Отзывы на книгу «Поднятая целина», страница 5, 111 отзывов

Я тут пару рецензий прочла, немного под впечатлением, во-первых, нескольким приглянулся дед Шукарь, с его "мудростью". Я извиняюсь товарищи вы может в переводе каком-то читали... этот дед невероятное трепло, и ходячая закостенелая дурь, о чем автор пишет прямо, не намеками. Чего стоит только покупка коня, я до слез смеялась над всей ситуацией, а идея курочку сварить в суп просто стырив ее со двора, ну "гениально" же. Я просто не верю что человек может реально прочитать вдумчиво роман и написать что Щукарь это ходячая житейская мудрость, может для детей каких то разве.

Во-вторых, Шолохов не просто писал что придумал или о чем слышал, он жил в то время, он ездил по колхозам и все наблюдал собственными глазами. Автор переписывался со Сталиным, описывал перегибы той самой полной коллективизации, в романе упоминается статья Сталина "Головокружение от успехов" и какие последствия она возымела. И автор не преувеличивает, если обратиться к истории так оно и было, многие пересмотрели свои методы, исправили подход, сделали выводы. Перед вами же не просто художественное произведение, а историческое полотно. И разве может кто то упрекать автора за одностороннее изложение событий, это было бы ложью, всем дал слово Шолохов. И сомневающимся, и кулакам, и бедноте и середнякам, и не возможно читателю остаться в стороне. Жалко кулаков, людей чьи вещи делят до последней рубахи, да, жалко. А кому раздают, женщине с кучей голых ребятишек, семье которая все жизнь батрачит, а не было у них жизни даже сытной. Но давайте посмотрим что толкнуло новое государство на такие меры, опять же Шолохов вам ответит однозначно:

...Без коллективизации сельского хозяйства, как и без индустриализации, без крупной промышленности, мы не смогли бы выстоять и победить в минувшей, чудовищной войне! Мы не смеем этого забывать!

Большинство не то что забыло, оно и не знало, зато ушат помоев все вылили на 30-е годы, одни ГУЛАГи перед глазами, да "бедные" кулаки, как же их без имущества то оставили, небось одним ленивым все раздали. Вот то что я слышу от молодых людей сегодня и от поголовья антисоветчиков, и ладно не любите, так хоть бы не врали.

Это замечательное произведение (мне даже больше "Тихого Дона" понравилось), познакомит читателя с теми огромными трудностями которые стали на пути крестьян и государства. Сейчас то хорошо размышлять как нужно было, а тогда, пришлось шишек то понабивать, постоянно учиться, а тут еще заведется сволочь которая ложь распускает, и везде нужно поспеть и объяснить людям что как и почему.

Роман не может оставить интересующегося и вдумчивого читателя равнодушным. Тяжело местами читать, очень, зло и негодование иногда брало за человеческую тупость и подлость. Но сколько же и человечности и доброты мы видим в героях, и хочется верить что люди когда-нибудь навсегда сбросят ярмо со своей шеи и пойдут единым фронтом за свои права.

Шолохов и на этот раз не разочаровал. Отличная книга, ничем не хуже "Тихого Дона", который я перечитывала дважды. Богатейший язык, острейший юмор, а очень часто и черный сарказм, ядовитый и плохо прикрытый. Некоторые персонажи немного раздражали: Давыдов своей наивностью, ребячеством и мягкотелостью (несмотря на все его резкие шаги и поступки как председателя, все равно он мне почему-то казался слабым человеком, наверное из-за его душевного и житейского одиночества, которые делают человека беззащитным); Нагульнов - своим упоротым ура-патриотизмом, который выглядел почти глупо; Разметнов вообще казался недалеким. Понравился кузнец и даже чем-то Лушка - наверное, своей непосредственностью и нелицемерием - ну такая уж, какая есть. Книга хороша, особенно тем, как эмоционально раскрывает истинную картину исторических событий прошлых лет.

