Читать книгу: «Секс, любовь и опасности близости: Как сохранить страсть в отношениях, когда медовый месяц закончился. Возвращение удовольствия: Как преодолеть сексуальную травму и жить страстной жизнью», страница 14

Чтобы понять этот танец, нам нужно подумать о трех элементах, включенных в систему: о двух личностях и их взаимоотношениях. С началом противостояния отношения входят в главную фазу сложностей для их участников. Каждый партнер должен увидеть, по-настоящему ли он желает отношений и на что ради них готов. Когда вы находитесь в плену отношений, приходится обратиться к некоторым сложным вопросам. Близость какой степени вам нужна? Насколько вы хотите быть единым целым? Как справитесь с противоречивыми потребностями в принадлежности и независимости? В глубине души эти вопросы пробуждают первобытные страхи. Для некоторых – обычно для мужчин – это страх застрять в болоте, захлебнуться, потерять индивидуальность, независимость. Для других – обычно для женщин – страх быть отвергнутой, оказаться в изоляции, страх, что их будут игнорировать или бросят.

Центральная дилемма такова: как людям вести в отношениях одновременно отдельную и совместную жизнь?

В своей книге «Близкие партнеры» Мэгги Скарф описывает эту сложность:

Вообще говоря, когда пары испытывают значительное напряжение, замешательство и неудовлетворенность, подспудный конфликт заключается в попытках оставаться в близких отношениях, одновременно будучи полноценным, целостным, отдельным человеческим существом. Желание преследовать собственные интересы и цели и желание преследовать интересы и цели, общие с партнером, кажутся совершенно несовместимыми. Человек чувствует, что может быть либо полностью независимым, либо близким с партнером, но и то и другое одновременно невозможно³⁵.

Можно также сказать, что потребности отношений и потребности личностей соревнуются между собой. Партнеры пытаются справиться с этой проблемой с помощью танца ускользающего и преследователя. Тот, кто убегает, жертвует потребностью в принадлежности и страшится поглощения, а преследователь жертвует независимостью и страшится отверженности.

Неизменность правил – преследователь гонится за дистанцирующимся партнером, но никогда его не настигает – показывает, что оба игрока в сговоре, они уже играют в общую игру, а не в отдельные. Как будто рыбак, отшатнувшись от монстра, которого поймал, начинает убегать и считает, что за ним гонятся. Но в реальности он по-прежнему держит в руках удочку, и ловец и добыча едины. Можно установить долгосрочные модели отношений, в которых один хочет больше, а другой меньше, один хочет близости, а другой пространства. В эти игры можно играть всю жизнь, как делают многие пары.

В детской книге «Доктор Дулиттл» автор Хью Лофтинг выдумал странного зверя под названием Тяни-толкай. Это животное походило на ламу, но спереди и сзади у него было по голове. Зверь начинал идти в одном направлении, но затем приходила в движение его противоположная сторона, и он отправлялся в другом направлении. Суеты возникало много, но он никуда не двигался. Именно так мы видим танец ускользающего и преследователя.

Тяни-толкай помогает нам помнить, что, когда энергия кажется сосредоточенной на погоне в одном направлении, скорее всего, будет присутствовать и другая составляющая, где она уходит в противоположном. В паре, где одна из сторон серьезно увлечена стремлением к эмоциональной близости, партнеры, к примеру, могут поменяться ролями, когда речь идет о сексе. Традиционно женщины считаются теми, кто больше всего заинтересован в эмоциональной близости. С другой стороны, в сексуальных делах мужчины чаще всего бывают преследователями, а женщины сохраняют дистанцию – если только мужчина не использует стратегию контроля женской потребности в совместном досуге, лишая ее секса. Когда-то женщины пристально следили за тем, сколько секса они позволяли мужчинам, поскольку это была одна из немногих областей, в которых они обладали властью. Их сексуальное дистанцирование можно считать ответным шагом на результат эмоционального преследования. Это древний ритуал, который, очевидно, практиковали приматы. Дадли Янг, автор книги о человекоподобных обезьянах и истоках религии войны, пишет:

Самец шимпанзе преследует самку, пока она сама его не поймает³⁶.

