Читать книгу: «Леди не движется – 2», страница 3

– Привет, – хмуро сказала Нина, не удостоив нас и взглядом. – Макс, а я всегда считала, что аристократам свойственна точность. Вот какого хера я, вместо того чтобы поваляться в ванне лишние полчаса, приперлась сюда точно к сроку?! И, блин, вы вырядились… Это уже демократично, да?

– А что, демократичность зависит от одежды? – парировала я, усаживаясь напротив.

– Но ты ж не будешь, например, пиво? – скривилась Нина. – Ты небось только винцо за лимон пригубляешь.

Я бесцеременно взяла ее бокал, понюхала, вздернула бровь и отодвинула.

– Лучшее пиво варят в Мадриде, – авторитетно сказала я. – Но где его там варят, знают только джедаи. Они пьют его теплым. Гадость, как по мне, но все остальное еще хуже. Ты его много уговорила?

– Не-а. Второй. Не лезет.

– Отлично. – Я обернулась, поманила официанта. – Что есть из виски?

– Я бы посоветовал «Бен-Невис», двадцать один год. Вискикурня на Кангу, основана этническим шотландцем, рецептура выдержана полностью, напиток выдерживается в бочках из-под хереса, ячмень выращивается в условиях, близких к шотландским…

– Неплохая вещь, – перебил его Макс, – я пробовал. На мой вкус, слишком мягкий. Хотя сегодня такая погода, что… Нам, пожалуй, тоже.

Официант оставил нам меню на пластиковых картах и удалился. Нина недоверчиво глядела то на меня, то на Йена.

– Твой поклонник, – небрежно сказала я. – Йен Йоханссон, следователь. Умница, талант, прекрасно воспитан.

Йен порозовел от смущения. Нина окинула его взором, но ничего не сказала. На столе появились две бутылки, бокалы, разноцветный лед в вазочках, пошлые свечи, пепельница и грубо поломанный – ради вящей натуральности? – шоколад. Дождавшись, пока официант разольет по глотку, я понюхала. Ну, если мой нос не врет, пить это можно. Хотя пробовала я и получше.

Выпили. Йен налил по-человечески, по полстакана. Я досыпала себе лед, потом достала из сумочки два блистера, из каждого выломала по две таблетки. Пару оставила себе, пару положила перед Ниной.

– Это что? – насторожилась она. – Слушай, не знаю, за кого ты меня приняла, но я с этим делом завязала.

– Розовая снимает алкогольное опьянение, – объяснила я. – Белая – детоксикант. Рекомендуется перед приемом выпить сто – сто пятьдесят миллилитров крепкого алкоголя. После этого можно легко залить в горловину еще пол-литра – не окосеешь. Утром никаких постэффектов.

– Ух ты, – Нина оживилась, – я о таком не слышала.

– Еще б ты слышала. Спецсредства из аптечки разведчика-нелегала, – фыркнула я.

– А у тебя откуда?

– А, – небрежно отмахнулась я, – старые запасы. Еще с армейских времен. У них срок годности десять лет.

И с тоской подумала, что этот блистер детоксиканта – последний, остатки таблеток из баночки я доела на Сонно, а привезет ли Август новую партию с Земли, еще вопрос.

– Гм. Я правильно поняла, что ты служила в нелегальной разведке?

– У нас говорят «специальная разведка», – поправила я. – Служила. Имела бы капитанский чин, да с командующим повздорила.

– Все мужики козлы, – сделала Нина вывод. – Ладно, давай выпьем. Сколько, говоришь, надо? Сто пятьдесят? Это мы мигом.

Через десять минут наша знаменитая певица развеселилась и расшумелась. Я напомнила ей про таблетки, заодно и сама приняла. Нина закинула их в рот и залила хорошим глотком виски.

– А я что-то решила, ты жена Макса, – сказала она уже тем доверительным тоном, какой бывает только у демонстративно нахальных поддатых женщин. – Еще, блин, подумала: неловко-то как получилось. Ну, в порту. Не, я не такая развязная на самом деле, просто знаю себе цену, ну а остальное – работа требует… Если б я видела, что Макс с женщиной, фиг бы я подошла. А мне померещилось, что он один. А сейчас гляжу на вас… Да фиг бы жена стала меня терпеть. Сестра?

