Долгая дорога Анны – 1

– Анна, я хочу внести ясность в наши отношения.

И в полной тишине продолжил говорить удивленной девушке:

– В свое время мне показалось, что именно вы та единственная, кто может составить счастье моей жизни. Я глубоко ошибся, потому что мало вас знал. Теперь же мне совершенно ясно, что мы не можем быть вместе, и я расторгаю нашу помолвку и возвращаю вам кольцо .

Он демонстративно снял кольцо с пальца и положил его на стол перед Анной. Девушка молча сняла свое кольцо, взяла их оба и, подойдя к открытому окну, выбросила на улицу. Так же без слов взяла со своего стола папки и книги и вышла за дверь. В комнате повисла тяжелая тишина. Хлопнув дверью, к ним зашел секретарь ректора и зачитал приказ о назначении преподавателя Эстона Гауста деканом факультета артефакторики.

Анна стояла у фонтана недалеко от входа в Академию и смотрела на переливающиеся в лучах солнца струи воды. Вышедший из дверей король, увидев ее, хмуро усмехнулся и быстрым шагом подошел к ней.

– Я как раз хотел поговорить с вами, Анна. Сейчас я уезжаю по срочным делам, приеду к выпускному балу и сразу же после него вернусь в столицу. Будьте готовы к этому времени, вы поедете со мной.

Девушка зло усмехнулась :

– Какая честь, Ваше Величество! А как же милая невеста Мадлена?

–Мадлена теперь жена, королева Лангедона.– жестко проговорил Кристиан Берг.

–Отец болел уже давно, я не застал его, когда вернулся из Вилара. Мы поженились с Мадленой и в тот же день нас короновали. Но я не забывал о вас ни на один день, чудом встретил и хочу, чтобы вы стали моей фавориткой. Будьте готовы, у меня немного времени.

Он шагнул вперед и по-хозяйски положив руку ей на затылок, поцеловал ее грубо и жадно. Повернулся и пошел к выходу, о чем-то разговаривая с ожидающим его офицером из своей свиты. Анна неподвижно стояла, ощущая на себе любопытные и удивленные взгляды многих людей, гулявших в парке и ставших свидетелями этой странной сцены.

Глава 12

Кор Андер, прихватив коробку самых лучших конфет, которые он смог найти в Масакаре, решил встретиться с Анной и поблагодарить ее за помощь в подготовке к экзаменам. К его удивлению, девушки не было ни в квартире, ни в преподавательском корпусе. Несколько раз до него доносились неясные шепотки об ее отношениях с артефактором и королем, но в этих слухах было больше недоумения, чем осуждения и он не придал им никакого значения. По какому-то наитию он вышел к академическому полигону и через силовой щит заметил движение в одном из секторов. Зашел и увидел Анну, с сумасшедшей скоростью поражающую цели, одну за другой разлетающиеся под ее натиском.

Волосы ее растрепались, она билась, видимо, уже давно, но ярость не оставляла ее и она вновь и вновь, выкрикивая что-то злое на незнакомом ему языке, бросала в набегающие мишени заклинания высшего уровня, вылетающие ледяными шарами и иглами, разрушающими все на своем пути серыми лентами и ударными волнами огромной силы. Развернувшись в очередной раз, заметила Андера, резко остановилась и развеяла почти сформированное Копье Силы.

Постояла, опусти голову, глубоко вздохнула и подошла к нему.

–Вы почему не отдыхаете или не празднуете вместе со всеми?

Кор Андер улыбнулся :

– Я уже отдохнул , кроме того, будет еще праздник на выпускном балу. Искал вас, хотел поблагодарить, вы уделили мне немало времени, без вас было бы сложнее, я бы не смог закончить Академию так хорошо. Вы не стали брать плату, надеюсь, вам понравятся эти конфеты. -

О! Конфеты – это просто замечательно! – расслабленно улыбнулась Анна.

– Благодарю и предлагаю выпить по чашечке чая с вашими конфетами. У меня есть неплохой чайный сбор.

Она понемногу успокаивалась и всю дорогу до преподавательского корпуса они проговорили об Академии, о событиях последней недели, вспоминая все с добрым смехом и грустью.

