Долгая дорога Анны – 1

–Куда идешь, милая и откуда? -Откуда иду – не знаю. Мы поспорили с друзьями, что я доберусь из любого места, куда они забросят меня порталом и вот сегодня я оказалась здесь. А добраться мне нужно до королевства Андервуд. – Далеко тебя, милая, друзья отправили, ты, случаем, не магичка? – Да, есть у меня Сила. Подвезете? Меня, кстати, Анна зовут. – А чего не подвезти, садись. Дядька Фомис меня зовут, деточка. Довезу до нашей деревни, ты сейчас в королевстве Залария. Вот доберемся до моего дома, отдохнешь, а там и посмотрим, куда и с кем тебя дальше отправить. Только ты, милая, не откажи нам в помощи. Деревенька-то у нас небольшая, а все равно у многих найдутся свои напасти. – Помогу, все, что мне по Силе – сделаю. – Ну, на том и порешим. Ты, чаю, голодная. Не откажись от простого угощения.

И попутчик девушки протянул ей корзинку, закрытую куском чистого холста. В корзинке оказались толстые ломти душистого хлеба, вареные яйца, свежие огурчики, сыр и маленькая солонка с крупной солью.

Анна собрала всю свою силу воли, чтобы есть медленно, не спеша, хорошо пережевывая и чтобы ее руки не дрожали, когда она брала очередной кусочек. Вот только ее желудок, обрадовавшись, выдал такие трели, что дядька Фомис, хитро улыбнувшись, покачал головой и проговорил :

– Что же твои друзья-то никаких припасов тебе не дали? -Такое было условие спора, – ответила Анна, с удовольствием пережевывая хорошо посоленный огурчик .

Как же она соскучилась по нормальной пище, по соли, по сладостям! Анна вспомнила Виолет и Койна, лицо ее потемнело.

– Что , милая, тебе плохо стало? -забеспокоился обернувшийся дядька Фомис.– Невкусно, может быть?

–Нет, нет, спасибо! Просто тревожно, путь-то неблизкий предстоит. – Да, неблизкий, но ничего. Ты же магичка, сил-то поболе, чем у простого человека, доберешься.

Анна подумала, что в своей нормальной форме она добралась бы порталами гораздо быстрее. Но сейчас, когда потоки Силы то приливали к ней, легко подчиняясь, то уклонялись в стороны, она понимала, что для такого перемещения время еще не пришло. До небольшого селения они доехали часа через три и дядька Фомис сразу же подъехал к добротному двухэтажному дому, окруженному высокой оградой, открыл большие ворота, заехал во двор.

Из дома тут же вышла на крыльцо крепкая высокая женщина в синем платье без рукавов и большом вышитом платке поверх него . Она степенно сошла с крыльца, легким движением руки приглаживая темные, с легкой проседью волосы.

–Ой, Фомис, да ты никак гостью нам привез! Проходи, милая, проходи. Гость в доме – радость.– ласково улыбалась хозяйка.

– Меня Марта зовут, Фомис муж мне.

Хозяйка захлопотала и пока ее супруг разгружал мешки и короба, распрягал лошадь, она провела Анну в дом, рассказала, что ждала мужа сегодня и даже баньку протопила. Оказалось, у хозяев в селе была небольшая лавка, вот Фомис и ездил в соседний городок за товаром. Попутчиков не оказалось, вот и пришлось мужу ехать туда и обратно одному, но, к счастью, лихих людишек не попалось, ничего не случилось, а она так беспокоилась. Больше не отпустит его одного.

Разговорчивая , живая и подвижная с добродушной улыбкой на моложавом лице, хозяйка отыскала в шкафу платье для Анны, нашла даже новое белье и пояснила :

–Дочкино, она твоих размеров была, а как замуж вышла, да родила, то раздобрела. А чего не раздобреть, муж хороший попался, из соседней деревни. Небедный, спокойный, работящий. Живут душа в душу. Вот тебе, деточка, полотенце, пойдем, я тебе покажу, что и как в баньке-то.

В чистой, натопленной бане пахло сушеными травами. Марта поставила на полку кувшин с морсом и ушла. Анна мылась и грелась с давно забытым наслаждением, до розовой скрипящей кожи, до головокружения. Свою одежду и белье она сожгла тут же, в печи, бросив в нее небольшой огненный шар. Оделась в чистое и вышла, чувствуя себя расслабленной. Марта тут же уложила ее на постель.

