Читать книгу: «Тайна каменной башни», страница 7

Глава 22. За вратами

Утро наступило без солнца. Казалось, небо забыло, что должно светить, и только башня излучала свой холодный сияющий свет. Снег вокруг неё растаял, земля обнажилась, чёрная и влажная, как открытая рана.

Эмма вышла из дома первой. Ключ висел у неё на груди, и каждый шаг отзывался в нём гулом, будто башня била в невидимый колокол. Вслед за ней вышли Вильям с тетрадью, Лили с Максом и Кори, лицо которого оставалось бледным, но взгляд был твёрдым.

На площади люди собрались молча. Никто не кричал, не плакал – все знали: сегодня решится их судьба. Когда дети проходили мимо, люди склоняли головы, кто-то крестился, кто-то шептал благодарности, а кто-то отворачивался, не смея смотреть.

Дорога к башне была пуста. Даже ветер стих, словно мир ждал исхода.

Внутри башни свет был таким ярким, что стены стали прозрачными. Символы текли по ним, как живые, и соединялись в круги, которые дышали. Песнь звучала не эхом, а прямо в сердце – каждый шаг отзывался в них словами: «Пришли… выбрали… отдайте…».

Они спустились в зал врат. Теперь он был больше, чем раньше, словно сам расширился. Столбы сияли, воздух пульсировал. Врата уже были приоткрыты, и за ними виднелась бесконечная серая пустота.

Фигура в капюшоне стояла на границе. Но теперь её было не одна – рядом с ней стояли тени. Десятки, сотни теней, похожих на людей, но без лиц. Они были неподвижны, как статуи, но их присутствие давило сильнее, чем сама башня.

Эмма шагнула вперёд и подняла ключ.

– Мы пришли.

Фигура подняла голову. Голос прозвучал сразу у всех в сердце:

– Чтобы отдать.

– Мы не отдадим жизни, – твёрдо сказала Эмма. – Это твоя ложь.

Фигура улыбнулась, и в этот миг каждый из них увидел своё отражение.

Эмма увидела себя взрослой – усталой женщиной с пустыми глазами. Вильям увидел себя седым стариком, пишущим книги, которых никто не читает. Лили увидела себя одинокой, сидящей у пустого дома. Кори увидел себя – но уже не человеком, а тенью башни.

– Это вы, – сказал голос. – Это то, что будет, если вы не сделаете выбор.

Макс зарычал и встал перед ними. Его глаза горели, и в них отражался свет ключа.

Эмма подняла ключ выше. Металл ожил, вспыхнул так, что ослепил их.

– Тогда скажи, чего ты хочешь! – закричала она.

Тишина на миг накрыла зал. А потом голос прозвучал ясно, как удар колокола:

– Я хочу ваше детство.

Слова упали, как камни.

– Что? – прошептала Лили.

– Ваши игры, ваши сны, ваши радости. Всё, что делает вас детьми. Отдайте это – и врата закроются.

Эмма почувствовала, как сердце сжалось. Это было хуже, чем смерть. Жизнь без детства – пустая оболочка.

Кори закрыл глаза.

– Я готов, – сказал он. – Если это спасёт всех.

– Нет! – закричала Лили. – Мы… мы должны подумать! Может, это тоже обман!

Вильям дрожащими руками открыл тетрадь. На пустых страницах появилась надпись: «Жертва – это то, что вы не вернёте никогда».

Слёзы выступили у Эммы на глазах. Она поняла: башня не лжёт. Она действительно хочет забрать у них детство.

Макс завыл, протяжно и громко. Его голос был единственным живым звуком в этом холодном зале. Эмма обняла его за шею, прижала к себе и прошептала:

– Я боюсь…

Но в глубине сердца она знала: выбора нет.

Эмма стояла в круге света, сжимая ключ так сильно, что пальцы побелели. Слова башни звенели в голове, как колокол: «Я хочу ваше детство».

Вильям дрожал, прижимая к груди свою тетрадь.

– Может быть, это и есть настоящая жертва, – сказал он. – Не жизнь, не кровь, а то, что делает нас самими собой.

– Но тогда кем мы станем? – прошептала Лили. – Что останется, если у нас не будет детства?

Кори поднял голову. Его глаза сияли голубым, но голос был твёрдым.

– Взрослыми. Башня хочет, чтобы мы стали такими, как эти тени. Сильными, но пустыми.

Тишина упала на них, как камень. Они понимали: если согласятся, то больше никогда не будут смеяться, играть, мечтать, как прежде. Они потеряют то, что связывало их друг с другом – наивность, лёгкость, веру в чудеса.

– А если не согласимся? – спросила Эмма.

Фигура в капюшоне шагнула вперёд. Голос её ударил в сердце:

– Тогда врата откроются, и всё станет пустотой. Ваши родители, ваши дома, деревня, мир – всё исчезнет.

Эмма закрыла глаза. Она вспомнила мать, уходящую прочь в её снах. Вспомнила, как Лили боялась темноты, как Вильям прятал в тетради смешные стихи, как Кори хмурился, но всегда защищал их. Вспомнила Макса, который был рядом всегда, и его детскую преданность.

Слёзы покатились по её щёкам.

