Читать книгу: «Дневник военного преподавателя. Город Хмельницкий, 1978—2009 годы», страница 3

В те времена руководство кафедрой так же, как и преподаватели, занималось учебной работой. Начальник кафедры вел учебную группу на 4-м курсе, а его заместитель – на 3-м.

Мы с капитаном Татьяниным В. Л. еще считались начинающими преподавателями. В системе пограничного училища с начинающими преподавателями проводились различные методические занятия. Заместитель начальника учебного отдела отвечал за подготовку начинающих преподавателей. На общие мероприятия собирались все начинающие преподаватели училища в одном классе. Среди начинающих преподавателей я видел и майоров, и подполковников, и даже полковников. Иногда, по ошибке, начинающих преподавателей на занятиях называли молодыми преподавателями, то подполковники и полковники обижались за такое обращение, мол: «какие мы молодые преподаватели!».

Усложнилась работа на 4-м курсе. Ведь мы приступили к отработке с курсантами тем батальонной тематики, таких как: «Батальон на марше и в походном охранении», «Батальон в наступлении», «Батальон в обороне»; а также тем пограничной тематики: «Мотоманевренная группа в обороне», «Мотоманевренная группа в наступлении», «Действия мотоманевренной группы по поиску и ликвидации ДРГ», «Пограничная застава в наступлении по отражению вторгшегося противника» (с боевой стрельбой). Для начинающих преподавателей это было сложно. Поэтому учились у старших товарищей. Старший преподаватель курса майор Таратута П. В. по этим практическим темам – перед тем как нам самим проводить занятия – проводил показные занятия для всех преподавателей 4-го курса. Я присутствовал на всех этих показных занятиях, внимательно слушал, запоминал, наиболее важные методические приемы и методику отработки того или иного приема (действия) детально старался записать, а также правильный расчет времени на их отработку. Особое внимание обращал на порядок обозначения «противника», расчет имитационных средств и структуру группового упражнения, на порядок проведения разбора занятия. При проведении занятий со своими учебными группами я старался придерживаться методики проведения занятий, предложенной старшим преподавателем. В целом эти важные темы с курсантами 4-го курса всеми преподавателями курса были отработаны, курсанты твердо овладели знаниями и практическими навыками организации боя батальоном и мотоманевренной группой, научились управлять подчиненными подразделениями в различных условиях «учебно-боевой обстановки».

Вспоминается мне один случай при работе на 4-м курсе в 1979/1980 учебном году. В один из дней, в ноябре 1979 года, зашел к нам в кабинет начальник кафедры подполковник Шепель Н. И. В кабинете располагались преподаватели предметно-методической комиссии 4-го курса (тогда каждая ПМК имела свой кабинет). За столами сидели и готовились к занятиям два капитана (Штаченко Н. Н. и Татьянин В. Л.) и майор Доценко В. Ф. Старший преподаватель как раз в это время проводил занятия с курсантами. Подполковник Шепель Н. И. завел разговор о том, что в одной из методических разработок, составленной старшим преподавателем майором Таратутой П. В., на его взгляд, имеются неверные решения вводных по обстановке. И начал предлагать свои решения; я и капитан Татьянин В. Л. соглашались с доводами начальника кафедры, а майор Доценко В. Ф. (сорокалетний офицер) никак не соглашался, все говорил, что старший преподаватель методический документ составил верно.

Когда ушел с кабинета начальник кафедры, тут и насел на нас Василий Федотович: «Вы еще молодые преподаватели и не знаете, как надо себя вести в таких случаях, а я вам вот что скажу: вы должны всегда защищать своего старшего преподавателя, а не поддакивать начальнику кафедры, мало что ему взбредет в голову…!»

Майор Доценко В. Ф. по характеру был спокойным, рассудительным офицером, но немножко медлительным и флегматичным. Проживал он на улице Хаджи-Мукана (рядом с училищем). И был случай, при работе на 4-м курсе, когда он умудрился опоздать на автобус, следовавший в полевой учебный центр. Нет бы, выйти на остановку на 5 минут раньше до следования колонны, так нет же, – он выходил, минута в минуту, и автобус в тот раз только хвост показал, – как только сзади не махал руками майор Доценко В. Ф., никто его сигналов не заметил.