Чай у нее оказался действительно хорошим и конфеты пришлись кстати. За столом разговорились о тайнах магической науки, о великих магах прошлого, об утерянных древних знаниях и Анна невольно вспомнила обряд « обретения якоря» народа кахмор и набросала на листке бумаги схему расположения свечей и текст заклинания со знаками повышения и понижения тональности. Нарисовала узор из сока верозы. Кор поразился такому обряду и не поверил, что он может действовать :

– Ну как же оно может быть действенным? Допускаю, что даже если призывающий душу дает клятву, обещая стать якорем и опорой, то призываемая душа находится в таком состоянии, что ответить не может, а ведь необходимо ее согласие!

–Я думаю,– ответила девушка,– что все показывает результат обряда. Если он прошел успешно, то подразумевается, что душа услышала и дала свое согласие, а значит тоже поклялась своему «якорю» в ответ. Ведь по сути это магический брачный обряд, он закрепляется в виде брачных узоров и признается всеми государствами. Представляете, сколько еще потерянных знаний существует и сколько будет новых открытий!

Она светло посмотрела ему в глаза, встала и немного погодя принесла книгу в красивой обложке. Протянула ему и тихо проговорила :

– Разрешите, я сделаю вам подарок? Быть может, вы когда-нибудь решите заняться теоретическими изысканиями, в этой книге вы найдете многое для себя.

Кор смущенно и бережно принял книгу, поблагодарил, вложил в нее листок с записями о древнем обряде и, попрощавшись, ушел. На следующий день он, обойдя все ювелирные лавки Мисакора, в одной из них купил красивое обручальное кольцо.

В день выпускного бала Анна с утра посетила своего любимого учителя. Они вместе позавтракали, пару часов провели в лаборатории над зельем от простуды. Целитель не спрашивал ее о бродивших по Академии слухах, порадовался за удачно прошедший для боевиков экзамен и рассказал о своей новой разработке в подходе к операциям при закрытых переломах.

Им нравились эти неторопливые, обстоятельные разговоры, они понимали друг друга и ценили общую страсть к целительству. Когда Анна ушла готовиться к балу, Сатори Хельманс долго стоял у окна, провожая взглядом ее стройную фигурку. Мучительное чувство утраты вдруг возникло в его груди. Он не мог понять причины этого тяжелого предчувствия и не знал, как избавиться от него.

Анна опаздывала на бал. Уже отзвучали поздравительные речи, ректор с супругой открыли танцем развлекательную часть, гости и выпускники угощались напитками и закусками, а Кор все ждал, не отводя глаз от входа в бальный зал. Задерживалась, впрочем, не только Анна, до сих пор не появился и король, и ректор решил на свой страх и риск выпускной бал начать в его отсутствие. Анна вошла в зал и сердце Кора Андера встрепенулось от восторга. По мраморному полу, почти его не касаясь своими маленькими ступнями шла самая прекрасная в мире девушка. Платье цвета морской синевы облегало тонкую талию, изящные руки поддерживали воздушную прелесть летящего покроя юбки, фарфоровой белизной светились нежные плечи. Кор двинулся ей навстречу, чувствуя в кармане тяжесть обручального кольца.

В тот же миг фальшиво взвизгнула скрипка и звенящая тишина обрушилась на зал. По обеим сторонам входа открылись два портала и выбежавшие из них люди тут же запустили в толпу преподавателей, выпускников и гостей Огненные Пики. Почти одновременно со всем этим, опережая на доли секунды, Анна, резко разведя руки, закрыла Силовым щитом празднующих людей, Ледяным Лезвием разрезала нескольких нападающих из одного портала и Огненной Сетью накрыла часть убийц с другой стороны. Нападавшие тут же исчезли, оставив на полу своих товарищей.

Один из порталов тут же закрылся, а из другого, за миг до закрытия, вылетел небольшой сверкающий диск, с низким гудением промчался в сторону Анны, прилип к ее плечу, сладострастно чмокнул и, потемнев, упал на пол. И вслед за ним, безжизненно запрокинув голову и согнув колени невесомо опустилась сама Анна. Все это произошло в одно кратчайшее мгновение и, когда с легким хлопком исчезла силовая защита, Кор Андер уже мчался к лежащей на полу Анне.