– Нет. Именно что жена. Только – бывшая. Поженились, мне даже девятнадцати не было. Года не прожили, развелись. Остались друзьями.

– Это ты считаешь дружбой? – возмутился Макс, но мы обе от него отмахнулись.

– А-а, понятно, – сказала Нина. – Я тоже сходила замуж. Мне для карьеры надо. Понимаешь, типа звездочку на борту нарисовать, если по-вашему, по-военному. Хотя ты меня не слушай. Все не так было. Выпьем? А то жрать чего-то хочется, а кормить нас не спешат.

Я деликатно профилонила, Нина не заметила.

– Фу, – выдохнула она, – отпускает. А у меня все просто было. Два года назад я, такая вся популярная, наверх не поднимаюсь, а взлетаю, море идей… я ж не только пою, я музыку всю сама пишу, ну и слова… если честно, слова хреновые, но других у меня нет, я с поэтами двух минут рядом провести не могу, мне их убить хочется. У меня студия на Большом Йорке, место гнилое, но писаться там лучше всего – нет стимула затягивать работу. Ты ж понимаешь, я выкладываюсь так, что иногда тошнит от мысли поработать. Вот я себе и устраиваю всякие антистимулы. Типа чем быстрей отпашу, тем быстрей уеду отсюда. И вот, тему закрыла, пошла к друзьям на вечеринку, и знакомят они меня с Раджем… Не, не вспоминай, это его настоящее имя, для сцены-то у него псевдоним. И по фигу, кто он, я не про него хочу рассказать. А у меня, понимаешь, все один к одному. Закончила запись, гастроли через два месяца только, и к тому же рассталась с Максом…

Я покосилась на него из-под ресниц. Два года назад он расстался с Ниной. А я два года работаю у Августа. До этого я служила в полиции и отбивалась от назойливых ухаживаний Макса. Значит, он изводил меня, а сам встречался с Ниной. Красавец.

Макс все понял, но сделал вид, что так и было задумано.

– …Макс хорош, но это не то, что я хотела, – рассуждала Нина, не заметив наших переглядок. – Секс есть, любви нет. Секса много, сколько хочешь, все на высшем уровне, но без души. Я с ним куда-то иду – и такое ощущение, что мы каждый сам по себе, просто случайно встретились по дороге. А потом точно так же случайно приходим в постель. Типа я поспать собралась, под одеяло залезла – а там Макс. Ну и переспали, хрен ли… Потом он мне внезапно сказал, что у него дела на Земле, завтра улетает, короче, прощай. Ну прощай. А что я еще могла сказать?! – Она поморщилась. – Мне потом намекнули, что он все это время на два фронта играл, была у него зазноба чуть ли не в полиции… Не понимаю я этой мужской страсти к бабам в форме.

– Это смотря какие под формой формы, – не замедлил подсказать Макс.

Мы обе посмотрели на него весьма неодобрительно.

– Короче говоря, подвернулся мне Радж. Такой же, как я, говорим на одном языке, живем одними идеалами. И прямо фонтанирует любовью. А ты знаешь, у каждой бабы, наверное, какой бы она ни была стервой, есть затаенная мечта – подвенечное платье, белейшее, фата, гости, букет, который она бросает подружкам… медовый месяц. В общем, мы обвенчались. И – все. Секс очень быстро сошел на нет, зато все разговоры сплошь о любви. А мне на гастроли ехать. Раджу со мной таскаться здоровье не позволяет. И планы. У него запись. Тонкая психика. Он весь такой чувствительный. Не может без меня ни дня. Ну и после первых трех концертов я свернула тур. Неустойку пришлось платить чудовищную. Ладно, думаю, я тогда снова в студию. Вот на этом разговоры о любви кончились, а началась какая-то психопатия. Я не могла ни на минуту его оставить. Без меня он ничего не делал, вот если я приду и заставлю… Ага – именно заставлю. Он скандалил, потому что не хотел вставать утром, скандалил, потому что я пригласила домой своих друзей, высмеивал всех, с кем я общалась, придирался ко всему, что я делаю, и объяснял, что я должна у него прилежно учиться… У нас были идеи насчет совместных проектов, и я точно не помню, они провалились или мы за них так и не взялись. Ну, наркота, как водится. За год я перепробовала, кажется, все. Не работала, не выступала. Очнулась как-то в клинике после передоза и решила: хватит. Развелись. Как я этот развод вытерпела – сама не понимаю. А сейчас знаешь как? После развода барахло свое из нашего дома забрала, а себя по пути где-то потеряла. Живу прошлым. Тем, что еще до свадьбы было. Работать не могу, ни одной мысли. Так, роялти за старое капают. Ну, иногда по клубам пою. Не, клубы нормальные. Иногда вижу себя в рейтингах лонгселлеров, удивляюсь. Как не со мной все это было. Как будто я играю в Нину Осси.

