Читать книгу: «Штрига»

Глава 1

Бесконечная дорога, по которой семья ехала, заняла около часа, после чего отец свернул направо, и теперь их окружал густой, темный лес. Солнце порядком спряталось за верхушками деревьев.

Никита «сидел в телефоне», нацепив наушники, и слушал музыку в ВК. Марк все это время играл в какую-то игру на планшете, периодически возмущаясь, если у него что-то не получалось. Мила дремала, видимо, дорога ее утомила.

После того, как отец свернул на проселочную дорогу и сбавил скорость, машину заметно начало трясти. Здесь не было асфальта, только широкая тропа, накатанная проходящими в этом месте машинами. Судя по обновленной траве, их здесь проезжало не так много.

– Мам, – крикнул Никита, сняв наушники, – мы скоро приедем?

Женщина тридцати пяти лет повернулась с переднего сиденья и улыбнулась сыну:

– Еще минут пятнадцать, и будем на месте.

Никита тяжело вздохнул. Ему эта поездка была не нужна. Он очень хотел остаться в городе, но с младшим братом и маленькой сестрёнкой несовершеннолетнего оставить было нельзя.

– Блин. А нам обязательно нужно было ехать к черту на кулички, к какой-то прабабушке, которую мы никогда не видели?

Мама глянула на парня:

– Никита, что за слово «блин»? – Строго сказала она. – Эта моя бабушка, к которой я ездила в детстве. И мы с вами уже обсуждали эту тему, почему отправляем вас к ней на месяц.

Парень вздохнул и откинулся на сиденье автомобиля.

О том, что они втроем едут в дом к прабабушке, Никита и все остальные узнали три недели назад. Родители собрали их в гостиной, и папа объявил о супер-поездке: неизвестно куда и неизвестно к кому.

Родители собирались заграницу, поэтому детей решили отправить к маминой бабушке. Она про нее никогда не рассказывала до этого момента.

Последний раз мама у нее была ещё в детстве, когда ей было десять лет. Они приезжали с сестрой, которая на пять лет младше нее, но сестра умерла еще маленькой.

Когда девочки вернулись домой, мамина сестра через неделю заболела. Она чахла, отказывалась от еды. Девочку положили в больницу, там она и умерла.

Причину смерти тогда долго устанавливали, но в итоге в заключении написали – онкология. По крайней мере, так рассказывала мама. Ее родители не сообщали ей всех подробностей. Да и что может понять десятилетний ребенок?

После того случая к бабушке они больше не ездили.

И вот теперь, спустя двадцать пять лет, мама решила навестить свою бабушку, причем не просто так, а познакомить со своими детьми и оставить их погостить на месяц.

– Черт!

Никита даже дернулся от неожиданности.

– Марк! – крикнул отец. – Это что за слова?

Мальчик убрал в сторону планшет и скрестил руки на груди:

– Интернета нет, а я игру не закончил!

Он обиженно засопел.

Никита посмотрел на свой айфон и понял, что брат прав, интернет здесь не ловил.

Он поднял его чуть повыше, даже потряс, но все безрезультатно.

– Блин! – сказал парень.

Мама цокнула языком и покачала головой.

Никите было пятнадцать лет. Как любому подростку, ему требовалось общение со сверстниками. Проще всего общаться было через мессенджеры. Друзья у него были, в основном парни с похожими интересами. Лидером в классе Никита не был, как не было и девушки. Многие ребята в его классе уже вовсю крутили романы, но он был слишком скромным, чтобы подойти и познакомиться с кем-нибудь.

Никита был красивым мальчиком, высоким, как папа, с темными волосами и карими глазами. В меру худощав, стрижка полубокс, и аккуратный нос.

Никита по своей натуре был спокойным, вежливым, неконфликтным человеком.

Он закончил девятый класс. В школе учился хорошо, ходил на легкую атлетику и в школу программирования. В будущем хотел посвятить себя профессии программиста. Ему нравились всякие новейшие технологии, он разбирался в системе лучше, чем в учебнике по русскому языку.

После девятого класса парень решил пойти в десятый, чтобы потом поступить в институт, если повезет, и в другом городе, где больше всего перспектив.

Марк был его противоположностью. В свои одиннадцать лет он не сидел на месте: постоянно проводил время на улице со своими сверстниками, вечно куда-то «вляпывался», после чего часто был наказан.

Марк закончил четвертый класс. Учился он хорошо, но садился за учебники, если ему постоянно твердили об уроках.

Мальчик для своего возраста был среднего роста, со светлыми волосами и голубыми глазами. Он больше походил на маму, как и младшая сестра Мила.

