Читать книгу: «Пауки в банке», страница 11

Смертельная переделка

Рудольф встретил меня у ворот своего образовательного центра. Центр находился на территории бывшего пионерского лагеря. Думаю, Рудольфу когда-то давно по дешёвке удалось скупить землю, на которой стоял лагерь. Он обнёс территорию пятиметровым сплошным забором из кирпича, отремонтировал два корпуса, жилой и учебный и оборудовал место для отдыха между корпусами.

– Ифигения, очень рад вас видеть. Давайте я возьму ваш рюкзак, – Рудольф буквально выхватил у меня из рук рюкзак. – Что это у вас там такое тяжёлое?

– Стратегические запасы еды, – пошутила я.

– Здесь вам голодная смерть не грозит, – в таком же шутливом тоне ответил Рудольф. – Я бы сказал наоборот. Нам посчастливилось найти чудо-повариху. Она готовит изумительные блюда, вкладывает в них всю душу, перед готовкой всегда очищается от плохих мыслей, и поэтому еда у неё получается особенно вкусная и позитивная. У нашей поварихи настолько сильная энергетика, что даже каша на воде без соли и без сахара у неё получается восхитительно.

Я, конечно, слышала про то, что готовить нужно только в хорошем настроении, что только тогда блюда получаются вкусными и полезными. Но, на мой взгляд, ингредиенты не менее важны. Если пшёнку залить простым кипятком, то, какой бы мощной не была твоя аура, получится просто невкусная пшёнка на воде. А чтобы каша получилась вкусной, нужно добавить в неё соль, сахар, маслице. Как в той сказке про кашу из топора.

Не подозревая о моих мыслях, Рудольф продолжал нахваливать чудо-повариху. Наконец, мы подошли к железной двери, обитой вишнёвым дермантином. Точно такая же дверь стоит у моих родителей, даже ручка, замки и глазок такие же. Отличная и дорогая дверь, шумонепроницаемая и по уверению производителей пуленепробиваемая.

– А вот и ваши апартаменты на время нашего мероприятия, – торжественно сказал Рудольф, распахивая передо мной дверь. – Ужин в шесть часов. Ресторан в соседнем корпусе. Рекомендую не опаздывать, сегодня у нас феерическое шоу приготовления спагетти с морепродуктами. А пока я вас оставляю. Располагайтесь, отдыхайте.

Номер был оборудован весьма просто. Из мебели здесь были только односпальная кровать, тумбочка и встроенный шкаф. В оформлении доминировал вишнёвый цвет: обои, ковролин, портьеры на окне, покрывало на кровати, полотенца – всё было густого вишнёвого цвета. На мой взгляд, получилось мрачновато. Я отдёрнула портьеру, чтобы впустить свет и открыть окно, но оно не открывалось и к тому же было затонировано в тёмный цвет.

Зазвонил телефон. Это был Капитон.

– Фигли-мигли, привет, – послышался как всегда бодрый голос Капитона. – У меня есть сообщить тебе весьма важное известие. Ты где?

– Я под Тулой.

– Эк куда тебя занесло. Что ты там делаешь? За пряниками да самоварами поехала?

– Почти угадал – за менеджерскими пряниками. На тренинге я, в «Руди-Труди».

– В «Руди-Труди»? – моментально переспросил Капитон. – Немедленно…

Связь оборвалась. Вернее, сел мой телефон. Я поискала розетку, чтобы зарядить телефон и продолжить разговор, но розетки нигде не было: ни в комнате, ни в ванной. Я вышла из номера и пошла бродить по корпусу. Везде голые стены и такие же шумонепроницаемые двери, как в моём номере. Весьма странное заведение, может, уехать пока не поздно, мелькнула мысль. Но уехать было не на чем – привезший меня Борис тут же уехал обратно в Москву. Нужно за ужином переговорить с Рудольфом, сослаться на внезапные неотложные дела и попросить заказать такси.