Я сочувственно улыбнулась. Наполнила бокалы. Официант привез еду. Нина зависла над своей тарелкой и вдруг опасливо глянула на меня:

– Я не спросила: а твои таблетки – они как протрезвляют? Я блевать не буду? Я тогда попозже поем.

– Нет, – успокоила я. – Все продукты покинут организм строго нормальным путем.

– А-а. Тогда хорошо. А ты здорово умеешь слушать. Это профессиональное?

– Да и нет. Без этого навыка в разведке и криминалистике делать нечего. Но туда и не набирают людей, которые исходно склонны больше говорить, чем слушать.

– Не, это понятно. Везде так. Вот возьми меня: петь я умею. Но если б таланта исходно не было – никакое обучение не помогло бы. А чем сейчас занимаешься?

– Работаю. Ассистент инквизитора первого класса.

– Ух ты. Не, что такое инквизитор, я в курсе. Фиг бы я развелась, если б мне один инквизитор не помог… Не за так, само собой, но за работу вообще-то принято платить. Хотя он ко мне потом клеился.

– А кто? Если на Большом Йорке, я там всех инквизиторов знаю.

– Фридрих Залман, – ответила Нина. – Или Зулман. Не знаю, как правильно. Если ты бывала на Большом Йорке, то слыхала, какое там произношение.

– Я прожила там полтора года, чуть больше. И красавчика Фридриха, он же Павлин Фридрих, встречала довольно часто.

– Павлин Фридрих, – засмеялась Нина, – очень точно. Кто это его так приложил?

– Я. Видишь ли, он, конечно, в рамках своей компетенции хорош. В работе честен, скрупулезен. Но он закончил следовательский факультет в Кабане. Потом три года – на конторской работе в медвежьем углу, где никогда ничего не происходит. Набрав стаж, уволился, взял локальную лицензию третьего инквизиторского класса. В сущности, это самый обыкновенный, ничем не примечательный хороший полицейский следователь. Но ему казалось, что называться инквизитором – круче. Денег больше, кто бы спорил. Девочкам, опять же, нравится. И Фридрих так пыжился, что смотреть на него без смеха нельзя было. Непонятно даже, чем он больше гордился: смазливой мордашкой, атлетической фигурой или лицензией инквизитора.

Нина кивала на каждое мое слово.

– Ты, если когда-нибудь заинтересуешься темой, захочешь разобраться, чем инквизитор отличается от следователя… – я показала на Йена. – Вон у того парня – именно что инквизиторский диплом. Джорджия. Хотя работает следователем. Йен, у тебя какой класс?

– Второй, – оживился Йен. – На выпускной квалификации. С отличием. Но я с самого начала хотел работать в полиции.

– Он романтик, – пояснила я для Нины. – Настоящий. Старички уже пари заключают, как быстро его переманят в федеральную безопасность.

Йен смутился. Нина поглядела с интересом и попросила визитку – ну так, на всякий случай, вдруг действительно захочется разобраться в теме. Йен буквально расцвел. Вот и прекрасно, подумала я, а то парень стал слишком восторженно глядеть на меня.

– А у твоего босса – первый? – уточнила Нина.

– Мой босс – это вообще уникум. Чудак и гений. Из хорошей семьи…

Макс выразительно фыркнул и не замедлил уточнить:

– Моего уровня.

– …покруче Макса, – сказала я. – Пошел на факультет для бедных. Что удивительно – закончил. Что еще удивительней – он работает по специальности. Первый класс на выпуске, диплом с отличием, Мадрид.

– Круче не бывает, – поддакнул Йен. – Мне даже интересно, в ближайшие двадцать пять лет его рекорд побьют? Потому что первый класс получить можно. Но чтоб диплом с отличием… На это обычно сил не остается.