Опустившись на колени, он приподнял ее за плечи и, мертвея от ужаса, увидел безжизненное лицо цветущей еще несколько мгновений назад девушки.

– Помогите же, – хрипло закричал он.– Ей срочно нужно к целителям!

Он подхватил ее на руки, ректор с деканом тут же открыли портал и они перенеслись в клинический корпус. Сатори Хельманс быстро отдавал указания, вокруг уложенной на кровать Анны Бентон поднялась суета, появился поднос с разными инструментами и флаконами, целитель, проведя над телом Анны руками , резко побледнел, его лицо стало мрачным и замкнутым.

– Что с ней, учитель?-закричал Кор.

Хельманс поднял голову, посмотрел на всех поочередно и глухо проговорил :

–Не могу поверить, этого не могло случиться, попросту не могло…

–Что не могло, что, говорите же!– Кор умоляюще смотрел на Хельманса.

Целитель с жалостью посмотрел на него:

– Ее уже почти нет с нами…Этот артефакт лишил ее не только магической Силы, но и зачерпнул большую часть ее собственных жизненных сил…Бедная, дорогая моя девочка…

Все последующее время как-будто выпало из жизни Кора. Рядом ходили люди, слышался какой-то разговор, его самого о чем-то спрашивали…Он ничего не понимал. Страшная, стылая безнадежность рухнула на его плечи, придавила его своей жуткой, необратимой силой. Анна, живая, юная и прекрасная стояла перед его глазами, его сердце со стеклянным звоном разлеталось на части, когда он думал, что ее больше нет. Раздался звук шагов и голос короля спросил:

– Что, действительно нельзя ничего сделать?

–Нет, ничего никто не может сделать.– ответил ему ректор.– Сатори уже связался с самыми сильными целителями. Никому из них никогда не удавалось спасти пострадавших даже с большими шансами.»

– И когда?.. -король замолчал.

– Завтра к ночи.– ответил ректор.

– Жаль, очень жаль.– еле слышно пробормотал король. – Господин ректор,-приоткрылась дверь в палату, -там курсанты просят разрешения пройти, предлагают свою помощь, если нужно. – Соберите их в какой-нибудь аудитории, я сейчас подойду и все объясню.– устало проговорил Миклош Тенберг.

Рядом вздохнул Сатори Хельманс :

– Представить невозможно, что такое могло случиться. В нашей Академии, в одном из самых защищенных мест в королевстве, артефакт невероятной силы и запредельной стоимости в один миг выпивает Силу мага десятого уровня. Зачем? Почему? А ведь если бы не Анна, жертв было бы множество. По сути, она спасла и людей, и репутацию нашей Академии.

Он опять горько вздохнул :

– За что это бедной девочке? Такой яркой, такой чистой и талантливой… – Так вы считаете, что это на нее охотились?– вкрадчиво спросил король.

– Ведь многие знали, что я лично буду на балу. И задержался я совершенно случайно. Если бы не это – обязательно попал бы под нападение. Скоро здесь будут королевские дознаватели. Идемте пока успокоим ваших курсантов.

На какое-то время стало тихо. Кор все также сидел, держа Анну за руку, поглаживая ее тонкие, почти прозрачные пальцы. Волосы девушки, еще недавно густые, каштановые с золотом как-будто выцвели, по подушке разметались неряшливыми клочьями потускневшие сероватые пряди. Нос ее заострился, на совершенно белом лице резко выделялись темные линии бровей и густые ресницы, синевой обметало кожу вокруг губ. Сердце его сжалось от невозможности повернуть время вспять, изменить произошедшее. Собственная жизнь показалось ему мизерной платой за счастье видеть ее живой и радостной. Была глубокая ночь, когда он ненадолго ушел к себе в комнату. Вернулся с книгой в руках. Из шкафа в соседней комнате достал шесть толстых обрядовых свечей, расставил их вокруг Анны. Достал пузырек к соком верозы. Разрезал платье на животе кинжалом. Глядя в бумаги, нарисовал соком узор, тщательно сверяя его с тем, что рисовала для него Анна. Щелчком пальцев зажег свечи, держа в руках тот же лист бумаги, который вытряхнул из принесенной книги.