Выехало в ПУЦ четыре учебные группы, мы начали занятия, а майора Доценко В. Ф. нет. По указанию старшего преподавателя разбили учебную группу майора Доценко В. Ф. на части и пристроили к своим учебным группам. Мы с капитаном Татьяниным оба, при разговоре, полагали, что возможно майор Доценко В. Ф. внезапно заболел, что не появился на занятиях. И только, где-то, через час или полтора приехал майор Доценко В. Ф. Тогда мы узнали причину его опоздания. Пришлось ему ловить такси, заплатить 25 рублей (водитель согласился ехать с учетом оплаты до ПУЦ и обратно до города) и прибыть на занятия в ПУЦ.

Как ни старался майор Доценко В. Ф. защищать своего старшего преподавателя, а когда Петр Васильевич Таратута, став начальником кафедры, этого не учитывал, – потребовались два преподавателя от кафедры в учебный центр Покровка (под г. Фрунзе), так одним из кандидатов стал, тогда уже, подполковник Доценко В. Ф., хотя и не хотелось ему туда уезжать. Его на кафедре посчитали не перспективным преподавателем.

В декабре 1979 года нас, меня и капитана Татьянина В. Л., вдвоем от нашего училища, привлекли к участию в спортивных соревнованиях, которые проводились по офицерскому многоборью среди динамовских команд на чемпионате Казахстанского республиканского совета «Динамо». Мы заняли призовые места, за что вручили нам грамоты и кубки. Я занял на этих соревнованиях первое место по стрельбе из пистолета Макарова и общее второе место; капитан Татьянин В. Л. занял общее первое место.

Во время зимних каникул, в феврале 1980 года, когда курсанты отдыхали, с офицерско-преподавательским составом проводились зимние учебно-методические сборы. На них проводились различного рода методические занятия, методические семинары и методические конференции с приглашением докторов наук с различных вузов г. Алма-Аты. Кроме того, на этих сборах с офицерско-преподавательским составом подводились, в масштабе училища, итоги учебы и дисциплины курсантов за прошедший учебный семестр. На кафедрах с преподавательским составом так же подводились итоги усвоения курсантами учебных дисциплин кафедр за семестр. Учебно-методические сборы зимой всегда заканчивались для офицеров-преподавателей проведением 3-х суточных командно-штабных учений (КШУ). Тематика для проведения КШУ каждый год менялась, один год – проводилось КШУ на полковую тематику, а на следующий год – на отрядную (пограничную). Чтобы задействовать всех офицеров-преподавателей на КШУ, формировалось несколько полковых или отрядных управленческих коллективов. На зимних учебно-методических сборах проводились различные зачеты с офицерами, соревнования на лыжах и т. д.

С офицерами учебных дивизионов и преподавателями, проводящими занятия на данном курсе, с участием командования училища, отдельно подводились итоги учебы и дисциплины курсантов дивизиона за учебный семестр или учебный год. Как только прибывали курсанты с каникул или отпусков, так и с ними организовывалось подведение итогов.

После всех этих подведений итогов и проведенных КШУ с офицерами, с 15 февраля 1980 года преподаватели ПМК-4 вступили в последний, 8-й, семестр обучения курсантов 4-го курса. Пришлось настойчиво работать, чтобы подвести курсантов к успешной сдаче государственного экзамена по нашей дисциплине – общая тактика.

Наступил апрель 1980 года. Предстояли опять 3-х суточные двусторонние тактические учения с курсантами 3-го и 4-го курсов.

Так как в боевых действиях в Афганистане участвовали, как войска Советской Армии, так и пограничники, – и действия в основном проходили в горной местности, – начальник пограничного училища решил учения с курсантами проводить в горной местности и с полной выкладкой. Учения планировалось провести с 18 по 20 апреля 1980 года за населенным пунктом Малыбай и проводить их в горах в районе Чунджи, за 230 км от Алма-Аты.

За неделю до этих учений проводилась рекогносцировка местности в районе предстоящих ученый, на которую привлекались все посредники при курсантских подразделениях. Посредники должны были ознакомиться с маршрутами движения поисковых групп, в блокированном районе, с рубежами района прикрытия (блокирования); где должны развернуться боевые действия сторон, то есть ознакомиться с передним краем обороны, где он должен проходить, с рубежами атаки и контратаки и т. д.

