Читать книгу: «Бабочка Каллима», страница 10

И наконец, пошли первые слова. Я пыталась петь так, чтобы строчки достигли души. Знал человек английский или же нет, для меня не имело значения. Своей песней я разрывала разговорный барьер, чтобы каждый прочувствовал смысл моих слов. Мягко, по родному я доносила до них простую истину о дружбе и о принятии себя. Кому-то эта тема была в новинку, поэтому дети сидели в восторге при этом ничего не понимая. Для кого-то она была банальна и избита, как например для наших родителей и родственников. Были же в большинстве, кто воспринимал эти темы с болью и растерянностью-это были подростки.

Я осмелилась открыть глаза и заглянула в десятки глаз с разными эмоциями. Но все они понимали, о чем я пою. Все они смотрели на меня, будучи перенесенными в свое особенное место. Их глаза сверкали, и до конца выступления, я не могла понять, причина этого подступающие слезы или взрывные эмоции, до которых я смогла достучаться. Но тут, судьба решила, что все идет слишком гладко… Прервав нашу музыку раздался щелчок и весь зал погрузился во тьму. Мы стояли не понимая, что делать дальше, а по зрителям начало ходить волнение.

– Ничего страшного, небольшие неполадки со светом. Будьте спокойны, через минуту мы все исправим, – Барб выбежала на сцену держа в трясущихся руках микрофон, объявила о проблеме и спрыгнув со сцены побежала к выходу.

Мы продолжили стоять в неловком молчании и мой взволнованный разум уже представлял, как о нашем выступлении пытаются не вспоминать, что все было бы хорошо без этой проблемы. Я видела картину, как приезжие продюсеры косо смотрят на нас и распространяют слухи о провале всему миру шоу-бизнеса. Комок из волнения и накручивания становился все больше и больше, и я стала пропадать в этой пучине безысходности. Но. Со стороны ступеней на сцену я услышала тихие шорохи и знакомые голоса, что пытались шептаться как можно тише. Две скрюченные фигуры взошли на сцену и разбежались в стороны. Один женственный силуэт прошёл к фортепиано, открыл крышку и поставил пальцы на нужных клавишах в готовности заиграть в любую секунду. Другой же, пытавшись не задеть барабаны, уселся за них, достал палочки из кармана, прокрутив их между пальцами, замахнулся и… Внезапно весь зал залился светом и прозвучал тяжелый удар по барабану, оглушивший первые ряды. Этот толчок продолжил наше выступление, как нельзя лучше. Тайлер и Эми задорно смотрели на инструменты в ожидании нашего дуэта. Взяв себя в руки, я продолжила петь, ведь теперь нас стало больше. Наша песня вздохнула чистого воздуха и с новыми силами была готова задеть сердце каждого.

«Теперь, музыка точно достигнет вас, дорогие зрители».

С последней нотой, с последней пропетой строчкой последовала мёртвая тишина. Я посмотрела на Тэна с волнением. Неужели, им не понравилось, а все те эмоции были ложными, как эмоции в театральной постановке? Сотни сидящих актёров просто отыгрывали свою роль и заставили задуматься об успехе выступления. Неужели, все так и есть? Но Тэренс стоял спокойно и непоколебимо, а на его лицо красовалась лёгкая улыбка умиротворения. С этим мое волнение стало угасать.

И вдруг… актовый зал заполнился диким гулом из аплодисментов, выкриков и свиста. Люди начали вставать и через слезы смотрели на нас, благодаря за выступление. Все мое тело и разум тут же зарядило током! Я стояла вся заряженная от эмоций, что лились на нас рекой, даже нет, океаном! Они все продолжали аплодировать, а я пыталась не разрыдаться от эмоций. Я кричала в уме – «У меня получилось. У нас получилось! Мы достучались, Тэн. Мы смогли!»

– Спасибо за выступление и открытие нашего сегодняшнего концерта! Эти нескончаемые аплодисменты для вас, квартет! – Барбара проговорила это светясь от счастья, а ее улыбка была искренней, чем у всех в этом зале.