Медленно начал читать заклинание, обращая внимание на тональность речи. Язык был древний, давно уже под этим небом никто не говорил на нем, да и понимали его единицы. Но каждое слово будто отпечатывалось на ткани этого мира, завораживало своей протяжной тягучестью, оплетало осязаемой Силой. Заклинание закончилось. Вспыхнул с треском, взметнувшись, огонь свечей, тут же распавшихся серебристым пеплом. Запястье обожгло рисунком брачного узора.

Кор надел обручальное кольцо на безымянный палец девушки и поднес ее руку к губам, нежно целуя и согревая холодные пальцы. Подошел Сатори Хельманс, положил ладони ему на плечи и проговорил :

– Держитесь. И прощайтесь с ней. Скоро приедут люди из Дома Скорби и заберут ее. Они смогут облегчить ее уход.

– Не надо,– глухо ответил Кор.– Я ее муж, она моя жена. Этой ночью я провел обряд.

Он открыл запястья, показывая брачный узор.

– Я заключил контракт на службу в пограничном гарнизоне. Приготовьте все документы Анны. Я соберу ее вещи, отнесу в фургон и вернусь за ней.

Ранним утром, перед отъездом, король Кристиан Берг, проходя по дорожкам академического парка, остановился, пораженный открывшейся ему картиной. На площади перед окнами целительского корпуса, на мраморной подставке стоял, увитый траурными лентами, портрет Анны Бентон, черно-белый, нарисованный каким-то талантливым художником. На портрете Анна солнечно улыбалась, густые волосы как-будто трогал легкий ветерок. На плитах вокруг портрета стояли в корзинах и просто лежали букеты живых цветов. А перед ними, склонив непокрытые головы и опустившись на одно колено, стояли курсанты, выпускники факультета боевой магии Лангедонской Магической Академии, все сорок два человека. Стояли уже не одну минуту, в скорбном молчании прощаясь со своей наставницей. Кристиан Берг, дернув уголком губ, пробормотал :

– Что-то я не припомню, чтобы так прощались хотя бы с одним королем!» Кор Андер тщательно собрал все вещи Анны в ее квартире, он вдруг подумал, что ей может что-то потребуется, когда она придет в сознание и этой вещи может не оказаться рядом. Ему показалось, что она может огорчиться, а ей совсем нельзя волноваться, нужен покой и комфорт. Он перенес все вещи в купленный фургон, устроил там удобную постель, нанял извозчика из числа тех, кто тоже ехал по контракту, но не имел своей лошади. Вернулся к целителям. Он видел, как прощались с Анной его бывшие однокурсники и его не обидела эта картина. Наоборот, сердце мазнула теплая благодарность. Его уже ожидали ректор и главный целитель. Миклош Тенберг отдал ему папку со всеми документами Анны и мешочек, набитый монетами .

–Здесь оплата за отработанный месяц и премия за изготовленное зелье.– сказал он.– Деньги вам сейчас нужны. И удачи !

–Да, удачи.– проговорил Сатори Хельманс, с горечью глядя, как Кор заворачивает Анну в принесенный плед, берет ее на руки и бережно уносит свою драгоценную ношу.

Глава 13

Бальное платье Анны Кору пришлось разрезать окончательно. Она казалась ему такой хрупкой и уязвимой, что переворачивать ее тело, пытаясь раздеть, казалось совершенно невозможным. Он уложил ее на чистую простынь, накрыл одеялом и опустил занавеску фургона. Привязал к нему своего коня. Через полчаса караван отправился в путь, к пограничной крепости, где должен будет служить бывший курсант. Его жена, Анна Андер, впавшая в кому после магической травмы, отправлялась с ним. Среди его будущих сослуживцев и их близких , отправлявшихся с ними, не было ни одного знакомого. Многие знали о его беде, видели, как он принес завернутое в плед тело, как полоскал в ведре с водой полотенца и развешивал их сушить на протянутой в фургоне веревке.