Мне на учениях, на первом этапе, предстояло действовать посредником при боевом разведывательном дозоре, который выдвигался на учения впереди колонны на удалении до 10 км. Поэтому, при выезде на рекогносцировку, мне надо было хорошо запомнить маршрут, чтобы не сбиться с пути. До достижения населенного пункта Малыбай, я все время держал рабочую карту в руках и постоянно сверял маршрут, населенные пункты, делал курвиметром промеры расстояний, делал пометки на карте. За населенным пунктом Малыбай начинались горы, там и должны были проходить наши учения.

Преподавателей-посредников нашей кафедры и кафедры службы и тактики пограничных войск на рекогносцировку вывез заместитель начальника пограничного училища полковник Князев. После Малыбая рекогносцировочная группа свернула на полевую дорогу вправо, доехали мы до гор; наша автомашина дальше не пошла, осталась под горами. Мы все спешились, и каждый посредник пошел по своему ущелью, где предполагалось двигаться нашим поисковым группам. И я пошел по ущелью своей поисковой группы, где мне показали по карте. Ведь моя миссия посредника при боевом разведдозоре заканчивалась у подножья гор, за Малыбаем.

При проведении рекогносцировки пришлось долго идти по ущелью, а там оно сузилось так, что идти дальше было невозможно, и вылезти наверх тоже было невозможно, – ведь впереди оказалась стена, а справа и слева крутые склоны под 80 градусов. Пришлось возвратиться мне немного назад, до подъемных склонов, вылезать наверх с этого ущелья и продолжать двигаться дальше поверху, вдоль этого ущелья, до конечной точки рубежа поиска. За пять-шесть часов все посредники достигли конечного рубежа. Я подсчитал: в итоге пришлось пройти в горах 23 км – вот таков в диаметре был район поиска.

Поперек гор ходить нельзя – ведь если идти так, то приходилось бы подыматься вверх на метров 500, а затем опускаться столько же вниз, и дальше шли такие же подъемы и спуски. Поэтому наилучшая экономия сил – идти по ущелью или поверху вдоль ущелья. Во время рекогносцировки нас застал в горах ливень. Плохо было тем товарищам, которые оставили в автомашине свои накидки. А ведь в первой половине апреля очень холодные дожди идут в горах!

И вот начались наши учения 18 апреля 1980 года с подъема по тревоге, в 05.00. Все собрались в установленное время, командиры поставили задачи своим подразделениям и боевому разведдозору – я посредником при нем. В 07.00 тронулась колонна БТР, БМП и автомашин, соблюдая маршевую скорость. БРД впереди, я при нем, следил по карте за маршрутом и действиями командира БРД. БРД мимо Малыбая не проехал, своевременно повернули на полевую дорогу вправо за этим населенным пунктом и доехали до подножья гор, о чем я доложил старшему посреднику по учениям. Личный состав БРД спешился, занял выгодные позиции, замаскировался и обеспечил беспрепятственное развертывание группы поиска; личный состав поисковых групп занял исходное положение и, после постановки им задач старшими, по единому сигналу начали поиск «диверсионной группы» в горах. Поисковые группы к вечеру вышли на рубежи прикрытия блокированного района и остановились на этих рубежах до утра, а ночью поиск велся усиленной поисковой группой по отдельному вероятному направлению. Ночью личный состав заслонов продолжал нести боевую службу на рубежах с использованием сигнализационных приборов. На следующий день, к 10.00, «диверсионная группа» была «уничтожена».

Обед, ужин и завтрак личного состава осуществлялся за счет сухого пайка.

Второй день, и половину третьего дня, личный состав дивизионов занимался двусторонними «боевыми действиями». Учебные дивизионы на учениях были преобразованы в батальоны. 3-й курс (1-й батальон) занимался обороной указанного района, а 4-й курс (2-й батальон) организовывал и осуществлял наступление на обороняющийся батальон «противника». Я был посредником при командире 3-й роты 2-го батальона (4-й курс). Действия батальонов в обороне и в наступлении проходили в соответствии с планом учений. «Воевали» как днем, так и ночью. На этих учениях в горах все вымотались – как курсанты, так и командиры, и посредники то же. В горах, в апреле, было холодно, в окопе – не уснуть. На последних двух этапах учения, будучи посредником при 3-й роте 2-го батальона, под вечер, я вызвал к себе курсанта и поставил ему задачу: «Товарищ курсант, вот здесь, – ройте окоп для стрельбы с колена!». Когда был готов окоп, я курсанта отпустил; на дно этого окопа я собрал и постелил сухую траву. Ночью ложился отдыхать в этом окопе. Уснуть не удавалось: было слишком холодно, но зато ноги отдыхали. Так отдыхали и остальные посредники при подразделениях. Кроме всего, периодически ночью, посредникам надо было контролировать обучающихся командиров подразделений и курсантов. В последние два дня учений питание осуществлялось с полевых кухонь, развернутых у палаток.

