Читать книгу: «Секс, любовь и опасности близости: Как сохранить страсть в отношениях, когда медовый месяц закончился. Возвращение удовольствия: Как преодолеть сексуальную травму и жить страстной жизнью», страница 15

Способность по-настоящему оставаться в одиночестве – признак способности быть и с другим человеком, быть взаимозависимым. Оба достижения – знаки зрелости, и для начала придется признать собственные ошибки. Взаимозависимым может быть тот, кто больше не поступается собой ради принадлежности, обладает определенной степенью самопознания и способен отдавать должное уникальности другого человека.

ДОГОВАРИВАЕМСЯ О ТОМ, ЧТО МЫ МОЖЕМ ПОЛУЧИТЬ

В ходе групповой динамики мы замечаем два основных способа решения тупиковой ситуации в дилемме зависимости-независимости. С одной стороны, можно заставить партнера стать зависимым, чтобы не быть зависимым самому. И напротив, можно отказаться брать на себя ответственность и расти психологически, чтобы получить свою долю комфортной зависимости, которой не было в детстве. Такие решения могут стать долгосрочной основой для отношений и составить то, что мы называем статичными моделями связи.

Мы детально обсудим модели связи в следующей главе. Пока же обратимся к семейному консультанту Тони Гоу, описавшему несколько таких статичных решений, которые он назвал нездоровыми моделями брака⁴⁰, и дал им интересные названия. Вот три из них.

Во-первых, бывает брак «сиамские близнецы», подобный тому, что мы называем отношениями «деток в лесу». Это отношения, основанные на неразличении и отсутствии разногласий, так что взаимная неназванная созависимость препятствует обеим сторонам почувствовать себя зависимыми. Гоу уподобляет такое соглашение Говарду и Хильде, паре, изображенной в комедийной телевизионной программе конца восьмидесятых «Всё уменьшающиеся круги»:

Говарду и Хильде никогда не понадобится консультация, пока один из них, так сказать, не решит стать настоящей, отдельной личностью. В этот момент их брак столкнется с реальным кризисом.

Затем он описывает брак «кукольный дом» из пьесы Ибсена – мощный пример типичного викторианского брака. В таком браке у мужа вся внешняя сила, он держит жену на положении своего рода рабыни, считает ее слабой и беспомощной, а она сохраняет за собой всю силу внутри дома. Перекликаясь с Сэмом Кином в оценке выгод традиционной игры власти, Гоу обнаруживает:

Браки вида «кукольный дом» основаны на некоем обмане доверия. Жена использует свою власть, чтобы поддержать потребность мужа контролировать отношения. Она защищает мужа от неприятной истины о том, что он нуждается в присмотре.

Гоу делает жуткое предположение, что в таких случаях один из немногих способов для мужа получить поддержку – заболеть, потому что, если большой сильный мужчина заболел, он может по-прежнему «наслаждаться иллюзией, что ухаживают за его болезнью, а не за ним».

Наконец, он описывает брак «Питера Пена и Венди» – противоположность предыдущему типу. Мы видим много примеров подобного рода в своих кабинетах для консультаций. Здесь жена принимает руководящую роль, потому что муж либо боится своей силы, либо хочет оставаться маленьким мальчиком, либо и то и другое одновременно. Может, он слишком боязлив, самовлюблен или пытается быть «новым человеком». В традиционной версии он был бы подкаблучником, который всегда пытался избежать неудовольствия жены, но бесконечно вызывал его. Свобода у него – выбраться в паб, а безопасность – факт, что она ждет дома со скалкой. Так ему никогда не приходится брать на себя ответственность. Она остается мамочкой, а ему не приходится расти. Гейм, сет и матч. В более современной версии он постоянно пытается умилостивить ее, но ничего не помогает. Это может длиться бесконечно. Вот анализ Гоу:

Пока каждый партнер придерживается правил, все будет в порядке. Но, когда один изменяется, обретает зрелость или просто доходит до предела собственных возможностей (обычно первой это делает Венди/жена), вспыхивает пламя.