– Отдохни пока, милая. Мы с Фомисом помоемся, да и ужинать вместе будем. Потом был ужин со вкуснейшей горячей мясной похлебкой, жареной рыбой, малосольными огурчиками, особенно полюбившимися Анне. После ужина хозяева еще хлопотали по дому, а Анна уже спала, крепко, без снов, не проснувшись ни разу за ночь. Утром, едва умывшись прохладной водой, она уже была усажена за стол. Миска с горячей кашей, в которой таял кусочек сливочного масла, творог, мед, блинчики, сметана. Анна блаженствовала. После завтрака, помогая Марте убрать со стола, спросила :

– Дядька Фомис мне говорил, что тут, в селении, у людей какие- то неприятности случаются. Может быть, я смогу чем-то помочь?

–Да, уж будь добра, деточка, у нас ведь редко здесь маги бывают.

На два поселения одна бабка-знахарка, и роды принимает, и зубы лечит. Не все ей удается. Она сокрушенно покачала головой.

– Вот возьми нас с Фомисом. Слава богам, и здоровье, и достаток есть, не жалуемся. А вот повадился какой-то зверь в птичник ходить, не только кур, но и взрослых гусей и индюков режет и таскает. И никакие ловушки его не берут. Хитрый и ловкий, гаденыш. Поможешь? -Попробую,– кивнула Анна,– показывайте, где птичник.

Она обулась в легкие сапожки, подаренные Мартой и пошла вслед за ней в птичник, где внимательно осмотрела стены, потолок, пол, крышу, задвижки на дверях, прошлась , понюхав воздух, чувствуя что-то знакомое.

Когда вышли во двор, сообщила Марте и ожидающему их Фомису :

– Не возьмут этого зверя ваши ловушки. Это рекард, иначе, летающий лис. Размером с крупную собаку, хитрый и злобный. На людей он обычно не нападает, но справиться может даже с крепким взрослым мужчиной. Очень любит птичье мясо. В птичник попадает через крышу, там у вас дыра в углу. В темноте он видит хорошо. Поэтому быстро хватает то, что ему понравится и улетает. Другие птицы даже опомниться и пошуметь не успевают. Вечером я оставлю свои ловушки, ну и придется не поспать эту ночь.

– Да что это за напасть-то, милая,– всплеснула руками Марта,– в наших краях отродясь о таком звере не слыхивали.!

– Да, напасть редкая, они обычно ближе к горам водятся, там и гнезда свои устраивают. Как их сюда занесло – не знаю, но обычно они не успокаиваются, пока не вытаскают всю птицу подчистую. Потом ищут другие доступные места. Дыру пока не заделывайте, завтра будете крышу чинить.

После ужина Анна прошлась по птичнику, расставляя ловушки, потом замаскировала их. Фомис и Марта еще немного похлопотали по хозяйству, затем зашли в дом и все затихло. Анна, сидя в темноте у окна, ждала. Ждать пришлось долго, уже ближе к рассвету над птичником вспыхнул зеленый огонек и раздался сильный шум.

Втроем они забежали в него, услышав сразу же рычание и треск. Очумело голосили куры, им вторили гуси и индюки. В центре помещения сверкала магическая сеть, плотно стиснувшая бурую шерстистую тушу с заломленными крыльями. Из ячеек сети на них смотрели злобные горящие глаза, раздавалось басовитое рычание. Марта с Фомисом испуганно жались к дверям. Анна, прошептав заклинание. Щелкнула пальцами, магическая сеть сжалась и на пол птичника посыпался серый пепел.

– Вот и все. Брать такую зверушку в плен я бы не советовала. Она, конечно, стоила бы огромных денег, но слишком опасна. Будем надеяться. Что в этих края зверь был один, без своей пары и приплода.

Хозяева дружно побледнели.

– Не беспокойтесь, я заговорю вам двор от этой напасти, да и от других тоже. Думаю, если есть еще один зверь, то будет он другое место для охоты искать. Узнаем через день-другой.

Поспать в эту ночь много не пришлось. Анна вздремнула часа два, когда ее разбудила Марта :

– Деточка, тут к тебе пришли, помочь просят.