Тело Тяни-толкая напоминает нам еще об одном правиле танца. Любое движение или изменение на одном конце создает движение или изменение на другом, и затем существо в целом уравновешивается. Таков закон систем, а Тяни-толкай – мощная система. К примеру, давайте представим, что танец касается секса. Если партнер, жаждущий больше секса, серьезно расстраивается отказом другого, все может резко измениться, когда этот партнер занимает новую позицию. Если преследователь внезапно получает постоянное согласие, какая-то доля возбуждения от погони резко исчезает, преследователь в конечном счете может оказаться не таким уж рьяным. Подобно этому, в ссоре многие изменения и перестановки корректируются последующими реакциями. Один партнер отталкивает другого до тех пор, пока не ощущает, что утратил контроль или зашел слишком далеко. Тогда он становится преследователем, искренне пытаясь извиниться перед теперь недостижимым партнером. Можно увидеть, как работает эта динамика на более тонком уровне: один партнер неуверенно тянется к другому, но сразу отстраняется, когда предвкушает отвержение.

Хотя со стороны этот танец кажется беспокойным занятием, с точки зрения самой системы это встроенная тенденция к тому, чтобы все оставалось по-прежнему, воспроизводило надежную, пусть и неприятную стабильность. Если один партнер кажется подавленным, скорее всего, другой будет излишне активным. В тех сферах, где один партнер слишком много действует, другой, скорее всего, действует слишком мало. Так Тяни-толкай уравновешивает происходящее: если поднимается одна голова, другая должна опуститься. Такие точные корректировки дисбаланса обычно имеют отношение к изначальному влечению партнеров в паре. Совместно они владеют всеми качествами здорового полноценного человека, но, будучи разделены между ними, эти части вызывают бесконечную битву.

Чтобы танец закончился, обеим сторонам нужно добраться до сути. Вот где появляются по-настоящему парадоксальные и искаженные движения. Пары обладают удивительной способностью как создавать, так и выдерживать разочарование и страдания. Возможно, на самом деле они не хотят, чтобы отношения изменились. Например, тот, кто бесконечно жалуется на другого, возможно, отстаивает свое право не меняться. Порой тот, чья жизнь испорчена и прикована к невыносимому партнеру, получает огромную выгоду. Или, опять же, тот, кто никогда не получает желаемого, возможно, нуждается в продолжении модели, потому что, получив то, чего явственно жаждет, не будет знать, что с этим делать.

Писатель Шелдон Копп говорит, что некоторые люди «предпочитают безопасность известного страдания страданию от неизвестной угрозы»³⁷. Это предполагает, что порой люди извращенным образом вкладываются психологически в проблемы в отношениях. Не то чтобы людям нравилось играть со своими супругами в неприятные игры, но эти игры могут отвечать их потребности в безопасности. Если по-настоящему изменить любую часть танца Тяни-толкая, это будет означать изменение всего. Это будет подразумевать утрату безопасности, а также решимость дойти до самой сути проблемы. Последствия того, что мы смиримся с поведением партнера, могут быть гораздо менее угрожающими, чем необходимость признать и изменить свое собственное поведение. Танец сохраняет силу как раз потому, что ничего не изменится, если только оба партнера не смогут увидеть воздействие шагов, которые они привычно совершают, и не захотят рискнуть и пройти путь иначе. Реальные изменения в одном из партнеров серьезно поставят под угрозу чувство принадлежности, укреплением которого заняты они оба. Чтобы освободиться, обоим партнерам придется понять, почему они цепляются за такие грубые решения проблемы зависимости и независимости.

