конец, – наконец проговорил Тэренс.

Я немного посидела молча и подумала, кто может нам помочь.

– Пойдем. Пора заручиться помощью.

– К кому мы?

– К одной девчонке с синяками под глазами.

Я шла, смотря четко на нее, как на меня кто-то налетел и моему плечу стало невыносимо больно.

– Какого хрена, парень? – я была удивлена как быстро и резко прореагировал Тэн, прекрыв меня собой, но, к сожалению, поздно.

Тем человеком оказался высокий парень со светло розовыми волосами и его лицо, показалось мне знакомым.

– Все нормально, Тэн. Пошли, – я сделала пару шагов, но тот все стоял. – Тэн?

– Как мило, она зовет тебя кратко. Вижу ты решил перепробовать все типы людей, Тэн? – тот парень стоял перед ним, пожирая ледяным взглядом убийцы, в котором я видела ужасную обиду. Его душа буквально плакала внутри, я это чувствовала.

«Ну, берегись, пацан. Ты и не знаешь, как Тэн может смотреть. Любой испугается», –подумала я, но ничего не произошло. Они вели борьбу взглядами и Тэн явно проигрывал, он будто не дышал, а тот все давил и давил на него. Я не понимала, что происходит.

– Тэн? – мне стало страшно за него. Вдруг, я обратила внимание на его руки, и Боже! Они тряслись. Тряслись так, будто он стоял под дулом пистолета. Я решила больше не медлить и быстро схватила его за руку и убежала в гримерку, куда, как я видела, ушла Барб.

«Что это было? Кто он? Что происходит?»

– Барб! – мы вбежали туда, а Тэн все еще оставался в плену паники и страха. Было видно, как он побледнел.

– Рей – она сидела на стуле и, видимо, составляла сценарий. Потом она перевела взгляд на Тэна и ее зрачки сузились. – Что с ним? Успокоительное?

– Да, пожалуйста.

Она начала копаться в рюкзаке и благо нашла то, было так необходимо.

– Выпей.

Он покачал головой.

– Я тебя не спрашиваю. Пей! – я была в панике. Я боялась за него.

– Воды можно?

– Воды? Воды… Хорошо, – я выглянула из комнаты из проорала имя Эмилии. – Ты говорила у тебя всегда есть вода.

Она покопалась немного в сумке и кинула мне ее сквозь кучу студентов чудом никого не задев.

– Спасибо!

В ответ она лишь улыбнулась.

Спустя 5 минут Тэренсу стало лучше, и он начал приходить в себя. Дрожь прекратилась, и кожа стала более походить на кожу живого человека. Он закрыл лицо руками и нагнулся.

– Тебе больно? Что такое?

– Нет. Прости, Рей. Прости.

Я присела и когда оказалась на уровне его глаз убрала с лица руки.

– За что простить?

– Я не могу тебе сказать. Просто. Этот человек… он все испортит.

Он тяжело вздохнул.

– С этого момента думаю дружба закончена.

Друг… мне мгновенно стало так плохо. Меня как будто ударили по голове и по нарастающей боль пронеслась по всему телу, от органов и мышц до волокон и капилляров. На секунду я перестала принадлежать этому миру.

– Что? Не понимаю… В смысле дружба закончена?

Он лишь развел руками.

– Он не даст так просто существовать, если ты останешься со мной. Надо, да, просто надо держаться нам с тобой на расстоянии.

– Нет.

– Да.

– Что за бред? Почему? – я начала злиться. – Объясни, почему?

– Не могу.

– Нет, можешь. Мы с тобой друзья. Ты можешь.

– Сказал же. Теперь нет! – он быстро встал и направился к двери. – Спасибо, но больше ты не обязана мне помогать. Прощай, полагаю, – он захлопнул дверь, а я так и осталась сидеть и еще чуть-чуть и… да, я зарыдала.

Барб присела ко мне и крепко обняла, пытаясь успокоить. Как мать она гладила меня по голове, но мне совсем не помогало. Мне хотелось просто исчезнуть.

– Все хорошо, все хорошо, – проговаривала она тихим голосом.