Кор не стремился заводить знакомства, тяжесть случившегося с Анной как-будто сблизила его с ней и отдалила от других людей. Это была его ноша и он не собирался делится с нею ни с кем. Он протирал кожу девушки влажными полотенцами, расчесал ее волосы и перевязал лентой. По нескольку раз в день старался напоить ее водой с ложечки, но она не глотала ее. Вода стекала с ее подбородка струйкой, Кор бережно вытирал его мягкой тканью.

Ночами на стоянках он укладывался рядом с ней, обнимая ее тонкое тело, прижимаясь губами к ее виску. В неярком свете магического светильника он напряженно вглядывался в ее лицо, прислушивался к ее слабому дыханию. Шептал ей ласковые слова, звал, уговаривал вернуться. На третий день он почувствовал, что ее дыхание стало глубже, сильнее и его сердце сжалось от радости. В следующие дни исчезла синева вокруг ее губ, кожа слегка порозовела. На пятый день она с тихим стоном сделала несколько глотков, выпив лекарственный отвар из носика небольшого чайничка. Ресницы ее дрогнули, но она так и не открыла глаз. С этого дня Кор стал варить супа немного больше, надеясь, что Анна вот-вот сможет выпить хоть немного бульона. Почти все заключившие контракты отправлялись к месту службы с семьями. Кор время от времени ловил на себе сочувствующие взгляды женщин и слышал тихие разговоры о себе и своей жене. Они не волновали его, проходя мимо его сознания, совершенно не касаясь души. Через десять дней монотонного пути Анна очнулась.

Кор на дневной стоянке варил на костре кашу, подошел к фургону с ложкой, чтобы зачерпнуть немного специй. Ложка выпала у него из рук, когда он заглянул вглубь фургона и встретился взглядом с невозможно, непостижимо синими глазами.

– Анна,– счастливым шепотом произнес он,– наконец-то ты очнулась, Анна!

Кор быстро забрался в фургон, аккуратно усадил девушку повыше, ловко подложив ей под спину подушку. Поправил одеяло и, сияя глазами, все говорил и говорил, и никак не мог остановиться :

– Ну как, вот так лучше? Что-нибудь болит? Хочешь пить?

– Кор, Кор!– слабо проговорила девушка.– Кор, остановись, я ничего не понимаю, ничего не помню, где мы? Что со мной? Расскажи мне обо всем по порядку. Последнее, что есть в моей памяти – я захожу в бальный зал, открываются какие-то порталы, дальше…дальше темнота.

Андер привычным жестом взял ее за руку и, ласково поглаживая ее пальцы, принялся рассказывать. Анна слушала молча, не отнимая своей руки, иногда закрывая глаза, как-будто исчезая из реальности. Кор пугался в такие минуты, ему казалось, что она снова теряет сознание, но девушка, словно чувствуя его испуг, снова распахивала ресницы и слушала, слушала…

Когда он договорил, она тихо произнесла :

– Спасибо, огромное тебе спасибо, за то, что подарил мне жизнь. Я постараюсь вернуть тебе долг и тем более не стану покушаться на твою свободу. Как только у меня появиться Сила, я освобожу тебя от этой ритуальной клятвы.

–Нет,– тихо , но твердо ответил Кор,– мне не нужна свобода от тебя. Я люблю тебя, очень люблю. Тогда, на балу, я ждал тебя с обручальным кольцом, хотел сделать тебе предложение. Как видишь, все получилось, хотя и не так радостно. Я хотел, чтобы ты стала моей женой, чтобы до конца своих дней быть с тобой рядом, заботиться о тебе. Я знаю, ты пока не любишь меня. Но у нас есть время узнать друг друга лучше. Я ведь тебе немного нравлюсь, на первое время достаточно. Моей любви хватит на двоих. Я подожду, не стану торопить тебя, а ты не торопись говорить «нет», ведь когда ты умирала, твоя душа потянулась к моей и я стал твоим «якорем» в этом мире, значит, я действительно тебе нравлюсь.

Анна прикрыла глаза и попросила :

– Можно попить немного горячего ?