Я кинула взгляд на отца, который старался хлопать громче всех, выкрикивая слова поддержки. Рядом с ним же довольно сидели родители Тэна. Все такие же сдержанные, но в этот раз немного более эмоциональные. Ребята направились на поклон, и вот-мы, счастливые и немного обескураженные, стоим, взявшись за руки, и видим результат наших трудов. Наконец, мы поклонились и оставили сцену, а овации все не утихали.

***

Притаившись в трепетном ожидании развязки серьёзного разговора по схеме «ребёнок- родитель» по завершению концерта, за кулисами, сидя с краю ступени, я внимательно слушала к чему идет их беседа. Я не смела смотреть на них и видеть все волнение Тэренса, потому как считала, что стоит взглянуть-уже мое волнение перерастет в нечто большее, поглотит разум и здравомыслие и перерастёт в неконтролируемую паранойю. Я лишь слушала голоса, но проблема была в том, что родители за все 10 минут разговора не проронили ни слова. Они, как я могу предположить, в спокойствии выслушивали позицию сына заранее зная, что в конечном итоге все равно будет так, как они захотят. Однажды, им уже удалось разлучить сына с миром музыки, так почему не может получиться и снова? Голос Тэн звучал то тихо, как мяуканье испуганно котёнка, то резко взрывался атомной бомбой. Он волновался, ему было страшно, но этот разговор наконец состоялся и теперь он не мог повернуть назад. Этот день был отличной возможностью показать, что он исцелился от прошлого бреда лидерства и некого нарциссизма и теперь новый Тэренс покажет, что значит играть в группе, что значит быть частью группы, а не ее главным компонентом. Когда же его рассказ окончился, отчаявшись, на родителей полетели некие угрозы. «Даже если вы не позволите мне, мне плевать. Вы просто в один день меня больше не увидите». Он защищал и отстаивал свое решение прибегая к грязным методам, но его можно было понять. Он сильно оплошал в прошлый раз, но ведь люди меняются и каждый достоин иметь второй шанс. Наконец, он затих, и я услышала, как громко бьется мое сердце. В полупустом зале на мгновенье повисла нагнетающая тишина. Скорее всего, родители обдумывали услышанное и решали, что ответить.

– Тэренс, – мягко произнесла мать. – Мы все понимаем. Мы понимаем, что ты живёшь музыкой, как жил твой отец. Но и ты должен понять, что общественности может не понравится, что ловелас из мира рок музыки вернулся и вполне способен повторить извращения, которые совершал. Тебя могут просто не принять, ни обычные граждане, ни продюсеры. Поэтому, зачем тебе такой стресс? Ты собрал группу, но один из людей, как ты прекрасно знаешь, довольно известен, к тому же бывший член группы. Я уже слышу, как 24 часа в сутки, 7 дней в неделю папарацци щелкают наши окна, и телевизионщики практически живут на улице около нашего дома в надежде отыскать что-то новое и сочное. Сенсацию.

– Я понимаю. И все же, я не тот, что был прежде. Меня изменили. Привели в чувства. Поэтому, я не могу отступиться и предать ее труды. Я найду выход, – твёрдым, уверенным голосом он говорил банальные, но правильные слова.

Я услышала, как миссис Пич тяжело вздохнула.

– Брендон, – обратилась она к мужу. – Приведи своего пасынка в чувства.

И как в театральной постановке Адели Пич, сказав свою реплику, отошла на второй план.

– Ладно, – безэмоционально ответил Брендон. – Тэренс… – начал он. – Я знал твоего отца. Давай начнём с этого. Мы не были с ним друзьями и даже приятелями. Мы даже особо не общались. Нас свела твоя мама, ведь мы с ней бывшие одноклассники, ты об этом знаешь. Когда я встретил твоего отца подумал, что он полный кретин.

– Да как ты смеешь… – тот начал заводиться.

