С надеждой на смерть

РС: Очевидно. Ничего больше сказать вам не могу. Все произошло слишком быстро.

АФ: Но вы всё еще утверждаете, что опасались за свою жизнь?

РС: Он был в трех футах от меня и по крайней мере лет на сорок моложе, и он был вооружен. Конечно, я боялся за свою жизнь.

АФ: Вы могли бы определить его возраст? Вы только что сказали, что на первом этаже было темно.

РС: В задней части дома есть фонарь, а кухонные жалюзи не опущены. Света было достаточно, чтобы увидеть, что это молодой человек.

АФ: Вы узнали его?

РС: Ни разу в жизни его не видел.

АФ: В последнее время вы не замечали посторонних людей, которые могли осматривать дом и прилегающий к нему участок?

РС: Конечно, нет, мы бы позвонили в полицию. Ведь это ваша прямая обязанность, верно?

ГК: Итак, по вашим словам, ваш выстрел был актом самообороны?

РС: Не «по моим словам» – это то, что произошло. [Поднимает руку.] Вы видите это своими глазами. И нож налицо. Что еще вам нужно?

АФ: Спасибо, мистер Суонн. Вы нам всё объяснили.

[Тишина.]

РС: Это все? Я могу идти?

АФ: Где вы храните оружие?

РС: Что?

АФ: Это довольно простой вопрос, мистер Суонн.

* * *

– Итак, ваш муж спускается вниз, оставляя вас в спальне. Могу я спросить, почему вы не вызвали полицию? Или если не полицию, то кого-то другого, кто мог бы помочь, – члена семьи, соседа?

Насмешливый взгляд:

– В нашей спальне нет телефона. И я не пользуюсь мобильным. Я не хочу заполучить рак мозга, большое спасибо.

– И вы остались наверху? Вы ничего не видели?

Маргарет Суонн качает головой:

– Нет. Ничего.

– А что вы слышали?

Она хмурится:

– Простите?

– Пока что у вас не наблюдалось проблем со слухом, миссис Суонн. Не могу поверить, что вы не услышали выстрела в тихом доме.

* * *

РС: Я держу свой пистолет в специальном сейфе. И прежде чем вы спросите: да, у меня есть разрешение, и срок его действия не истек.

ГК: Мы это уже проверили. [Передает через стол лист бумаги.] Это план первого этажа вашего дом, не так ли?

РС [колеблется]: Да, хотя я не знаю, где вы это взяли…

ГК: Я попросил одного из наших криминалистов сделать его. Не могли бы вы показать мне на этой схеме, где именно стоит оружейный сейф, о котором вы упомянули?

* * *

Маргарет Суонн раздражена, как будто имеет дело с недоумком:

– Конечно, я слышала выстрел.

– А вы слышали что-то еще? Голоса?

Короткое молчание.

– Кажется, я слышала, как Ричард что-то крикнул перед выстрелом. Но не расслышала, что именно.

– А что случилось потом?

– Я вышла на лестничную площадку и позвала Ричарда… я испугалась… я думала, что его застрелили. Но он сразу же вышел из кухни и велел мне оставаться наверху. Я не спускалась, пока не пришли вы.

– Как он выглядел… ваш муж?

Она явно не ожидала этого вопроса.

– Он был в шоке, – говорит она через мгновение. – Как и следовало ожидать.

– Значит, вы видели его довольно ясно, ведь смогли увидеть выражение его лица, верно?

Она ерзает на своем месте.

– Довольно ясно, само собой.

Но ни слова о крови. Ни на его лице, ни на его одежде, хотя кухня выглядела как скотобойня. Эв дает молчанию немного затянуться, делает еще одну заметку в блокноте, после чего поднимает глаза:

– Где пижама вашего мужа, миссис Суонн?

* * *

ГК: Спасибо, что подтвердили, мистер Суонн. Оружейный сейф действительно находится в подвале. Понимаете, в чем загвоздка?

РС: [Молчание.]

ГК: Мы проверили. Вы никак не могли спуститься туда, не включив света. Не говоря уже о том, что подвальная дверь производит громкий стук.

РС: [Молчание.]

ГК: Итак, вы просите нас поверить, что вам удалось открыть эту дверь, включить свет, спуститься вниз, взять оружие и вернуться наверх. И все это таким образом, чтобы злоумышленник ничего этого не заметил?

РС: [Молчание.]