Ровно в шесть я входила в ресторан. Рудольф, завидев меня, вскочил со своего места и кинулся навстречу:

– Ифигения, я восхищен. Точность – вежливость королей. Или, в вашем случае, будет вернее сказать, королев. Проходите сюда, царица.

Я села за столик и, обведя глазами пустой зал, задала законный вопрос:

– А где остальные участники мероприятия?

Рудольф замахал руками и как-то сбивчиво ответил:

– Скоро будут. Это неважно. Важно то, что вы здесь и сейчас здесь будет происходить супер-шоу.

В зале погас свет. На середину выехал стол с мигающей иллюминацией по периметру. На столе переливалась всеми цветами радуги пирамида из спагетти, а вокруг сияли разноцветными фонариками крабики, креветки, устрицы и осьминожки. Вдруг блестящие ниточки спагетти стали быстро взмывать под потолок. Девушка, стоящая за столом, начала жонглировать ими, как заправский циркач. Вскоре под потолком летало бесчисленное множество сверкающих спагетти и присоединившихся к ним морепродуктов. Не могу сказать, что зрелище было завораживающим, но необычным оно точно было. Если честно, главный вопрос, который меня волновал, – как светодиоды прикреплены к спагетти и как потом всё это есть.

Включился свет, девушка с отстранённым лицом подала нам спагетти, только что летавшие под потолком. Что-то в лице девушки-поварихи показалось мне смутно знакомым: светлые волосы, карие глаза, небольшой шрам на носу.

– Ифигения, давайте быстрее пробуйте, – нетерпеливо сказал Рудольф, который сам уже начал уминать свою порцию. – Остывшее блюдо не настолько вкусно. Вместе с паром исчезает положительная энергия еды.

Я сначала внимательно изучила поданные мне спагетти. Никаких следов светодиодов или других светящихся приспособлений не было. Наверное, спагетти, подаваемые гостям, не участвовали в шоу.

– Ну как вам Mediterranean Astra? Правда, восхитительно. А какое послевкусие! Как будто побывал в Средиземноморье.

На мой взгляд, макароны, как макароны, а морепродукты мне вообще было сложно оценить, ибо я не большой любитель всяких морских обитателей. Дабы соблюсти приличия и не огорчать восторженного Рудольфа вслух я сказала совершенно иное:

– Да, согласна. Очень вкусно, а какой восхитительный аромат! Где вы нашли такого замечательно повара? Кстати, как её зовут? – как бы невзначай поинтересовалась я.

– Её никак не зовут. Она просто Повар, с большой буквы. Это один из основных принципов тантрической кухни, которую она исповедует. Необходимо полностью раствориться в блюдах, которые готовишь. А как это сделать? Только посредством полной потери собственной личности.

– Странно как-то. Как же вы с ней общаетесь? Как зовёте?

– А мы и не общаемся. Она полностью погружена в думы о еде. Её совершенно не беспокоит окружающий мир. Если хотите, она на самом деле и не живёт среди нас. То есть физически она здесь, но сознание её там, где приготовляемая ею пища. Если она готовит морепродукты, значит, мысленно она в Средиземном море или Атлантическом океане.

– Всё равно не понятно. Если мысленно она не с нами, как она решает обычные бытовые задачи? Ходит в магазин? Покупает одежду?

– А она этого ничего не делает. Мы всё делаем за неё. Её предназначение – творить пищу.

– Как же она раньше жила? До того, как попала к вам? Неужели, она всю жизнь жила только приготовлением пищи?

– А до того, как Лера попала к нам, она не знала о своём мистическом таланте. Он открылся у неё только здесь.

