Читать книгу: «Пауки в банке», страница 10

Ловля на живца

Прошло два дня, но никакой реакции на наши письма не последовало. Я сидела на работе и думала, что делать дальше. Очевидно, мы ошиблись, никакой схемы с оплатой за пропажу людей нет. Иначе Борькин и Марианна как-нибудь проявили бы себя. Да и зачем им убивать своих родственников? Возьмём Борькина. На те деньги, которые он якобы заплатил за убийство своей сестры, можно было бы, ещё поднакопив, купить однушку. Думаю, если бы он действительно хотел выселить сестру из комнаты, он бы купил ей квартиру, а не стал брать грех на душу и убивать её. То же самое с Марианной. У неё, вообще, нет мотива убивать брата. Живут они оба припеваючи, делить им нечего и некого. У Марианны иногда проскакивала зависть к брату: у него и образование лучше, и карьера удачливее сложилась, и денег он больше зарабатывает, и родители его больше любят и хвалят, и, вообще, он успешнее и умнее. Но зависть не повод убивать.

Что же делать дальше? Можно попробовать поговорить по душам с Борькиным и Марианной. Но как из них выудить признание, если они действительно виновны? Насколько я поняла из той тонны детективной литературы, которую прочитала, у профессиональных сыщиков есть специальные приёмы по вытягиванию нужной информации. Они умеют так подловить, что человек даже не заметит, как сам признался. У меня таких умений нет. Мне думается, нужно идти в полицию, рассказать им все обнаруженные нами факты и поделиться своими предположениями. Мы с Дмитрием зашли в тупик, дальше этим делом должны заниматься профессионалы.

Звонок мобильного прервал мои размышления:

– Ифигения, приветствую, – послышался смутно знакомый голос. – Узнала?

Терпеть не могу, когда играют в узнавайку по телефону. В наш век мобильных телефонов и электронных телефонных книг в нём, совершенно очевидно, что если звонит кто-то знакомый, его номер забит в телефоне и он высветится на экране. Если же звонит незнакомый номер, то, соответственно, и человек мне незнаком, как я могу его узнать? Уже не говоря о том, что по телефонному этикету звонящему положено представляться первым.

– Нет, не узнала. Кто это?

– Экая у тебя память плохая на голоса. У меня голос приметный. Я Антонина Ивановна. Мы с тобой в кафе давеча сидели и мило болтали. Вспомнила?

Естественно, я помнила Антонину Ивановну, правда, во время нашей беседы я не заметила, чтобы у неё был какой-то приметный голос.

– Да, конечно, помню. Здравствуйте, рада слышать. Как ваши дела?

– Давай без лишних церемоний. Тебе не интересно, как у меня дела. Я тебе звоню по важному поводу. Алексей Борькин пропал.

– Как пропал?

– В прямом смысле пропал. Как говорят в сводках, ушёл из дома и не вернулся.

– Давно?

– Вчера. Но это неважно. Важно то, что он никогда, подчёркиваю, никогда раньше не пропадал. Всегда сообщал жене, когда вернётся. Всегда предупреждал, если опаздывал. Более того, он никогда и нигде не отключал мобильный, ставил только на тихий режим. У его жены была паранойя: она хотела, чтобы он всегда был на связи. Иначе у неё случалась истерика.

– Сейчас по мобильному он не доступен?

– В том-то и дело, что не доступен. У него всегда с собой три мобильных. Если один сел, можно позвонить по другому. Так вот, и вчера, и сегодня все три мобильных отключены. А ещё я опять кое-чего слышала, – загадочно сказала Антонина Ивановна.

– Что?

– Два дня назад он позвонил кому-то и сказал следующее. Повторяю дословно: «Я собираюсь встретиться с людьми. Они знают, где Валерия. Мы с вами так не договаривались».

Я поблагодарила Антонину Ивановну за информацию и задумалась. Получается, Борькин получил-таки наше сообщение и даже собирался с нами встретиться. Есть ли связь между этими двумя событиями: нашим сообщением и пропажей Борькина? И почему Борис сообщил нам, что никаких подозрительных звонков Борькин не совершал? Возможно, Борис прослушивал не все три телефона? И главное – куда делся Борькин? Мне просто необходимо встретиться с женой Борькина Анной – приняла я решение.

