Иван Ауслендер: роман на пальмовых листьях

Кельты и славяне всегда имели рядом с местами проживания священные рощи, которые заменяли им культовые сооружения и были естественными храмами под открытым небом. Современные горожане объясняют необходимость сохранения лесопарковых зон тем, что им нужно где-то выгуливать своих детей и собак. Но похоже, что и детей и собак они заводят только для того, чтобы можно было легитимно бродить час или два между деревьев, нарезая круги по священной роще или проходя её вдоль. Большинство из них считают себя по вероисповеданию христианами (или атеистами), но в церкви (или в планетарии) бывают хорошо если раз в год, а культовые рощи посещают каждую неделю, а то и ежедневно. Ничего не меняется: мы всё те же язычники, что и раньше, только в карманах айфоны.

Никогда не покидай Петербурга. Не совершай ошибку. Не думай, что где-то ты сможешь найти то, чего не смог найти в Петербурге. Не найдёшь, нигде не найдёшь, но потеряешь всё, что у тебя есть. Ведь если ты не нашёл чего-то в Петербурге, то, значит, скорее всего, этого вообще нигде нет. Не существует.

Причиной упадка цивилизации может быть только упадок веры. И результатом упадка цивилизации является упадок веры. И сам по себе упадок цивилизации - это только упадок веры, не более, но и не менее.

Потому что даже самое ужасное стихийное бедствие, такое как потоп, извержение вулкана, поражение футбольного клуба Зенит, победа партии Единая Россия, голод, эпидемия, неурожай конопли, ледниковый период и любое другое событие, само по себе не может разрушить цивилизацию, ибо цивилизация строится не на земле, а на вере. Если поссле природной катастрофы останется хотя бы один выживший, то и цивилизация сохранится. Если тот, спасенный, сохранил веру, как Ной и прочие. Важна не тяжесть катастрофы самой по себе, а отношение к ней.

Утром в воскресенье Ауслендер лежал в постели с больной головой. И думал. мысли были тяжелые и неудобные. Такие, что едва помещались в голове. То есть не потому что большие, а потому что угловатые как мебель, которую трудно протащить сквозь дверной проем. Такие застревающие углами, цепляющиеся за стенки ножками и боками несуразные угрюмые мысли. Голова от их угловатости болела еще больше, чем просто так, с похмелья.

Все бюджетники думают, что деньги вырастают на ёлках. Да так, собственно, оно и есть — для бюджетников. Кому-то достаются опилки, иголки, крохи, а кто-то размашисто снимает с бюджета деньги мешками, но ни те, ни другие не понимают, как вот это оно всё образуется, богатство, для них оно просто выросло на дереве, а путь к обретению богатства один только — пробраться к лучшей, заветной веточке.

Патологоанатом берёт специальную дисковую пилу и отрезает трупу верхушку черепа, чтобы посмотреть, был ли у покойного мозг.

...не всегда протест идёт от плохой жизни. Часто бывает, что от хорошей. Когда у человека жизнь действительно плоха, и нужда, и напряжение, то человек не поднимает головы, а решает текущие задачи.

Умберто Эко говорил, что интеллектуал должен быть как обезьяна на дереве: наблюдать политические и социальные конфликты, комментировать, анализировать, но оставаться независимым и беспристрастным.

Чтобы дети смеялись и ели мороженое, дети должны быть. Их родить нужно. А он не родил. А теперь, может, и не успеет. Потому что отморозил себе все. Там. И теперь он наконец понял, что это - все. И где - там. Раньше он думал, что это гениталии. И заботился о них, думал, они главное. И вот ему сорок плюс, с гениталиями все в порядке, даже простатита нет. А детией не получилось, потому что любовь отморожена, в сердце замерзла любовь.

Любой выбор ложен, а сама возможность выбирать иллюзорна. Так в чем смысл и как эти кукольные выборы могут быть честными или нечестными? Марионетки в конечном итоге всегда выбирают очередного Карабаса-Барабаса; лучшее, что может сделать умный Буратино, - это порвать холст иллюзии в очаге каморки папы Карло и уйти за кулисы, где можно обрести внутреннюю свободу, свободу по ту сторону сцены.