Марк увлекался плаванием и компьютерными играми. Он как-то пытался создать свою игру, но для этого нужны были деньги. Родители ему не дали, и парень переключился исключительно на борьбу с виртуальными монстрами.

Мила, самый младший ребенок в семье, ходила в детский сад. Ей было всего пять лет, но она была очень развитым ребенком. Умела читать, даже знала весь алфавит.

У девочки, как и Марка, были светлые, слегка вьющиеся волосы, которые доставали до поясницы. На круглом личике сидели два больших голубых глаза, носик пипочкой и алые губки.

Мила была похожа на куколку. Она росла очень воспитанной и вежливой девочкой. Мама записала малышку на танцы, куда водил ее старший брат Никита. У нее получалось лучше всех, поэтому девочку ставили во все танцы.

Из всех присутствующих перспектива ехать к какой-то прабабушке не нравилась только Никитке. Марку было все равно, главное, чтобы интернет работал, а Мила еще маленькая, чтобы во все вникать. Тем более, рядом будут ее родные братья.

– Вот зачем мы сюда прёмся? – возмущался Марк. – Тут ни фига не работает интернет!

– Марк! – прикрикнул отец. – Если ты не хочешь, чтобы мы оставили тебя здесь еще на месяц, на перевоспитание, прекрати себя так вести! Тем более, так разговаривать. Вам полезно будет пожить без интернета. Вы и так без него никуда.

Мальчик все так же сидел, надув губы и сложив руки на груди.

Никита смотрел в окно, понимая, что интернет не появится, по крайней мере, в ближайший месяц.

Неожиданно, вдоль дороги, по которой они ехали, со стороны своего окна, Никита увидел идущую женщину. Она странно выглядела.

На ней было грязного цвета платье, которое, как мешок, сидело на теле. Волосы, собранные в хвост, слегка растрепались и торчали в разные стороны. Лицо серое, осунувшееся с большими темными глазами, которые смотрели на проезжающую мимо машину.

В одной руке у женщины была палка, в другой – корзина. На вид даме было около шестидесяти, может, и больше. Внешность всегда обманчива.

Она остановилась на обочине и посмотрела на проезжающую мимо нее машину.

Никита не отводил глаз с женщины, и когда они проехали мимо, слегка передернул плечами.

Она произвела на него какое-то неоднозначное впечатление. Но парень пока не понимал, какое именно. Только внутри слегка все сжалось.

– Мам, – сказал Никита, – это кто?

Женщина обернулась и посмотрела на стоящую вдоль дороги старуху.

– Не знаю, – ответила она, – может, местная жительница. Я давно тут не была. Даже не знаю, вспомню ли свою бабушку.

Они проехали еще немного и на развилке повернули направо. Через триста метров машина подъехала к калитке, за которой стоял двухэтажный деревянный дом.

– Мамочка, – пропищала Мила, зевая, – мы уже приехали?

Женщина повернулась к ней, отстегивая ремень безопасности.

– Да, милая. Уже приехали. Сейчас будем знакомиться с вашей прабабушкой.

Мама вышла из машины, подошла к задней двери и стала вытаскивать девочку из салона.

Парни по очереди вышли следом. Отец открыл багажник и начал доставать чемоданы с вещами.

Они все подошли к старой, покосившейся калитке. Дом был деревянный, потемневший и старый. Наверное, он стоял здесь очень давно, не одно поколение. На втором этаже было два окна, которые смотрели во двор. На первом, где стояла входная дверь, была небольшая веранда, если ее можно было так назвать.

Сверху – деревянный выступ вместо крыши, деревянные доски на земле и ступени к ним.

Именно по этим ступеням сейчас спускалась старуха, которой на вид было лет девяносто. В руках она держала старую клюку, о которую опиралась.

Никита смотрел на новую родственницу, понимая, что она ему не нравится. Было в ней что-то странное, отталкивающее.

«Хотя, как можно судить о человеке, которого впервые видишь. Может, мы и не знаем ее и никогда не видели, а она на самом деле, как все те бабки, которые пылинки сдувают со своих внуков. Тогда это хорошо, хоть присмотрит за младшими родственниками».

Старуха была очень древней. Она была худой, с длинными костлявыми руками и скрюченными пальцами. На лице и открытых участках тела можно было рассмотреть коричневые старческие пигментные пятна.

Седые волосы завивались волнами, но были вполне объемистыми, что редко встретишь у старух, которым под девяносто лет.

На худом, морщинистом лице торчал острый нос, на бороде свисала большая темно-коричневая родинка с торчавшими из неё волосками. Темные, глубоко посаженные глаза смотрели из-под кустистых бровей.