***

За дверью в квартиру Борькиных слышались жуткие вопли, детский то ли плач, то ли хохот, барабанная дробь и ещё какой-то грохот, который я не смогла распознать. Естественно, звонок в дверь не был услышан. Я позвонила ещё раз, потом постучалась, потом позвонила по телефону, потом опять нажала на дверной звонок. Где-то на второй минуте беспрерывной трели звонка Анна открыла дверь. Вид у неё был замученный.

– Здравствуйте, Анна, я пришла по поводу вашего мужа, – сразу сказала я.

– Проходите, – тихо ответила Анна и посторонилась.

Я вошла в квартиру. В холле стоял полумрак, чувствовался сильный запах чего-то остро-пряного. Анна повела меня в комнату, где на батуте, стоявшем прямо посередине, бесились близнецы. Мы сели на диван.

– Извините, придётся здесь пообщаться. На кухне я суп варю, там очень запах сильный.

– Ничего страшного, – улыбнулась я. – А где Ваша малышка?

– Спит в соседней комнате. Не представляете, как мне повезло. Такой спокойный ребёнок. Днём спит, ночью не просыпается. Вообще практически не плачет. Золото, а не ребёнок. Но вы хотели поговорить с моим мужем?

– Да, я хотела бы поговорить с вашим мужем. Но ведь это невозможно. Я знаю, что он пропал.

Анна переменилась в лице, вскочила с дивана и принялась с ожесточением воспитывать близнецов: срочно нужно убрать все игрушки с пола, не разбрасывать конструктор, убрать на столе бумажки, собрать карандаши и фломастеры, валявшиеся по квартире, перестать прыгать на батуте, громко не орать и, вообще, вести себя при незнакомых тётях прилично. Выдохнувшись, Анна повернулась ко мне и твёрдым голосом сообщила:

– Нет, Алексей никуда не пропадал. Он уехал в длительную командировку.

– Анна, я знаю, что Алексея нет. Более того, я знаю, при каких обстоятельствах он пропал. Я знаю, что он получил письмо с сообщением о том, что некто знает, где находится его сестра Валерия. После этого он исчез.

Анна заметно побледнела и открыла рот, чтобы что-то возразить, но я неумолимо продолжала:

– Я знаю, что вы хотели избавиться от Валерии. И я знаю, что Алексей договорился с неким лицом о физическом устранении Валерии. А деньги за убийство он перечислял через наш банк. Я ищу того, с кем договаривался ваш муж.

Анна расплакалась, к ней сразу подбежали близнецы, забрались на колени и начали целовать, обниматься и гладить по голове. Мне стало стыдно: не следовало так жёстко с ней разговаривать, всё-таки она мать троих детей.

– Что вы такое говорите, – сквозь слёзы проговорила Анна. – Какое убийство! Алексей договаривался, чтобы Валерочке предложили место переводчика в офисе одной компании в Андорре. Эта компания как раз нам пентакль создала. А чтобы место досталось ей, нам пришлось заплатить.

– Хотите сказать, что деньги, которые вы перевели через наш банк за пентакль, были на самом деле не за пентакль?

– Почему же, частично и за пентакль.

– Но большая часть денег – плата за то, чтобы Валерии досталось место переводчика в этой конторе, рисующей пентакли? Она, кстати, называется, Юнайтед Иншуред Фанд. Туда вы устраивали Валерию?

– Да, кажется, туда, я точно не помню. Зато я помню, что Лёша объяснял, что они нам пентакль так быстро сделали, потому что Лера уже начала там работать и смогла проконтролировать наш заказ.

Интересный поворот. Если это правда, тогда почему Алексей повёлся на наше письмо? И почему сама Анна разместила в своём эккаунте пост о том, что Валерия пропала? Несостыковка получается.

– Зачем же вы разместили сообщение о том, что Валерия пропала, в соцсети?