Учения были завершены, подведены итоги, личный состав прибыл к своим транспортным средствам и единой колонной, с мерами охранения, выдвинулись к своему училищу.

На 4-м курсе преподавателям предстояло до государственного экзамена отработать темы повторительной (взводной) тематики и принять курсовой экзамен. Перед приемом курсового экзамена по общей тактике с курсантами 4-го курса мы отрабатывали темы повторительной тематики: «Взвод в наступлении», «Взвод в обороне», «Взвод в разведке», «Взвод в походном охранении».

При отработке тем повторительной тематики перед курсовым экзаменом, где-то в середине мая 1980 года, начальник кафедры, на своей закрепленной учебной группе, проводил показное занятие для преподавателей ПМК 4-го курса. Мне помнится, как при отработке динамики наступательного боя взвода, на тактическом поле произошел такой казус.

Подполковник Шепель Н. И., закончив отработку тактических вводных по этому занятию, приказал командиру учебной группы построить личный состав, осмотреть оружие и проверить наличие всей экипировки. После окончания проверки курсовой офицер доложил, что один из курсантов потерял рабочую карту, – а она является секретным документом.

От переднего края обороны «противника» до места окончания занятий обучаемый учебный взвод преодолел местность, в пешем порядке, километров три-четыре. Подполковник Шепель Н. И. приказал развернуть взвод в цепь и прочесать всю эту местность в обратном направлении и разыскать утерянную карту. По команде учебный взвод тронулся. Прошли с километр, в районе поиска появилось стадо баранов. При подходе к этому стаду один из курсантов заметил, как одна овца жевала рабочую карту, и с ее рта свисала третья часть этой карты. Эту овцу окружили курсанты и отобрали остаток документа, и по этому остатку, как доказательство, списали секретный документ. Еще бы минут десять и мы не нашли бы следов этой карты. Это было хорошей наукой для преподавателей и нацеливало их на проведение постоянного контроля за сохранение служебной литературой и курсантской экипировкой.

Припоминаю один случай на 4-м курсе, как на занятиях у старшего преподавателя майора Таратуты П. В. курсант утерял сигнальный пистолет. Учебная группа после окончания занятий на тактическом поле возвращалась на БТР в расположение ПУЦ; последним в колонне двигался танк Т-55. Курсант, находясь на броне БТР, заметил, как у него с кобуры выпал сигнальный пистолет. Но, пока доложил старшему преподавателю, колонна проехала больше ста метров. Колонну остановили, спешили курсантов и пошли проверять дорогу, – сигнального пистолета не было. Поняли, что после прохождения танка, сигнальный пистолет где-то в земле. Старший преподаватель дал команду курсантам, чтобы они вооружились малыми пехотными лопатками и приступили к рыхлению колеи от гусениц танка. Прорыхлили метров 150 дороги, только тогда нашли.

Когда я стал преподавателем в пограничном училище, то выпуски курсантов с училища стали проводиться 28 июня, то есть на месяц позже, чем это было раньше. Поэтому курсовые экзамены по общей тактике на 4-м курсе в 1980 году мы начинали во второй половине мая и заканчивали в начале июня, то есть где-то за неделю до государственных экзаменов.

Курсовой экзамен принимали: начальник кафедры ОВД подполковник Шепель Н. И. и старший преподаватель курса майор Таратута П. В. Принимали экзамен в полевом учебном центре; состоял он из теоретической и практической части. Курсовой экзамен проводили по сценарию государственного экзамена: на той же местности и в той же последовательности. То есть, – это была генеральная репетиция перед государственным экзаменом.

Государственные экзамены на 4-м курсе начались в июне месяце 1980 года. В состав государственной экзаменационной комиссии по дисциплине общая тактика от нашей кафедры были включены: подполковник Шепель Н. И. и майор Таратута П. В. – старший преподаватель курса.