Потом она уснула и проспала целые сутки. Последующие за этим три дня Анна просыпалась один, два раза в сутки, была по-прежнему слаба, почти не разговаривала, лишь изредка задавала какой-нибудь вопрос, молча кивала головой и о чем-то напряженно думала. Андер, однако же, не печалился по этому поводу. Он только что не летал от счастья, замечая постоянные изменения во внешности жены и чистая, ничем не замутненная вера в лучшее росла и крепла в его душе. Он по- прежнему каждый день протирал девушку теплым , влажным полотенцем, стелил для нее чистые простыни, поил бульоном и лекарственными отварами.

Анну ужасно смущало, когда Кор принимался протирать ее тело, щеки ее розовели, лицо становилось сердитым и растерянным. Но касания мужа были бережными, ласковыми, без каких-либо откровенных мужских притязаний и она смирилась вскоре с этой неизбежностью.

В один из дней, после двухнедельного путешествия, караван остановился у большого озера, среди дубовой рощи. Кор распряг лошадей, вывел их пастись на зеленую лужайку. Подвесил над костром котел с куском мяса, а сам отправился к озеру. Когда вернулся, увидел, что Анна не спит. Радостно улыбнулся ей и спросил :

– Ну, что, жена, купаться пойдем? Вода теплая, я тут и место хорошее нашел.

Анна радостно улыбнулась и потянулась рукой к бархатной сумочке, Кор подвинул ее ближе и вскоре Анна уже вынимала из нее разноцветные баночки и флаконы с зельями, легкое платье и чистую сорочку.

Кор завернул ее в плед и, захватив полотенца и зелья, понес к озеру.

На чистом берегу, густо поросшем кустами, он разделся сам и снял белье с жены, потом вручил ей в руки пару баночек и небольшую мочалку и с девушкой на руках зашел в воду по пояс. Он мыл душистой пеной ее волосы, тер мочалкой тело, смывая пену водой. Анна, стоя рядом с мужем, была вынуждена держаться за его плечи. Затем, завернув ее в полотенце, усадил ее на берег и с наслаждением помылся сам. Судя по звукам, многие мужчины и женщины из каравана воспользовались остановкой, чтобы помыться и постирать белье.

В фургоне Кор помог жене надеть чистую сорочку, высушил ей волосы, расчесал их и заплел косу. Посвежевшая, расслабленная, Анна выпила немного мясного бульона, два зелья из своих запасов. Потом она дремала, глядя как муж доваривает суп, собирает для стирки белье, уходит с ним к озеру. Смотрела, как он развешивает чистое белье для просушки… И ни одной угнетающей мысли не мелькало в ее голове, а на душе было легко и спокойно.

А когда стемнело, Кор лег рядом с ней под одеяло, обнял ее, бережно прижав к своему телу. Он легкими касаниями губ целовал ее лицо, гладил ладонями ее плечи, спину и шептал, шептал ей вечные слова безумно влюбленного мужчины. И она не отстранялась от него, доверчиво прижимаясь своим худеньким телом, нуждаясь в его тепле, таяла от ласки и слов, постепенно погружаясь в легкий, целительный сон.

Глава 14

Следующим утром Анна с помощью мужа надела брюки, рубашку и натянула на ноги сапоги. За неимением шляпы повязала на голову легкий шарф и зашагала за двинувшимся фургоном, держась рукой за его бортик. Кор шагал рядом с ней, он видел, как слаба она еще на самом деле, его страшила одна только мысль, что она может упасть, разбиться, попасть под копыта лошадей или колеса фургонов. Он смотрел, как побелели от напряжения ее пальцы, как неверно ступают ноги, как появляются над верхней губой капельки пота. И ему панически, до головной боли хотелось взять ее на руки, прижать к себе и нести дальше по дороге, не отпуская. Стиснув зубы он смотрел и понимал – нельзя. Сейчас Анна сражалась, это была ее битва и победа тоже должна быть ее.

Наконец, когда минули самые долгие минуты в его жизни, он почувствовал, что силы ее на исходе, подошел и взял ее на руки. Она легко выпустила из пальцев борт фургона и довольно улыбнулась ему. Андер коснулся ее губ легким поцелуем и посадил в фургон, любуясь ею. Даже сейчас, изрядно похудевшая, усталая, в простой дорожной одежде она была леди, прекрасная и юная.