АФ: Понимаете, почему нас это беспокоит?

РС: Думаю, я хотел бы поговорить со своим адвокатом.

ГК: Сейчас вас вернут в камеру. Вы должны отдавать себе отчет в том, что ввиду характера возможного обвинения мы запросим у мирового судьи разрешение задержать вас на срок до 96 часов с целью дальнейшего выяснения обстоятельств. Допрос закончился в 00:57.

* * *

Маргарет Суонн смотрит не мигая:

– Я не понимаю, что вы имеете в виду.

– Когда прибыли наши коллеги, мистер Суонн открыл дверь в рубашке, кардигане и брюках. Но вы сказали, что он смотрел телевизор в постели. Так где же его пижама?

– Какая разница?

«Твою мать, – думает Эв. – Не поверю, что ты такая тупая. Но если хочешь, чтобы я разжевала, так и быть, разжую».

– Выстрел с такого близкого расстояния наносит жертве огромный урон. Вроде того, что при взрыве. Куски тела разлетаются во все стороны.

Суонн брезгливо морщится.

– Так что вы должны понять, почему я спрашиваю про одежду вашего мужа. Его халат, пижаму, во что бы он ни был одет. Потому что одно можно сказать точно: он явно был не в этом кардигане и не в этих брюках. – Она умолкает и подается вперед, как будто хочет подчеркнуть суть. – Они были бы буквально залиты кровью и заляпаны мозговым веществом…

Суонн отворачивается и слегка расправляет плечи.

– Я положила все в стиральную машину.

Эв слышит вздох полицейского, стоящего позади нее. Она сама на волоске от того, чтобы сделать то же самое.

– Вы постирали одежду? Хотя должны были догадаться, что она будет решающим доказательством в полицейском расследовании?

Маргарет Суонн невнятно хмыкает, выражая не то полное равнодушие, не то пренебрежение.

Эв оглядывается на полицейского:

– Будьте добры, проверьте стиральную машину и соберите все, что в ней есть. Если, конечно, наши криминалисты этого еще не сделали.

Полицейский кивает и направляется к двери. Эв возвращается к Маргарет Суонн.

– Есть что-нибудь еще, о чем вы мне не рассказали, миссис Суонн?

Суонн прижимает руку к груди и хрипло дышит. Она явно не собирается отвечать.

– Итак, подведем итоги. Ваш муж застрелил какого-то человека, и вы не позвонили в полицию, чтобы сообщить о случившемся – ни до, ни после того, как это произошло. Наоборот, сделали все возможное, чтобы уничтожить улики. Вы понимаете, что само по себе это является уголовным преступлением?

Маргарет Суонн поворачивается к ней лицом. Ее щеки пылают.

– Пожалуйста, позвоните моему доктору. Мне нехорошо.

* * *

«Оксфорд мейл онлайн»

Понедельник, 22 октября 2018 года

Последнее обновление в 07:24

НОВОСТЬ ДНЯ:

Смертельный исход «серьезного инцидента» в Уитэме

Полиция долины Темзы подтвердила, что вчера вечером неназванный человек погиб в результате «серьезного инцидента» в Уитэме, после того как жители района сообщили о значительном присутствии там полиции около 22:30. Полицейские и их автомобили дежурят на месте происшествия, рядом с домом на Оук-лейн, на окраине деревни.

Точный характер инцидента не обнародован. В заявлении полиции долины Темзы подтверждается лишь то, что «полицейские прибыли в дом в Уитэме вечером 21 октября после серьезного инцидента, приведшего, к сожалению, к гибели человека».

Если кто-нибудь располагает информацией о случившемся, просьба связаться с Отделом уголовного розыска полиции долины Темзы по телефону 01865 0966552 или конфиденциально позвонить по номеру горячей линии 0800 555 111.

Информация будет обновляться по мере развития событий.

* * *

Адам Фаули

22 октября

08:15

– Эй, угомонитесь. Нам нужно многое обсудить.

Впрочем, неудивительно, что сегодня утром здесь такой шум и гам. Как я уже сказал, в этом городе в людей не стреляют. И уж точно не семидесятилетние старики.