Вновь получилась не резензия, а отрывочные мысли. Ну да ладно

Ой, как жалко… Очень тяжелая последняя глава романа. Полюбила я этих героев Тяжело читалась у меня этот роман. Практически месяц я потратила на эти вроде небольшие части. Что мне не нравится у Шолохова: Или он будет расписывать эпизод на целую главу, а то и на две, или пробежится быстренько и всё. А герои живые получились. И отрицательные и положительные. Я не заметила "однобокости" в описании образов, типичной для литературы периода соцреализма. Это настолько живая и настоящая книга, что мне очень захотелось увидеть экранизацию. Потому что картины жизни Гремячего Лога очень кинематографичны

В начале заглянула на количество прочитанных и желающих прочесть, затем взглянула на количество рецензий, прочла их и решила что мне есть что сказать.

Эту книгу я читала в школе после Гоголя и поэтому единственной моей мыслью было "только бы не толстая", но она оказалась именно что большой, но очень мне в последствии понравившейся.

Я часами могу читать книги, без диалогов, где описывается устройство жизни, хозяйства, но при этом не слишком затянуто в описательной линии. Традиционная картина СССР - целина. Сколько лозунгов и призывов было в этом, чтобы молодые люди после вузов стремились осваивать её. С одной стороны были плюсы - поднятие энтузиазма, расширение посевных, но были и минусы, такие например как отсутствие жилья. Но тем не менее народ жил, и в чём-то он был счастлив. Немножко в этом плане перекликаются воспоминания Людмилы Петрушевской, в книге Маленькая девочка из "Метрополя", где она как раз рассказывала, как они молодые ездили работать и чем там занимались, на целине.

Но здесь речь идёт немножко о другой целине, а если быть точнее о колхозе и не паханной земле. Что собой представляет, если коротко сказать, колхоз. Есть председатель колхоза - Давыдов, есть земля, есть энтузиазм и крестьянство. Иногда складывается двойное представление о том, кем был председатель колхоза. Чаще всего представляется, как человек наделённый властью, чаще всего тираничный, который давит на людей. Но это не относится к герою книги. он скорее больше жалеет своих "подопечных" и идёт в ущерб себе. Добрый, искренний человек, конечно в чём-то наивный по части политики, но кто ей раньше не был подвержен. Кто-то может сказать, что он слишком был мягкий и великодушный, но если смотреть то время, то многие начальники были отнюдь не без гонора. А ведь председатель выполнял важную роль: следил за посевом, за убором урожая, чтобы крестьяне были обеспечены, чтобы выставлялись трудодни, ведь раньше для крестьянина выше этого не было ничего. Работа за палочки. Это с одной стороны просто - есть власть и делай что хочешь, но ответственности то огромная, ответственность за проступки всех. Для наглядности скажу, что мой прадедушка был председателем колхоза и он очень серьёзно пострадал из-за действий своей подчинённой. Вот как раз эта бескорыстность и искренность, стремление к справедливости и привели к смерти Давыдова.

На меня эта книга произвела большее впечатление, чем "Тихий Дон", поскольку мне больше импонирует именно такие взаимоотношения между людьми, именно сплочённость, именно такие взаимоотношения, не динамичные, а спокойные, такие какие привычно видеть в деревне, где ещё живёт много пожилых людей. Эта книга напомнила мне бросание камешка по воде, тихая гладь, камешек бросили и разводы. Вот и здесь - один человек на котором держится всё, казалось бы ушёл-пришёл и никому дела нет. Но если человек был искренним, то о нём ещё долго будут говорить.

Не бойтесь читать Шолохова, он пишет действительно живые произведения о людях которые нас окружают, о юности наших родителей и бабушек с дедушками, это действительно стоящие книги!

Очень давно хотела прочитать эту книгу, да все руки не доходили. В рамках борьбы с долгостроем наконец-то книгу одолела! И очень рада этому, потому что роман этот очень глубокий и интересный. Здесь есть и любовь, и трагедия, и юмор. Роман повествует нам о трудных годах коллективизации, о становлении советской власти и о всех проблемах, стоящих на этом нелегком пути. Эта книга о тех, кто за и тех, кто против, роман о простом народе, о жизни, о вере, о власти. Благодаря потрясающему языку Шолохова такое ощущение, что находишься в центре событий, чувствуешь все запахи и звуки, бок о бок идешь с главными героями изо дня в день. Потрясающий русский язык :) В коне романа даже всплакнула... очень жаль и Давыдова, и Нагульнова, которые душой болели за народ, стремились к лучшей жизни для колхоза. И деда Щукаря жаль, который сильно сдал, потеряв своих друзей... Очень трогательный и стоящий роман. Советую почитать тем, кто еще не читал :)

Среди всех шолоховских произведений № 1 для меня - "Тихий Дон", это да. Но "Поднятая целина" увлекала и волновала не меньше, это я хорошо помню. Дар Шолохова - рассказывать так, что волей-неволей проникаешься заботой, болью, радостями и метаниями персонажа, более того - начинаешь порой думать и говорить, как они. Да и в страшной и очень спорной теме коллективизации для меня более значимой стал именно этот роман, чем, к примеру, "Мужики и бабы" Можаева.