– Подожди и не перебивай. Он был душой компании, всегда на эмоциях, в центре внимания. Чудаковатый тип, с которым всегда весело и при этом есть, о чем поговорить. И я пытался завести с ним дружбу, но каждый раз он моментально исчезал. Казалось, будто весь мир дружит с ним, при этом для него друзей не существовало. Я понял, что он одиночка. Но, почему? Потому что люди его отвлекали от музыки. Они заглушали ее и не давали прочувствовать глубину звучания песни. Однажды, я спросил его, почему такой как он не может протоптать через связи дорожку к успеху? На что он кинул в меня барабанной палочкой и ответил: «Люди мешают, они когда-нибудь заразят меня нормальностью, и я буду проживать свои дни, как приписали мне нормы. Только тогда я буду не жить, скорее существовать». Для твоего отца музыка была важнее его собственного здоровья, важнее жизни. Но когда он понял, что влюблён все рухнуло. Сначала. Потом же Адели научила, что не обязательно отказываться от всего, можно все гармонично сочетать. И именно в тот момент он начал творить на публику. Он выглядел счастливым. И ты такой же, Тэренс. Чудак, который живет одним, забыв про другое. Но я вижу, что ты изменился. Твой отец стал известен, но поначалу он был очень слаб. Ты тоже был слаб, а мы… не уследили за тобой, и ты ослаб еще больше.

– Я не понимаю к чему ты клонишь.

– Тебе будет нелегко на этом пути. Справишься ли ты с тем, что для начала тебе придётся играть в мелких барах? Ты должен медленно отбрасывать в глазах людей свою прошлую репутацию и создавать новую. Люди же торопиться не любят. Они будут презирать и наговаривать на тебя и твою группу, будут разводить слухи, но в конце концов поймут, что ты стал другим. На это уйдут годы, Тэн. Ты готов?

Я не могла поверить в происходящее. Словно благословение на помолвку отчим Тэна благословил его на искусство. На творчество, с которым тот не в силах разлучиться. Я сидела не подвижно, но внутри меня бушевало огромное чувство счастья, что распирало все мои внутренности.

– Значит, я могу заниматься музыкой? – неуверенно спросил тот, не веря в победу.

Брендон одобрительно кивнул и посмотрел на взволнованную жену, которая совсем не ожидала такого исхода событий.

– Брендон…Что это значит? – неуверенно она выдавливала из себя каждое слово.

– Давай дадим ему второй шанс.

– Мам, – вмешался Тэн и взял ее за руки. – Прошу, я буду не один. Я справлюсь. Знаю, что доверие ко мне подорвано, но все же позволь мне попытаться еще раз. В последний раз.

После минуты размышлений та глубоко выдохнула.

– Но учебу ты не бросишь.

– Но…

– Это будет негласное правило. Занимайся музыкой сколько хочешь, но окончи колледж. -это было последнее слово мамы.

– На случай провала. Извини, – дополнил Брендон.

– Хорошо. Спасибо.

В голосе Тэна чувствовалась уверенность и мне не терпелось выразить свое восхищение. Родители еще раз поздравили сына с первым местом и их шаги направились к выходу. Скрипучая дверь с тяжестью открылась и шумно закрыла помещение, оставив нас вдвоем.

– Можешь выходить, шпиц, – прокричал он и, моментально сорвавшись с места, я «побежала» к нему. Мое тело не прочувствовало весь имеющийся энтузиазм и, тут же упав на колени, я смогла лишь выглянуть из-за кулисы.

– Боже, зачем же ты так рванула, – Тэн быстро поднялся на сцену и присел рядом на корточки.

– Я не могу поверить!

Он мягко улыбнулся, и мы поднялись на ноги.

– Я тоже. Не думал, что все так легко получится.

– Легко?

– А разве нет? Мне всего лишь надо окончить учебу и начать выступать в мелких заведениях.

– Это будет долгий и кропотливый путь.

– Знаю. Но мне не страшно. Ты же будешь рядом.