Куинн стоит у доски. Накануне вечером он был гиперактивным, да и теперь излучает так много энергии, что похож на ребенка из рекламы хлопьев «Реди брек». Извините, это сразу выдает мой возраст. Погуглите – и поймете, о чем я. Гис тоже сейчас здесь, так что нас ждет первая реальная проба сил в том разделении обязанностей, которое мы обсуждали, когда Куинн был первым восстановлен в должности. Все это было очень разумно и по-взрослому, и Куинн из кожи вон лез, стараясь быть позитивным и примерным. Только это было тогда, когда мы занимались лишь парой ограблений и какой-то мелкой наркоторговлей. Теперь же мы имеем тело и вероятное обвинение в убийстве, и Куинн явно вознамерился захапать все, что сможет. Я это знаю, и Гис это знает, а я в долгу перед Гисом.

Я снова оглядываю комнату и жду, когда шум уляжется. Вижу три новых лица: одно заменяет Асанти, другое – Сомер и еще одно только что прибыло сегодня по направлению ЗУЛа. (Прежде чем вы подумаете, что я начал вываливать на вас аббревиатуры из полицейского сериала без расшифровки: это означает «Защита уязвимых людей». Начиная с домашнего насилия и кончая рабством. Это жесткая тема, и, чтобы такое выдержать, нужно иметь железный характер.) Последние несколько лет мы были довольно сплоченной командой, а тут за один раз столько свежей крови… Но, черт возьми, возможно, это даже к лучшему!

– Хорошо. Прежде чем мы начнем. Для тех из вас, кто не работал со мной раньше: у нас в этой команде есть два детектива-сержанта: детектив-сержант Куинн и детектив-сержант Гислингхэм. В таком крупном расследовании, как это, мы будем работать по стандартной схеме: принимающий детектив-сержант, который собирает и изучает улики, и распределяющий детектив-сержант, который распределяет задачи на основе того, что нам удается найти. В данном случае имеет смысл, чтобы детектив-сержант Куинн, который был на месте происшествия прошлой ночью, взял на себя первую роль, а детектив-сержант Гислингхэм – вторую. Всем ясно? Говорите сейчас, потому что потом будет поздно.

Пара нервных смешков (у новичков) и несколько заинтригованных косых взглядов на Куинна (старая гвардия вроде Эв).

– Итак, – говорит Куинн, когда я снова сажусь, – вот что у нас есть. Инцидент произошел примерно в девять сорок пять накануне вечером в Гэнтри-Мэнор, Уитэм, в доме Ричарда и Маргарет Суонн. В девять пятьдесят два на номер единой экстренной поступил звонок от гражданина, но с телефонной линией были проблемы, поэтому на этом этапе оператор не понял, с чем именно мы имеем дело. Оказалось, вот с этим.

Он указывает на пришпиленные к доске снимки. Они не для слабонервных. Я, например, очень рад, что не ем обильные завтраки.

– Как видите, жертве выстрелили в лицо с близкого расстояния, и на данный момент мы не знаем, кто он. На теле ничего не было, и, учитывая повреждения, никаких шансов на визуальную идентификацию. Оба супруга утверждают, что он вломился в дом, а Ричард Суонн утверждает, что, когда он спустился вниз, чтобы прогнать злоумышленника, тот угрожал ему ножом. Задняя дверь слегка повреждена, а у Суонна довольно глубокий порез на правой руке. На месте происшествия также был обнаружен окровавленный нож, который все еще находился в руке убитого.

Он умолкает и обводит присутствующих взглядом.

– Так что на первый взгляд их история звучит правдоподобно. Но только на этом она не заканчивается. Отнюдь. Потому что мы в срочном порядке проверили эти отпечатки, и их нет в базе данных; повторяю – нет в базе данных.

Шумок в комнате.

– Как мы все хорошо знаем, крайне маловероятно, чтобы грабителя-рецидивиста не было в базе. И либо мы имеем дело с абсолютным новичком, которому не повезло, либо…

– …он настолько ловок, что ни разу не был пойман, – мрачно заканчивает Бакстер.

Куинн смотрит на него:

– Во что лично я не верю. Ни наносекунды. Черт возьми, он даже не был в перчатках. И нет никаких свидетельств того, что он пошел искать что-то, что можно украсть, – внизу больше нигде нет отпечатков. Даже если мы поверим вздорной истории Суонна о том, что он-де охотился за деньгами в чайной коробке, это ничего не меняет – на ней тоже не найдено никаких следов.

– Более того, – говорит Гис, – на задней двери их тоже нет, хотя, как только что сказал сержант Куинн, так называемый злоумышленник был без перчаток. И да, я полагаю, он мог вытереть дверь, как только проник внутрь. – Поднимите руку, кто считает, что это годная версия?