МОЖЕШЬ ПОЛОЖИТЬСЯ НА МЕНЯ, ДЕТКА

За каждым шагом в танце Тяни-толкая стоит основная дилемма – зависимы мы или независимы. Это сложный вопрос. То, как мы на него отвечаем, главным образом зависит от того, какие послания мы получали в родительской семье, когда у нас не было другого выбора, кроме как быть зависимыми детьми. Преследователи, которые стремятся к отношениям из-за того, что нуждаются в принадлежности, возможно, рано пришли к следующему выводу: показать потребность – средство избежать отказа со стороны важнейшего другого. Но у взрослых то же самое поведение, скорее всего, приводит к тому, что избегают их самих. Партнеры, которые удерживают дистанцию, напротив, под стягом свободы несут убеждение о том, что проявление уязвимости и выражение потребности ничем не помогает – вас просто оставят в одиночестве или отвергнут. Они ощущают в нужде партнера угрозу их с трудом завоеванной, пусть и ненадежной независимости.

В идеале в близких отношениях оба типа людей должны бы захотеть перерасти эту двойственность и установить здоровую взаимозависимость. Но это подразумевает значительную психологическую зрелость. Необходимое условие – определенная степень гармонии с самим собой. Мэгги Скарф предполагает, что за циклом ускользающего и преследователя оба партнера испытывают трудности с тем, чтобы остаться наедине с собой. Если такой человек останется один, придется иметь дело со всем тем, что он теперь приписывает своему партнеру. К примеру, при тщательном рассмотрении преследовательские версии близости то и дело оказываются желанием того, чтобы к человеку прислушивались, понимали его и удовлетворяли потребности. Так личные цели приписываются участникам отношений, и партнера часто обвиняют в том, что ему не удается их воплотить.

Хотя преследовательница жаждет близости больше, чем чего бы то ни было, но жаждет по-своему, в свое собственное время и ее собственным способом. Она хочет, чтобы он был рядом с ней, но ей трудно слышать то, что напоминает о его автономии и независимости. Они оба, стоит сказать, испытывают схожую проблему, которую мы находим крайне сложной, – как справиться с человеческим одиночеством³⁸.

Хотя Скарф приводит классическую версию, когда в роли преследовательницы выступает женщина, есть признаки того, что в последних поколениях эта ситуация меняется. Недавнее исследование сосредоточивается на резком перевороте этой модели в парах, приходящих на терапию³⁹. Увеличившиеся экономические возможности для женщин вкупе с их склонностью отождествлять себя, несомненно, с большей степенью независимости своих отцов, предпочитая ее домашней роли матерей, привело к новой волне женщин в роли дистанцирующихся партнеров. Зачастую в пару к ним удачно подбираются довольно требовательные, менее амбициозные или покорные мужчины. Тем не менее женщины по-прежнему считаются той стороной, которая, вероятнее всего, будет не удовлетворена отношениями, поскольку они охотнее, чем мужчины, стремятся к расставанию.

Но кто бы ни гнался, кто бы ни бежал, это все тот же старый танец, и на самом деле ничего не меняется – просто роли меняются местами. Даже в традиционном раскладе в самом начале роли преследователя ожидали от мужчины, хотя и в обличье охотника за сексом. Но, как только отзвучат свадебные колокола, он уже бежал прочь от эмоций.

У дистанцирующихся партнеров есть свои причины реагировать подобным образом. Требования близких отношений сталкиваются с их жаждой самодостаточности и желанием, чтобы их оставили в покое. Зачастую оказывается, что их чрезвычайно пугает теснота близости, ужасает признание собственных потребностей. Убегая от своих потребностей, они чувствуют раздражение от навязчивости партнера, поскольку отчаянно пытаются не вступать в контакт со своими собственными нуждами. Как бы комфортно, на первый взгляд, такой человек ни чувствовал себя в одиночестве, не стоит обманываться: такое одиночество часто связано с преследованием. В том, что кто-то преследует вас и никогда не оставляет в одиночестве, есть безопасность.