Мы – преподаватели тактики – входящие в состав ПМК 4-го курса, готовили учебные группы к государственному экзамену. На подготовку и сдачу государственного экзамена по нашей дисциплине запланировано было по 5 дней на каждую учебную группу. Три дня шла подготовка учебной группы на основной базе, а в течение двух дней осуществлялся прием государственного экзамена в полевых условиях. Каждый преподаватель готовил к экзамену свои учебные группы. После обеда, накануне сдачи экзамена, преподаватель с полной экипировкой вывозил учебную группу в полевой учебный центр.

В первый день государственного экзамена с 09.00 учебная группа в учебном классе сдавала теоретическую часть по билетам. В билеты включались вопросы в объеме программы обучения. В каждый билет включалось по три вопроса. После приема теоретической части, после обеда, государственная комиссия приступала к приему практической части экзамена. На практическую часть выносилась взводная тематика по трем видам боевых действий взвода. За экзамен выводилась общая оценка.

Мои учебные группы сдали государственный экзамен довольно хорошо.

3-я учебная группа сдала общую тактику с такими результатами: «отлично» – 12; «хорошо» – 10; «удовлетворительно» – 4.

Когда подкомиссия подводила итоги приема государственного экзамена в 3-й учебной группе, и я ознакомился с результатами, то я был не согласен с оценкой выставленной курсанту Корчагину, – ему поставили оценку «хорошо». Я председателю подкомиссии доказывал, что курсант постоянно учился на «отлично», показывая журнал успеваемости учебной группы. Но он был непреклонным и не учитывал моих доводов, а отвечал, что на то и государственный экзамен, чтобы выставить оценку ту, которую курсант получил на нем. Я ему объяснял, что получилась несправедливость в том смысле, что те курсанты, которые на протяжении учебы показывали результаты ниже, получили на государственном экзамене оценку «отлично», а курсант, который заслуживает по своим способностям высокую оценку, – ее не получает. Мои просьбы и обоснования были не учтены.

4-я учебная группа показала такие результаты: «отлично» – 11, «хорошо» – 12, «удовлетворительно» – 5. Я до сих пор помню на 90% все фамилии своих первых выпускников из двух учебных групп. Это первый результат моей преподавательской работы в пограничном училище. В учебных группах старшего преподавателя результаты были повыше. Одна из его учебных групп получила 14 отличных оценок и только две удовлетворительных, остальные оценки – хорошие. Выпуск курсантов был проведен 28 июня 1980 года.

После проведенного выпуска курсантов 4-го курса, в июле 1980 года, меня назначили начальников сборов отчисленных абитуриентов из числа солдат.

Не поступившие в училище солдаты и сержанты, весь август использовались на работах. Моя задача, на сборах отчисленных, состояла в поддержании воинской дисциплины, контроле за наличием личного состава, обеспечении материально-бытовыми нуждами подчиненных. Поселили их в тесном помещении, где не было ни воды, ни умывальников, ни туалета. Пришлось бегать им к открытым умывальникам и туалетам за 300 м.

Утром, при проведении развода, приходили представители служб и отделов управления училища и забирали солдат на строительные работы; после обеда также забирали на работы. К 19.00 все солдаты прибывали в расположение подразделения.

В тот год (1980) при приеме в училище был недобор. Начальник пограничного училища поставил мне задачу, что бы я подобрал из числа отчисленных пятерых добросовестных солдат для погашения этого недобора. Я выполнил эту задачу. Подобрал трех толковых солдат, получивших на вступительных экзаменах по две двойки и двух сержантов, получивших по три двойки (это сержант Смоляр и старший сержант Лепесевич). Я присутствовал на мандатной комиссии, которую возглавлял начальник пограничного училища, я давал характеристику этим кандидатам. Начальник пограничного училища предупредил этих товарищей, что они принимаются в пограничное училище условно, а если программу обучения за 1-й семестр усвоят на «неудовлетворительно», то будут отчислены.

Начиная с 1-го и до 4-го курса включительно, я преподавал в этом учебном дивизионе. Так вот, сержант Смоляр и старший сержант Лепесевич окончили пограничное училище, получив дипломы с отличием, а на вступительных экзаменах им просто не повезло.

Хорошо помню, как весной 1980 года ЦК КПСС было принято Постановление, касающееся повышения качества подготовки специалистов в ВУЗах. В соответствии с этим Постановлением преподаватель считался центральной фигурой учебного процесса. Исходя из такой оценки, были повышены должностные оклады преподавательскому составу ВУЗов. Это коснулось и высших военных учебных заведений.