Никто даже не пошелохнулся.

– Что подразумевает, – продолжает Куинн, – довольно большое количество вопросов.

Он делает два шага к презентационному блокноту и переворачивает верхний лист. Сержант явно пришел на работу даже раньше, чем я думал. Я замечаю улыбку на губах Эв. Она толкает Бакстера локтем и двигает губами синхронно с голосом Куинна:

– И вот каковы они.

ВОПРОСЫ

1. ПОЧЕМУ СУОННЫ НЕ ПОЗВОНИЛИ ПО НОМЕРУ 999, ЕСЛИ НЕ ДО ВЫСТРЕЛА, ТО ХОТЯ БЫ ПОСЛЕ?

NB^[7]: ИНТЕРВАЛ В 35 МИНУТ МЕЖДУ ЗВОНКОМ СВИДЕТЕЛЯ И ПРИБЫТИЕМ ПОЛИЦИИ – У НИХ ДОСТАТОЧНО ВРЕМЕНИ, ЧТОБЫ ПОЗВОНИТЬ ПО НОМЕРУ 999 САМИМ.

2. ПОЧЕМУ РС ПЕРЕМЕНИЛ ОДЕЖДУ? (НАЙДЕНА В СТИРАЛЬНОЙ МАШИНЕ.)

3. КАКИМ ОБРАЗОМ РС ДОСТАЛ ОРУЖИЕ ИЗ СЕЙФА В ПОДВАЛЕ ТАК, ЧТО ЗЛОУМЫШЛЕННИК ЭТОГО НЕ ЗАМЕТИЛ? (СМ. ПЛАН.) ОРУЖИЕ БЫЛО НЕ В СЕЙФЕ? ТОГДА ПОЧЕМУ НЕ СКАЗАТЬ ОБ ЭТОМ ЧЕСТНО?

4. ЕСЛИ ЗЛОУМЫШЛЕННИК УГРОЖАЛ СУОННУ, ТО КАК ОН ОКАЗАЛСЯ СПИНОЙ К СТЕНЕ?

Куинн поворачивается и обводит нас взглядом.

– Вчера вечером мы с боссом беседовали со Суонном, но не получили удовлетворительного ответа ни на один из этих вопросов. Как только мы надавили на него насчет оружия, он замолчал и попросил адвоката.

Куинн явно рвется вперед с опущенным лбом, и он по-своему прав – даже более чем. Но мы не можем позволить себе такое сужение обзора. Однако, прежде чем я успеваю что-то сказать, меня опережает Хлоя Сарджент. Это ее прислали к нам из ЗУЛа. Миниатюрная блондинка с тихим голосом, но при этом очень хваткая и гораздо более жесткая, чем кажется. Иначе и быть не может, и дело не только в ЗУЛе, а и вообще в службе в полиции с такой фамилией^[8].

– Знаю, это выглядит плохо, – говорит она. – Я имею в виду, что никто из нас не стал бы действовать так, как действовали Суонны. Но они не полицейские. Пожилая пара в темноте с незнакомцем в доме…

– А еще они немного странные, если хотите знать мое мнение, – говорит Эв, поддерживая ее. – По крайней мере, судя по тому, что я видела вчера вечером. И очень замкнутые. Готова спорить, у них бывает не так много гостей.

– Верно, – говорит Сарджент. – Я легко могу представить, как кто-то вроде мистера Суонна в таких обстоятельствах паникует, и потом все идет не так… Пистолет стреляет, и он вновь паникует и лишь усугубляет ситуацию, пытаясь это скрыть.

Мне нравится ход ее мыслей. Я почти вижу перед собой Сомер. Почти.

– Нет никакого способа это узнать, детектив-констебль Сарджент, – говорю я, видя, как она слегка покраснела оттого, что я знаю ее фамилию. – И я должен сказать, что сейчас настроен столь же скептически, как и детектив-сержант Куинн. Но – и это важно, народ, – даже если Суонны и злейшие враги сам и себе, вполне возможно, что они говорят правду, пусть и не всю. Как сказала детектив-констебль Сарджент, это пожилые люди, живущие в доме на отшибе, и они столкнулись на кухне с кем-то, кого они не знают, возможно, вооруженным.

– Говоришь как адвокат защиты, – сухо замечает Эв.