И знаешь, пока я рыдала, я думала: «Готова ли я его так просто отпустить? Да, я говорила, что если он уйдет, то не буду держать. Но я была не готова! Этот человек стал слишком мне дорог, чтобы он вот так взял и испарился из моей жизни. Черта с два я позволю ему остаться одному в таком состоянии!»

– Тут должна быть гитара.

– Что?

Я сделала глубокий вдох и попыталась успокоиться и сказать более четко.

– Тут должна быть гитара! Его гитара. Мне нужна она.

– Без проблем. Она тут.

В углу этой комнаты стоял чуть пыльный чехол из-под гитары. На нем были черным написаны его инициалы- Т.К.П.

– Тэренс Кэмпбелл Пич.

– Не знаю зачем она тебе, но попробуй только ее не разбить.

– Я умею обращаться с гитарой. Я все исправлю.

– Я буду держать за вас кулачки.

– Спасибо, Барб. И забронируй нам второе место в списке выступающих. Мы порвем октябрь.

Я до сих пор помню тот день. Моросящий дождь, немного ветрено, на улице мягко скажем не очень, и я-стремительно бегущая к метро с гитарой, что больше меня. Мне необходимо было все подготовить и совершить задуманное в районе 9 вечера. И конечно, все исправить.

***

Давай телепортируемся с тобой сразу в тот момент, когда я, утирая остатки слез, уверенными маленькими шагами направлялась на поле в то время, когда Тэн обычно выгуливал Роя. Это происходило в пятницу, через день нашей первой ссоры. В голове не было лишних мыслей. Я прокручивала действия моего абсурдного плана и где-то в глубине души полагала, что только все испорчу, но не попробуешь-не узнаешь. Собственно, я проходила мимо всех и игнорировала приветствие своих соседей. Мне было стыдно, но я не могла отвлекаться. За спиной же у меня громоздился чехол с гитарой моего друга(?), который был от непривычки тяжелый и был больше меня сантиметров на 20. Так, черный чехол на коротких ножках шел к одному особенному месту и молился, что все будет хорошо.

Как только я зашла на территорию нашего первого нормального знакомства меня укутала легкая ностальгия. Сегодня было не так тепло, как тогда, но это не мешало красивому хаски по имени Рой нарезать круги, пока его хозяин сидел на той несчастной скамейке и приглядывал за ним. На секунду у меня возникла мысль привести сюда Чарли. Так я могла и помириться с Тэном и не заставлять его собаку грустить, к тому же это можно было засчитать выгулом и самой Чарли. И как бы глупо это не выглядело, чехол на ножках развернулся и пошел домой, чтобы забрать своего четвероного друга. И вот, спустя 15 минут я вновь стояла в самом начале этого поля и сверлила взглядом спину Тэренса. Как только я спустила собаку с поводка, и она умчалась к Рою, а я сняла с себя чехол и достала гитару.

«Я все знаю, я все помню. Я смогу. Пора», – я сделала глубокий выдох и направилась вперед. Под моими ногами шелестела трава по щиколотку, меня обдумал уже прохладный ветер конца сентября, а я все шла и думала, как мне лучше появиться. Встать спереди, впритык? Или с боку? Сзади, наверно не стоит. А если просто сесть рядом?