Но что-то в ее взгляде было не так. Никита присмотрелся и чуть не вздрогнул от неожиданности, когда бабка зыркнула на него. Вместо одного глаза у нее был стеклянные темный шар. Не сказать, чтобы это было противно, но неожиданно и немного страшновато.

На ней висело платье в цветочек, на ногах были теплые носки и резиновые тапочки.

Подойдя к калитке, она осмотрела всех своим колючим одноглазым взглядом, начиная с Никиты и заканчивая отцом.

На девочке старуха задержалась чуть дольше, чем на остальных, осматривая ее, изучая. После этого удовлетворенно кивнула и слегка улыбнулась своим беззубым ртом. Хотя, это вряд ли можно было назвать улыбкой, скорее всего оскал хищника, которому принесли добычу.

Марку, видно, новая родственница тоже не понравилась. Мальчик молчал, хотя мог много чего сказать в ее адрес. Но под строгим взглядом отца, он просто смотрел на прабабку.

– Здравствуйте, Полина Владленовна, – сказала мама, улыбаясь, – я Катя, ваша внучка. Помните меня? Я приезжала к вам, когда мне было десять лет.

Старуха посмотрела на нее своими темными глазами и открыла калитку.

– Здравствуй, внучка. Конечно, я тебя помню. Ты приезжала ко мне на лето с Анечкой. А где, кстати, она?

Бабка смотрела на нее не моргая.

– К сожалению, Аня умерла еще в детстве. Мама не хотела вам об этом говорить, чтобы не расстраивать.

Старуха промолчала, ни один мускул на ее лице не дрогнул.

«Странная какая-то, – подумал Никита, – у нее внучка умерла столько лет назад, а у нее никаких эмоций. Может, она уже того? Страдает маразмом…»

– Я вам писала, что мы приедем с детьми, и вы согласились, чтобы они остались у вас на месяц. Вот, они все здесь.

Женщина смотрела на бабку, не выпуская из рук дочку, которая всем телом жалась к ней.

– Я получила его. Здравствуйте, дети. Меня зовут Полина Владленовна.

Старуха проскрипела своим противным, как показалось Никите, голосом.

– Добрый день! – первым поздоровался мужчина. – Меня зовут Сергей. Я муж Катерины, а это наши дети. Старший Никита, младший Марк и совсем еще малышка, дочка Милочка.

Мужчина улыбался, протягивая старухе руку.

Бабка, проигнорировав его, повернулась и поковыляла в сторону дома.

– Пойдемте, – проскрипела она.

Сергей посмотрел удивленно на жену, выгнув одну бровь. Та только пожала плечами и, открыв калитку, двинулась вслед за старухой, держа на руках Милу.

Парни взяли чемоданы и покатили их в сторону дома.

Глава 2

Внутри дом был из того же материала, что и снаружи. Первый этаж отделан деревом, которое со временем потемнело.

Пахло чем-то кислым, и Марк слегка сморщил нос.

– Фу, – громко сказал он, – чем так воняет?

Катерина цыкнула на сына, тот замолчал, виновато посмотрев на нее.

Внутри дом выглядел старым, неубранным. Посередине стоял замызганный диван и два кресла. Перед ними стоял темный стол на ножках. Он был застелен замусоленной скатертью, которая, видимо, пожелтела со временем. На столе была стеклянная ваза, в которой торчали сухие цветы.

Бабка села на одно из кресел, Катерина последовала ее примеру, спустив девочку с рук и усадив ее рядом с собой на диван. Мила не отпускала мать, держала ее за руку и смотрела на незнакомую ей бабушку.

Мужская половина осталось стоять рядом, держась за ручки чемоданов.

В доме была еще одна дверь, которая, скорее всего, вела на кухню. Напротив входной двери находилась лестница, ведущая наверх, на второй этаж. Она была настолько старой, что жалко было смотреть на эту конструкцию.

– Катерина, скажи, как поживает моя дочь? Давно ее не видела.

Женщина удивленно посмотрела на старуху.

– Бабушка Полина, мама умерла много лет назад. Мы тебе писали, когда состоятся ее похороны, но ты не приехала.

Старуха почмокала губами.

– Наверное, я не получила вашего письма. Здесь почта не всегда доходит. Либо почтальон опять не захотел идти в такую даль. Ну, пусть земля ей будет пухом.

Ее противный хриплый голос пролетел эхом по дому. Никита еще раз подумал, что женщина с таким безразличием отзывается о своей родной дочери, что можно только позавидовать ее стойкости. «Хотя, ей же девяносто лет. Хорошо, что она вообще хоть что-то помнит».

Мила сидела возле матери и не сводила глаз со старухи.