Нина хмыкнула.

– Август-Александер Маккинби, – выговорил Макс насмешливо.

– Он что, инквизитор?! – взвилась Нина. – Слушайте, чепуха какая-то… Потому что это тот человек, который спродюсировал мои гастроли! Вот эти! Только он ни фига не инквизитор, он герцог…

– Герцог Кларийский, – кивнула я. – Говорю же: чудак и гений.

– А кто именно устроил тебе этот выезд, мы ни капельки не сомневались, – ехидно добавил Макс. – Ну, может, если только Йен…

– Макс, – с дружеским упреком осадил его Йен. – Я же все-таки инквизитор по образованию. Разумеется, я сразу понял, кто срежиссировал всю поездку. И не только уважаемой мисс Осси. Еще и нашу. Не бывает таких совпадений. Он посадил нас в тот же лайнер, каким летел ты. Когда мы прибыли, я окончательно утвердился в своем мнении. Разве тебе не показалось странным, что одновременно сели два корабля, наш и мисс Осси?

А действительно, подумала я. Не сажают одновременно два корабля. Вернее – посадят. Если один коммерческий, второй – личный. Потому что частный сектор отделяют от коммерческого, и посадочные площадки разнесены на безопасное расстояние. Ну-ну, и на чем же Нина летела?

– Мисс Осси, я верно предполагаю, что вы летели не рейсовым кораблем? – спросил Йен.

– Да, – растерялась Нина. – А он мне сказал, что у него друг на Эвересте, ему нужна яхта, и раз нам с яхтой по пути, никто не станет возражать… Слушайте, меня, конечно, в разные места приглашали, но с таким комфортом я летела впервые!

– Так, – сказал Макс, – моя яхта на Танире, я собирался улететь на рейсовом. Значит…

– Насколько мне удалось узнать, это его яхта, – скромно заметил Йен.

– Значит, предполагает, что нам придется срочно уносить ноги, – практично заметила я. – Теперь мне совсем интересно.

– У меня есть предположения, – сказал Йен. – Если общество не возражает…

Общество, разумеется, не возражало.

– Лорду Маккинби нужно, чтобы на Эвересте в один момент оказались лорд Берг, мисс Берг, мисс Осси и я. Предположение первое. Зная отношения между лордом Бергом и мисс Берг, лорд Маккинби ввел катализатор в лице мисс Осси. Развитие событий нетрудно предсказать: лорд Берг окажется в неловком положении, мисс Берг постарается выручить его, таким образом, на несколько дней вы трое будете заняты друг другом и личными отношениями. А я – вот я буду работать. Такое решение хорошо, если нужно удержать мисс Берг от рабочей поездки в какое-то опасное место. Поскольку уже известно, что за ней охотятся убийцы, в этом может быть резон. Предположение второе. Мы – все четверо – приманка. Лорду Маккинби потребовалось удалить с Таниры определенное лицо. Вычислить его никак нельзя, но известно, что он ходит по пятам за мисс Берг. В таком случае вы трое разыгрываете личную карту, перипетии невольного скандала просачиваются в прессу – с вашей профессией, мисс Осси, это неминуемо, – и искомый человек попадается на крючок. Он знает, где искать мисс Берг, он придет. Возможно, я в таком случае нужен для ареста. И я склонен думать, что второе предположение к истине ближе. Но этот человек уже на Эвересте. Он летел тем же лайнером, что и мы. Я обратил внимание на него. Он ни на кого не смотрел пристально, но время от времени как бы невзначай фиксировал двоих – лорда Берга и мисс Берг. Ну и по мне скользнул взглядом. Вот, – Йен развернул монитор со своего чипа, – я на всякий случай поймал его. Сейчас думаю – не зря.

На фото был рыжий веснушчатый мужчина с лошадиным лицом.

– В отеле я связался с местным управлением полиции, представился и попросил узнать, кто летел на том месте, которое занимал означенный господин. Мне ответили: мистер Джейкоб Бирма, предприниматель с Клондайка, прибыл с целью торговых переговоров.

– Даймон, – процедила я. – Жаль, что в гриме. И жаль, что ты ограничился фото, а не сделал ролик. Моторика, моторика нужна.