Меня тут же будто сковало тяжелыми титановыми цепями. Эти слова причиняли огромное количество боли и дискомфорта. Неужели, он не слышал наш разговор с Таем? Нет, он был там и в его глазах отражалась глубокая эгоистичная печаль. Он все прекрасно слышал и решил словами, что ранят, удержать меня рядом. В тот момент, я почувствовала себя и правду шпицем. Домашней собачкой, которой манипулирует хозяин. При каждом удобном случае он беспощадно давил на жалость в надежде на мой проигрыш. И как мерзко мне было осознавать, что его слова не повлияли на мое решение. Знаю, друг, я могла бы бросить мечту и остаться с тем, кого люблю, но что-то внутри не давало мне это сделать. Оно каждый раз напоминало сколько я трудилась, сколько учила. Оно вправляло мне мозги обратно, и я не могла понять, правильно ли это. Я смотрела на его невинное жизнерадостное лицо и мне было тошно от всего происходящего. Меня тошнило от него и его эгоизма, от своей мечты, ради которой я отказываюсь от дорогого мне человека и тошнило от самой себя, которая все не могла понять, как поступить.

– Тэн… – мне было больно говорить, но я должна была прояснить ситуацию. Я заглянула в его глаза и… сейчас они молили ничего не говорить. Он все уже знал, просто не хотел пока слышать правду. – Ничего. Нам предстоит долгий путь. Но мы справимся, – как окончание этого несостоявшегося разговора я обняла его и, уткнувшись в него, я пыталась разобраться с бешеным количеством различных мыслей. Я поняла, что остается только ждать.

В тот неспокойный день, переполненный многими эмоциями, что лились через край, как завершение этого промежутка времени репетиций и выступления мне приснился сон. Ты можешь догадаться, друг, в каком пространстве я находилась. Но на этот раз все было немного иначе. Он одиноко сидел на полу в обнимку с черной гитарой и, водя пальцами по струнам, смотрел мне в глаза, добираясь своим пронзительным взглядом до самого начала моей души. Одетый в воздушный белоснежный туман Тэренс в облике ребенка школьного возраста, сидя позади раскрытого кокона, улыбался и будто что-то хотел сказать.

– Это наша последняя встреча? – неуверенно спросила я. Мое сознание в этот раз было размыто, я смотрела на мир словно человек с плохим зрением. Мир плавал и убаюкивал, но было в нем и что-то настораживающее.

Тот безмолвно кивнул.

Шестое чувство подсказывало мне, что пора уходить, и ноги против моей воли направились в неизвестность. Мне хотелось остаться еще ненадолго, я хотела поговорить с ним и объясниться, но тело не слушалось моих приказов и мне оставалось лишь ощущать его теплый взгляд на моей спине.

– Я все знаю, шпиц, – вдруг раздался его уверенный знакомый голос. Я предприняла попытку обернуться, но все тщетно. – Я ужасно благодарен тебе за все. Ты сделала меня счастливый и теперь я хочу, чтобы ты тоже была счастлива.

– Ты будешь в обиде и когда-нибудь забудешь меня! – наконец я сказала то, чего боялась сказать в реальном мире. – В один день я исчезну навсегда и тогда ты во мне разочаруешься. Наверняка обидишься и будешь ломать голову, почему я уехала. Ты будешь сомневаться в наших чувствах и в один день расстанешься с ними. Вот чего я боюсь. Быть забытой тобой, – я не смогла сдержать эмоций и мое тело резко остановилось.

Вдруг позади я почувствовала тепло. Взрослые юношеские руки обняли меня, а на макушке я почувствовала его уткнувшееся лицо.

– Я знаю, что тебе страшно, и мне тоже. Но поверь, никакой обиды не будет, никакого непонимания и ненависти, никакого отказа от чувств. Ты подарила мне столько эмоций и всегда была рядом. Посмотри, ты воплотила мою мечту в реальность. И вспомни, что я сказал одним днем. Кое-что очень важное.