Во дворе ее поджидала средних лет женщина со строгим взглядом серых глазах, одетая в темное платье, с цветастым простеньким платком на голове. Поздоровалась, цепким взглядом окинула ее и неторопливо сказала:

– Зовут меня Хельга, я местная знахарка. Тебе, должно быть, говорили обо мне. Помогаю, насколько могу. Не смогла вот ребенка одного вылечить. Мальчик, Питер Золькин, семь лет всего. Похоже, завелись у него внутри паразиты какие-то необычные, лечению моему не поддаются. Один он у родителей, помоги, если сможешь. А иначе немного уже ему осталось. Я уже Мелани, матери его, об этом сказала. А тут ты появилась. Помоги. Золькины – семья не бедная, отблагодарят тебя по чести. Хельга провела Анну в центр села, к большому дому. За воротами оказался чисто подметенный двор, во всем чувствовался порядок и хороший достаток. Знахарка постучала в застекленное окно, занавеска отодвинулась и на них взглянула бледная молодая и заплаканная женщина. Увидев Хельгу с Анной, она опустила занавеску и через минуту вышла на крыльцо. Миловидная темноглазая Мелани была совершенно подавлена, на лице ее застыла маска тоскливой безнадежности.

– Он умирает, Хельга, ему совсем плохо, говорить уже не может, только стонет. Приедет Эвард, что я ему скажу Что не уберегла сыночка!– простонала она.

– Постой, Мелани,– остановила ее Хельга,– быть может, еще не поздно. Это Анна, она владеет Силой, пусть она осмотрит Питера.

Глаза Мелани влажно блеснули, она всхлипнула и, рухнув на колени, обхватила ноги девушки цепкими руками:

– Анна, голубушка, миленькая! Помогите! Помогите моему мальчику!

С трудом подняв женщину с колен, Анна велела ей проводить ее к ребенку. Хельгу и саму мать попросила выйти. В комнате стоял тяжелый запах, Анна подошла к окну и раскрыла его нараспашку. Затем села на стул у постели мальчика. Он лежал вытянувшись, чуть постанывая. Когда-то наверняка он был красивым ребенком, теперь же болезнь иссушила его, темные, как у матери глаза, ввалились, щеки втянулись так, что четко прорисовывались острые скулы, нос заострился. Анна откинула одеяло и поморщилась.

Ужасающий запах нахлынул на нее. Она сняла с мальчика одежду, тоненькая шейка, ребра, рвущиеся через тонкую желтую кожу, вздувшийся живот с темными узорами кровеносных сосудов. Провела над телом ребенка руками и вздрогнула. О таких случаях она читала, но видела впервые. Во всех внутренних органах мальчика, свиваясь в немыслимые клубки, кишели длинные тонкие черви. Магические паразиты Ансельма, названные по фамилии ученого-целителя, впервые обнаруженные и описанные им в своем научном труде. У мальчика почти не было шансов выжить.

Она позвала Хельгу и Мелани и рассказала им о том, что узнала. Для одного поселения было слишком много редких случаев.

– Где ваш сын мог подцепить такую заразу?

–Не знаю точно, но он говорил, что ребята играли в войну, а солдат не должен быть брезгливым.

Мелани всхлипнула

– Они поспорили, что Питер не выпьет воду из Проклятого болота. Он выпил.

–С болотом решим позднее. А сейчас скажите, мне следует начинать лечение?– Анна требовательно посмотрела на заплаканную мать. -

Я не могу вам твердо пообещать, что сумею вылечить Питера, многие органы просто источены паразитами. А сам ребенок до крайности ослаблен. Но я могу попытаться, иначе два-три, может быть раньше…

Мелани зарыдала, но Хельга схватила ее за плечи и сильно встряхнула, сказав:

– Решайся, Мелани! Ты мать, еще немного и этой возможности не будет.

– Да, – простонала женщина,– приступайте!