– Я поздно заметил его, – в свое оправдание сказал Йен. – Вы не могли его увидеть, он всегда держался в «мертвой зоне». Держался так естественно, что я заметил его лишь потому, что сам приглядывался к лорду Бергу.

– Тебе сказали только имя? – спросил Макс.

– Нет. Всю информацию.

– Чем он торгует?

– Морозостойкими пластиками. Вполне востребованная продукция на Эвересте.

– Код есть?

– Макс! – возмутилась я.

– Спокойно, дорогая, я просто хочу проверить. Я хочу послать ему сообщение.

– Ты ничего не проверишь, у него же чип другого человека, и твое сообщение получит хозяин чипа! У него же параллельный вход в…

– Отлично. В таком случае мы узнаем, что Джейкоб Бирма находится на Клондайке или где еще, а этот тип – точно Даймон. На Эвересте особо спрятаться негде, так что мы мигом его отыщем.

– Это диверсант, – прошипела я, – он тут под столиком сидеть может, а ты его не заметишь.

Нина тут же заглянула под стол. Разумеется, там никого не было. Но мужчины уже загорелись идеей. Зря я пожадничала и дала таблетки только Нине, надо было и их накормить. Насильно, потому что оба считали – они крепкие, обойдутся.

Йен перебросил Максу код. Макс быстро продиктовал короткое сообщение: «Мистер Бирма, есть заказ на ваш товар. Свяжитесь со мной. Берг». Ну, это еще куда ни шло…

Мужчины предвкушали эффект, по этому поводу снова выпили. Мы с Ниной тоже, а чего ж нет.

– Знаешь, а я действительно протрезвела, – с удивлением сказала мне Нина. – Причем хорошо. Не как с утра бывает, со страхами и приступами стыда непонятно за что непонятно перед кем, но с ненавистью к себе, а просто – трезвая. Ну, почти. Я уж забыла это ощущение.

– Ешь давай, – я подтолкнула к ней тарелку. К счастью, посуда здесь была с автоподогревом. Я говорю «к счастью», потому что в пафосных ресторанах пытаются создать натуральный эффект, поэтому используют или настоящий фаянс, или стекло. На них еда остывает мгновенно. – И сильно на виски не налегай, опьянеть не опьянеешь, но перестанешь получать удовольствие.

– О, удовольствие – это важно. Я тыщу лет не получала настоящего удовольствия. Ни от чего. Ну, наркота, ты понимаешь, – Нина пожала плечами. – Это не ты ее жрешь, это она тебя. Хорошо, у меня после развода хватило денег на нормальное лечение. Как вспомню, так вздрогну. Такое чувство, что половину жизни просто в унитаз спустила. Никогда не подсаживайся на эту дрянь. Знаешь, говорят, мол, у творческих людей мозги так устроены, что наркота у них личность не уничтожает, а вроде как просто стимулятор. Да черта с два. Выжирает просто в минус. Пока ты под кайфом, все так весело, а через год приходишь в себя и пытаешься понять – а куда делось это время? Жуткое ощущение. Я бы лучше в коме провалялась…

– Но есть и третье предположение, – уже слегка пьяноватым голосом позвал Йен. – Оно фантастическое. Зная всех фигурантов, боюсь, что оно-то и есть истинное. И оно вот какое: нас просто удалили с Таниры. А мисс Осси добавили и для нее, и для того, чтобы мы опекали ее, потому что ей, очевидно, нужна поддержка. И для того, чтобы мы с мисс Берг не смогли выполнить работу быстро. Я так думаю, потому что мисс Берг упрямая, ее можно затормозить в работе, но нельзя отвлечь совсем. Лорд Маккинби это знает лучше других. Поэтому план, наверное, такой: мы делаем то, за чем прилетели. Какое отношение ко всему имеет Даймон, я не знаю. Но не верю, что он охотится за нами. А в это время лорд Маккинби берет всю банду. Потому что он, конечно, уже знает всех фигурантов по именам. Мы приезжаем и привозим недостающую часть – банды и следственных материалов. И все, можно передавать в суд.

– Хорошо бы, если так, – проворчал Макс. – Только извини, я Маккинби знаю чуть подольше твоего. Согласен, что нас удалили. Но вряд ли затем, что ты сказал. Не дает мне покоя яхта. Зачем-то он ее прислал сюда.