– Мама, – сказала она своим тоненьким голоском, – а бабушка умеет рассказывать сказки?

Катерина не успела ничего ответить, ее опередила старуха.

– Конечно, умею деточка, – пропела она сладким голоском, несвойственным ей в этом возрасте, чем крайне удивила Никиту. – Еще я умею петь прекрасные колыбельные на ночь. Тебе понравится.

Старуха улыбнулась беззубой улыбкой и снова зачмокала тонкими губами. Волосатая родинка на бороде противно зашевелилась в такт движениям.

– Бабушка Поля, – сказала Катерина, – мы, наверное, с Сергеем поедем.

Никита обратил внимание, что мама как-то странно себя ведет и пытается побыстрее отсюда уехать. А отец вообще весь издергался. Он подавал жене знаки глазами, и парень это заметил.

«Вот, блин. Молодцы. А нас оставляют с этой допотопной старухой, похожей на ведьму. Такую ночью встретишь, где-нибудь в доме, на лестнице и свалишься от страха».

Женщина встала, поцеловала детей и, сказав напоследок, чтобы слушались бабушку, вышла за дверь вслед за мужем.

Все четверо остались сидеть в гостиной, глядя на старуху.

Та осмотрела их еще раз, потом медленно поднялась и, протянув руку Миле, сказала:

– Пойдемте, я покажу вам ваши комнаты.

Девочка взяла ее за морщинистые пальцы и спустилась с дивана.

Дойдя до лестницы, старуха повернулась к мальчишкам.

– Ну, чего встали, берите чемоданы и ступайте за нами. Не я же их потащу.

Марк посмотрел на Никиту и, пожав плечами, начал подниматься следом за сестрой с бабкой. Чемоданы были тяжелыми, и тащить их по лестнице получалось плохо. Больше всего Марк боялся, что ступени под тяжестью треснут, и он провалится вниз.

На втором этаже было три двери: две – с одной стороны и одна – напротив. Сам этаж не отличался от первого. Стены были из дерева, на одной из них висело бра, над ним была какая-то старая картина, местами в паутине.

Изображение на этой картине было странным: какое-то чудовище с острыми клыками, из пасти которого стекали кровавые слюни, свисало над маленькой девочкой.

Старуха завернула туда, где было две комнаты. Открыв первую дверь, она ткнула своим тонким скрюченным пальцем вглубь и сказала:

– Эта ваша комната. Здесь две кровати, шкаф и тумбочка. Туалет с раковиной вон за той дверью.

В спальне была еще одна дверь, видимо, за которой и была уборная.

Бабушка повернулась и повела девочку за собой.

– Стойте, – сказал Никита, – а куда Мила? Разве она не с нами будет спать?

Старуха окинула его своим недобрым взглядом и проскрипела сухим голосом:

– Нет. Девочки спят отдельно от мальчиков. Ее комната будет рядом с вашей и напротив моей.

– Ну она же еще маленькая, – Никита попытался возразить старухе, – ей всего пять лет. Как она будет одна?

Старуха открыла дверь соседней комнаты и завела туда девочку.

– Не переживай. Я за ней присмотрю.

Они зашли внутрь, и дверь за ними закрылась.

Парню ничего не оставалось, как послушаться. Он зашел в спальню и занес чемоданы внутрь. В это время подошел Марк, который рассматривал картину и краем уха слышал разговор брата и прабабки.

Заняв одну из двух кроватей, парень плюхнулся поверх одеяла и достал телефон. Интернета не было, как и связи.

– Зашибись! – сказал Никита, откидывая телефон в сторону.

Марк поставил свой чемодан возле шкафа и начал осматривать комнату.

Мебель, которая стояла в спальне, была старая, можно даже сказать, «допотопная»: коричневый шифоньер, в нескольких местах потертый, имел две створки; тумбочка, над которой висело бра, стояла ближе к кровати Никиты, ее поверхность была вся поцарапана, как будто по ней прошлись острым гвоздем; две кровати стояли напротив друг друга, возле стен. Таких кроватей Марк никогда еще не видел. Они полностью были железные. Поверхность, на которую ложились спать, состояла из мягкой сетки, а сверху лежал матрас. Замызганная простынь накрывала сие великолепие. В ногах лежало синее клетчатое одеяло. Марк потрогал его и поморщился – оно было колючим. Из подушки, на которой предстояло спать, торчали перья.

Дома, конечно у них было все по-другому: у мальчиков своя комната, в которой стояли роскошные полутораспальные кровати из белого дерева с ортопедическим матрасом, яркое постельное бельё и подушки с верблюжьей шерстью.