Маленькая скамейка чуть прогнулась под моим весом, когда я села рядышком, немного повернувшись боком. Сначала, он не обратил внимание и это было даже очень неплохо. Затем, я устроилась по удобней с гитарой и… ты знаешь есть одна песня, которую я хотела бы кому-нибудь исполнить. Ее музыка так нежна и приятна, но с первых слов из маленького безобидного мотылька она изменяется и, становясь все больше и больше, в итоге превращается в коршуна, который готов вырвать тебе сердце. Слова, имеющие каменный вес, налегающий на твою хрупкую душу, что бежит от реальности, смешиваются со смерчем из нот. Ты слушаешь и кажется, будто эта музыка, эта песня приобретает облик всей твоей боли, проблем и страхов. Я начала петь песню, которая всегда доводила меня до слез. Мои руки тряслись и не хотели притрагиваться к струнам, а моя диафрагма больше не желала произносить и звука. Но, я же пытаюсь измениться, правда? Да, поэтому я взяла себя в руки. Я все еще тряслась и желания моих органов петь сводилось к нулю, но я начала играть, я начала петь. Сначала пошел неуверенный аккорд C, и я все молчала. Тэн даже не собирался оборачиваться, но я не отчаивалась. Затем G/B, затем еще аккорд и еще, и еще, и, наконец, когда проигрыш закончился и я стала немного уверенней… началась песня. Друг, могу поклясться, мне никогда не было петь так тяжело и страшно. Я боялась ошибиться, забыть аккорды, слова, забыть вообще, что я пою. Вдруг я собьюсь, вдруг голос сломается, вдруг от волнения сейчас начну петь как маленький барашек? Меня угнетало и то, что даже, когда я начала петь он не повернулся, лишь холодно смотрел на счастливых собак и не замечал меня. Мой голос неуверенно звучал в тишине осенней погоды, и в холодном отношении друга. Но я пела. Я старалась петь так, чтобы он все понял.

«Oh my friends

I am heavy

Can I beat within your heart?

Can I bleed within your love?

Oh my friends…»

Это был только первый припев, но ты наверно уже понял, что я бываю накручиваю себя и моя сентиментальность резко повышается, так что… Да, друг, я не выдержала и, уткнувшись в гитару снова заплакала. Снова, как же это жалко звучало, но тогда мне было все-равно. Мне было больно и грустно. Мои опасения того, что это наша последняя с ним встреча как друзей на самом деле станет последней. Ты, наверно, можешь сейчас негодовать, мол: «Тебе не стоит так переживать из-за него. Уйдет и уйдет. Ты встретишь еще людей, которые станут тебе друзьями. Не стоит так убиваться». И я скажу тебе: «Да! Ты прав!». Но проблема в том, что он слишком прочно засел в моей душе. Мне тяжело общаться с людьми-я теряюсь и чувствую себя ненужной, и именно поэтому, когда в жизни такого социофоба, появляется человек, которому ты приятен как личность и он хочет с тобой общаться…черт побери, этот человек становиться очень ценен. Очень!

– Я знаю, что все непросто, – я говорила через слезы, невнятно и тихо. – Я знаю, что ты беспокоишься за меня. И пускай, я не имею никакого представления о том, кто этот человек и что он тебе сделал, мне плевать. Я не боюсь. Я просто хочу дружить с тобой. Болтать, искать людей в группу, смеяться над плоскими шутками, обзываться из-за роста, ходить домой вместе и гулять с собаками. До того, как я тебя встретила моя жизнь будто была в заморозке. Я жила в серой обыденности и знала, что у меня нет мотивации проживать дальше. Я смеялась, общалась и грустила с подругами, но это все будто бы было фальшивкой. Я ничего не чувствовала. Ты боишься за меня, да? Что этот человек не позволит спокойно жить, но ты должен понимать, что я ужасно упертая и непрошибаемая, поэтому мы будет бороться против него вместе. Мы справимся. И не ты ли говорил, что не оставишь меня? Да еще и при матери? Она злопамятная, знаешь? Тэренс Пич, ты мне интересен как человек, я искренне хочу быть твоим другом. Хочу веселиться с тобой, но и помогать, проживать вместе тяжелые моменты вроде этих. Хочу узнать твои страхи, твоих бесов, прошлое, настоящее и планы на будущее. Это мое эгоистичное желание хорошо знать близкого, чтобы он не чувствовал, будто его никто не понимает. Я хотела бы быть другом, которому ты мог бы довериться, выговорится и спросить совета. Ты стал моей опорой при панической атаке, и я хочу стать твоей.

Но он только молчал.

– Не слышишь? Или не хочешь слышать? Без разницы. Я все сказала, – я выжила из себя все соки и, оставив гитару, начал уходить, позвав колеблющимся голосом собаку.

«Это не помогло. Но я не сдамся, идиот. Сейчас я очень зла на тебя и, поверь, я добьюсь своего. Я найду лазейку к твоему черствому сердцу».

Я шла медленно и, с каждым проделанным шагом, мне становилось все хуже и хуже.