В этот день Анна еще раз шагала за фургоном, а на вечерней стоянке ходила с Кором к ручью мыться. Потом они сидели у костра, готовили кашу с мясом, а из своей сумки Анна достала свежие груши, булочки и горшочек с малиновым вареньем. Сама она ела мало, съела лишь грушу и пару ложек каши, но Кора заставила подчистить котелок дочиста, доесть все остальное и выпить кружку горячего чая.

Она заметила, как устал он от хлопот и переживаний, как похудел и осунулся. Это сделало его по-мужски еще более привлекательным, но она всей душой желала, чтобы ушло его постоянное беспокойство. Не загадывая далеко вперед, она просто хотела передышки для себя и для него.

Каждый следующий новый день Анна начинала с физических упражнений. Она не выматывала себя непосильными нагрузками, постепенно втягиваясь в них. Потом они с мужем завтракали, запрягали лошадей, отправляясь в путь с караваном.

Иногда она садилась на коня и ехала рядом, чаще шла по дороге или сидела с Кором на краю фургона, обсуждая что-нибудь из своей прошлой жизни, переходя на теоретические споры о боевой магии. Однажды ночью, лежа, как обычно, в объятьях Андера, Анна рассказала ему о своем детстве в приграничном графстве, о своей семье…

– Ну, а потом все каким-то непостижимым образом полетело непонятно куда, сначала я осталась совершенно одна, а потом и вовсе оказалось беглой графиней. И теперь, сама не знаю почему, не могу вернуться обратно, как-будто чья-то рука ведет меня неизвестной мне дорогой. Я одна, вечно в пути и без цели.– закончила она.

–Ты не одна,– ответил Кор, нежно целуя ее.– Я с тобой и собираюсь быть рядом вечно. И у меня на тебя большие планы. Хочу семью, большую, дружную. Хочу, чтобы ты всегда была рядом и чтобы нас не потрясали больше несчастья. Разве это так много? Надо только убедить отца. Мое полное имя – Корвин Андервуд, мой отец Ульрих Андервуд, король. Он уже построил планы на меня и мою жизнь, но должен понять, что я хочу прожить ее по своему желанию.

Анна засмеялась : – Не знаю, не знаю, мой принц, мне кажется, что упрямство – ваша с отцом фамильная черта.

Прошел почти месяц после трагических событий в Академии.

Порой Анне казалось, что она полностью восстановилась, она чувствовала себя совершенно здоровой и бодрой. Но управление Силой ей не давалось, первый-второй уровень, не более. И дальше, по ее разумению, оживления магических возможностей не предвиделось. Ежедневно она долгими часами медитировала, разбирала потоки магических Сил. Они ласково и покорно льнули к ее ладоням, но ускользали сразу же, как только она пыталась на них воздействовать. Лишь небольшие крохи оставались с нею. Зажечь небольшой огонек, поднять в воздух легкое перышко – она никак не могла понять, почему терпит одну неудачу за другой. Анна подумала и решила сделать перерыв в тренировках, она умела ждать и быть терпеливой.

Как только предоставлялась возможность, она писала письмо своему учителю, Сатори Хельмансу. В нем она подробно описала обряд «обретения якоря», предупредив, что знание это древнее и широкой огласке не предназначено. Писала о своем состоянии, тренировках и постепенном приобретении хорошей физической формы. Делилась недоумением из-за отсутствия контакта с потоками Силы, описывала свои мысли, излагала расчеты. В итоге, вместо небольшого листа получился толстый пакет. Поэтому Анна во время проезда мимо одного из городков разыскала там Королевскую курьерскую службу и, заплатив пошлину золотом, отправила пакет в Лангедонскую Академию. Через два дня главный целитель Академии Сатори Хельманс, разбирая почту в своем кабинете, замер, увидев пакет, адрес на котором был написан знакомым ему почерком. Такой почерк он видел на страницах лабораторного журнала, в котором записывались результаты проведенных опытов.

Дрожащими руками он взял с подставки канцелярский нож и вскрыл пакет. Затем положил перед собой стопку заполненных четким, убористым почерком страниц и принялся читать. Он читал жадно, удивленно хмыкая, восклицая какие-то непереводимые реплики и звуки, возвращался к началу текста, перечитывал, удивленно качая головой. Затем сорвался с места и уже через несколько минут стучался в двери квартиры, в которой проживал ректор Академии со своей супругой, а по совместительству его давний друг Миклош Тенберг. Когда Элиза Тенберг открыла дверь, он едва не снес бедную женщину со своего пути, потрясая бумагами и крича :

– Ну, что я говорил? Что девочка талантлива? Я был неправ, она гениальна! Она явленное нам высшими силами чудо!