При советской власти «Поднятая целина» входила в школьную программу по литературе; летом 1979 г. я этот роман прочитал, причём непосредственно после «Тихого Дона». Шолохов был тогда живым классиком, купавшимся в лучах всенародной славы; героев его книг знали буквально все (в худшем случае – по экранизациям). 16-летнему школьнику, насквозь пропитанному коммунистической идеологией, изображённые рукой мастера перипетии коллективизации1930 года в донском хуторе Гремячий Лог казались естественным продолжением трагической эпопеи казачества в 1914-1922 гг. (только теперь в центре внимания автора были не побеждённые, представляющие обречённый на гибель казачий уклад, а победители, строители новой жизни). Оба романа казались отражением суровой исторической правды, тем паче что финал трагический не только в «Тихом Доне», но и в «Поднятой целине» (на последних страницах двое из трёх главных героев гибнут в схватке с людьми из белогвардейского подполья).

Перечитывать этот роман я боялся: за 41 год много воды утекло. В стране давно уже не социализм, а совсем другой общественный строй; под влиянием множества введённых в научный оборот документов сталинского времени произошла переоценка ценностей. Роман Шолохова, посвящённый коллективизации, в наше время неизбежно должен восприниматься иначе.

Столкновение свежих впечатлений с уцелевшими в памяти прежними, юношескими, могло быть довольно болезненным, но опасения мои не оправдались. Характеры у Шолохова яркие, события в первой части романа развиваются стремительно, действие захватывает; с особой художественной силой написаны сцены раскулачивания и ночного убийства членами антисоветской организации потенциального предателя, вместе с его ни в чём не повинной женой. Сталин предрекал «обострение классовой борьбы по мере продвижения к социализму»; Шолохов иллюстрирует этот тезис средствами художественного слова.

«С потом и кровью» – так хотел Шолохов назвать свой роман, когда принёс его первую часть в редакцию «Нового мира»; здесь, однако, авторское название забраковали: публикация началась в январе 1932 г. под другим, более нейтральным – «Поднятая целина». Последствия массовой коллективизации – спад сельскохозяйственного производства, голод и мор, бессмысленная гибель нескольких миллионов колхозников – всё это было ещё впереди. Шолохов, живший почти безвылазно в станице Вёшенской, видел собственными глазами самые жуткие вещи. Откровенные письма Сталину и личные встречи с ним – отдельная драма, в настоящее время хорошо известная (Писатель и вождь. Переписка М. А. Шолохова с И. В. Сталиным. 1931-1950. М.: Раритет,1997). В самые страшные годы, с 1933 по 1938-й, Шолохов много пил, а работал медленно, и вряд ли с прежним энтузиазмом. Только перед войной вторая часть «Поднятой целины» была окончена, но печатать её автор не спешил. Летом 1942 г., в разгар немецкого наступления на Сталинград, рукопись погибла при бомбёжке. После войны Шолохов написал вторую часть заново, но работал ещё медленнее, чем в 1930-х; читатели получили полный текст романа лишь в 1959 г.

Хотя людоедские времена были уже позади, вторая часть написана так, словно после публикации первой прошло не 27 лет, а 27 дней: перемены авторской позиции не видно. Текст гладкий, в меру занимательный, на100% политически благонадёжный. То, что в реальной жизни давалось с кровью и потом, в книжной версии преподносится... с ложью и мёдом. Характерно значительное расширение роли комического персонажа (дед Щукарь). А из главных действующих лиц выходит на первый план председатель колхоза Давыдов – бывший питерский рабочий, а в годы гражданской войны ещё и матрос. Другими словами, этот человек всю жизнь вращался в самом гнусном обществе, но это не мешает Шолохову изображать его добрым, честным и совестливым; в некоторых сценах Давыдов выглядит прямо как толстовец какой-то, «непротивленец злу насилием». Довольно странно также его невнимание к юной девушке, влюблённой в него по уши и на всё готовой. Как-то слишком уж по-рыцарски он с ней обращается.