По решению Коллегии КГБ СССР были проведены изменения в организационно-штатной структуре и воинских званиях на кафедрах пограничных училищ. По старому положению на военных кафедрах была только одна полковничья должность – начальник кафедры. По новому положению должность преподавателя, вместо майорской, стала подполковничьей, должность старшего преподавателя и заместителя начальника кафедры, вместо подполковничьих, стали полковничьими.

В таких условиях отпала у меня необходимость ехать служить в войска. Так как, находясь и преподавая в пограничном училище, до конца службы можно было дослужиться до полковника. И я решил до конца действительной офицерской службы оставаться военным преподавателем, так как эта работа мне нравилась

Нам, преподавателям, так же повысили должностные оклады, которые стали: для преподавателя – 140 рублей, а для старшего преподавателя – 160 рублей. У командиров учебных дивизионов должностной оклад стал ниже, чем у старшего преподавателя. Поэтому желающих быть командирами учебных дивизионов уменьшилось. Идти и возглавлять учебный дивизион какому-то старшему преподавателю с кафедры не хотелось, так как та должность уже стала менее оплачиваемой, а ответственность за личный состав велика. Исходя из этого, на должности командиров дивизионов соглашались идти преподаватели кафедр. Это первое нововведение для преподавательского состава.

И второе новшество, – была увеличена плата за воинские звания (не только преподавательскому составу): майора – 150 рублей, подполковника – 160 рублей и полковника – 180 рублей в месяц.

В 1980 году на целый год был сокращен срок выхаживания до воинского звания майор, вместо четырех лет, было установлено три года. К этому времени я проходил капитаном три года, и в начале августа 1980 года приказом Председателя КГБ СССР мне было присвоено очередное воинское звание – майор. Этим же приказом были присвоены воинские звания: подполковнику Шепель Н. И. – полковник, капитану Татьянину В. Л. – майор, а также другим офицерам, – моим однокурсникам по пограничному училищу.

В начале сентября 1980 года я прибыл в пограничное училище после своего отпуска. Наша предметно-методическая комиссия, после выпуска с училища курсантов 4-го курса, перешла преподавать курсантам 1-го курса. Приказом по училищу за мной были закреплены две учебные группы – 1-я и 2-я. Старшим преподавателем курса оставался майор Таратута П. В.

Занятия с курсантами 1-го курса, в основном, проводились в полевом учебном центре.

На первом курсе подготовка курсантов в военном отношении заключалась в том, чтоб к концу 1-го курса научить курсантов действовать в роли командира отделения – управлять отделением в различных условиях боевой обстановки, а с профессиональной стороны – научить курсантов в роли старшего пограничного наряда организовывать службу всех видов пограничных нарядов.

В сентябре 1980 года с курсантами 1-го курса мы начали заниматься одиночной подготовкой – учить курсантов правильно действовать на поле боя в роли солдата. Это обучение длилось до конца октября месяца. И мы его заканчивали обкаткой курсантов танками.

Танк Т-55 двигался по большому кругу. По маршруту его движения через каждые 50 м были оборудованы различные окопы: для стрельбы лежа, для стрельбы с колена, для стрельбы стоя, поперечная траншея для нескольких человек и неглубокая воронка; дальше опять шло чередование. Перед началом движения танка, группа курсантов (10 – 15 чел) вооружались учебными противотанковыми гранатами и занимали, по одному, указанные окопы. При приближении танка на расстояние броска гранаты (15 – 20 м), курсант швырял эту гранату и ложился на дно окопа; танк проезжал через окоп так, чтобы не наехать на него гусеницами; после проезда танка, курсант подымался и кидал вторую гранату по корме танка вдогонку. После прохождения танка курсант бежал и занимал следующее укрытие. Пока танк делал несколько кругов, каждый курсант занимал очередное укрытие и метал гранаты. За шесть часов занятий танк успевал обкатывать три курсантские учебные группы. Группа курсантов, пройдя обкатку танками, выдвигалась к очередному месту занятий. На занятиях по обкатке танками с учебными группами организовывалось 5 – 6 учебных мест. Учебное место номер 1 – это была обкатка танками. Зачастую на обкатку привлекалось два танка, которые продвигались друг за другом на расстоянии до 300 м. Помню, в то время на тех занятиях шел мелкий дождь, было сыро, месилась грязь – это была настоящая тактическая погода. На этих занятиях курсанты получали хорошую морально-психологическую закалку.