– Так я сначала не знала, что она в Андорру уехала. Алексей всё сам организовал, меня не ставил в курс дела. Я смотрю, Леры нет, ну и решила у друзей поспрашивать, где она может быть. А потом Алексей мне всё объяснил.

Сдаётся мне, что историю про Андорру Борькины специально придумали для того, чтобы объяснить пропажу Валерии. За границу на работу так внезапно не уезжают. Я решила добиться от Анны правды:

– Я правильно поняла, что вы не хотите узнать, куда делся ваш муж, и как его вернуть?

– Конечно, хочу. Я себе жизни без него не представляю. Как я без него с тремя детьми?

Хороший вопрос. Действительно, как она справляется одна с тремя детьми? Особенно с такими шумными, как эти. У меня уже начала побаливать голова от стоявшего в комнате шума и гама.

– Тогда почему вы не хотите рассказать мне правду?

– Я вам рассказала всю правду.

– Вы можете объяснить, почему ваш муж согласился встретиться с людьми, которые заявили, что за деньги расскажут, где находится Валерия?

– Нет, не могу. Зачем ему платить? Мы и так знаем, что она в Андорре.

– То есть, Анна, вы продолжаете утверждать, что Валерия в Андорре?

– Да, – вид у Анны был несколько растерянный. – Она мне открытку оттуда прислала. Несколько старомодно, по почте. Сейчас я вам покажу.

Анна подошла к тумбочке, на которой стоял телевизор, и открыла нижний ящик. К ней тут же подлетели близнецы и начали веером разбрасывать содержимое ящика. В воздух полетели квитанции, чеки, газеты и журналы. Анна захлопнула ящик. В этот раз она сдержалась, чтобы не накричать на детей, а весьма педагогично предложила им собрать всё обратно.

– Сейчас близнецы найдут. Там красивые цветы нарисованы. Лера поздравила меня с рождением Уленьки.

Один из близнецов нашёл открытку и побежал к матери, по дороге его догнал другой близнец и попытался отобрать открытку. Завязалась драка, в ходе которой близнецы вопили так, что у меня закололо в ушах. Анна кинулась разнимать детей. Я подобрала упавшую открытку и внимательно её изучила. На лицевой стороне – букет с синими цветочками. Текст был напечатан на принтере, марки были приклеены российские, штампа об отправки не было, более того, сама открытка была произведена в России. То есть ничего, что бы свидетельствовало о том, что это открытка отправлена из Андорры, не было.

– Эта открытка? – на всякий случай переспросила я.

– Да, эта, – подтвердила Анна. – Видите, какие цветы красивые. Не думала, что Лера знает о моей любви к василькам. Меня даже Леша василёчком иногда называет.

– И вас не смутило, что на этой открытке нет ни намёка на то, что она из Андорры? – спросила я и указала Анне на все признаки российского происхождения открытки.

Анна была явно удивлена. Она некоторое время вертела открытку в руках.

– Знаете, не обращала внимания. Может быть, Лера написала открытку и передала её с оказией?

– У вас много друзей из Андорры?

– Нет, вообще никого. Мы там ни разу не были.

– И зачем Лера напечатала текст на принтере? У неё был такой корявый почерк?

– Нет, у неё был прекрасный почерк. Как в школьной прописи. Может, она руку сломала?

– А заодно и язык, так что не могла позвонить вам поздравить с рождением долгожданной дочери, – язвительно проговорила я.

Анна растерянно посмотрела на меня, на её глазах навернулись слёзы, и она, всхлипывая, произнесла:

– Ничего не понимаю. Если Лера не в Андорре, то где? Почему её нет дома? Знаете, как мне нужна помощь? Вы себе не представляете, что значит трое детей. У меня нет ни минуты покоя. А Лера обещала помогать.

Анна заревела в голос. Я начинала верить в то, что Анна действительно ничего не знала о настоящих действиях своего мужа. Скорее всего, Алексей просто не хотел волновать свою беременную жену, и наплёл ей шитую белыми нитками историю о работе в Андорре. А Анна, вся в заботах о детях, не особенно вдавалась в детали.