– Сказал, что будешь исполнять свою часть сделки всю жизнь, – я вспомнила тот момент и тут же мое зрение начало постепенно пропадать.

– Тебе пора просыпаться, Рейчел. Прощай.

И мир стал черным, как уголь и мой разум растворился. Мне хотелось что-то напоследок ответить, но голос пропал. Я умерла для этого мира, превратившись в пыль. Проснувшись с мокрыми глазами, я еще долго не могла прийти в себя. Переваривая все события и задыхаясь от едкого чувства печали мне хотелось верить в его слова.

***

Дорогой друг, я приняла решение. До окончания учебы я буду таить в себе ужасную тайну, ужасное предательство, что еще не вышло в свет. Я буду врать ему, я буду давать ложную надежду, а как придет время, разобью ему сердце. Прости, что не говорила тебе о всей картине в целом, о моих планах, мечте, стараниях. Начиная со старшей школы, вдруг, в один день я поняла, кем вижу себя в будущем. Резко для себя, человека недалекого и неуверенного, я осознала кем хочу быть. Сложив все моменты жизни появилась картина, на которой я в своем кабинете, полным высоких растений в керамических вазах, сижу на уютном диване рядом с пациентом и, попивая его любимый сорт чая, слушаю его проблемы и уже понимаю, как с ними бороться. Психолог, что сам в свое время боролся с комплексами и загонами-вот, кем я хотела быть. Так начался мой путь к мечте. Я стала искать лучшие вузы с лучшими профессорами факультета психологии и, найдя подходящий в другой стране, начала активно учить язык сочетая изучение начальной психологии. Мне не было страшно оставлять что-то здесь, дома, ведь я ничего не имела. Моя семья и пара «друзей»… они бы отпустили меня на путь взросления и становления личностью. И все было отлично, до второго года колледжа. До того дня, как я встретила его. Но я не могу все бросить и остаться. Слишком много усилий пропало бы даром, а моя мечта резко бы стала сухим листиком и распалась на ветру, превратившись в пыль.

Мое сердце и душа каждый день плакали при виде его. Скривившись от боли, ночами я кричала в подушку. Но, однажды, я решила это прекратить.

– Если существует в мире справедливость и загадка под названием «судьба», то мы еще встретимся или же останемся символом лучших воспоминаний в памяти друг друга.

И так шли годы. Мы учились, нас приглашали продюсеры, что заметили нас на выступлении, мы веселились и любили. Мое здоровье пошло на поправку и Тэренс был рад этой новостью больше меня. Шло время и вот, однажды… я исчезла.

Оставив письмо любимому, я собрала вещи, оглядела свою комнату, с которой вот-вот расстанусь и вдруг кое-что вспомнила. Отставив чемодан в сторону, я открыла прикроватную тумбочку и под кипой ненужных бумажек нашла голубую папку. «Те самые ноты» красовалась надпись в правом нижнем углу. Аккуратно я открыла ее и начала доставать один за другим листы давно забытых нот. С ностальгией я просматривала знакомые мне ноты и вспоминала те дни, когда он брал инструмент и мы пели вдвоём эту песню, наполняя ее новым смыслом. Сколько было тепла в тех воспоминаниях… как жаль, что они навсегда замрут в этих бумажках и когда-нибудь забудутся.

«Мне будет тебя нахватать».

Собравшись с духом, я убрала все обратно и спрятала от мира частичку важного в темном углу прикроватной тумбы.

И вот, я обняла на прощанье отца и скрылась за стойкой «Паспортный контроль». Сдерживая слезы, я шла на встречу новой жизни искренне себя ненавидя. Найдя нужный выход на самолет, я присела в зале ожидания и прокрутила в голове все годы, которые, как по мне, были самыми важными в моей жизни.

Мне пришло сообщение.

«Ты уже ждешь самолет?» – Барб-одна из немногих, кто знала о моих планах волновалась о том, что будет дальше. Но мне уже 21 и я полагала, что в таком возрасте могу решать, как мне жить. Хоть и это очень страшно.