– Чтобы внешние наблюдатели думали – он сам здесь? – предположил Йен.

– О! – воскликнул Макс. – А это значит, он сам где угодно, только не здесь. И не на Танире. Потому что! Потому что на Таниру он прилетел на яхте, то есть она была там. Нин, тебя откуда забирали?

– С Земли.

– Значит, он на Земле.

Я промолчала. Макса понесло. Он даже считать разучился. Когда я выходила из дома, Август еще спал. И раньше чем через час после меня он улететь с Таниры не мог. До Эвереста федеральный лайнер идет около трех часов. И по прибытии мы столкнулись с Ниной, которая прилетела на яхте Августа. То есть, если верить Максу, яхта Августа за два часа проделала путь Танира – Земля – Эверест, причем с приличной стоянкой на Земле – пассажиры-то могут выгрузиться-загрузиться в момент, но вряд ли таможня и сервис войдут в положение и резко научатся шевелиться со сверхсветовой скоростью. Они даже думать с такой скоростью не умеют, куда уж им шевелиться.

Соответственно, яхту на Землю Август отправил раньше. А сам мог и на Танире остаться. Или же улететь на лайнере, но для нас это уже несущественно.

– Переговоры он с тобой когда вел насчет гастролей? – Макс не унимался.

– Да с месяц уже как. То есть был его представитель, а неделю назад с ним мой агент встречался.

– Черт, – Макс удивился, – что же он задумал? Потому что месяц назад… Ну да, месяц назад я приехал на Таниру, как раз было это убийство… То есть он тогда ни фига еще не знал, как повернутся события. Но вот что точно было – у меня уже был договор насчет этих лекций. То есть что я буду на Эвересте, уже точно было известно. Знаешь, – он прищурился, – у меня крамольная мысль, Дел. Тебе никогда не казалось, что он тебя ревнует? Потому что мы тогда помирились, и он тут же договорился о гастролях Нины, зная, что она девка непосредственная и при встрече кинется мне на шею, а ты…

– Откуда бы он мог это знать? – перебила я. – Вот что, – я достала еще по паре таблеток и выдала мужчинам. – Пейте. Сил моих больше нет глядеть на ваши пьяные рожи. И слушать пьяный бред я тоже не могу.

– Ну почему бред?! – возмутился Макс.

– Потому что я тут оказалась исключительно потому, что он же и выдал мне задание! Если это ревность, то я шанхайский император!

– Делла права, – заметил Йен и бросил в рот таблетки. – Тогда вывод один: его планы не имеют отношения к нашей текущей работе.

– Слушайте, а что за работа-то? – наконец сумела вмешаться Нина.

– Да так, фигня, – отмахнулся Макс. – Банду ловим. Дел, сколько уже трупов? Десяток есть?

«Ловим», ага. Типа это «мы» ловим. Макс и его верные помощники. Ну-ну.

– Мама… – охнула Нина.

У Макса пришло сообщение на чип. Он прочитал, ухмыльнулся и сказал удовлетворенно:

– Попал. Он. «Дорогой лорд Берг! Счастлив получить ваше письмо. К сожалению, я привез на Эверест демонстрационную партию и в случае заключения договора в ближайшие полгода буду занят исполнением его условий. Однако, представляя себе ваши обстоятельства, полагаю, что полугодовая отсрочка вас не отпугнет. Должен признаться, для меня большая честь выполнить ваш заказ, я полагаю себя лучшим в своей рыночной категории и отвечаю даже вашим высоким требованиям. Через полгода, если Господь будет милостив ко мне и я не скончаюсь от какой-либо нелепой причины, я буду счастлив обговорить с вами ваше предложение. Непременно свяжусь с вами. Кланяйтесь от меня Офелии, с уважением, искренне ваш Джейкоб Бирма».

Все молчали. И в этой тишине недоумевающая Нина спросила:

– И чего? Это что – диверсант вам такое написал? По-моему, торгаш как торгаш.

– Он самый, – сказала я. – Йен, он нарочно тебе показался. У него заказ на Эвересте, и он этак вежливо предупреждает, чтоб ему не переходили дорогу. И как бы его заказ – не тот, кого мы ищем. Черт, придется поторапливаться, а то он завалит нам свидетеля.