Вновь оставшись одна, Анна закрыла глаза и, держа руки над мальчиком, дозируя небольшими порциями, стала выпускать Силу, направляя ее на различные участки. Она разрушала тела паразитов, превращая их в строительный материал для создания новых клеток органов. Головной мозг, сердечная мышца, аорта, крупные сосуды. Легкие и бронхи. Почки. Печень. Поджелудочная железа, селезенка. Усталость, пот заливает глаза. Останавливаться нельзя. Ребенок тоненько заскулил и в комнату ворвалась Мелани, что-то лопоча и всхлипывая. Хельга заскочила за ней и вытолкнула обратно, плотно закрыв дверь. Мальчик дрожал, тихо и жалобно плакал. Его пальцы, ухватив за простынь, скребли ногтями ткань. Маленькие коленки вздрагивали. Анна просмотрела весь кишечник, опустила ладони над мальчишеской мошонкой, раздувшейся в несколько раз. Ребенок пронзительно закричал. У нее не было возможности его успокаивать, он так и кричал, а в дверь билась с воплями Мелани, удерживаемая Хельгой. Когда все закончилось, она бессильно уронила руки, они повисли вдоль ее тела. Питер замолчал, закрыв глаза, чуть погодя прекратила биться Мелани и наступила полная тишина. В комнату медленно зашли знахарка и сходившая с ума мать, поддерживаемая ею. Анна с трудом встала со стула и спросила :

– В доме есть еда?

Мелани удивленно посмотрела на нее.

– На стол что-нибудь приготовьте, иначе я не смогу дойти до Марты и дядьки Фомиса. – тихо пояснила Анна.

Она прикрыла ребенка одеялом и буквально на остатках сил заставила себя дойти до кухни. Вскоре на столе оказалось копченое мясо, сыр, хлеб, молоко. И она отдала должное еде, ее ребенку тоже нужна была пища и забота.

Наевшись, Анна объяснила Мелани, что ее сыну сейчас ни в коем случае нельзя давать обильное и плотное питание. Только легкую пищу и понемногу, каждые три-четыре часа, дня через три постепенно увеличивая порции. Хельга обещала присмотреть за мальчуганом далее и Анна собралась выходить из дома. Мелани подошла к ней, подавая мешочек, набитый монетами:

– Спасибо, спасибо вам большое! И извините меня, от горя я совсем голову потеряла, а вы такое чудо сотворили !

Анна, подумав, взяла мешочек и вышла во двор. Хельга, проводив ее до ворот, вновь вернулась в дом. В последующие три дня она приходила в дом Мелани и внимательно осматривала Питера от макушки до пяток. Мальчик был еще очень слаб, но уже улыбался, пытался подняться с кровати. Как любому ребенку, ему хотелось движения и общения. Анна подолгу просиживала с ним, рассказывая смешные и просто интересные истории, поила лечебными отварами, сделанными Хельгой.

Оставалась обедать с Мелани и знахаркой, обсуждая здоровье мальчугана . В первый же день Мелани, сложив ладошки перед собой, спросила ее :

– Анна, скажите, что дальше будет с нашим сыном?

– Ничего плохого,– ответила Анна.

–Ничего плохого, если вы будете постоянно объяснять ему, каких вещей и почему не следует делать. Пусть мальчик знает, что нужно думать своей головой, а не идти на глупые поступки, на которые его могут толкнуть злые и глупые люди. Думаю, он сам уже настрадался и многое понял. А сын у вас хороший, умный, не пожалейте сил и денег, дайте ему образование и мы, возможно, еще услышим его славное имя. У вас даже внуки будут. Сегодня я проверила, все его мальчишеские органы в порядке, а я очень боялась, что может не восстановиться очень деликатная функция.

Мелани снова пролила слезы, только уже радостные. Она ожидала возвращения мужа, который с такими же рукастыми мужиками строил в городе дома для важных господ и всегда возвращался с хорошим заработком. На прощание Анна дала ей небольшой амулет в виде плоского блестящего камня, обвитого цветной нитью, велела подвесить над входной дверью. Чтобы в доме достаток был и беды его обходили. А про себя подумала :

– И чтобы детей побольше родилось!

А следующей ночью через один дом от Марты и Фомиса рекард унес из птичника индюка, а двух птиц просто растерзал. Следующей ночью Анна захватила сетью этого зверя и также испепелила, а утром пошла по остаточному, еле угадываемому следу. Гнездо рекардов нашла недалеко от селения, в небольшой каменистой гряде.