Я отметила оговорку Рудольфа, что девушку зовут Лера, и тут же вспомнила, кого она мне напоминает. Она похоже на Валерию, пропавшую сестру Алексея Борькина, фотографию которой показывала мне Антонина Ивановна. Тот же едва заметный шрам, те же губы, те же глаза. То же удивительное умение готовить, о котором упоминала Антонина Ивановна. Только на фотографии на меня смотрела весёлая девушка, а здесь ходил человек, больше похожий на зомби. Нужно срочно узнать, та ли эта Лера и как она здесь очутилась.

***

Поздним вечером, когда уже стемнело, я пошла бродить по территории в поисках корпуса, в котором обитал обслуживающий персонал. Корпус оказался в самой глубине леса, вдалеке от дороги. Он был полуразрушен, с разбитыми окнами и выбитой входной дверью. Если бы не горевшие в некоторых комнатах на втором этаже едва различимые ночники, я бы никогда и не догадалась, что в корпусе кто-то жил. Я вошла в здание и сразу направилась на второй этаж. С лестницы я попала в длинный коридор, по одну сторону которого были расположены шумонепроницаемые двери, как у меня в номере, а по другую – пустые ниши, в которых когда-то размещались агитационные материалы для отдыхавших здесь пионеров.

Мне повезло: на каждой двери висела табличка с именем, и имя Валерия фигурировало на первой же двери. Я постучалась, но за дверью никто не откликнулся. Я потянула за ручку, дверь беззвучно открылась и я вошла внутрь. В комнате ярко горела лампа, свет которой был направлен на кровать, где с закрытыми глазами лежала Лера. Свет был направлен прямо на её лицо. Я подошла к кровати и хотела отвести яркий свет от лица, когда кто-то подскочил ко мне со спины, схватил за руку и зашипел:

– Не сметь.

Этот некто начал выворачивать мне руку, но не на того напал. Не зря я три года отходила на карате. Мышечная память подсказала, как высвободиться из захвата и продолжить нападением: я провела чёткий удар в солнечное сплетение. У моего противника сбилось дыхание, и он скрючился. Я кинулась в сторону двери, когда он прохрипел:

– Ифигения, стой. Это я, Лапшин, – и он с трудом выпрямился, чтобы я могла увидеть его лицо.

Передо мной действительно стоял Лапшин или, вернее сказать, его сильно усохшая копия: Лапшин и раньше не отличался богатырским телосложением, а сейчас от него остались одни кожа да кости.

– У тебя анорексия? – спросила я, настолько его изнеможенный вид поразил меня.

– Нет, конечно, – Лапшин успел восстановить дыхание. – Где ты так драться научилась?

– Думаю, сейчас это неважно. Лучше объясни, что ты здесь делаешь? Ты знаешь, что мы тебя искали?

– Знаю ли я, что вы меня искали? – голос Лапшина зазвучал как в самых мрачных трагедиях Шекспира. – Странный вопрос. Учитывая, что вы меня довольно успешно нашли и запихнули в эту психушку, на опыты. Ты, вообще, представляешь, что здесь происходит? Ты здесь сама зачем? Проконтролировать, как чувствует себя подопытный?

Лапшин начал закипать и стал разговаривать на два тона выше:

– Отлично себя чувствует подопытный. Так и передай своему начальству. Не дождетесь.

– Тише, тише, – зашикала я на него, – Леру разбудишь.

– Леру не разбудишь. Как будто сама не знаешь. С ней-то опыт почти удался.

– Максим, ты, вообще, о чём? Какие опыты? Какая психушка? Это тренинговый центр «Руди-Труди». Я приехала на презентацию. В «Златабанке» хотят внедрить новую стратегию развития.

Лапшин внимательно посмотрел на меня:

– Так ты ничего не знаешь?

– Что я не знаю? Что здесь происходит?

Меня начали напрягать намёки Лапшина. Я припомнила все странности за сегодняшний день: внезапное решение Дмитрия отправить меня в «Руди-Труди», молчаливый Борис, который за всю дорогу не произнёс ни слова, шумонепроницаемые двери в номере, отсутствие других участников презентации, странное шоу с летающими спагетти и отсутствующий взгляд Леры.