– И Лёша обещал помогать. И где они все? – продолжала реветь Анна. – Лерка непонятно где, муж мой на работе целыми днями ошивается. Везде я одна, у меня уже сил никаких нет.

К Анне подбежали близнецы и тоже начали ныть. Анна принялась их утешать, попутно стирая слёзы со своих глаз. Наконец, все утихомирились, и Анна довольно спокойным голосом сказала:

– Извините. Вы ещё что-то хотели узнать?

– Анна, вы не думаете, что исчезновение Алексея каким-то образом связано с Валерией?

– Нет, конечно, – Анна даже фыркнула, – Лера уехала в свою Андорру, или куда там она смылась, больше месяца назад, а Алексей пропал вчера. Я думаю, что его приворожила какая-нибудь девка на работе. Он же в женском коллективе работает, начальником, между прочим. Вот какая-нибудь пройдоха и решила его к рукам прибрать. Знает, что я сейчас никакая, не смогу его удержать. Но ничего. У меня все равно есть средство, на кухне варится.

– То есть вы уверены, что он вернётся.

– Конечно, вернётся. Это очень действенное средство. Мне даже не важно знать, кто именно его приворожил.

Я внимательно посмотрела на Анну. Может, она всё-таки придуривается. Сначала поверила в сказку про Андорру. Сейчас думает, что у её мужа появилась любовница и собирается вернуть его при помощи зелья. Мне с трудом верилось, что можно быть такой наивной. Или она настолько влюблена в своего мужа, что уверена, что мужик не первой свежести с тремя детьми, к тому же с небольшим доходом, половина которого будет уходить на алименты в случае развода, – мечта всех девушек. Хотя, может быть, Борькин – секс-гигант в постели и на этом фоне меркнут все его недостатки?

Всё может быть, однако я больше склоняюсь к более прозаичной версии пропажи Борькина. Он получил наше сообщение, связался с исполнителем и предъявил тому претензии. Исполнитель решил, что самое простое – это избавиться от Борькина. Я решила попытаться получить хоть какую-то полезную информацию от Анны и задала последний вопрос:

– Анна, контакта человека, с которым Алексей договаривался о работе для Валерии, у вас не осталось?

– Нет, к сожалению, я не знаю, с кем он договаривался. Хотя, постойте. Он говорил, что общался с главным корпоративным ауроведом. Леру, вроде, брали в отдел по работе с корпоративными клиентами.

– С главным кем? – переспросила я.

– Ауроведом. Компания, в которую взяли Леру, занимается бизнес консалтингом. Но не обычным, а магическим. Они предлагают услуги по оценке стратегической ауры компаний, улучшению финансовой кармы. Лера там переводчик для русских клиентов.

– Лера хорошо владеет испанским? – уточнила я.

– Лера в совершенстве знает французский, зачем ей испанский? – удивилась Анна.

Я не стала комментировать последнюю фразу Анны. Для меня это было ещё одним доказательством того, что Алексей соврал жене про пропажу своей сестры. Надо сказать, весьма неуклюже соврал. Почему именно Андорра? Там говорят по-испански, а Валерия может переводить только с французского.

Я распрощалась с Анной, пообещав сразу ей сообщить, если что-то узнаю про её мужа, и поехала обратно в банк, по дороге размышляя, что же делать. Пропажа Борькина кардинально меняет ситуацию. Получается, Борькин всё же созвонился с Ипсилоном – исполнителем заказа на убийство Леры, и выкатил ему претензию, может, даже повёл себя неадекватно и пригрозил пойти в полицию. Тогда Ипсилон убрал Борькина. Интересно, Марианна тоже звонила Ипсилону с претензиями? Может, он и её убрал? Иначе почему она уже второй день не выходит ни с кем на связь.

***

В кабинет Дмитрия я влетела без стука и тут же выпалила новости про Борькина. Дмитрий внимательно выслушал мой рассказ.