Я поворачиваюсь к ней:

– Точно. И так должны думать все мы. Пока не доказано обратное.

Да, я в курсе, я действительно говорю это довольно часто. Эв не единственная, кто пытается сдержать улыбку.

Я киваю Куинну:

– Простите, детектив-сержант, за то, что прервал вас.

Он поднимает глаза, проверяет свой планшет.

– Точно, да, о миссис Суонн… Ее допросила на месте происшествия детектив-констебль Эверетт. В основном хозяйка дома утверждала, что все это время была наверху. Но когда Эв спросила ее, почему она засунула пижаму старика в стирку, ей стало дурно, и мы отвезли ее в больницу. Лучше перестраховаться, чем потом кусать локти и все такое… – Он поворачивается к Эв: – Есть что добавить на этот счет?

– Я только что звонила в больницу. Ее оставили под наблюдением, – отвечает Эв. – Судя по всему, не в первый раз. Похоже, что за последние полтора года она была там по меньшей мере четыре раза, хотя они были довольно уклончивы и отказались говорить почему. Но я загляну позже и посмотрю, готова ли она говорить. Хотя, учитывая то, как она отреагировала вчера вечером, возможно, лучше послать туда кого-нибудь вместо меня. Например, мужчину с полицейским значком. И чем больше, тем лучше. – Она умолкает и улыбается: – Я имею в виду значок, заметьте.

Раздаются смешки, Гис ухмыляется от уха до уха, но Куинн все еще тщится изобразить абсолютную серьезность.

– Верно, – говорит он. – Итак, что касается следующих шагов: сегодня утром у нас судмедэкспертиза, и мы надеемся уже в первой половине дня получить начальные результаты. Нам также нужно поговорить с…

«Ладно, – думаю, – пора мне вмешаться». К огромной чести Гиса, его лицо совершенно бесстрастно, но он не хуже меня знает, что теперь мы вторгаемся на его территорию.

– Спасибо, детектив-сержант Куинн, – говорю я, вставая на ноги. – Это был превосходный обзор. Детектив-сержант Гислингхэм сейчас распределит задачи на сегодня.

Дальше нянчиться не буду. У меня свои дела. Гис уже несколько месяцев работает с Куинном, так что пусть занимается этим сам.

* * *

– Я полагаю, Икабод Крейн^[9], – говорит патологоанатам Колин Бодди, осматривая труп. Тело раздели и разложили на столе, но там, где положено быть голове, лишь россыпь зубов и осколки черепа. Извлеченное мозговое вещество лежит на тележке: ярко-красная кашица в блестящем тазу из нержавеющей стали.

Криминалист поднимает взгляд с другого конца стола:

– Ты же знаешь, что Икабод Крейн и Всадник без головы – два разных человека, верно?

– Разумеется, знаю, – раздраженно бросает Бодди, слегка покраснев под маской. – Не будь таким буквоедом, Гиддингс. Это просто чуток легкого юмора, чтобы начать день. – Он натягивает перчатки и в упор смотрит на техника: – Типа поста в соцсети или где там еще, которыми ты столь увлекаешься.

Теперь очередь криминалиста краснеть – он месяцами публиковал истории Бодди с его фирменным прозекторским юмором на странице «Подслушано. Морг», даже не подозревая, что Бодди в курсе.

– Итак, – бодро говорит последний, записывая это в список своих побед, – начнем?

* * *

Когда Гис распределяет поручения, Эв получает задание побывать в Гэнтри-Мэнор. Она также получает в напарники Хансена. Тот сразу же предлагает взять на себя роль водителя – предложение, от которого она вежливо, но твердо отказывается. Однажды Эв уже совершила ошибку, поехав в Эйншем с Бакстером, и всю дорогу звучали песни в стиле кантри. Вроде Хансен больше похож на любителя ар-н-би^[10], но предосторожность никогда не бывает излишней, тем более в таком замкнутом пространстве.

Утро солнечное, ясное, и с деревьями вдоль дороги это, скорее всего, будет приятная поездка, а также хороший шанс узнать Хансена чуть поближе. Прежде чем перейти в отдел уголовного розыска, он пару лет проработал в Коули, но их пути раньше никогда не пересекались, и, кроме уже отмеченного, Эв ничего о нем не знает. Время от времени она пыталась представить себе, какова может быть его предыстория – ни его акцент, ни фамилия не давали ей никакой подсказки, – а затем случайно услышала, как кто-то в столовой упомянул, что, хотя он родился и вырос в Бристоле, его отец швед, а мать вьетнамка. Что объясняет блестящие черные волосы, голубые глаза и удивительно изящную структуру костей лица.