– Пошли поговорим.

Максим взял меня за руку и вывел из комнаты Валерии. Мы прошли по коридору, поднялись по лестнице на третий этаж, которого не было видно с улицы. Этаж был очень низким, высота потолков не более двух метров, вдоль коридора тянулись такие же двери, как и на втором этаже, но без табличек. Максим толкнул одну из дверей, и мы вошли в небольшую комнату, без окон и без освещения. Мне тут же стало некомфортно. Максим заметил моё беспокойство.

– Боюсь, это единственное место, где мы можем спокойно поговорить. Это моя конура. Просто никто из них не знает, что я выяснил, как открывать дверь.

Глаза привыкли к темноте, и я увидела, что в комнате нет никакой мебели. Как будто прочитав мои мысли, Максим пояснил:

– Кровать вделана в стену. Больше никакой мебели нет, – с этими словами Максим нажал на кнопку, и от стены плавно опустилась кровать. Мы сели на кровать, которая оказалась узкой и чрезвычайно жёсткой, просто кусок фанеры, без какого-либо намёка на матрас и постельное бельё.

– Ну, рассказывай, что ты здесь делаешь? – сказал Максим.

– Я тебе уже говорила. Я приехала на презентацию. Меня Дмитрий послал. Он собрался внедрять в «Златабанке» новую концепцию продаж. Называется «исповедальные продажи».

– Дмитрий, говоришь, послал? – скептически сказал Максим. – Ну–ну. Исповедальные продажи – это, наверное, круто. Давай я тебе расскажу, что здесь творится на самом деле.

Максим встал с фанеры, которая служила ему кроватью, и начал прохаживаться по комнате.

– На самом деле, это не тренинговый, а испытательный центр. Здесь Рудольф испытывает свои методы психологического моделирования людей. Между прочим, на живых людях испытывает, таких, как ты и я. Например, Лера – опыт по выведению человека с одной доминирующей функцией – функцией готовки. Ему почти удалось лишить её всего человеческого, но я вовремя вмешался. Надеюсь, смогу ей помочь. Из меня пытаются сделать робота с человеческим лицом – хотят лишить меня всех человеческих желаний и эмоций, оставить только вычислительную функцию. Но мне пока удаётся им противодействовать.

– И много здесь таких подопытных?

– Много, да еще к тому же постоянно меняются. Не знаю, где он их берёт.

– А ты знаешь, что Валерия – пропавшая сестра Борькина?

– Нет, не знаю. А должен знать? Борькин – это вообще кто?

– Ты же сам на него накопал информацию. Вернее, поручил своему соседу составить досье на целый список людей. В этом списке были и Борькины.

– А, досье. Это я по поручению Дины делал, – задумчиво сказал Максим. – Вы его нашли?

– Нашли, – подтвердила я. – Более того, я его внимательно изучила и обнаружила одну интересную деталь. Все клиенты из этого списка сначала платили в оффшор через «Златабанк», а через какое-то время у них начинали пропадать родственники.

– А файл про оффшор ты изучила?

– Нет, я его не смотрела. Его Дмитрий сразу забрал. Потом сказал, что там ничего интересного.

– Было бы странно, если бы он сказал что-то другое. Дело в том, что по просьбе Дины, я проследил цепочку учредителей. Угадай, кто конечный бенефициар? Кто получает деньги?

– Кто?

– Дмитрий и Рудольф. Между прочим, знаешь, что они братья? Братья Павлиновы. Только Дмитрий взял фамилию жены, а Рудольф фамилию матери. Уж не знаю, чем им фамилия Павлинов не угодила, по-моему, нормальная фамилия.