«Да», – сухо ответила я. Сейчас, в данный момент, я не хотела ни с кем говорить. Мне нужно было как можно дальше отбросить нашу привязанность друг к другу и со спокойной душой улететь.

Я посмотрела на панорамное окно в это солнечное летнее утро и тут объявили о посадке на мой рейс. Выключив телефон, я взяла чемодан, глубоко выдохнула и направилась на путь новой жизни. Где-то       глубоко в душе я надеялась, что еще секунда и меня кто-нибудь со знакомым глубоким голосом, высоким ростом и холодными глазами окликнет и, бросив все, я останусь здесь. С ним. Один шаг, второй, третий, а мое имя все никто не кричал.

– Ваш билет, мисс.

С оставшейся маленькой, как капля на стекле после дождя, надеждой я протянула билет. Напоследок я обернулась, но никого… Взяв билет обратно, с щемящим чувством в груди, я ушла.

Вдруг, я услышала выкрик! Это было мое имя, но кто его кричал? Я резко обернулась так, что мой чемодан упал.

– Рей, прекрати! – мужчина, стоявший в очереди со своей семьей, пытался успокоить свою маленькую непоседливую дочурку.

«Как будто может быть иначе».

Подняв чемодан, и отбросив все лишние мысли, я двинулась дальше. И вот, до самого места в самолете мое имя так никто и не произнес.

Заключение.

Это был суматошный день. По погоде он был просто прекрасный: тепло, солнечно, теплый весенний ветер, а вот по обстоятельствам очень и очень непростой. Новые дела появлялись каждую секунду и мне просто не хватало времени, чтобы спокойно вздохнуть. В те жалкие попытки остановиться и перевести дух меня тут же подхватывал смерч, состоящий из новых обязательств. По узорчатой белой плитке по коридору офиса, частыми шажками, девушка в строгой офисной одежде и аккуратно убранным «конским» хвостом всеми силами старалась поспевать за одной очень стремительной особой. Та чуть нахмурившись изучала бумаги, что были на руках и требовала новых.

– Мисс, я обязательно принесу их по окончанию сеанса, – молодая работница пыталась говорить, как можно аккуратней, дабы не попасться под горячу руку встревоженной начальницы. –У вас вот-вот начнется сеанс. Мисс, прошу вас, это очень важный клиент.

– Где его квитанция?

– У вас на руках. Первая бумага.

– Подожди, с чего это вдруг он очень важный?

– Мисс, мне велено не говорить… – девушка чувствовала себя очень неловко.

Я повернулась к ней лицом и укоризненно посмотрела.

– Мисс Литтлданн…

Оставив такое неожиданное заявление от своей подчиненной, я решила изучить этого высокомерного пациента. Я бегло прошлась по жалобам человека и резко перескочила на имя.

– Мисс?

Какая мисс? После имени незнакомца я совсем забылась. Меня тут же унесло куда-то далеко-далеко в студенческие годы и на мгновенье я забыла обо всем, что творится в реальном мире. Сорвавшись с места, я побежала к своему кабинету и с каждым шагом волнение возрастало, мне было страшно, но в то же время мне не терпелось посмотреть в глаза пациенту.

– Мисс Литтлданн! Куда же вы? – кричала молодая, робкая сотрудница.

Да, тогда мой образ серьезного и сдержанного босса распался на тысячу осколков. Я все бежала и тогда мне казался этот коридор ужасно длинным. Он был бесконечным. Друг, моя кровь кипела, нутро разрывало, а голова была такой мутной и неясной. Я словно вернулась в прошлое и сейчас бежала, как полная дурочка, совсем не владелец центра психологической помощи, которой уже 30 лет, а та семнадцатилетняя девчушка с паническими атаки, социофобией и грустной историей любви. Словно прошла вечность до того, как я схватилась за ручку двери и влетела в кабинет. Запыхавшись, с красным лицом я смотрела на него уже совсем взрослого. Он спокойно сидел на диване и, слегка склонив голову, с той самой улыбкой, смотрел на меня.