Вышедший из комнаты на его вопли друг, взяв его за руку, увел в свой кабинет, попросив жену принести им бутылку вина и бокалы. До поздней ночи два друга перечитывали письмо Анны, обсуждая его и поражаясь всему, чему были свидетелями сами и тому, что узнавали из письма. Свершилось невозможное, доселе не происходившее никогда и они не знали, как это можно объяснить.

В Лактир, пограничный городок на севере Лангедонии, караван прибыл незадолго до обеда. Встречавшие пополнение гарнизона младшие офицеры быстро определили прибывших по домам, помогли разгрузить вещи и забрали лошадей и фургоны. Коня Корвина определили в гарнизонную конюшню, лошадей и фургоны забрали в интендантскую службу, пообещав выплатить их стоимость в ближайшее время.

Домик, который выделили для жилья Кору Андеру с женой, был небольшим, но чистеньким и крепким. Маленькая прихожая, кухня, совмещенная со столовой, гостиная и спальня с небольшим количеством самой необходимой мебели. Маленький сад, окружавший дом, был огорожен высоким забором. Необходимые удобства – во дворе, в том числе и бочка с водой для умывания, рядом с которой стояла металлическая труба с краном и артефактом для подачи воды. Под раскидистой яблоней стоял столик и пара стульев. Анна нашла все очень милым и тут же принялась обживать дом.

Уже через пару часов стекла окон блестели чистотой, на них красовались светлые занавеси. Кровать радовала чистым бельем и красивым покрывалом, у двери появился небольшой коврик, а в шкафу – их с мужем одежда и обувь. Решив, что они заслужили перерыв, Кор и Анна переоделись и рука об руку отправились в ближайшую таверну, где не спеша пообедали. Потом они так же неспешно, как настоящая семейная пара, прошли на городской рынок, где с удовольствием, тщательно выбирая, приобрели свои первые семейные покупки. Так у них появились две кастрюли, сковорода, несколько тарелок и мисок, столовые приборы, а также пара кухонных полотенец, хлебница и сахарница. Они купили продукты для ужина и, довольные проведенным временем, отправились домой. Этот поход за покупками подарил им новые ощущения. Никогда прежде никому из них не приходилось приобретать подобные вещи для семьи, планировать семейные расходы и думать о совершенно чужом, другом человеке, как о ком-то близком и родном.

Дома они разложили покупки по местам, Анна приготовила легкий ужин, они помылись по очереди, пользуясь теплой водой из бочки и, уставшие от хлопот и впечатлений прошедшего дня, легли спать. Половину следующего дня Корвин провел в гарнизоне, оформляя документы и знакомясь с сослуживцами и своими служебными обязанностями. Анна хлопотала по дому, мыла, стирала, готовила, работала в саду. Графиня Дюфрэ умела организовывать свою жизнь в любых, даже самых непривычных условиях. После скромного обеда, приготовленного Анной из оставшихся продуктов, они с мужем решили прогуляться по городку, а заодно и зайти на рынок, сделав более существенные запасы, заодно купив стазис-ларь для их хранения. А вечером, уже в сумерках, они под яблоней в саду пили чай со сладостями и наблюдали, как загораются звезды в темнеющем небе над городом. Они проехали вместе, в одном фургоне, целый месяц, пересекли королевство Лангедон из одного конца в другой, спали рядом под одним одеялом. Корвин ухаживал за обессиленной Анной, как настоящая сиделка. И все это происходило настолько естественно, что перестало их смущать. Теперь же, в совместной уединенности их общего дома, между ними появилось какое-то глухое напряжение. Анна старалась избегать прикосновений мужа, а в его взгляде все чаще появлялось какое-то странное, тоскливое выражение. Они оба не могли заставить себя как-то выяснить свои отношения, больше молчали и старались держаться друг от друга подальше.