Самое больное место второй части – роль недобитых врагов. Выдумать тайную, массовую и разветвлённую белогвардейскую организацию, готовившую антисоветское восстание на Дону, естественно было в 30-х гг., но никак не в 50-х. Видимо, в своём собственном сознании Шолохов так и не смог преодолеть культ личности Сталина, который в значительной степени определил его судьбу: разрешил публикацию 3-й части «Тихого Дона» – самой крамольной, едва ли не антисоветской; многократно удостаивал личной беседы, не говоря уже о переписке; защитил от репрессий (если бы не сталинская «крыша», донские чекисты, конечно, с большим удовольствием арестовали бы Шолохова, навесив ему расстрельную статью). Всё это объясняет, почему Шолохов даже в период хрущовской «оттепели» оказался неспособен на радикальное переосмысление событий коллективизации. Текст второй части романа был восстановлен, видимо, с максимально возможным приближением к утраченному оригиналу, и на момент публикации оказался историко-культурным анахронизмом. При этом в качестве агитки он должен был очень понравиться коммунистической верхушке Советского Союза (Хрущов, между прочим, был пламенный поклонник колхозного строя).

Надо ли в современной России читать «Поднятую целину»? Ответ уже дали читатели (см. число рецензий). Любопытно, что некоторые художественные достоинства признавал за этим романом даже личный враг Шолохова – Солженицын:

...А вот сцена семенного бунта (1-я часть) – ярка, удалась. А Нагульнов? «человек нервного расстройства», с его припадками бешенства, – крупная удача, хороший памятник типу, кто его потом восстановил бы? ... А пейзажи? Да на первой же странице забирает пейзаж. Да немало мелко-рассыпанного: воробушки в золе, голуби вокруг лужи, лиса мышкует, конь без всадника, могильный курган в разные времена года, ночной концерт петухов, «месяц золотой насечкой на сизо-стальной кольчуге неба», да даже и настрявшее нам ночное красное знамя над Кремлём в прожекторах – совсем неплохо? ... ...февральский мороз (часть 1, гл. 14), картина таянья (ч.1, гл. 26), мирный июньский дождь (ч. 2, гл. 4) – такое не часто и во всей русской литературе найдешь? (Солженицын А. И. По донскому разбору // Вестник РХД, № 141, 1984).

Особо понравившийся пример (ч. 1, гл. 36) Солженицын выписывает полностью, вот он:

Степь, задымленная тучевой тенью, молчаливо, покорно ждала дождя. Ветер кружил на шляху сизый столб пыли. Ветер уже дышал духовитой дождевой влагой. А через минуту, скупой и редкий, пошёл дождь. Ядреные холодные капли вонзались в дорожную пыль, сворачивались в крохотные комочки грязи. Тревожно засвистали суслики, отчётливей зазвучал перепелиный бой, умолк накалённый страстью призывный крик стрепета. По просяной стерне хлынул низовой ветер, и стерня ощетинилась, зашуршала. Степь наполнилась сухим ропотом прошлогодних бурьянов. Под самой тучевой подошвой, кренясь, ловя распростёртыми крылами воздушную струю, плыл на восток ворон. Бело вспыхнула молния, и ворон, уронив горловой баритонистый клёкот, вдруг стремительно ринулся вниз. На секунду – весь осиянный солнечным лучом – он сверкнул, как охваченный полымем смоляной факел; слышно было, как сквозь оперенье его крыл со свистом и буреподобным гулом рвётся воздух, но, не долетев до земли саженей полсотни, ворон круто выпрямился, замахал крыльями, и тотчас же с оглушительным сухим треском ударил гром.

И сразу же, на контрасте – приговор Шолохову:

Но от этих великолепных – вставных – пейзажей, и от крепости донского языка, и от верных черт казачьего быта – тем правдоподобней и отравней воспримется вся агитпропская ложь, которой эта книга служит... ... И нас хотят убедить, что этим же самым пером воздвигнут и «Тихий Дон»? (Солженицын А. И. По донскому разбору // Вестник РХД, № 141, 1984).