– Занимательная история выходит, – сказал Дмитрий. – Обе наши ниточки к убийце оборвались. Борькин пропал. Марианна погибла.

– Как погибла?

– Вот, смотри, аварию в сети выложили, – Дмитрий повернул ко мне монитор. – Она зачем-то посадила на торпеду надувного зайца. В движении он стал прыгать по всей торпеде, загораживая Марианне обзор. Пока она его пыталась схватить и поставить на место, не справилась с управлением и врезалась со всей дури в ограждение. Хорошо, другие машины не задела.

– Нелепость какая, – вырвалось у меня, когда я досмотрела ролик до конца. – Что же теперь делать? Может, связаться с другими клиентами из списка Лапшина?

– Не получится. Наш банк сегодня кто-то хакнул, рухнула вся клиентская база, потёрты данные не только на серваке, но и на всех локальных компах, в том числе на моем ноуте. Восстановлению не подлежит. Я уже проконсультировался. Так что у нас ничего нет.

– А Павлинов? Давай найдём его? Не мог же человек пропасть бесследно. Он ведь где-то жил, с кем-то общался, – пыталась я найти новые пути для расследования. – Нужно найти его родственников, друзей. Наверняка, они знают, где он, или хотя бы натолкнут на какой-нибудь след.

– Нет, мы не будем больше никого искать. Мы вообще больше не будем заниматься этим расследованием, – решительно сказал Дмитрий.

Мне показалось, что я ослышалась. Как это – не будем заниматься расследованием? Это говорит человек, который буквально несколько дней назад убеждал меня, что нужно во что бы то ни стало идти до конца? Ещё вчера он был полон решимости найти и наказать убийцу Дины, а сегодня внезапно передумал? Что могло произойти за один день? Как будто услышав мои вопросы, Дмитрий продолжил:

– Я вчера встречался со своим старинным приятелем. Он психолог, консультант. Тренинги ведёт. Так вот, Рудик помог мне разобраться в ситуации, расставил всё по своим местам. Он сказал, что когда ты идёшь к какой-то цели, а на пути постоянно встречаются препятствия, это значит только одно – цель не твоя, она неправильная. И я с ним абсолютно согласен. Вот смотри.

Дмитрий достал из принтеру бумагу и нарисовал справа греческую букву Ипсилон.

– Наша цель – найти убийцу Дины. Но как только мы к ней приблизились, мы тут же столкнулись с непреодолимыми препятствиями: Марианна погибла, Борькин пропал, данные из базы пропали. – Дмитрий нарисовал двух человечков и компьютер и размашисто перечеркнул их. – Больше некуда бежать. Само провидение как бы говорит мне: «Ты не сможешь добиться цели, вот тебе барьеры на пути, а недостаточно этих, я ещё добавлю». – Дмитрий скомкал бумагу и выкинул в мусорное ведро.

– Может, провидение просто говорит, что мы не туда идём, нужно искать в другом месте. Мы же даже не предприняли попыток найти Павлинова, – вновь напомнила я про бывшего генерального директора, так таинственно появившегося на время отсутствия Дины и не менее таинственно пропавшего с её возвращением.

– Павлинов здесь не при чём, – отмахнулся Дмитрий. – Его Рудик знает и готов за него поручиться. К тому же он сейчас не в России. Он на острове Курамара.

– Мы ещё должны найти Лапшина, – сказала я. – Уверена, что он много чего может рассказать. Не зря же именно он пробивал список клиентов, оплативших убийства через банк.

– Лапшин нам уже ничего не сможет рассказать. Он тоже погиб, утонул. У Бориса есть координаты, где затонула его машина. Борис выяснил, что Лапшин решил вернуться на малую родину, в Карелию. Да, видать, забыл пути-дорожки – утоп в болоте.

– То есть ты предлагаешь всё бросить на полпути? – я по-прежнему не верила, что Дмитрий так легко сдался.