Наступил январь 1981 года. Преподаватели курса с своими учебными группами отрабатывали теоретические занятия в классе на основной базе училища. А в марте, с каждой учебной группой, проводили 2-х суточные практические занятия в поле, на тему: «Отделение в походном охранении».

В апреле 1981 года начали отрабатывать важную 3-х суточную тему с каждой учебной группой: «Отделение в наступлении». В последний день этого полевого выхода отрабатывали занятие: «Боевая стрельба отделения в наступлении». Это занятие отрабатывалось на войсковом стрельбище с боеприпасами, с практической боевой стрельбой и боевым гранатометанием в движении. Особое внимание при боевой стрельбе преподаватели обращали на соблюдение мер безопасности, каждый считал количество взрывов ручных боевых гранат. При боевой стрельбе одного из отделений я недосчитался двух взрывов гранат. После окончания стрельбы отделением, я с курсовым офицером и преподавателем огневой подготовки осмотрел рубеж метания ручных боевых гранат, и мы обнаружили две неразорвавшиеся гранаты.

Какова причина? Оказывается, эти два курсанта, вместо того, чтобы полностью разогнуть и выпрямить усики чеки, они не выпрямили их до конца и рванули за кольца так, что металлические усики оборвались и остались в гранате, заклинив ударный механизм. Пришлось нашему инженеру подрывать неразорвавшиеся гранаты при помощи толовых шашек. Хорошо, что я считал количество разрывов гранат, а иначе, – пошло бы на боевую стрельбу очередное отделение, какой-то курсант мог бы зацепить неразорвавшуюся гранату ногой, – и взрыву не миновать. Так что на таких боевых стрельбах мы не далеко находились от чрезвычайных происшествий.

В мае месяце мы отработали последнюю 3-х суточную тему по общей тактике: «Отделение в обороне». В последний день занятий опять проводилась боевая стрельба отделения в обороне. На этих стрельбах в обороне стрельба проводилась с места, и боевые гранаты метали в цели с окопов. На эти 3-х суточные полевые выходы, в полевой учебный центр, одновременно выезжало по три учебных группы 1-го курса. Отделения учебных групп мы пропускали через боевую стрельбу, по одному, каждое отделение. Поэтому боевую стрельбу с первым отделением начинали в 09.00, и заканчивало стрельбу последнее – в 13.30. После окончания боевых стрельб в течение 30 минут проводили разбор всех занятий, объявляли каждому курсанту оценки.

В июне 1981 года на 1-м курсе отрабатывали в течение 2-х суток тему: «Отделение в разведке».

В июле – завершение отработки программы по общей тактики на 1-м курсе – принимался курсовой зачет.

Какие произошли изменения на нашей кафедре к августу 1981 года?

Еще в апреле 1981 года нашему старшему преподавателю курса майору Таратута П. В. было присвоено очередное воинское звание – подполковник.

В августе 1981 года полковника Шепеля Н. И. (нашего начальника кафедры) перевели в Московское Высшее пограничное командное училище на должность начальника кафедры огневой подготовки. Начальником нашей кафедры (кафедры общевойсковых дисциплин) назначили подполковника Таратуту П. В., минуя должность заместителя начальника кафедры, – со старшего преподавателя курса сразу его назначили начальником кафедры; а заместителем начальника кафедры – подполковника Сажнева Ю. П., занимавшего должность старшего преподавателя.

С 1-го сентября 1981 года курсанты 2-го дивизиона стали курсантами 2-го курса. Предметно-методическая комиссия (ПМК) 2-го курса претерпела изменения: председателем ПМК – старшим преподавателем курса был назначен майор Андреев В. А. (мой однокурсник по академии); прибыли на наш курс новые преподаватели: майор Алдамжаров Ш. К. (выпускник Военной академии им. М. В. Фрунзе 1980 года), подполковник Васильков А. А. (занимавший должность освобожденного старшего преподавателя); в составе ПМК оставался я и подполковник Доценко В. Ф. Вот таким составом преподавателей мы работали на 2-м курсе. На курсе обучалось 11 учебных групп; 11-я учебная группа – это учебная группа кинологов.