– Ну, здравствуй, мисс Литтлданн.

Не торопясь он поднялся и вот уже стоял передо мной.

– Все такой же высокий, – смогла проговорить я, сдерживая слезы.

– Все такой же шпиц.

– Что… что ты тут делаешь? – мой голос ходил волной.

Он немного призадумался.

– Я пришел, чтобы исполнить свою часть сделки. И так как ты еще мисс… думаю у меня есть шанс сделать это, – как и 14 лет назад, застеснявшись, он стал тормошить свои волосы, что теперь были совсем короткими. -У меня же есть шанс?

– Где ты был все это время?

– Ты не ответила…

– Где.

– Где и должен был быть. Выступал, где только можно.

– Я нигде не слышала про вашу группу.

Он виновато вздохнул.

– Мы… распались, когда нам было по 25. Такие обстоятельства. Эми вышла замуж и вернулась на родину, Тай понял, что ему все еще тяжело работать со мной. А я… – он чуть посмеялся. – Я обучаю детей игре на басу. Готовлю их к сцене. Учу, что игра стоит тех усилий, которые они прилагают. Что мечта, это не просто слова.

Я не могла вымолвить ни слова. Я лишь переваривала услышанное.

– А ты, я так вижу, добилась того, к чему стремилась. Ты молодец Литтлданн.

– Ты… злился?

– Что? Нет.

– Ты был в обиде? – я начинала говорить все громче.

– Нет же. Для меня, конечно, было небольшим сюрпризом, что ты уехала так тихо, но я и предполагал, что все так обернется.

– Ты знал, что я уеду!

– Знал.

– Почему не остановил? – я не сдержалась и ударила его в грудь.

– Потому что знал, как тебе это важно. Мне рассказали, как ты старалась. Я просто не мог растоптать твою мечту, – он держал мою руку у сердца.

Тут я замолчала и все те эмоции, которые я копила с того времени, как села в самолет выплеснулись наружу. Я кричала, плакала, била его, а он все молчал и покорно терпел.

– Я ждала тебя! Я надеялась, что ты придешь за мной! Я выискивала тебя в толпе, оборачиваясь на каждое свое имя.

– Прости…

Я упала ему в объятия и вспомнила, как с ним всегда мне было спокойно и хорошо. Оказавшись в руках любимого человека я впервые за все эти 14 лет почувствовала себя счастливой.

– Теперь все будет по-другому. Я обещаю, Рей.

– Да… – через слезы прошептала я.

– Ты ответишь на мой вопрос?

– Что? Какой? – я заглянула в его глаза, которые отражали крайнюю серьезность.

– У меня есть шанс? Столько лет прошло и…

– Да, – перебила я его.

– Что…

Вытерев слезы, и освободившись от удушающих объятий, я с самой искренней улыбкой за всю свою жизнь повторила:

– Да!

***

«Дорогой друг, так и закончиться мой рассказ, ведь все, что было дальше это череда прекрасных и счастливых событий. Спасибо, что прошел этот путь вместе со мной. Порой было совсем грустно, больно, бывали и хорошие моменты, когда ты понимаешь ценность жизни. Хорошее и плохое, черное и белое. Точно также, как две стороны крыльев одной двуличной бабочки, как и вся наша жизнь.

С большой благодарностью и надеждой на лучшее, твоя Рейчел Кэмпбелл».

В тот день, примерно в час дня наконец был полностью дописан небольшой труд девушки, рассказывающий о ее жизни. Курсор плавно переместился на так называемую «галочку» и теперь каждый желающий мог прочитать ее небольшую историю. И тут же высветился ее постоянный читатель, некто совсем ей не известный, но тот, кто никогда не пропускал ни одной ее истории, а подписан был для кого-то странно, для кого-то вполне мило- «Друг».

Конец.