Читать книгу: «Амир. Часть IV», страница 2

– Они те самые боевики, которые удерживают мою… мой корабль.

– Мою… что?

У меня не хватило храбрости ответить честно, я едва успела себя остановить – говорить о своей любви была ещё не готова.

– Яхту.

– Ты не это слово хотела произнести.

– Не это, но другое пока не могу… или не хочу.

– Почему?

Амир оказался рядом со мной и схватил за плечи, но я всё ниже склоняла голову, и он отпустил руки. И тут я взорвалась, слова вылетели из меня, не успев посоветоваться с головой:

– Да потому что ты меня никогда не слушаешь! Даже когда делаешь вид, то не слышишь! Просто не слышишь! Ты вождь и всякое такое, а я простая глупая женщина, я живу эмоциями! Со мной нужно разговаривать, понимаешь – словами, буквами, просто рядом быть, а не сбегать каждый раз! Подумаешь, мне плохо стало, ты можешь спасти меня просто своим присутствием! Тем, что ты рядом, что бы я ни наговорила в бреду, в бреду! Ты же не знаешь, что со мной в этот момент происходило, откуда эти монстры… всё от незнания, непонимания всего! Если я дура, так объясни, поговори со мной, а ещё лучше сначала спроси – что и почему не поняла!

Я остановилась в своей гневной речи, чтобы набрать воздуха, но Амир подхватил меня на руки и поцеловал. Мои попытки освободиться из его рук он игнорировал, всё сильнее прижимая меня к себе. И улыбался, целуя меня:

– Рина… ты… самая прекрасная…

Ещё не совсем придя в себя от поцелуя, я смогла только прошептать:

– Яхта…

Амир расхохотался на всё море и закружил меня вокруг стола, умудрившись ничего не задеть. Я не успела заметить, как мы оказались в столовой.

– Ужин.

Опять Амир лучше меня знает, что я уже проголодалась, хотя совсем недавно был обед. Но я решила не спорить, не разрушать только что образовавшегося намёка на мирное сосуществование, хотя понимала, что он поцелуем остановил поток обвинений в свой адрес, решил, что для первого разговора достаточно.

Когда в столовую вошёл Фред, я вскочила и подбежала к нему:

– Фред, я так рада тебя видеть, ты приготовил мороженое?

– Да.

Он хлопнул в ладоши и в дверях появились высокие парни с подносами на руках. Все действо напоминало кадры из фильмов о королевских приёмах, блюда с подносов заполнили весь стол, и я с ужасом посмотрела на Амира, куда столько, нам с Фисой этого не съесть никогда, даже перепробовать все блюда не удастся. Но он только улыбнулся:

– Всё для тебя.

Мягкий, почти нежный взгляд и улыбка, строгий вождь уступил место радушному хозяину дома, или влюблённому мужу. Ух, ты, как я подумала, а всего-то один поцелуй. Два, если считать день появления.

Фиса даже ахнула, когда появилась в столовой:

– Рина, ты что, все запасы решила за раз извести?

– Это Фред постарался.

Она с сомнением посмотрела на него, и чего это он так расстарался, а Фред только улыбнулся ей и широким жестом пригласил за стол.

Ужин превратился в дегустацию самых разнообразных блюд и надо отдать должное Фреду, он подавал нам каждого блюда по совсем маленькой порции, чтобы мы смогли попробовать больше вкусностей. Но на мороженое я уже посмотрела очень грустно, пожалуй, даже маленькой ложечки не смогу в себя втолкнуть. Дополнением к блюдам был рассказ автора кулинарных изысков – кстати, уже очень сносно изучившего язык жены вождя – о том, какие народы придумали эти рецепты. Мы с Фисой только удивлялись познаниям Фреда, а Амир улыбался и изредка кивал головой своим мыслям.

Я всё же съела несколько ложечек изумительного мороженого странного синего цвета, а Фред рассказал, что такое мороженое делали древние римляне, добавляя в лёд такую-то травку, совершенно непроизносимое для меня название.

– Это просто лёд?

– Да, вкус придаёт сок этой травы. Но сейчас она встречается очень редко, лишь в нескольких, сохранившихся с тех времен, рощах.

Фреду очень нравилось говорить с нами, он счастливо улыбался, а глаза светились нежностью. Только вот как к этому относится вождь, было непонятно. Амир так ни слова и не произнёс, хотя время от времени посматривал на него странным взглядом, не грозным, но странным. А я, слушая рассказы Фреда, пыталась понять: он готовил свой выход с торжественным ужином до моего разговора с Амиром, значит, тот ему это уже разрешил, или приказал. Явно несамостоятельное решение повара показать, что он лучший в мире. И тут же догадалась – Фред знакомое лицо, но не ближний круг, лишь повар, хотя тоже успел сыграть свою роль в наших отношениях.

– Анфиса, ты приготовила ванну?

Опять строгий тон, и взгляд вождя на заседании штаба войск.

– А как же, можно хоть сейчас купаться.

Амир встал, посмотрел на Фреда и тот, слегка поклонившись, вышел из столовой.

– Рина, я сейчас уеду и вернусь утром.

Я только кивнула головой, можно подумать, он мне докладывается, что будет занят – мол не скучай дорогая жена. Или поедет вызволять из ссылки кого-нибудь из ближнего круга? Я уже открыла рот, чтобы спросить, но тут же опустила голову, не нужно торопить события, пусть сам решит, кого можно допустить к общению со мной.