У меня голова пошла кругом. Интересная картина вырисовывается: Борькин решает избавиться от своей сестры. Он находит исполнителя, который гарантирует исчезновение Валерии, и оплачивает услугу в Юнайтед Иншуред Фанд через «Златабанк». Учредители Юнайтед Иншуред Фанд – Рудольф и Дмитрий. Валерия, убийство которой заказано, оказывается в тренинговом центре Рудольфа, где из неё сделали зомби. Это что же получается? Получается, что исполнитель – Рудольф? А Дмитрий – в доле, он всё знает? Этакий симбиоз: Рудольф получает людей, от которых хотят избавиться, для своих опытов, а Дмитрий получает деньги за устранение этих людей. Интересно, сколько людей сгинуло в центре Рудольфа? Помнится, в файле был список из 27 человек, но ведь есть ещё около сотни, которые тоже переводили в оффшор.

Как будто подслушав мои мысли, Максим сказал:

– По-моему, я понял, что происходит. Лера не единственный человек, сгинувший с центре Рудольфа. Думаю, многие подопытные, а, может, и все – это люди, за исчезновение которых платили через «Златабанк». Дело было так. Некто хочет избавиться от своего родственника навсегда. Каким-то образом, скорее всего через скрытые объявления в интернете, типа «решу все ваши проблемы», они выходили на Рудольфа, который обещал решить проблему за некое вознаграждение, которое необходимо оплатить через банк Дмитрия.

– Почему банк Дмитрия? Им, вроде, Дина владела?

– Неважно, они же муж и жена, значит, и имущество общее. И вообще, какой банк, неважно. Мог бы быть и другой. Важно то, что Рудольф решал проблему: он убивал человека. Физически, он, конечно, его не убивал, но морально – убивал. Они все становятся нелюдями и навсегда пропадают в этом центре.

– А по-моему, очень важно понять, почему оплату проводили именно через «Златабанк». Получается, Дина тоже знала об этой схеме?

– Нет, Дина ничего не знала. Иначе, зачем ей просить меня накопать информацию по клиентам и оффшору? Зачем просить хакнуть комп Рудольфа?

– Ты ещё и в его компьютер залезал? И что ты там искал?

– Дину интересовало всё, связанное с этим центром. Особое внимание она просила уделить людям, работавшим или просто находившимся в центре. Теперь я понимаю зачем. Она хотела сопоставить эти данные со списком пропавших людей.

Максим внезапно остановился и повернулся ко мне. Мои глаза уже успели привыкнуть к темноте, и я прекрасно видела, что он крайне взволнован.

– Получается, она раскопала всю схему. И её убили.

От этих слов у меня пошли мурашки по спине. В очень неподходящем месте мы раскрыли убийство – в самом логове преступника.

– То есть ты думаешь, её заказал Рудольф? – медленно переспросила я.

– Или Дмитрий. Он, получается, был в доле.

– Дмитрий не мог. Мы же вместе с ним искали убийцу. Мы, кстати, сначала думали, что Дину убили из-за схемы с кредитами. Вообще, как-то странно получается: все схемы реализовывались в отсутствие Дины. И кредитная, и эта с пропажей людей. Как будто кто-то хотел специально сделать из «Златабанка» помойку.

– Ну почему же кто-то. Вполне конкретный человек. Павлинов. Это ж он рулил банком в отсутствие Дины. Он же придумал схему с кредитами. Кстати, тебе фамилия ничего не напоминает? Так сказать «девичья» фамилия Рудольфа и Дмитрия – Павлинов. Они, наверняка, родственники.

– Павлинов придумал схему с кредитами? Если честно, мы думали, это ты. Всё на тебя указывало. К тому же ты ещё и пропал, как будто сбежал, испугавшись разоблачения.

– Никуда я не сбегал. Просто в одно прекрасное утро обнаружил себя здесь, в этом склепе, без еды, воды и света. Думаю, они сумели проследить, кто хакнул компьютер Рудольфа. Хотя, если честно, я подумывал скрыться, ещё когда ты в банке появилась. Мне сразу показалось, что тебя подослали выяснить, кто стоит за мошенничеством с кредитами.

