Читать книгу: «Гусь, который влипал в истории», страница 2

4. Недотёпа прибывает

Когда автобус довёз нашего героя до деревни, её жителям предстало весьма забавное зрелище. Двери автобуса открылись, и в проходе появился белоснежный гусь в соломенной панаме, полосатой тельняшке, коралловом шейном платке и с красным спасательным кругом на пухлой талии. Рядом огромный чемодан. Под мышкой вторая половина багета. Купив багет в дорогу, гусь первую успел умять.

Гордо подняв клюв, Володя церемонно шагнул из автобуса, оступился на подножке, хлопнулся в дорожную пыль, выронил багет, наклонился за ним, зацепился шейным платком за чемодан, стукнулся головой и, наконец, выпрямился, ничуть не смутившись. В ту же секунду он получил прозвище «недотёпа» среди деревенских. Чуть позже, когда он всем полюбится, его станут ласково называть «наш недотёпа». За спиной, конечно. Володя никогда об этом не узнает и будет наивно полагать, что между собой жители деревни зовут его либо «мусье философ», либо «тот гениальный гусь».

Тётушкин домик стоял на краю деревни возле пруда и действительно был белым, как Шарль и обещал. И сад имелся.

Бульдожья тётушка, мадам Колетт, была гостеприимной хозяйкой и добрейшим существом: дружила с местными жителями, угощала детвору миндальным печеньем, содержала дом в чистоте и порядке, а в очереди за свежими багетами всегда стояла первой, потому как обожала их. В этом они с Володей были схожи.

Своё новое жилище Володя оценил высоко, особенно пруд. Не зря привёз спасательный круг!

Сад привёл Володю в восторг, особенно стог сена. Настоящая деревенская жизнь!

Тётушка Колетт произвела на Володю крайне приятное впечатление, ведь она любила багеты. Любовь к багетам и привела его в летний отпуск, полный новых знакомств, открытий, приключений и спокойной мирной безоблачной жизни.

5. Первый конфликт

Никак нельзя было сказать о Володе, что он искал неприятности и тем более на них нарывался. Но, как выяснилось, и избегать их не умел.

Первую деревенскую ночь Володя провёл в стоге сена. Проснулся утром – тело ломит, перья слиплись, шея затекла… Спать на сене не так удобно, как кажется. Сухие травинки колют нежные пёрышки. Ни свет ни заря начинают горланить местные петухи. И холодно.

«Чаю! Мятного чаю с мёдом, чтобы согреться!» – придумал себе Володя.

А что это там вдалеке? Не улей ли? А это он и был. Володя взял на кухне фарфоровую чашечку и степенно отправился к улью.

Пока бульдожья тётушка мадам Колетт стояла в очереди за свежими багетами, гусь добывал себе мёду. С невероятным достоинством открыл он крышку улья и заглянул внутрь. Изнутри на него воззрились пчёлы. Надо ли говорить, что никогда в жизни они не встречали подобной бесцеремонности? Пожалуй, не надо.

– З-з-з-з! – сказали пчёлы.

– Пардон, я только мёду наберу, – невозмутимо объяснил Володя.

– З-з-з-з-з-з-з-з-з! – снова сказали пчёлы.

Тут бы Володе аккуратно закрыть крышку и избежать конфликта, но нет. Он не спеша опустил фарфоровую чашку в улей и начал зачерпывать мёду погуще. Пчёлы больше ничего не стали говорить. Они бросились на Володю. Володя бросился наутёк.

Прыг! – нырнул головой в стог сена. Пчёлы за ним. Жужжат, жалят пятки.

Бульк! – плюхнулся по самый клюв в пруд. Пчёлы за ним. Летают над головой, кусают в щёки.

Хлоп! – заскочил в дом, захлопнул дверь. Пчёлы остались снаружи, потыкались в окошко, погрозили кулачками и улетели.

Тут и мадам Колетт вернулась со свежими багетами. Сели завтракать.

Смотрит тётушка на своего гостя и не понимает, чего это он весь кривошеий, помятый и эдакий… опухший.

– Мне кажется, вам, дорогой мусье, надобно спать в дому, а не на сене. Для вас на втором этаже есть удобная гостевая спальня с пуховой периной на кровати, – гостеприимно предложила хозяйка.

– Мерси, мадам Колетт! Раз вы настаиваете, я, так и быть, воспользуюсь вашим предложением, – поблагодарил гость.

После завтрака Володя взял учебник по ораторскому искусству и отправился в сад то самое искусство познавать. Мадам Колетт как раз убирала на кухне.