Питеру Пену нужно вырасти, но Венди придется отпустить его, и это подразумевает серьезную утрату хорошо обозначенной роли.

В следующей главе мы более подробно рассмотрим, как могут перемешаться идеалы и фантазии мамочек, папочек и детишек внутри нас, особенно когда начинает разгораться конфликт.

Глава 7
Модели прошлого

Люди считают, что отношения заключаются в счастье. Но это не так. Они заключаются в трансформации.

Джозеф Кэмпбелл

Экран телевизора моргнул и погас. Он встал с дивана, выключил везде свет и поднялся наверх.

«Отлично, – подумал он, увидев свет, скользящий из полузакрытой двери спальни, – она еще не спит». Он сбросил одежду и проскользнул к жене. Она улыбнулась ему, взглянула поверх книги и продолжила читать. Она хорошо пахла. Ее ровное дыхание и очертания тела под одеялом сильно волновали его. Он протянул руку и погладил ее гладкий живот. Она снова улыбнулась, он придвинулся поближе и начал нежно покусывать ее ухо.

– Не сейчас, хорошо? Я хочу почитать, – сказала она, отвернув голову.

Он ничего не сказал. Сердце заколотилось, а тело начало леденеть. Она по-прежнему была погружена в книгу, как будто его не существовало. Наконец, он прервал молчание.

– Я могу поспать и в другой комнате, – сказал он.

Она положила книгу и окинула его долгим суровым взглядом.

– В чем проблема? – сказала она со знакомым нетерпением (как будто она не знала).

– Я просто ощутил твою близость и хотел заняться любовью, но, вижу, что мешаю, – сказал он своим самым невинным голосом.

– А если у меня нет настроения прямо сейчас? – требовательно сказала она. – Или речь опять только о тебе?

– Но ты никогда не хочешь, всегда находится причина. Мне кажется, у тебя серьезная проблема с сексуальностью. Неудивительно, что твой последний брак был неудачным.

– Не смей говорить со мной о сексуальных комплексах! – огрызнулась она. – Все, что тебе нужно – мамочка, которая бы заботилась о каждой твоей прихоти. Что ж, эта женщина – не твоя мать, усвоил? Даже если последняя и была ею, – теперь она сидела прямо, а он страдальчески опустил голову.

– Хорошо, я хочу заявить тебе кое-что, – сказал он, поднимаясь на ноги со вспышкой энергии. – Просто помни, что я хотел приятно провести с тобой время, а не прослушать еще одну чертову лекцию Снежной Королевы, – и затем бросился вон, хлопнув дверью и протопав по коридору, чтобы найти последнее прибежище в холодной спальне для гостей.

Еще одна ночь домашней войны.

ВНУТРЕННЯЯ СЕМЬЯ В ДЕЙСТВИИ

Как часто подобные сцены повторяются в домах по всему миру? То, что началось, как мечта о любви, становится полем битвы. Обе стороны чувствуют себя оскорбленными, одинокими и сексуально неудовлетворенными. Если кто-то и сожалеет о сказанном, то молчит об этом, по крайней мере пока. Утром они, возможно, извиняются и предпринимают новую попытку. Но порой одному из партнеров требуется несколько дней, чтобы прийти в себя, а тем временем копятся дурные воспоминания, от которых очень сложно избавиться.

Что на самом деле происходит при подобном общении? Давайте рассмотрим подробнее.

В этом на первый взгляд обычном столкновении воли – мужской попытки заняться любовью и желания его жены почитать – запускается множество разнообразных уровней личности пары. Для него спусковой крючок – ее отказ от его попыток. Хотя она и делает это совершенно разумным образом, он реагирует резко как физически, так и эмоционально. Главная проблема в том, что он начинает чувствовать себя отвергнутым. Все мы пытаемся справиться с чувством отверженности, когда оно настигает нас. Мужчины особенно тяжело воспринимают, когда отвергают их предложение о занятиях сексом, они становятся очень уязвимы и обидчивы.