– А зачем ты хотел скрыться, если это Павлинов?

– Ну, во-первых, кто бы мне поверил, что это Павлинов. А во-вторых, реализовал-то всю схему я. Павлинов только подбирал клиентов и потом куда-то их девал. Мне говорил, что обеспечивал их работой где-то на Дальнем Востоке, у его родственника там якобы рыбоперерабатывающий завод. Не знаю, может так и есть.

– Зачем же ты влез во всю эту историю?

– А я и не влезал. Она сама со мной случилась. Ты знаешь, что я играю на бирже? Дина Валерьевна научила. У неё же хорошо получалось. Павлинов однажды пришёл и сказал буквально следующее. Есть, говорит, инсайдерская информация. Нужно покупать акции компании «Нидросель», завтра их цена вырастет вчетверо. Вот тебе денег, купи. Потом естественно, выяснилось, что инсайд лажовый, акции не то чтобы выросли, они упали почти вдвое. Я оказался должен Павлинову кучу денег. Короче, он меня подставил. И в качестве возврата долга предложил реализовать схему. Все деньги я ему отдавал.

От обилия информации голова шла кругом. К тому же стало невыносимо жарко и душно. Появилось ещё куча вопросов: зачем Павлинов подставил Лапшина? Я же видела график стоимости акций «Нидроселя» у Дмитрия. Получается, Дмитрий тоже в курсе этой подставы? Как связаны Павлинов, Дмитрий и Рудольф? Знал ли Дмитрий про схему с оплатой за пропажу людей? Ну и главный вопрос – почему убили Дину? Мы знаем, что она выяснила схему с пропажей людей. Но что она собиралась делать с этой информацией? Идти в суд? Сомневаюсь, что она хотела поднимать шумиху – для имиджа банка это был бы убийственный шаг. Что ещё она могла сделать? Шантажировать Рудольфа? Зачем ей идти на шантаж? Почему её убили? И кто? В помещении стало окончательно душно, у меня перед глазами стали мелькать лица всех задействованных в этой истории: Дины, Рудольфа, Дмитрия, Леры, Лапшина…

***

Я пришла в себя от резкого запаха нашатыря. Открыв глаза, я обнаружила склонившегося надо мной Капитона, который с большим интересом меня разглядывал.

– И как ты себя чувствуешь? – скептически поинтересовался он.

– Нормально, вроде. Что произошло? – спросила я, оглядывая помещение, в котором мы находились.

– Сексом нет непреодолимого желания заняться? – задал совершенно неуместный вопрос Капитон.

– Ты вообще о чём?

– А так? – спросил Капитон и продемонстрировал фотографию Дмитрия. – Хочешь его? Только честно скажи, хочешь или нет. Я не обижусь. Я прекрасно знаю, что я не в твоём вкусе. Но он-то, смотри, какой красавец. Отвечай быстро – хочешь?

– Капитон, ты сошёл с ума?

– Я как раз абсолютно нормален. А вот твоё состояние внушает серьёзные опасения. Читал я твою карту. Из тебя собирались сделать гейшу для Дмитрия. Учитывая, что ты успела пролежать под их волшебными лампами целый день, у меня возникают законные вопросы. Вопрос номер один – начался ли процесс преобразования Ифигении Андреевны Тимофеевой в гейшу. Вопрос номер два – обратимый ли это процесс. Судя по карте, твой моделирующий курс был рассчитан на три дня. Один день прошел. Это значит, ты должна была на треть стать гейшей. Так что быстро отвечай, что ты чувствуешь при виде этого? – и он вновь показал мне фотографию Дмитрия.

– Ничего не понимаю. Какая карта? Какая гейша? Какие лампы? И вообще, где я, и почему рядом ты?

– Ты хоть помнишь, где ты была?

– Конечно, помню. Я приехала на презентацию в тренинговый центр Рудольфа.