За те полчаса, что они проводят вместе, Эв находит его забавным, вдумчивым и, слава богу, кошатником (что еще ни разу не подводило ее в качестве показателя порядочности мужской половины человечества). И он явно профессионал своего дела, судя по паре вопросов, которые задает по поводу брифинга. Так что пока все идет нормально. И дело не в том, что у нее были проблемы с Асанти, но в чем того никогда нельзя было заподозрить, так это в том, что он командный игрок.

Когда они подъезжают к Гэнтри-Мэнор, на воротах там уже натянута заградительная лента, а молодой констебль отбивается от пары журналистов. Но на этом всё: и погода, и локация на их стороне – слишком далеко и слишком холодно для случайных досужих зевак.

Оставив машину на обочине, они идут к дому. Трое полицейских в форме и светоотражающих куртках осматривают сад под руководством явно раздраженного Барнетсона, у которого красный от холода нос. Скупыми словами он сообщает им, что до сих пор это была «гребаная пустая трата времени».

К счастью, сами они не только будут работать в помещении, но и могут надеяться на какие-то результаты.

«Фаули хочет, чтобы мы прозондировали Суоннов, – сказал им Гис перед тем, как они ушли. – Что это за люди. Ни одного из них там не будет, так что воспользуйтесь возможностью покопаться в их грязном белье. И я имею в виду буквально».

– Но будь осторожен, – говорит Эв, отправляя Хансена в гостиную. – Убедись, что ты оставил все в точно таком же виде, как и нашел. Что-то подсказывает мне, что у Маргарет Суонн зоркий глаз.

Наверху четыре спальни, две из них под чехлами, и одна, чуть больше кладовки, с односпальной кроватью и выцветшим покрывалом. Впрочем, стопка шпионских романов в мягкой обложке и полупустая упаковка желудочных таблеток позволяют предположить, что это нечто большее, чем просто гостевая спальня.

В главной спальне гораздо больше разного барахла, больше сухих цветов, фарфоровых статуэток в виде молочниц и пухлых викторианских мальчишек, древний телевизор и чуть более молодой отдельно стоящий платяной шкаф, набитый фланелевыми рубашками, юбками-трапециями, практичной обувью, а в самом дальнем конце приютивший смокинг и темное вечернее платье в пакетах из химчистки, из чего напрашивается вывод, что их надевают крайне редко.

У кровати со стороны Ричарда ничего нет, но сторона Маргарет более чем компенсирует эту пустоту. Белая пластиковая шкатулка для украшений, полный стакан с водой, заводной будильник и фотография в рамке, на которой Суонны запечатлены, должно быть, в день своей свадьбы. Эв берет ее в руки. У Ричарда зализанные назад волосы, и он отдаленно похож на принца Филиппа^[11] в юности, хотя, возможно, это просто из-за роста. На Маргарет блестящее платье с высоким воротом и рюшами, которое выглядит не очень удобным.

Эв ставит фото на место, но при этом умудряется толкнуть стол и проливает часть воды из стакана. Лезет в карман за чем-нибудь, чтобы ее вытереть, и слышит голос матери, отчитывающей ее за неуклюжесть. Но что-то в этой пролитой лужице заставляет ее остановиться, а затем медленно поднести салфетку к лицу.

«Ну и ну, – думает Эв. – Кто бы мог подумать…»

Спустившись вниз, она обнаруживает Хансена. Тот методично обходит гостиную, делая заметки и снимки.

– Есть что-нибудь? – спрашивает Эв, оглядываясь вокруг. Она была здесь прошлой ночью, но все было слишком торопливо и слишком мрачно, чтобы что-то толком разглядеть.

Хансен морщится:

– Не так уж много, если честно. Они читают «Телеграф» и «Мейл», у них нет ничего, кроме обычного телевидения, и, насколько я могу судить, детей у них тоже нет. Хотя раньше был коричневый кокер-спаниель. – Он кивает на пожелтевшую фотографию в бледно-зеленой рамке из папье-маше. «Бенджи», – написано на ней витиеватым сентиментальным почерком.

Эв слегка ежится. Даже в пальто здесь холодно. Дровяная печь давно погасла, а центрального отопления, по-видимому, тут нет.