Марк нагнулся посмотреть, из чего сделан матрас, и увидел, что в некоторых местах вываливается вата.

– М-да, – проговорил он, – ну и в дыру нас привезли.

Марк повернулся и посмотрел на брата.

– Никитос, – позвал он его, – тебя что, все устраивает?

Старший брат лежал на кровати и смотрел в потолок. Когда его окрикнул Марк, он повернулся и приподнял одну бровь.

– Нет. Ну что мы можем сделать? Не соберемся же и не уедем домой. Ты хоть вообще помнишь, какими путями добирались? И это всего лишь на месяц. Проживем как-нибудь.

Он отвернулся и снова уставился в потолок, с которого местами свисала паутина.

Марк пнул ногой какую-то бумажку на полу и чертыхнулся.

– Месяц без мобильного, да мы со скуки сдохнем в этом месте.

Никита повернулся к брату.

– Марк, – спокойным голосом сказал он, – не выражайся.

Мальчик сел на кровать и достал планшет.

Через некоторое время Никита услышал, как его младший брат пытается кого-то убить. Из планшета доносились выстрелы, звуки рукопашного боя, а от Марка – ругательные слова.

– У тебя интернет появился? – спросил Никита, приподнявшись на локтях.

Мальчик, не отрываясь от игры усмехнулся:

– Ты что, думаешь я такой баклан? Я знал, что нас привезут в какую-нибудь глушь, вот и закачал себе несколько игр.

Никита встал и начал разбирать вещи. Комната была мрачной. Шторка больше походила на тряпку. Она закрывала окно до подоконника. На стенах были налеплены светлые обои, которые в некоторых местах отклеились и свисали вниз.

Он заглянул в уборную.

Здесь стоял поддон вместо ванны и старый кран, в некоторых местах покрытый ржавчиной. В углу примостился «допотопный» унитаз с деревянным стульчаком. Возле душа стояла железная раковина, над ней висело небольшое, покрытое пылью, зеркало.

Никита включил воду и ополоснул лицо прохладной водой. После жаркой поездки было самое то.

Посмотрев на себя в зеркало, он погладил голову мокрыми руками и вышел из комнаты.

В спальне стояла тишина. Никита сначала подумал, что Марк куда-то вышел, но увидел брата, лежащего на кровати и смотревшего на стену.

– Ты чего? – спросил Никита.

Марк медленно повернулся.

– Ты ничего не слышишь?

Ник покачал головой:

– Нет. А что я должен услышать?

Марк встал с кровати и подошел к противоположной стене. Приложив ухо к стене, мальчик замер и прислушался.

– Как будто маленькая девочка плачет.

Никита подошел поближе и сделал то же самое, что и брат, но никаких звуков, кроме собственного дыхания, он не слышал.

– Может, тебе показалось, или это Мила хныкала.

Марк повернулся и отрицательно покачал головой.

– Нет. Сестру я бы точно узнал. Ладно, – он спрыгнул с кровати, – пошли найдем старуху. Я проголодался.

Никита усмехнулся. «Ничего младшего брата не исправит. Жаргончик оставляет желать лучшего. Хотя дома он так не разговаривает».

Спустившись на первый этаж, мальчишки зашли в дверь, которую видели, когда приехали. Оттуда доносились голоса, один из которых принадлежал Миле.

Парни открыли дверь и попали в кухню-столовую.

Старуха недобро зыркнула на них и сказала:

– Что, проголодались? Проходите. Сейчас супа налью.

Мальчишки сели за стол, где уже находилась их сестра и потихоньку черпала ложкой какую-то жижу непонятного цвета и содержания.

Старуха налила по тарелкам суп и поставила перед каждым.

– Ешьте, давайте, – прохрипела она своим противным голосом.

Марк взял ложку, зачерпнул содержимое и, поднеся к носу, понюхал. Потом бросил ее обратно в тарелку так, что брызги разлетелись по столу.

– Фу, – закрыл он нос двумя пальцами, – что это за бормотуха?

Бабка резко повернулась, лицо ее заострилось, покраснело от злости. Она взяла тарелку с супом у Марка и вылила содержимое в раковину.

– Не хочешь, значит не голодный. Теперь придешь на ужин. Я с вами нянчится не собираюсь.

Ребята были шокированы такими действиями прабабки. Когда они сюда приехали, перед родителями она себя так не вела. Хоть и не прижимала от радости, но и не разговаривала подобным тоном.

Мила смотрела на нее своими красивыми большими глазами и еще быстрее начала работать ложкой.

Никита тоже отказался, и они вдвоем с младшим братом вышли на улицу.

– Ведьма, – пробурчал Марк и захлопнул за собой дверь.