Да тем же, тем же пером... Приведённые самим Солженицыным цитаты достаточно красноречивы. А ведь есть ещё в «Поднятой целине», кроме пейзажей и агитпропа, живая жизнь. Действующие лица отнюдь не бесполые: председатель сельсовета Андрей Размётнов живёт с вдовой белогвардейского вахмистра Мариной Поярковой, которая не только по возрасту несколько старше его, но и характером твёрже. Секретарь парт. ячейки Макар Нагульнов выгоняет неверную жену, любовницу кулацкого сынка, но она не теряется и начинает соблазнять своими прелестями самого председателя колхоза, со временем успешно втягивая его в любовную интрижку. А вот ещё сюжетик: на пахоте безответно влюблённая в Давыдова юная девушка вызывается постирать его старую матросскую тельняшку (ч.2, гл. 7).

С давыдовской полосатой рубахой в руках ей было неудобно являться на стан: это вызвало бы множество разговоров и вольных шуток по её адресу… Она искоса, воровато взглянула на Давыдова и, прикрываясь плечом, сунула маленький тёплый комочек за лифчик. Странное, незнакомое и волнующее чувство испытала она в тот момент, когда запылённая давыдовская тельняшка легла ей на голую грудь: будто всё горячее тепло сильного мужского тела вошло в неё и заполнило всю, до отказа… У неё мгновенно пересохли губы, на узком белом лбу росинками выступила испарина, и даже походка вдруг стала какой-то осторожной и неуверенной.

И нас хотят убедить, что не этим пером написан «Тихий Дон»? Полно...)

"Поднятая целина" - роман о коллективизации, в нем М.А. Шолохов пишет о создании колхоза на хуторе Гремячий Лог. Первоначальное название романа "Потом и кровью" Шолохову пришлось изменить по требованию редакции журнала "Новый мир". Шолохов хотел показать жизнь без прикрас. Роман повествует о начале коллективизации, появлении колхозов, коренном переломе в жизни деревни. Действие романа происходит в 1930 году. Рабочий активист Давыдов из Ленинграда назначен в казачью деревню, чтобы построить колхоз. Приехав, герой сразу же понимает, что процесс коллективизации даже не начат. Местные руководители пассивны и нерешительны, потому что все соединены родственными связями и боятся резать по живому. Давыдов раскулачивает успешных крестьян, людей лишают всего, даже одежды. Они отправляются без имущества в холодные регионы, где обречены на смерть. Давыдов, Нагульный, Разметнов - главные герои роман. Они творцы коллективизации, дети своего времени, своей эпохи. Шолохов не изображает своих героев идеальными безгрешными людьми. Они олицетворяют своё время, а оно было жестоким. "Поднятая целина" - это роман о наболевшем, о трудном и неоднозначном времени.

Спойлеры.

Пока парень не побьет другого парня из-за полюбившейся ему девки - он не парень, а полштаны. Пока девка только зубы скалит да глазами играет - она ишо не девка, а ветер в юбке. А вот когда у нее глаза от любви намокнут, когда подушка по ночам не будет просыхать от слез, - тогда она становится настоящей девкой!

Со вздохом я бралась за эту книгу: предвкушала тяжелую работу. С трудом вчитывалась, спотыкалась. Но стоило, как советуется, расслабиться - и вот оно, удовольствие! Боги, ведь в поисках зерен мы лопатим тонны макулатуры; ругаем то авторов, то переводчиков; штудируем списки "the best по версии..." и "столько-то книг, обязательных к прочтению before you die". А зерна-то вот они! Колоритнейшие персонажи, живой и богатый язык; есть, о чем задуматься; все на своих местах и доброй шуткой сдобрено.

В казачий хутор Гремячий Лог приезжают одновременно два новых человека - Давыдов и Половцев. Давыдов - советский такой человек, верящий товарищу Сталину и в товарища Сталина, готовый строить светлое социалистическое будущее, менять трудодни на щи с мясом, быть образцом и примером. А конкретнее - создать колхоз и вовлечь в него как можно больше единоличников, развивать и укрупнять партячейку. Хвалить советский строй опять же. Половцев - белый командир, участник тайного движения за свержение советского строя, агитирующий и воинственно настроенный, уверенный в правильности своего пути, да и не имеющий возможности идти другим.