– Я предлагаю идти дальше, созидать, – Дмитрий встал из-за стола, подошел к окну и приоткрыл форточку. – Каждый должен заниматься своим делом. Мы же не сыщики, мы менеджеры. И мы должны возродить «Златабанк» из пепла. Он был для Дины как ребёнок, она вложила в его развитие всю душу. Лучшей памятью о Дине будет не месть её убийце, а возрождение банка, вывод его на новые высоты. Мы должны созидать, а не разрушать.

В глубине души я согласна с Дмитрием, просто он очень неожиданно сменил вектор своих намерений. Я согласна, каждый должен заниматься своим делом. Мы не ищейки. Мы, конечно, многое выяснили. Я даже склонна думать, что мы выяснили основное – причину убийства Дины. Её убили из-за того, что она вскрыла преступную схему оплаты через свой банк за физическое устранение родственников. Но дальше мы зашли в тупик. Мы не знаем, как найти убийцу. Не знаем, как его находили клиенты. Не знаем, что он делал со своими жертвами. Не знаем, почему деньги переводились через «Златабанк» и почему платили в оффшорную компанию. Не знаем, почему Дину убили демонстративно, а другие жертвы просто пропали. Не знаем, связана ли гибель Марианны и пропажа Борькина с нашим расследованием. А вдруг и нам уже угрожает опасность? Поисками убийцы должны заниматься профессионалы.

– Нам надо сообщить в полицию всё, что мы выяснили про пропажу людей и оплату в оффшор, – сказала я. – А так, я с тобой согласна, нам не стоит продолжать заниматься расследованием. Это может быть опасно.

Дмитрий проигнорировал мои слова о полиции и, глядя через окно на мрачные тучи на небе, продолжал вдохновенно вещать про судьбу «Златабанка»:

– Мы сделаем «Златабанк» финансовым храмом, куда клиенты будут приходить не только за финансовым благополучием, но и за духовным ростом, исцелением от недугов и обретением внутреннего покоя.

Я с трудом верила своим ушам. Дмитрий – один из самых прагматичных людей, которых я встречала в своей жизни. Из его уст весьма странно звучат слова о служении людям, помощи им в духовном развитии. Что-то здесь не так. Не мог человек так измениться за один день.

– И ты мне в этом должна помочь, в память о Дине, – завершил свою тираду о духовном процветании клиентов «Златабанка» Дмитрий, захлопнул форточку, зашторил жалюзи и вернулся на своё место.

– Как? – без особого энтузиазма спросила я.

Я не верю в то, что есть хоть одна коммерческая организация, которая искренне заинтересована в творении добра своим клиентам. Цель любой коммерческой организации – это ваши деньги. На пути к этой цели они пытаются завладеть вашими умами, сердцем, а вот теперь и душой.

– Тебе нужно съездить на презентацию новой концепции, – по-деловому сказал Дмитрий. – Концепция называется «Исповедальные продажи». Вот рекламный буклет. Мне Рудик его вчера передал. Съездишь, всё изучишь, потом внедрим в «Златабанке».

Я внимательно изучила сложенный самолетиком буклет. Такого циничного отношения к потребителям я ещё не встречала: завладейте душами ваших клиентов – и их деньги полностью ваши. Так что зря я подозревала Дмитрия в смене деловой ориентации: он как был прагматиком, так и остался. Хочет полностью поработить клиента. Непонятно, зачем он мне вешал лапшу на уши? Неужели я произвожу впечатление наивной девочки, верящей в красивые сказки?

Тем временем Дмитрий продолжал:

– Презентация начинается сегодня вечером и будет длиться завтра целый день. Мероприятие проводится на базе учебного центра «Руди-Труди» рядом с Тулой.

– Это, случайно, не Рудольф Труднов организует?

– Он самый. Мой хороший приятель Рудик. Ты, вроде, тоже его знаешь?

– Бывала на его тренингах. Последняя встреча с Диной как раз была на его тренинге, – напомнила я и посмотрела на часы. – Во сколько начало? Мне же надо домой за машиной заехать. Я сегодня на метро.

– Начало в семнадцать ноль-ноль. Времени заезжать домой нет. Борис тебя довезет. Рудик говорил, очень важно успеть к самому началу. Именно тогда будет задаваться общий настрой.