Под каменным козырьком, в углублении, выложенном сухой травой и птичьим пухом, лежал крошечный, недавно родившийся зверек с короткими крылышками и лысым тельцем. Он беспомощно щурил свои подслеповатые зеленые глазенки и пытался рычать, ощеривая пасть с маленькими острыми зубками. Анна осторожно ухватила его поперек тельца и погладила пальцем лобастую головенку :

–И что же с тобой делать, зверь ты этакий? Оставить здесь – пропадешь, убить- рука не поднимается, а местным такой подарок ни за какие деньги не нужен.

Звереныш заскулил, беспомощно извиваясь у нее в руках. Тепло ее рук успокаивало его, он уже не пытался цапнуть зубками за ее пальцы, расслабился и прикрыл глазки. И Анна, прижав его к груди, вернулась в селение. Марта, увидев ее находку, всплеснула руками :

– Так он же, как вырастет, все птичники разорит!

– Не разорит, потерпите пару дней, я его с собой возьму.– улыбнулась девушка.

Она назвала маленького рекарда Эшеном и устроила ему гнездо в своей комнате. В следующие два дня она прогулялась на Проклятое болото и уничтожила там источник магических паразитов, вылечила больные суставы одной старой женщине и приняла тяжелые роды у молоденькой жены местного мельника. Тот извелся совершенно, пока появились на свет два крепких мальчугана.

Хельга сразу же призналась, что это только заслуга Анны. Мать и дети остались живы и здоровы только благодаря ей. Анна чувствовала, как необычно меняется в ней отношение к Силе, как она порой подчиняется и ластится к ней плотным, послушным потоком, как приливная волна и чем больше она ее тратила, тем щедрее Сила восстанавливалась в ней. Затем она могла резко пойти на убыль и снова оставаться на хорошем уровне. Время от времени она замечала, что ей вовсе не нужно произносить заклинание. Достаточно было быстро и четко сформулировать желание и направить Силу на объект, как появлялся результат.

И Анна училась желать, точно подбирая слова и представляя последствия своего желания. Она выходила на новый уровень своих возможностей. Почти каждый день она писала небольшие заметки обо всех событиях, происходящих с ней, чтобы немного позднее из одного городка отправить очередное послание своему учителю.

Уезжала Анна с небольшим обозом, проезжавшим мимо. Фомис встретил там своего приятеля и тот взял с собой Анну за небольшую плату. Следующим на ее пути был город Раволта, самый крупный в королевстве Иртония. Марта на прощание положила ей большую матерчатую сумку через плечо, теплый плед, шаль, разные женские мелочи от щетки для волос до шпилек.

Корзину с провизией Фомис принес лично и поставил на телегу, уж очень она была тяжела. Денег Анна заработала достаточно, чтобы не чувствовать себя обездоленной. И Мелани, и мельник заплатили ей щедро, не скупясь, а за мелкие услуги она платы брать не стала. В небольшой корзинке, застланной старым тряпьем, с ней отправился Эшен. Ночевали обозники порой на обустроенных стоянках недалеко от дороги. Иногда попадались по пути гостиные дома, и тогда удавалось помыться и выспаться на кровати. Лежа в темноте, Анна прижимала ладонь к своему животу и тихо разговаривала со своим малышом. Ей казалось, что внутри у нее подрастает маленький, славный мальчуган, похожий на Корвина. Она уже любила его, ждала его рождения, представляла себя матерью и на душе у нее был покой.

Глава 17

После Раволты Анна с другим попутным обозом добралась до границы с княжеством Варизония. В месте пересечения княжества граница его сужалась, поэтому уже через неделю пути Анна с попутчиками, цирковыми артистами проезжала через таможню герцогства Каледиры. Иногда Анне приходилось оказывать целительскую помощь в городах и поселениях, через которые она проезжала. Она не умела быть равнодушной, порой помогала, даже если ее об этом не просили. Услуги магов всегда и во всех землях ценились высоко и стоили недешево, поэтому простые люди, даже имея жестокую нужду в их помощи, не могли позволить себе обратиться к ним. Но для Анны видеть человеческие страдания было невыносимо, она никогда не мерила чужие жизнь и здоровье деньгами, просто шла и помогала. На всем пути своего следования она оставляла благодарных исцеленных.