И вот он перед нами - Гремячий Лог. И Семен Давыдов, неопытный и идейный. И Макар Нагульнов. И Андрей Разметнов. И вновь созданный колхоз. Собрания, споры, крепкое казачье слово, бабьи выкрики. Обобществление имущества, сокрытие зерна, плач по родным коровам, вспахать-засеять-скосить. Сомнения, ошибки и признание их! Не голо-советская агитация, а имеющие место быть точки зрения, аргументированные споры. И на фоне этой работы - судьбы! Мальчишки, который в 12 лет остался без отца...А отца жестоко избили и, умирая от побоев, он назвал имя обидчиков с наказом отомстить. И мальчишка отомстил. Вот он уже старик, молчаливый и нелюдимый, а тот мальчишка, испуганный, с ружьем в руках, так и живет внутри. Или дед Щукарь! Оооо, дед Щукарь - это просто душа романа! Что ни фраза - то прибаутка, что ни рассказ - песня! Серьезно взятый Шолоховым тон (ну как же, столкновение советской власти и антисоветских настроений, клеймение кулаков и трудности коллективного ведения хозяйства) разбивается о появление Щукаря! Конечно, название "Поднятая целина" - это патриотичнее и, простите, мастриднее, чем "похождения деда Щукаря", но именно этот герой стал моим любимцем!

Это все едино: что душенька моя, что астролябия...По-простому сказать "милушка ты моя", а по-книжному выходит "апробация". Истинный бог, не брешу, так в толстой книжке, какую мне Макарушка читать подсудобил, и написано, своими глазами читал, а ты черт-те чего подумала. Вот что означает твоя полная ликвидация безграмотности!"

Еще со школьной скамьи это произведение Михаила Шолохова не давало мне покоя. Очень оно полюбилось мне тогда, в 9 или 10 классе, когда изучали его в рамках школьной программы по литературе. Полюбились его герои: решительный председатель колхоза Давыдов, лихой казак Нагульнов, и, конечно, весельчак-балагур дед Щукарь. Хорошо помнила, что в школе это произведение нам преподносили как образец борьбы коммунистов с отсталостью крестьян, с бедностью, с единоличной собственностью, как пример вовлечения крестьян в колхозную жизнь, формирования у крестьян нового сознания «все наше – все общее». На уроках литературы учительница раскрывала образы Давыдова, Разметнова, Нагульнова как героев, борющихся за светлое будущее народа, а образы крестьян, не желавших расставаться с нажитым добром, - как недалеких, глупых, отсталых людей, классовых врагов. Мы, школьники, внимали словам учительницы и согласно кивали головами: вот Давыдов, Нагульнов, Разметнов – они молодцы, они герои, они за простой народ, а вот кулаки – они плохие, они только за себя, гнать их в шею, так им и надо.

Из-за этого я не решалась перечитать это произведение. Просто не представляла, какими глазами теперь посмотрю на прежних героев. Ведь со школьной скамьи многое изменилось. Изменился мир, изменилось сознание, изменилось отношение к личной собственности, изменилась я. Я узнала, что родители моего деда в 30-х годах прошлого века были раскулачены, и вся семья, включая моего деда, который был еще ребенком (1926 г.р.), была сослана из деревни в Курганской области в Нижний Тагил. Были у них дом в деревне, корова и шестеро душ детей – т.е. были они самые что ни на есть кулаки. Все имущество было отобрано. Дед не много рассказывал об этом эпизоде своей жизни, думаю, что и сам мало что об этом помнил, поскольку был ребенком, когда все случилось. Всю войну, будучи подростком, дед простоял за станком на легендарном Уралвагонзаводе, и всю жизнь состоял в Коммунистической партии СССР. Вот такие перипетии судьбы. История с раскулачиванием получила неожиданное продолжение в 90-х годах прошлого века. Те шестеро детей, и дед в их числе, были признаны жертвами политических репрессий и получили от государства денежную компенсацию за утраченное имущество. Дедовой доли хватило на покупку нового цветного телевизора. Как он был рад. Этим событием была поставлена точка в шестидесятилетней истории раскулачивания семьи. Однако, надо признать, что история с раскулачиванием не отразилась на жизни нынешнего поколения семьи, за давностью лет никого из ныне живущих, кроме деда, это не коснулось. Да и самого деда это коснулось лишь вскользь: слишком мал он был, когда все случилось, и вся его жизнь прошла уже под советским знаменем и в условиях советской идеологии.