– И как презентация? Познавательная? – насмешливо спросил Капитон.

– Презентации ещё не было, её перенесли на завтра. Мне пришлось остаться на ночь. Зато я узнала, кто убил Дину.

– Какое громкое заявление! То есть высоко профессиональные ищейки из нашей доблестной полиции бьются над этим уже вторую неделю, а ты, скромный любитель детективного жанра, раз – и за день раскрыла убийство. У тебя наверное и неопровержимые улики имеются? И мотив ты знаешь? Ты хоть в курсе, что прежде чем обвинять, нужно иметь серьёзную доказательную базу. Иначе любой, даже самый захудалый адвокатишко, твои обвинения опровергнет. Итак, расскажи мне о своих неопровержимых доказательствах.

Насмешливый тон Капитона меня рассердил.

– Нет у меня никакой доказательной базы, и не буду я тебе ничего рассказывать, – резко ответила я. – Лучше ты мне расскажи, что ты здесь делаешь? И где мы находимся?

– Ладно–ладно, не обижайся, – примирительно сказал Капитон. – Это у меня профессиональный инстинкт адвоката сработал. Не могу пройти мимо голословных заявлений. Относительно твоего вопроса о нашем местоположении могу тебе с полной ответственностью сказать, что мы находимся в тренинговом центре «Руди-Труди» подле Тулы. Это один из кабинетов для индивидуального обучения. Во всяком случае, так написано на табличке на двери.

Капитон многозначительно посмотрел на меня, ожидая потока вопросов. Но я ещё держала на него обиду и решила ничего не спрашивать. Сам не выдержит и объяснит, что же происходит.

– Между прочим, это я тебя спас, – пафосно сказал Капитон. – Можешь мне при жизни памятник из гранита поставить. Это я забил в набат, когда наша милая Ифигения Андреевна оказалась недоступна по телефону. Это я сопоставил некоторую известную мне с недавних пор информацию о товарищах Дмитрии и Рудольфе с твоими телодвижениями. И это я понял, что готовится что-то недоброе, и надо нашу ненаглядную Фигульу срочно спасать.

– Как мило, – язвительно ответила я. – И чем обязана такой честью? Я думаю, тебе просто что-то от меня срочно понадобилось. Телефон у меня сел, вот ты и решил приехать.

– Фу, как грубо, – фыркнул Капитон и театрально взмахнул рукой. – Хотя, должен признать, доля истины в этом циничном заявлении есть. Мне, действительно, кое-что от тебя надо. Но об этом потом. Не это было настоящим поводом для того, чтобы я кинулся сломя голову в такую даль дальнюю, отменив все свои чрезвычайно важные встречи. Заметь, ради тебя я отменил встречу с одним очень, подчёркиваю, очень выгодным клиентом.

– Не отменил, а перенёс, скорее всего, – вклинилась я в речь Капитона. – Хватит пафоса. Просто объясни, что происходит и что тебе надо?

– Хорошо, – Капитон сделал обиженное лицо. – Не даёшь мне почувствовать себя настоящим героем, бесстрашным и романтичным. Хочешь сразу перейти к делу, давай перейдём к делу. Я так понимаю, ты встретилась с господином Лапшиным и вы успели поговорить. О чём?

– Боюсь, это конфиденциально, – коротко ответила я.

– Очень интересно, – фыркнул Капитон. – Получается, во всеуслышание заявить, что тебе известны детали убийства Дины – это не конфиденциально, а огласить эти самые детали адвокату одного из обвиняемых – это конфиденциально.

– Ты адвокат Рудольфа?

– Нет, не Рудольфа. Разрешите представиться, Капитон Всеволодович Воеводин, адвокат, доктор юридических наук, имею звание «Почетного адвоката России» и ещё шесть наград и званий. После улаживания некоторых формальностей и уточнения некоторых деталей буду или не буду оказывать консультационные услуги в области правовых вопросов Дмитрию Семёновичу Бондаренко. А если по-простому, на банк наезжают всякие органы, Дмитрию нужно грамотно с ними разобраться. А здесь ещё эта история с обвинениями в убийстве.