Она сделала уже немало артефактов, заполнила несколько накопителей Силы. И постоянно возилась с крошкой-рекардом, который оказался на удивление смышленым и покладистым зверьком и, похоже, считал ее своей мамой. У него обнаружилась способность подражать различным звукам, порой он произносил нечто, похожее на человеческую речь. Особенно он любил спать, прижимая к себе лапками ее руку, что-то ласково бормоча и тихо вздыхая.

Когда Сатори Хельманс получил ее письмо, его удивлению в очередной раз не было предела. В нем Анна подробно описала историю своего попадания в Гиблый лес, представила рисунки и описания магических растений и животных, встреченных ею, рассказала об обстоятельствах своего побега из леса, лечении от магических паразитов Ансельма, о рекордах в маленьком поселении.

Хельманс был потрясен : из Гиблого леса не возвращался никто и никогда! И как можно было попасть в черный портал, выжить в проклятом месте без оружия и пищи! Поистине, везение его ученицы было необычайным! А еще представить научному миру первое и такое подробное описание всего увиденного, предложить метод лечения от паразитов! И без того его горячо любимая ученица была вознесена им на невиданной высоты пьедестал и по его настоянию навсегда вписана в число самых именитых преподавателей Магической Академии Лангедона. В Фалети, столицу королевства Андервуд, Анна вошла после полудня. Ее очередные попутчики, не заезжая в город, высадили ее у ворот и последовали дальше. Эшен, значительно подросший за время пути, был отпущен ею на охоту и она прошла в город с небольшой сумкой на плече. Площадь возле входа была шумной и людной. Подводы, конные всадники, встречающие и провожающие, прощались и здоровались, ругались, смеялись, обнимались, плакали.

Анна пробиралась через препятствия, стремясь поскорее выбраться на менее оживленные улицы.

– Эй, красотка! – заступил ей дорогу высокий светловолосый мужчина с приятными чертами лица и холодными глазами.– Куда торопишься?

Анна попыталась молча обойти его, но он сделал всего лишь один небольшой шаг и она почувствовала на своих запястьях тесноту браслетов и щемящую пустоту во всем теле. Сила больше не подчинялась ей. Она взглянула на руки : узкие пакоты, отдавая мертвецкой синевой, обвивали ее запястья.

–По какому праву вы это делаете? Кто вы? – возмутилась она.– Я жена Корвина Андервуда, отведите меня к нему!

– Вот сейчас к нему и пойдем, – глумливо ухмыльнулся незнакомец.– Только удостоверим твою личность, а то много тут желающих стать женой принца.

Он подтолкнул Анну к выходу с площади и спустя некоторое время они вышли к дворцу, обошли его и незнакомец втащил ее за руку в какой-то служебный вход. Сразу же рядом с дверью находился спуск в подвальное помещение, около него за невысоким столом скучал молодой стражник, дальше шли разгороженные решетками помещения камер.

–Ну что, Оливер, скучаешь?– чуть задерживаясь ухмыльнулся Аннин сопровождающий.– Ну, скучай, скучай! А я вот себе красотку отхватил. Эта шлюха утверждает, что она жена нашего принца. Я тут немного позабавлюсь, а ты помалкивай и не лезь, понял?

– И что ты с ней будешь делать, мне ее регистрировать надо? Зачем она нам здесь? -Успокойся, что мы будем каждую девку регистрировать, я сам разберусь!– рыкнул незнакомец и втолкнул Анну в одну из камер, тут же резко ударив ее по лицу.

Анна отскочила в сторону, выдернув закрепленный на ноге кинжал. Ее мучитель ехидно усмехнулся:

–Тебе мало было неприятностей до сих пор? Ну что ж, поиграем . Потом я поимею тебя, как захочу и ты навсегда забудешь о принцах.

Он был опытным и сильным бойцом, но Анна не уступала ему, они бились на равных, пока он не ухватил ее за шею, прижав спиной к себе и начал грубо ощупывать ее, начиная с груди и пытаясь забраться ей под юбку. Извернувшись, Анна ударила его коленом в пах, он яростно и дико взвыл от боли, сорвал с шеи и бросил в ее сторону какой-то артефакт.