Поэтому, хотя в истории моей семьи был такой печальный факт, гораздо большее влияние на мое сегодняшнее восприятие книги оказали не личные мотивы, а в целом сегодняшний мир, уроки истории, изменившиеся общественные устои. Можно представить, почему я так долго хотела, но не решалась взяться за перечитывание «Поднятой целины». Я предрекала самой себе, что после прочтения книги мое отношение к ней, к главным героям кардинально изменится. А нужно ли мне это? Нужно ли утопить в пучине сегодняшней взрослой жизни еще один маленький островок моего детства? Пусть лучше память хранит детские образы полюбившихся героев. И все-таки, все-таки…

Шолохов – гениальный писатель. Как он мастерски подмечает и передает крестьянский язык, как в нескольких предложениях раскрывает образы казаков, как живо описывает природу: как колосится степь, как гремит гроза, как опускается ночь. Такому не научиться, так надо чувствовать и уметь передавать.

А Давыдов, Разметнов, Нагульнов? Да, это крушение детских образов. Надо отдать должное Шолохову: он не приукрашивает своих героев. В сценах раскулачивания вся троица героев выглядит бандитами: пришли, увидели, отняли. Ломают замки, вскрывают сундуки, трясут белье, выводят скот, пересыпают зерно. Безжалостно. Отвратительно. Мерзко. Но им и этого мало, они отнимают дома, а кулацкие семьи, обобранные, униженные, обнищавшие, гонят из станицы. Детишек гонят. Да это же разбой средь бела дня. И нет оправдания жестокости, какими бы идеями светлого будущего не были продиктованы эти поступки. А Шолохов еще подливает масла в огонь рассказами о том, что кулаки от того и нажили свое добро, что работали день и ночь, не покладая рук. И от этого чувство несправедливости только усиливается. Удивляюсь, как эти сцены пропустила советская цензура.

Непростое время описывает Шолохов, поэтому и герои у него такие непростые, вызывающие противоречивые чувства от полной антипатии (при раскулачивании) до уважения. Семен Давыдов жесток с врагами, справедлив с простыми крестьянами, радеет за общее колхозное дело, а в конце и вовсе становится сентиментальным, задумывается о браке и детишках. Андрей Разметнов – человек с изломанной личной жизнью, среди всех троих самый рассудительный и спокойный. Вызывает огромную симпатию тем, что не воспользовался шансом отомстить обидчикам своей жены, пожалел чужих детишек. И персонаж, вызвавший у меня полную антипатию и отвращение, которые я не смогла преодолеть до конца книги, - Макар Нагульнов. Психически неуравновешенный человек с оружием в руке (обезьяна с гранатой), оголтелый коммунист, ему бы только шашкой махать да всех врагов советской власти к стене ставить, а уж после избиения Банника прямая дорога ему в клинику, да в непростую.

Блестяще выписан у Шолохова простой народ, каждый крестьянин, каждый казак, кузнец, учительница, повариха, агитработник - все персонажи очень живые, очень объемные, читаешь и прямо веришь, что были такие люди, и что именно так они рассуждали, и такими деревенскими словечками говорили, и вот так же сомневались, и принимали непростые для себя переломные решения. Один дед Щукарь чего стоит! Мой любимый персонаж, украшение всей книги.

Очень яркая живая книга. Книга о народе, попавшем в переплет истории, когда ломались старые, веками сложившиеся устои, и зарождались новые. Книга о первых годах советской власти, о становлении колхоза, о раскулачивании и коллективизации, о потерях и приобретениях. Да, у меня произошло развенчание образов, сложившихся из школьных уроков литературы, но это хорошая книга и необходимая для понимания отечественной истории, и поэтому ее нужно обязательно читать. И повторюсь, что Шолохов – гениальный писатель, только он смог передать дух того неоднозначного времени, сомнения и надежды целой эпохи.