– Только накопительные обогреватели^[12], – говорит Хансен, читая ее мысли. – Я не думал, что их еще можно где-то найти.

– Вероятно, они здесь с семидесятых, – хмуро говорит Эв. – Как и Суонны.

Хансен коротко улыбается:

– Вообще-то, согласно одному из сайтов по рынку недвижимости, последний раз дом сменил собственника в две тысячи пятом.

«Пожалуй, – думает Эв, – они купили его не для переделки».

Она сомневается, что здесь был сделан даже косметический ремонт. Ведь никто в здравом уме не купил бы этот ковер.

– Мы знаем, где раньше жили Суонны?

– Нет. Извините. Узнать?

Эв качает головой:

– Не главный приоритет. Это было так давно, что вряд ли что-то изменит.

* * *

Сомер в больнице не нравится все, но хуже всего – время посещений. Вообще-то она не хочет, чтобы к ней приходили и видели ее в таком состоянии, но все вокруг, похоже, считают, что никто не приходит потому, что у нее нет друзей. Нет, она просто насмотрелась брошенных украдкой и/или явных сочувственных взглядов, и ей их хватит на всю жизнь.

Поэтому, когда симпатичная сочувствующая медсестра подходит и с улыбкой сообщает, что к ней посетитель, ее сердце замирает. Она никого не ждала, а бедняжка Эв вряд ли поспешит вернуться после того приема, которого она удостоилась в прошлый раз…

– Привет, Эрика.

Она видит его впервые за все эти недели, и в груди у нее болезненно перехватывает дыхание. Она уже начала забывать, какой он красивый. Эти голубые глаза. Эта улыбка, которая обычно застает ее врасплох, и тогда ее сердце готово выскочить из груди. Но сейчас он не улыбается.

– Почему ты мне не сказала? – Это произнесено не в гневе, а в печали. Он отказывается понять.

Эрика смотрит в сторону, ее глаза наполняются слезами.

– Я никому не говорила.

Но Джайлс знает, что это ложь. В этом нет никаких сомнений, иначе почему он вообще здесь? Кто-то явно сказал ему. Эв? Кэт?

– Мне звонила твоя сестра. Она переживает за тебя. Особенно с учетом того, что застряла в США.

Так это Кэт… Кэт, которая взволновалась еще больше, узнав, что Джайлс ничего об этом не знает. Джайлс, который, по мнению Кэт, является самой мощной опорой, потому что уж такой он человек.

– Могу я сесть?

Да, и такой он человек. Не позволяет себе ни малейшей бесцеремонности. Он не приносит фруктов, ведь это клише. Он также не приносит цветов, потому что знает, что это может быть слишком.

Сомер кивает. Они сидят молча. Она чувствует на себе чужие взгляды. Добрая медсестра, которая просто рада, что к ней кто-то пришел. Женщины, которые завидуют ей, что у нее есть такой мужчина. Другие пациенты, которые недоумевают, почему этот тип не появился раньше. Или, возможно, ей все это мерещится… Возможно, никто другой даже не заметил.

– Хочешь рассказать мне об этом?

Она чувствует, как дрожат ее губы.

– Не то чтобы.

– Когда тебя отпустят домой?

Эрика пожимает плечами. Так отвечать легче, чем говорить вслух. Она старается не смотреть на него. На боль в этих печальных голубых глазах.

– Слушай, теперь я понимаю. Почему ты… Ну, ты знаешь. Я понимаю. Я просто хочу помочь. Если ты хочешь.

Джайлс неуверенно протягивает руку через кровать навстречу ее руке.

* * *

В задней части особняка Гэнтри-Мэнор Клайв Конвей на четвереньках стоит на крыльце и рассматривает дверь.

– Осторожно, – рассеянно говорит Конвей, когда они приближаются. Его голос приглушен маской. – На этих плитах все еще есть следы рвоты.

Хансен морщится и смотрит себе под ноги; у него на ногах довольно неплохие туфли.

– Что у тебя? – спрашивает Эв.

Конвей выпрямляется.

– Кто-то определенно взломал эту дверь. На мой взгляд, довольно неумело, но этого было достаточно.

Эв смотрит на лампочку сигнализации на стене в нескольких футах от него.

– Это ведь его не остановило? Прошлым вечером, когда я была здесь, тут было довольно светло.