Капитон встал, протянул мне визитку и принялся церемонно расшаркиваться.

– Хватит здесь цирк устраивать, – меня просто взбесила его манера говорить в шутовском тоне о серьёзных вещах. – Почему Дмитрия обвиняют в убийстве? Это же не он.

– А вот это нам доподлинно неизвестно, – ответил Капитон. – Об этом я и хотел с тобой поговорить. Прежде чем ввязываться в эту историю, я хочу узнать, что ты выяснила.

– Это не Дмитрий убил, это Рудольф. Но есть подозрение, что с молчаливого согласия Дмитрия, – сказала я.

– Вот именно это меня и смущает. Дмитрий уверяет, что не знал о намерении Рудольфа убрать Дину. Однако у меня есть основания думать иначе. Поэтому, будь добра, расскажи, что ты накопала.

Я рассказала Капитону всё, что знала: про кредитную схему, придуманную Лапшиным; про Павлинова, который вынудил Лапшина заниматься мошенничеством; про то, что Павлинов, Рудольф и Дмитрий – родственники; про пропажу людей и про опыты над ними в центре Рудольфа; про оплату в оффшор, которым владеют Рудольф и Дмитрий; про то, что Дина узнала про опыты Рудольфа и про то, что, скорее всего Рудольф и убрал Дину. Я многое выяснила, но не нашла ответа на главный вопрос – зачем убивать Дину? Насколько я поняла, она так берегла репутацию своего банка, что, даже разоблачив Рудольфа, не стала бы заявлять на него в полицию.

– А у тебя не возникали ещё и другие вопросы? Откуда взялся Павлинов и какова его роль? Почему Дмитрий вдруг прекратил расследование? Почему тебя оставили в банке? Зачем отправили на презентацию в «Руди-Труди»?

– Возникали. Но мне кажется, это не самые важные вопросы. Главный вопрос – зачем убили Дину. И на этот вопрос нет ответа. Получается, её убийство никому не было выгодно.

– Так не бывает. Преднамеренное убийство всегда кому-нибудь выгодно. Более того, любой бывалый работник на детективной ниве объяснит тебе, что есть только три мотива для убийства: любовь, деньги и месть. И если бы ты знала ответы на озвученные мною вопросы, ты бы не думала и не гадала, из-за чего её убили. Гадала бы только, кто именно это сделал.

Капитон взял театральную паузу и потом произнёс:

– Всегда мечтал выступить в роли Шерлока Холмса и объяснить непутёвым Ватсонам разгадку тайны убийства. Жаль, конечно, что не получится красочного шоу, какие всегда устраивал Холмс перед своими заказчиками, но надо учиться довольствоваться малым. Расскажу всё, как было, тебе одной, без зрителей. Тебе же интересно?

– Естественно, мне интересно. Напрягает только одно. Что ты захочешь взамен? Ты же просто так ничего не делаешь.

– Какая ты всё-таки циничная, – ехидно сказал Капитон, – но прозорливая. Я тебя попрошу об одном очень маленьком одолженьице. Совсем несущественном.

– Каком?

– Потом скажу.

– Нет, сейчас. Вдруг окажется, что это, как ты говоришь, маленькое одолженьице, вовсе и не такое маленькое. Может, оно окажется для меня неподъёмным.

– Не окажется, верь мне.

– Сейчас не скажешь?

– Нет.

– Хорошо, тогда оставляю за собой право не выполнять одолженьица, о котором ты меня попросишь.

– Разговариваешь, как заправский адвокат. Общение со мной идёт тебе на пользу, – хихикнул Капитон. – Ладно, я согласен. Всё равно после моего рассказа у тебя возникнет чувство долга и тебе придётся его отработать.