– Рой, ко мне мальчик! – вдруг прозвучал его голос, и я не смогла не обернуться. Тот прибежал к хозяину, Тэн прихватил чехол и гитару, и они пошли в нашу сторону. Маленький хлипкий огонек надежды зародился где-то далеко в душе. Но, они прошли мимо, даже не бросив взгляд.

– Что? Испугалась? – он остановился и посмотрел на меня, невинно улыбаясь. Я почувствовала, как огромный валун упал, оставил мое тело и душу в покое. Все негативные эмоции в шоке испарились. –Заплаканный шпиц-не крутой шпиц, – он раскрыл руки, и я пошла к нему снова держа глаза на мокром месте. Я подошла к нему совсем близко, и я уже вижу, как ты представляешь наши объятия. Но я ударила под дых! Смачно! Со злостью и яростью! Но так как я девочка слабая это было как обычное прикосновение.

– Ты идиот? Ты идиот! Почему игнорировал? Почему даже не смотрел на меня? Я играла, пела. Я старалась, а ты? Повел себя как… как идиот, повторюсь.

Я подняла голову и злостно смотрела ему в глаза, но он лишь улыбался.

– Ты знаешь, что когда злишься очень смешная?

– Знаю! Все маленькие люди злятся мило и смешно. Мне сотню раз это говорили. Но не отходи от темы.

Его взгляд приобрёл оттенок серьезности.

– Он может дойти до прямых угроз и, если будет в плохом настроении, может ударить. Ты слишком маленькая и беззащитная. Ты должна понять, что я просто волнуюсь за тебя. Да, я тоже не хочу прекращать быть друзьями, но этот парень очень любит гадить тем, кто рядом со мной. Так было всегда. Я просто…

– Боишься за меня. Я знаю. Но мне все равно. Я маленькая и верткая-убегу, если что. Тем более ты клялся оберегать меня. Мне не страшно. И тебе бояться не советую. К тому же я наблюдательна и любитель психологии. Я посмотрю на него, его поведение и реакции и уверенна найду корень проблемы. А пока мы будет продолжать социализировать меня и искать тебе музыкантов.

Я потянулась к нему и, дотянувшись до лица кистями рук, легонько похлопала по щекам.

– Мы справимся.

– Ты уверенна?

– На все сто. Но если ты снова заведешь шарманку, что пора перестать играть в дружбу и разойтись, я ударю тебя гитарой. Тяжело и больно.

– Как скажешь. Это будет справедливо.

Мы наконец пошли домой.

– А ты хоть слышал меня там, на скамейке?

– Я слышал все. И музыку, и песню, и плачь.

– То есть девушка плакала, а ты ноль внимания? Ну ты конечно…

–Я лишь хотел, чтобы ты высказала все, что хочешь.

– Ну конечно. А я ведь даже твою гитару притащила и всю ночь мучила себя мыслями о том, что сыграть.

– Кстати мне понравилось. Споем ее.

– В смысле споем? Подожди, выступим с ней?

– Да. Она классная.

– И вот так просто мы выбрали песню…

Наконец мы стояли у своих домов и тогда он протянул мне инструмент.

– Она мне больше не нужна. Забирай, она вообще то твоя.

Он покачал головой.

– В моем доме инструменты под запретом. Если родители увидят… мне будет не сладко. Так что пока я вверяю ее тебе. А в понедельник я заберу и верну в костюмерную актового зала.

– Полагаю, сейчас уже поздно рассказывать причину, да? Тогда… завтра?

– Хорошо. Я рассажу тебе завтра. Жди нас с семьей.

Мы стали расходиться по своим сторонам как он добавил:

– Знаешь, еще никто так не ценил дружбу со мной. Спасибо.

И так закончился морально тяжелый день для меня, когда я ощутила всевозможные чувства. Пожалуй, это был самый изматывающий день в моей жизни… Как только я вернулась домой, смущенная и счастливая, я помчалась к себе в комнату, скинула с себя толстовку, оставшись в майке, а потом вышла на крышу и завершала свой день самым прекрасным способом-наблюдением и самокопанием.