Нина ошарашенно хлопала глазами:

– И вы так запросто? Вот, взяли, написали… Макс, а ты-то что от него хотел?!

– Выманить, – сказал Макс. – Есть один человек, которому я от всей души желаю самой лютой смерти. Все знают, что он есть. Вполне достоверно звучит – я ищу наемника, чтобы грохнуть некую важную персону. Черт, мне сейчас надо, а не через полгода. Может, ему в лоб сказать, сколько заплачу? Тогда он все бросит и придет…

– Макс, – осторожно сказала я, – ты читать разучился? Тебя послали. Далеко и темным лесом.

– Ну спасибо, дорогая, за расшифровку, – обиделся Макс. – А то я сам не понял. Почему и сказал – может, ему сумму озвучить? Я могу о-очень вкусный гонорар заплатить. Ну и под этим предлогом договориться о встрече для обсуждения…

– Ты либо пей, либо думай, – посоветовала я. – Он с тобой при самом лучшем раскладе встречаться не будет вообще. С ума сошел? Чтоб себя выдать? Схема обычная: ты оставляешь наводку на клиента, сообщаешь номер анонимного счета и пароль. Когда работа сделана, ты читаешь об этом в новостях и активируешь счет. Все. Лицом к лицу вам встречаться нет нужды. Макс, ну, ей-богу, это ж азы.

– Слушайте, вы на полном серьезе такие вещи обсуждаете, – даже испугалась Нина.

– А о ком речь? – спросил Йен.

– Неважно, – отмахнулся Макс. – Я же не собирался в самом деле заказывать чью-то жизнь. Побойтесь бога, я благородный человек. Если надо, на поединок вызову и сам убью.

Я только глаза закатила.

– Макс, таблетки выпей. Тебя уже несет.

– Вот пристала, как репей… – Макс проглотил их, не жуя и не запивая. – Довольна?

– Довольна, – кротко сказала я.

– Ну ладно, я поняла, это такой следственный прием, – сказала Нина. – Не вышло. Давайте чего-нибудь другое придумаем. Могу помочь. У меня воображение богатое. Главное – нестандартное, я ж музыкант.

– Нина, ты прелесть, – я погладила ее по руке, – но проблема в том, что нам не нужно ловить Даймона.

– Нет, ну, конечно, хорошо бы… – протянул Йен, мечтательно поморщившись. – Но не возьмем.

– Ну щаз не возьмем, – заносчиво воскликнул Макс. – Не знаю, чему учили тебя, а мы-то с Деллой офицеры…

– Но вообще нам нужно найти и разговорить совершенно другого человека. Просто разговорить, никакой грубости. Одного из студентов, вроде бы прихожанина люциферянской секты, – не обращая никакого внимания на Макса, тянул Йен.

– Ну вы даете. То диверсанта выманиваете, то сатаниста.

– Сатанисты обижаются, когда их путают с люциферянами, – поправил Йен. – Я три часа бился с нашими сатанистами на Танире, дохлый номер. Мы, дескать, к ним отношения не имеем, мы правильные ребята, а они дураки. А я чую, что имеют… Ну ладно, здесь еще полиция есть. В которой я даже две недели отработал чуть меньше года назад.

– Отлично, – сказала я, – тогда ты пойдешь в полицию, а я – к люциферянам. Потом поменяемся всем, что нароем.

Йен моргнул два раза, медленно улыбнулся:

– Я так и знал, что вы придерживаете львиную долю сведений.

Я очень загадочно улыбнулась.

– Офигеть вы интересно живете, – у Нины загорелись глаза. – Диверсанты, сатанисты, натуральные звездные принцы, инквизиторы, трупы… Хочу к вам. А правда, примите меня в компанию. Мне новые впечатления нужны, эмоции и страсти. Я тут подумала, может, не получается сочинять, потому что я прошлый опыт уже израсходовала? А новый еще не накопила, нечего пропускать через себя… Не, правда. Я полезная. Если кого надо выманить, из студентов, так я могу автограф-сессию устроить или еще что в таком духе. Они ж как дети, прибегут. По фигу, что сатанисты. У меня, кстати, ни одного знакомого сатаниста нет. Я вообще могу типа закрытого джема устроить, только для сатанистов. Меня, правда, потом бабка на порог не пустит, она набожная, и притом единственная из родни, кого я люблю… но я объясню, что это была такая военная хитрость, надо было втереться в доверие, да чего она, про шпионов никогда не слыхала? А?