– Не хватает фарфоровой чашечки… – бормотала хозяйка. – Было шесть, а стало пять… Где же ещё одна?

– В пчелином улье! – бросил Володя через плечо и величаво удалился.

Бульдожья тётушка уставилась ему вслед с открытым ртом.

6. Усердные занятия ораторским искусством

Гусь Володя с учебником под мышкой обследовал свои владения. Владения были временными и тётушкиными, но всё же он именовал их «свои».

Меж двух яблонь на берегу пруда висел гамак. Да так славно висел, так ласково и дружелюбно, что не прилечь было невозможно. Володя прилёг, оттолкнулся лапкой и закачался.

– Где постигать ораторское искусство, как не в деревне?! – провозгласил гусь, эффектно обведя крылом «свой» сад. – Нет места лучше! Свежий воздух, природа, гамак… Как прав был Шарль-сосед!

Над головой качалось небо, качались кроны деревьев, качался мир. Солнце прыгало средь листвы.

Володя намеревался усердно позаниматься. Учебник у него был прекрасный, прадедушкин. Твёрдая обложка, двести страниц, издание конца девятнадцатого века. Раритет!

Володя бережно открыл его на первой странице и торжественно прочитал вслух:

– Сей учебник составил профессор Парижской академии наук Жан-Жак-Поль-Пьер Кюри-Мари де Трубадур ля Будур…

Гусь сладко зевнул. Мир качался. Ласковый деревенский ветер шевелил пёрышки на Володиной макушке и перелистывал прекрасное раритетное издание. Володя и не заметил, как попал с первой страницы на двадцатую. Он продолжил читать:

– …а потому умение красноречиво изъясняться, убедительно разъясняться и понятно объясняться поможет вам тогда, когда… Тогда, когда… Когда, тогда…

Мир качался. Солнце качалось. Глаза закрывались…

Учебник по ораторскому искусству (твёрдая обложка, двести страниц, раритет!) вывалился из гамака и с глухим стуком хлопнулся на голову бобру – бум! Потом – бульк! – и в воду.

Бобёр Жак-Ив Кустофф много лет владел частью берега в саду мадам Колетт. Только что он, ничего не подозревая и весело насвистывая, выбрался из воды, чтобы угоститься парой яблок. Гуся в гамаке не заметил. Учебника по ораторскому искусству никак не ожидал. А тот попал прямо в яблочко!

От глубоких чувств и неожиданного унижения бобёр цапнул первое, что попало в зубы, – Володин хвост. Гусь вывалился из гамака и бросился наутёк. Второй раз за день. Бобёр увидел убегающую белую тушку и сообразил, что́ произошло. Должны признать, тут Кустофф подумал: «Вот недотёпа!»

Гусь меж тем влетел на второй этаж в свою спаленку и бросился рассматривать пощипанный хвост.

«Я пострадал не впустую, а во имя ораторского искусства!» – успокоил себя Володя и даже немного возгордился.

Взяв спасательный круг, он потопал обратно в сад вылавливать из пруда раритетный учебник. А бобёр уж поджидал его.

– Прости, сосед, я не со зла! – тут же извинился он. – Талмуд твой, будь он неладен, на голову мне бухнулся! Вот я и растерялся.

– Пардон, мусье! – подхватил Володя извинительную тему. – Я, право, вам на голову не целился. Это досадная случайность! Пардон, пардон, весьма пардон!

Бобёр протянул Володе выловленный учебник и кивнул в сторону спасательного круга на талии гуся.

– Чего это ты нацепил? Никак купаться надумал? Коль не можешь плавать, давай научу. Один урок, и будешь плавать, как бобёр!

– Я гусь, и этим всё сказано! – Володя так высоко задрал клюв, что чуть не свалился в пруд. – К тому же есть ли у вас, мусье, лицензия на обучение плавательному мастерству?

– Чего? – захлопал глазами Жак-Ив.

– Только лицензия даёт право обучать гениального представителя семейства утиных, отряда гусеобразных! Раз у вас её нет, то и нет!

Он сунул под мышку учебник, подтянул повыше круг, выронил учебник, поднял его, сунул под мышку и не спеша направился к дому.

«Ох и недотёпа!» – улыбаясь, подумал бобёр. Он ничуть не обиделся, потому что не знал, что такое лицензия, и не понял, о каком таком гениальном представителе говорил Володя.

Учебник же, после того как утоп, отправился обратно в чемодан на всё оставшееся лето.