Ужасающая тяжесть прижала Анну к полу камеры, а ее мучитель, воющий и изрыгающий всю самую грязную ругань, принялся с силой пинать ее своими тяжелыми сапогами по лицу, ребрам и груди. Анна с огромным трудом подтянула колени к животу, прикрывая его руками. Удары сыпались на нее, дробя пальцы, превращая в месиво лицо и ноги. Она слышала треск собственных костей, чувствовала сильную боль, а потом сознание милосердно оставило ее.

Принц Корвин Андервуд в раздражении зашел в дверь служебного дворцового входа. По его расчетом, человек, пробирающийся из Гиблого леса в Фалети, должен был сегодня войти в город. Четвертый день он, начиная с рассвета и до закрытия ворот, дежурил на площади у входа в город.

Сегодня, правда, его ненадолго отвлекла Эмили, принесшая ему перекусить несколько бутербродов и бутылку с морсом. Отказаться было неудобно и он, то и дело отвлекаясь на ее бесхитростную болтовню, съел бутерброд, запивая его , все больше раздражаясь и злясь. Потом Эмили ушла, но он так и не смог восстановить внутреннее равновесие. Теперь же, зайдя со служебного входа, он раздраженно повел плечами, увидев дежурного, имени и фамилии которого не знал. Быстрым шагом прошел мимо в сторону коридора, ведущего в кабинет начальника службы дворцовой безопасности Ника Флоера.

Вдруг его взгляд зацепился за женскую фигурку, неподвижно лежавшую на грязном полу одной из камер. Темные волосы тяжелой волной закрывали лицо женщины, разбитые в кровь пальцы держались за колени. Кровь, пропитав подол светлого платья на бедрах, пятнала пол.

Кто это?– севшим голосом спросил он.

–Да это Хенрик Шток притащил какую-то девку, вроде бы говорила, что она жена принца, вот он и решил с ней позабавиться. Пакоты на нее нацепил, а она и без магии не далась, дралась, как мужчина, Хенрику отбила мужское хозяйство, он ее артефактом придавил и забил до потери сознания. Сам вот лечиться убежал а ее здесь бросил. – виновато проговорил дежурный.

Сжав побелевшие губы, боясь поверить своей догадке, Корвин кинулся к двери камеры. -Открывай!

– Да я и не закрывал. Кого тут закрывать?

Залетев в камеру он дрожащими руками откинул тяжелые волосы. Анна, с разбитым в кровь лицом, закрытыми глазами , как-будто неживая.

– Хенрик!– не своим голосом закричал Корвин и щелкнул пальцами.

– Хенрик, иди ко мне и встань передо мной сейчас же!

Сила королевской крови тут же заставила Хенрика появиться в камере.

– Сними браслеты, сволочь!

–Да полно, принц.– Хенрик был бледен, но не потерял своей обычной наглости .

– Зачем тебе эта жалкая девка. Я, к сожалению, ее так и не попробовал, но кто знает, кто ее пользовал больше двух месяцев.

Принц посмотрел на него бешеным взглядом.

– Да ладно.

Шток что-то прошептал и браслеты, рассыпавшись на звенья, упали с запястьев девушки. Корвин, что-то проговорил и тело Хенрика в то же мгновение осело, рассыпалось хлопьями серого пепла, который подхватил легкий сквозняк и понес дальше по коридору. Принц бережно поднял тело своей жены, чувствуя липкую влагу на своих ладонях и прижимая его к себе, шагнул в открывшийся портал. Тотчас же вышел из него в кабинете главного целителя королевства.

– Это моя жена, Аларик.– сумасшедшим взглядом посмотрел он на оцепеневшего целителя.– Если ты ее не спасешь, то я тебя убью.

Поздним вечером наследный принц королевства Андервуд стоял в кабинете Аларика Бакинга и неотрывно смотрел на свою жену, лежащую на диване.

Тонкие руки Анны, лежащие поверх одеяла, были синими от запястий до плеч, лицо разбито, ужасающие синие пятна виднелись на груди. Вина и боль плескались в глазах Корвина. Бакинг, стоявший за спиной принца, тихо заговорил :

– Мы сделали все, что могли, Ваше Высочество. Жизни вашей супруги теперь ничего не угрожает, но лечение будет долгим, нанесенные ей повреждения обширны и серьезны, поэтому мы погрузили ее в глубокий сон. Выведем ее из него, когда она не будет испытывать боли. А пока… У нее многочисленные ушибы внутренних органов и мягких тканей, сломаны три ребра и кости предплечий и пальцев, она закрывала от ударов живот. Но ребенка, к сожалению, спасти не удалось, если бы немного раньше… Но есть еще большая вероятность, что она сможет в будущем зачать и выносить дитя…

–Ребенок? -зарычав, Корвин ухватил целителя за воротник рубахи.– Мой ребенок. Наш ребенок?

