Ох, какой непростой герой этот Печорин! Как непросто его понять, и какое восхищение он вызывает у всех школьниц, проходивших "Героя" на уроке литературы! Для меня в юности он тоже был любимцем, ах, как хотелось быть такой же загадочной, непонятной, равнодушной)
С годами я стала понимать: что-то с этим господином не то. Не так уж он и хорош, не такой уж и пример для подражания. Но все равно, зараза, нравился) Не понимала мотивов, видела порочность, а нравился.
И вот не так давно прочитала одну книжку, "Бойся, я с тобой" называется. И сначала возмутилась: мой любимый Печорин - манипулятор и нарцисс? А потом стала думать. Перечитала. Снова принялась думать. И - всё сошлось.
"... она проведет ночь без сна и будет плакать. Эта мысль мне доставляет необъятное наслаждение: есть минуты, когда я понимаю Вампира…" Во как - необъятное наслаждение! И вот оно же: "А ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет! Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути; я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевные силы." Пища. Мы для них - пища. Люди, питающиеся нашими эмоциями. Сорвать, подышать и бросить...
Зависть, безжалостность, потребность поработить, мстительность. Мама дорогая, какие мерзкие, отвратительные черты! И это мой герой? Не хочу. Странно, что раньше я этого вроде как и не замечала. Читала книгу раз пять, не меньше, но, видимо, обаяние "Героя" перекрывало мою способность трезво мыслить) Неудивительно, что дамы в романе, коим дневник Печорина не доступен, так легко обманывались.
И, конечно, жаль, очень жаль, что Лермонтов, гений, столь любимый нами, писал Печорина с себя. Жаль, что автор и в реальной жизни, похоже, был жесток и коварен. Одна история с Сушковой чего стоит. Можно, конечно, попробовать оправдать его, как оправдывает себя Печорин: "Я был скромен – меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, – другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, – меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, – меня никто не понял: и я выучился ненавидеть." Можно. Но вот ей-богу, как-то не хочется.
Отзывы на книгу «Герой нашего времени / A Hero of our time», страница 2