– Мы должны решить, – сказала она.

– Решить что? – закричала Лили. – Отдать себя? Свою радость? Всё, что мы есть?!

– Или всё исчезнет, – твёрдо ответил Вильям.

Кори шагнул к ней ближе.

– Эмма. Ты – та, кто держит ключ. Ты должна сказать.

Она подняла голову и посмотрела на друзей. Они были её семьёй. Башня могла отнять у них всё, но не это.

– Если мы потеряем детство, – сказала она, – то будем помнить, ради чего мы его отдали. Ради них. Ради деревни. Ради того, чтобы мир остался.

Лили закрыла лицо руками и заплакала.

– Я не хочу! Я хочу смеяться, как раньше! Хочу, чтобы всё вернулось!

Эмма обняла её.

– Я тоже хочу. Но выбора нет.

Фигура в капюшоне улыбнулась.

– Вы понимаете. Сделайте шаг.

Эмма подняла ключ. Свет вспыхнул и окутал их всех. Символы на стенах засияли так ярко, что ослепили. Голоса башни закричали, требуя их решения.

– Мы отдаём, – прошептала Эмма. – Но не по твоей воле. По своей.

В тот миг ключ задрожал, и они почувствовали, как что-то уходит из их сердец. Воспоминания о первых играх, о наивных мечтах, о беззаботных днях – всё таяло, как снег на ладони.

Эмма вскрикнула, потому что вместе с радостью уходила и лёгкость. Вильям уронил тетрадь, и на страницах проступили взрослые слова, строгие и холодные. Лили сжала Макса, но её глаза уже были другими – серьёзными, полными тоски. Кори выдохнул, будто освободился, но вместе с этим исчезла его мальчишеская дерзость.

Башня завыла, принимая их жертву. Врата дрожали, и серость за ними отступала.

Но в тот миг Эмма поняла: они действительно стали другими. Не детьми.

И именно это башня хотела.

Свет ключа заливал зал. Башня ревела, её стены дрожали, но врата начали закрываться. Серость отступала, как волна, уносимая назад в океан. Тени кричали и растворялись, словно никогда не существовали.

Фигура в капюшоне стояла у врат. Её лицо – лицо Эммы – исказилось в ярости.

– Вы заплатили! – закричала она. – Но теперь вы мои!

Эмма подняла ключ. Голос её звучал твёрдо, без детской дрожи:

– Мы отдали не тебе. Мы отдали миру.

Фигура вытянула руку, но свет разорвал её, и она исчезла вместе с серостью. Врата сомкнулись, и звук был похож на удар грома. Башня содрогнулась, трещины пошли по её стенам, символы гасли один за другим.

Они стояли в центре зала, и тишина впервые была полной. Ни песен, ни голосов. Только их дыхание.

Ключ упал на пол и рассыпался на семь частей. Металл стал серым, мёртвым, безжизненным.

– Всё, – прошептал Вильям. – Оно кончено.

Эмма посмотрела на друзей. Их лица изменились. Взрослые черты проступили там, где ещё вчера была детская мягкость. В их глазах больше не было наивности. Они стали старше, хотя годы не прошли.

Лили опустилась на колени и обняла Макса.

– Мы другие… – прошептала она.

– Да, – сказал Кори. – Мы потеряли то, что уже не вернём.

Эмма закрыла глаза. Внутри было пусто. Она не чувствовала больше ни радости, ни лёгкости. Но вместе с этим пришла сила.

– Мы выбрали, – сказала она. – И теперь должны жить с этим.

Они поднялись наверх. Башня рушилась за их спинами, камни падали, символы угасали. Когда они вышли наружу, люди деревни уже стояли там. Они видели свет, слышали грохот.

И теперь они смотрели на детей – не как на спасителей, а как на тех, кто вернулся из самой бездны.

– Они сделали это, – прошептал священник. – Башня исчезает.

Люди закричали, кто-то плакал, кто-то падал на колени. Деревня была спасена.

Но Эмма знала: цена слишком велика.

Они больше не были детьми.

Прошли дни. Снег снова стал белым, туман исчез. Деревня медленно возвращалась к жизни. Люди улыбались, смеялись, строили планы. Но когда смотрели на Эмму и её друзей, в их глазах было что-то другое – почтение и страх.

Эмма ходила по улицам с ключом, который теперь был лишь безжизненным металлом. Она знала: башня не вернётся. Но в то же время знала и то, что внутри неё самой навсегда останется её голос.

Вечером они сидели вместе у дома дяди Генри. Макс спал у ног Лили. Кори молчал, Вильям писал в новой тетради.

Эмма смотрела на звёзды. Они сияли ярко, но теперь это сияние не приносило радости.

– Мы сделали то, что должны были, – сказала она.

– Да, – ответил Вильям. – Но мы потеряли то, что больше не вернём.

Лили прижала к себе Макса и заплакала тихо. Кори положил руку ей на плечо.

Эмма глубоко вздохнула.

– Мы больше не дети. Но мы всё ещё вместе. И это то, что башня не смогла у нас забрать.

Они сидели молча, слушая тишину. Тишину, которая теперь принадлежала им.

И где-то далеко-далеко, за семью звёздами, башня больше никогда не пела.