Лицо его было ужасно и Аларик испуганно пролепетал:

– Ребенок… Девять- десять недель, я думаю… Ну не могли мы спасти, не могли! И никто бы не смог! Ее с такой силой били, я не знаю, как она сама смогла выжить…

Глухо застонав, Корвин отбросил целителя в сторону, подошел к дивану, рухнув на колени. Осторожно прикоснулся в пальцам Анны :

– Прости меня, прости, любовь моя! Ты шла ко мне , шла так долго, ты выжила, сохранила нашего ребенка, а я.. я не смог защитить вас.

Несколько дней над Фалети летал молодой рекард. Размахивая бурыми крыльями, он как-будто осматривал улицы города и что-то искал. Исчезал, чтобы появиться на следующий день. Уже появились желающие открыть охоту на редкого зверька, как в один из дней он уселся на крышу дома недалеко от дворца, долго сидел там, переминаясь лапами с места на место. Жители этого дома утверждали, что ясно слышали, как он тоненько скулил и ворчливо произносил :

– Ани, Ани, Ани.

Он просидел там почти до заката, потом поднялся и полетел в сторону гор.

Анна поправлялась медленно. Корвин почти все время находился рядом с ней, он почти не ел, ни с кем не разговаривал. Через два дня осторожно перенес жену в свои покои и после либо сидел, глядя на нее, либо лежал рядом, боясь прикоснуться к ней и причинить боль. Несколько раз со словами сочувствия и предложением помощи пыталась зайти Эмили, но Корвин, равнодушно глядя, выпроваживал ее за дверь.

Дней через десять Аларик вывел Анну из лечебного сна. Корвин, сидя на кровати, вглядывался в лицо жены. Она выглядела уже гораздо лучше, сошли синяки, затянулись ссадины и раны, кожа не была уже такой мертвенно бледной. Он заметил, как дрогнули длинные, темные ресницы, она глубоко вздохнула и удивительные синие глаза встретили его напряженный взгляд.

– Корвин, я с тобой, я уже с тобой…

Она снова вздохнула и , закрыв глаза, затихла.

– Что с ней, Аларик! Что с ней! – в панике заметался Корвин.

– Не волнуйтесь, мой принц. Это нормальный естественный сон. Просто она еще очень слаба. Скоро проснется и можно будет ее покормить. Время от времени она будет засыпать, пока окончательно не окрепнет.

Через сутки Анна проснулась. Увидев Корвина, потянулась к нему. Он нежно гладил ее руки, потом уговорил выпить немного бульона. Она все порывалась встать, просила принести ей одежду, немного погодя задумалась, как-будто прислушиваясь к чему-то в себе, резко изменилась в лице, хрипло спросила:

–Ребенок, что с нашим ребенком?

Корвин отвел глаза, закаменев лицом и Анна вдруг начала задыхаться. Она хваталась руками за горло, пытаясь вздохнуть, худенькое тело билось на кровати, глаза закатились. Аларик бросился к ней, оттолкнув его в сторону, провел над ней руками, что-то шепнул и она, резко вдохнув в себя воздух, вытянулась на постели и затихла.

Было больно смотреть на ее сведенные страданием брови и обескровленное лицо. Корвин глухо застонал и прижался лбом к виску жены и долго сидел так неподвижно. Потом Анна стала просыпаться часто. Она молчаливо и равнодушно пила бульон и лекарственные отвары, мылась в ванной, одевалась, позволяла камеристке ухаживать за своими ногтями и волосами. Подолгу сидела в кресле у окна, глядя на улицу без всякого выражения на лице. Книги, которые приносил Корвин, она равнодушно листала и откладывала в сторону, разговоры не поддерживала, отвечая односложно или вовсе молчала. Казалось, что из нее вынули что-то важное, что делало ее живой и осталась лишь блеклая тень, похожая на нее.