– Да легко, – сделал широкий жест Макс. – Ни один сатанист не откажется от твоего автографа, ты кумир всего местного молодняка. Дел, когда это сделаем? Может, прямо после концерта?

Я сдержалась. Вместо этого улыбнулась еще шире и ласково сказала:

– У меня есть идея еще лучше. Нина может оказать следствию реально неоценимую помощь прямо сейчас.

Я взяла театральную паузу, повернулась, поманила официанта:

– Авиатакси свободные есть? На двоих, больше не нужно.

– Есть, – кивнул официант. – Когда подавать?

– Немедленно.

Он удалился. А я плеснула по глотку виски всем. Подняла бокал, выпила.

– План такой. Сейчас мы с Йеном уезжаем. Макс, ты позаботишься о Нине. Нина, а ты постарайся задержать его как можно дольше. Считай это испытательным заданием. Завтра Макс идет читать свои лекции, Нина – готовиться к концерту. А чем займемся мы с Йеном, вас обоих не касается. Нина, – я посмотрела на нее, – на концерте непременно будем. Всего хорошего, господа, приятно провести вечер.

– Делла, – ледяным тоном начал Макс.

– Макс, ты только что в присутствии троих свидетелей пытался связаться с наемным убийцей. Никаких подобных поручений лица, ведущие следствие, тебе не давали. И какие такие у тебя были мотивы, будешь объяснять в полиции. Мне вызвать копов или сам опамятуешься?

Я встала и ушла. У выхода стоял вертолет, пилот распахнул передо мной дверцу. Я удобно уселась. Через десять секунд прибежал растерянный Йен, запрыгнул в машину. Взлетели.

Минут двадцать я молчала, глядя в иллюминатор. Потом, не поворачиваясь, холодно спросила:

– Йен, ты все понял?

– Черт, – пробормотал он, – я виноват. Больше никакого алкоголя.

– Это само собой. Помнишь, я рассказывала, что Макс выпил мне всю кровь, когда я работала на Большом Йорке? Он ходил в управление как к себе домой и указывал комиссару, какое задание мне поручить. Ты еще удивлялся – как же так, посторонний. Убедился? Я намеренно не стала тебя осаживать. Я хочу, чтобы ты раз и навсегда осознал, что такое Максимиллиан ван ден Берг.

Йен расстроенно потер лоб.

– Простите.

– Тебе не кажется, что пора уже обращаться ко мне на «ты»? – смягчилась я.

– Спасибо, – только и сказал Йен.

– И перья перед девушками распускай сколько угодно, – добила его я, – но, если Нину грохнут, отвечать как будешь? Положим, я верю, что она не сболтнет прессе, она профессиональная эпатажница, но не идиотка. Но ее могут грохнуть, обстреливая нас. И что тогда? Как будешь перед богом отвечать – хотел произвести впечатление, ну и вот?!

Йен угрюмо молчал. Кажется, ему было бы легче, если бы я попросту наябедничала Крюгеру.

…Как я и ожидала, Макс ввалился в мой номер через полтора часа. Я встретила его в гостиной, со скрещенными на груди руками – в этой позе очень удобно прятать в ладони шокер. Ничего хорошего от Макса я не ждала, поэтому шокер выставила на максимум.

– Делла, нам нужно поговорить, – Макс совершенно правильно истолковал мою позу и не стал приближаться.

– Мне нужно лечь спать, а чем нужно заниматься тебе, я не знаю и знать не хочу. Требование одно: подальше от меня.

– Я понимаю, что ты раздражена. Нина сболтнула лишнее, я сам ревнивый, отлично понимаю твои чувства. Но пойми и меня: это был просто секс. Никто не питал иллюзий, ты слышала, Нина сама сказала. Мне нужен секс, я взрослый мужчина. Если я еще и от секса ради тебя откажусь…

О господи! Он решил, я из ревности осадила его. Воистину, мужчинам надо выдавать член не с рождения, а лет в двадцать пять и только за безупречное поведение. Иначе они вырастают с убеждением, что весь мир вертится вокруг их пениса.