Конвей пожимает плечами:

– Очевидно, нет.

Эв поворачивается к двери, ее лицо задумчиво.

– Легко инсценировать, не так ли? Ты это и хотел сделать?

Конвей явно этого не ожидал, но воспринимает ее слова спокойно.

– Да, – говорит он, спустя мгновение. – Как уже сказал, я вряд ли назвал бы это профессиональной работой. Такое мог сделать практически любой. Согласен, вряд ли это старушка, но ее муженек точно мог.

Эв молча смотрит на дверь. Хансен хмурится:

– Думаете, они это сделали? Это все инсценировка?

Очередь Эв пожимать плечами:

– Не знаю. Просто думаю, что нам следует сохранять непредвзятость. По крайней мере, пока мы не получим результаты из лаборатории.

Конвей медленно кивает:

– Которые объяснили бы одну вещь, это точно.

Эв смотрит на него:

– Какую?

– Если жертва действительно взломала эту дверь… то каким инструментом? И, что более важно, где, черт возьми, эта штуковина сейчас?

* * *

Адвокат Суонна – типичный представитель старой школы. Плотный твидовый пиджак, дорогой галстук, начищенные до блеска туфли. Он выглядит так, будто только что вышел из симпатичного георгианского^[13] особняка на Вудсток-Хай-стрит, в каком, возможно, и живет.

Гис приглашает его пройти в комнату для допросов номер 2, где его ждет Ричард Суонн, за которым присматривает Хлоя Сарджент.

– Доброе утро, мистер Суонн, – бодро говорит Гис, садясь на свое место и жестом приглашая адвоката сделать то же самое. – Не стану спрашивать, как вы спали.

– Полагаю, это не займет много времени? – перебивает его адвокат. – У меня сегодня еще одна встреча, на которую я должен успеть.

– Это займет столько времени, сколько потребуется, – добродушно говорит Гис. – Чем скорее мы получим полное представление о том, что произошло вчера вечером, тем лучше будет для всех нас. В том числе и для вашего клиента.

Суонн поднимает глаза. Они, как бусины, поблескивают из-под тяжелых бровей.

– Я уже говорил вам. Какая часть словосочетания «незаконно вторгся» вам непонятна?

Гис усмехается:

– Нет, картина довольно ясна. Но ее детали слегка туманны.

Хлоя Сарджент с трудом сдерживает улыбку.

– Но прежде чем мы начнем, – продолжает Гис, – я должен напомнить мистеру Суонну, что он по-прежнему находится под наблюдением и что наш разговор записывается. Как ему было сказано прошлой ночью, он не обязан ничего говорить, но все, что он скажет, может быть использовано в качестве доказательств. Однако его защите может повредить, если он не упомянет на допросе что-то такое, на что позже будет ссылаться в суде. Всем все понятно?

Он смотрит на двух мужчин, сидящих напротив. Суонн колеблется, но потом кивает; адвокат смотрит на часы и со вздохом открывает блокнот.

Гис тянется к магнитофону.

– Допрос начался в одиннадцать тридцать пять. Присутствуют: детектив-сержант Крис Гислингхэм, детектив-констебль Хлоя Сарджент, мистер Ричард Суонн и мистер Тимоти Ануин, адвокат мистера Суонна. – Он поворачивается к допрашиваемому: – Итак, начнем сначала…

* * *

Беседа по телефону с Джонатаном Мартином

22 октября 2018 года, 11 ч. 39 мин.

Беседу провел детектив-сержант Г. Куинн.

ГК: Мистер Мартин, с вами говорит детектив-сержант Куинн, полиция долины Темзы. Рад, что наконец дозвонился до вас… Мы безрезультатно пытались связаться с вами.

ДМ: Извините… Я был на автостраде… Телефон был выключен. А в чем дело?

ГК: Насколько мне известно, прошлым вечером в 9:52 вы звонили в единую экстренную, верно?

ДМ: Да, я был рядом с Уитэм-Хилл.

ГК: И что вы там делали? Довольно странное место для такого времени ночи.

ДМ: Если вы фотограф, то нет. Я надеялся сделать несколько снимков метеорного потока, Орионид. Погодные условия были почти идеальные, и мне требовалось место на возвышенности без сильного светового загрязнения. Поэтому и Уитэм.

ГК: Понятно. Вы можете рассказать мне о том, что, собственно, произошло? Оператор диспетчерской не получил подробностей.