Как только над ним берут верх чувства, мужчина реагирует угрюмостью. Так он как бы превращается в маленького мальчика, который не может получить то, чего хочет. И каждая женщина согласится, что, вероятно, наименее сексуальное из того, что может оказаться в ее постели – угрюмый мальчик. Это ее определенно не заводит. Женщина хочет секса не с ребенком, а со взрослым мужчиной, который ее желает и которого не будет расстраивать малейшее сопротивление. Поэтому ребяческая реакция гарантирует, что секса у них не будет. Это установка на проигрыш.

Мужчина не просто реагирует как испорченный ребенок, в его голосе присутствует еще один тон – он высокомерен, как будто смотрит на нее сверху вниз, как будто она – ребенок, а он – некий высший взрослый, который все знает лучше. И именно на это она реагирует. Она реагирует на него с плохо скрываемым раздражением: она уже видела эту сцену и теперь пребывает в раздраженном, но долготерпеливом состоянии. И он переключает передачу и пытается быть более милым, невинным ребенком, поскольку знает, что выиграл предыдущий раунд. Но ей от этого никакой пользы. Это только еще больше делает ее козлом отпущения – именно таково, вероятно, его намерение. Его ласковость маскирует определенную манипулятивность, желание выставить ее в роли сдерживающей материнской фигуры, ведь именно так ощущает ее теперь ребенок внутри него. И он продолжает – на каждом этапе игры они немного поднимают планку, увеличивая враждебность с каждым обменом репликами, пока всё полностью не выйдет из-под контроля. Примечательно, что оба партнера используют стили, которые обладают характером либо детских, либо родительских фигур. Почему так происходит?

Ответ лежит в самых ранних моментах человеческого сознания. В отличие от других позвоночных, люди рождаются чрезвычайно беспомощными и зависимыми от других. Если жеребенок встает на ноги и проявляет любопытство уже через несколько минут, то человеческим малышам нужно несколько месяцев, прежде чем они сделают первые шаги, и еще несколько лет, прежде чем смогут постоять за себя, и то самым элементарным образом. Мы чрезвычайно уязвимы и зависимы от наших близких, особенно родителей, в течение длительного периода времени. Возможно, эта уязвимость – природная цена за большой, способный к саморефлексии неокортекс⁴¹, прямохождение и непревзойденную ловкость рук, ведь эти черты дают нам неопровержимые эволюционные преимущества. Но уязвимость и зависимость остаются сложными вопросами, когда мы взрослеем.

В то же самое время природа, кажется, создала нас ожидающими безусловной любви и защиты от родителей и воспитателей. Мы как будто запрограммированы быть взаимозависимыми социальными существами, ждущими приветственного и доброго обращения от тех, кто уже в этом мире⁴². В тот период, когда умы и тела развиваются быстрее всего, мы во всем полагаемся на могущественных взрослых, окружающих нас, – не только в пище, убежище и стимулах, но и прежде всего в любви и одобрении. Психологический эффект этой зависимости заключается в следующем: чтобы поощрить наших защитников и справиться с их неизбежными недостатками, мы учимся применять определенную долю манипуляции с помощью выражения лица, тона голоса и так далее.

В то же самое время идет внутренний процесс идентификации и выработки характера. Логика работает таким образом: все, что сильно и помогает нам справиться, связывается с сильными родителями, которых мы видим рядом, а все, что слабо и зависимо, ассоциируется с ребенком, которым мы являемся. Время идет, и те части нашей собственной души, что обладают властью, принимают родительский статус, а те, что уязвимы, принимают детский статус.

Функция родителя – уберечь ребенка и помочь ему регулировать свои энергии до тех пор, пока он не будет в состоянии самостоятельно справиться с этими функциями. Внутренний родитель обладает функциями защиты и контроля. Таким образом, у ребенка в качестве поддержки появляется функциональная родительская часть, встроенная в его воображение, в то время как он развивает свое собственное независимое «Я». Но есть также и взаимодополняющая детская часть, которая отвечает за все те качества, которые нуждаются в защите, к примеру уязвимость и зависимость. И именно здесь начинаются проблемы.