– Ты что-то хотела сказать?

Он меня чувствует, или догадывается о моих мыслях после громкой выходки на яхте. Я хотела отшутиться, но вдруг честно призналась:

– Всего лишь хотела спросить, кому ты разрешишь вернуться ко мне.

– Почему передумала?

Амир оказался рядом со мной, руки в карманах и тот же строгий взгляд.

– Это твоё решение – разогнать всех по дальним углам, тебе и возвращать.

Усмешка едва тронула губы, а в глазах появился прищур, но я не опустила взгляд, хотя смотреть на такую высоту было неудобно.

– И ты не будешь…

– Нет, я не буду ни за кого просить. Вам с этим жить Ваши шестьсот лет.

Я не ожидала от себя такого тона и повторения своих слов, сказанных в истерике. Но деваться некуда, сказано уже, почему-то мозг решил именно так напомнить о нашем разговоре. Всё понятно, поцелуй поцелуем, но от своих слов, пусть и высказанных в таком состоянии, я не отказываюсь. И только теперь осознала: я сказала: «Вам», не «тебе», а «Вам», отодвинула его самого в положение чужого, не своего. Да ещё и намекнула – срок моего присутствия рядом с ним недолгий, ему решать, как это время проводить, как жестокому хозяину или любящему мужу. Ну, с этим я погорячилась, хотя учить любви сложно в условиях рабства, лучше в состоянии иллюзии этой самой любви. Или хотя бы мирного сосуществования.

Прищур стал жёстче, чёрные глаза практически исчезли, а я опустила голову, думай вождь и решай, раз признал, что я не рабыня в твоём доме. Когда я посмотрела на него, Амира уже не было. Фиса длинно вздохнула и покачала головой:

– С огнём играешь.

Я лишь пожала плечами, выхода иного нет, рабыней стать я не могу, уже понятно, остаётся только бороться за свободу других.

Ванна немного успокоила нервы, Фиса постаралась, догадываясь, что на яхте мы вряд ли будем мирно плавать. Пока я подрёмывала в тёплой воде, укрытая вместе со всей ванной тёплым пледом, Фиса сидела рядом и только вздыхала.

– Фиса, не вздыхай, всё будет хорошо. Раз появился, то готов к моим… выходкам.

– Готов-то готов, только вот до чего додумается, никто не знает.

– Никто, остаётся ждать утра.

– Ох, Рина…

После десятого вздоха я поняла – Фиса не решается мне сказать что-то, всего скорее из проступков Амира.

– Фиса, ты ведь не всё мне рассказала… что Амир сделал?

В ожидании ответа я заледенела в тёплой воде и потянула плед на себя, Фиса стразу насторожилась и заохала:

– Я глупая старая курица! Да ничего он не совершил, вылезай скорее…

Она заставила меня вылезти из воды, уложила в постель и завернула в одеяло. Практически сразу в комнате появился Вито:

– Рина, что с тобой?

– Всё… хорошо… я в ванной замерзла…

Грозный взгляд в сторону Фисы заставил её оправдываться:

– Да я… почти кипяток был… я же… Витёк, это твой хозяин во всём виноват! Довёл всех, а Рина леденеет в кипятке от мыслей своих! За вас всех льдом покрывается!

– Фиса, я только подумала…

– А тут думать нечего! Ты себя изведёшь мыслями глупыми, а мы потом что? С нами что будет? Этот ирод совсем с ума сойдёт без тебя! Уже успел наворотить, тоже… задумался!

Она даже пальцами покрутила как я, демонстрируя, до каких дурных мыслей Амир без меня додумался. А Вито вдруг встал на колено перед моей постелью и хотел взять меня за руку, но резко поднялся и отошёл.

– Вито… я… говори, ты что-то хотел сказать?

Каменное лицо и тяжёлый взгляд, Вито стоял так долго, и только по рукам, заведённым за спину, я поняла, что он сильно волнуется. Я не выдержала и протянула к нему руку:

– Вито, говори, я не боюсь…

– Я знаю. Я боюсь.

– Чего… Вито… Амир не посмеет…

– За меня не переживай.

– Меня он не тронет! Никогда не тронет! Пальцем не коснётся!

– Рина…

– Фиса, ты всё видела, хочет учиться любви, так вот, пусть учится у кого-то другого!

– Амир всё…

– Пусть смотрит! Амир, я тебя не боюсь! Ты не любовь получишь, а ещё шестьсот лет одиночества! Ближний круг – это я! А я – это ближний круг! Хочешь, входи в него, будь со всеми нами, не хочешь, вали в свою темноту! Ты сам, только сам можешь решить, что со своей темнотой делать!

Размахивая руками, я орала на весь дом, нервы действительно оказались не в порядке. Вито кинулся ко мне, но не мог успокоить, я продолжала кричать и вздрагивать всем телом. Я не заметила в своём крике, что Фиса оказалась передо мной и дунула в лицо, темнота сразу накрыла меня, и звуки исчезли.

Тёплый ветер шевелил волосы и бросал мне в лицо капельки моря. Тяжёлый вздох перешёл во всхлипы и голос Яны прошептал:

– Рина, открой глаза, посмотри на меня, Рина…

– Яна…

– Вито! Рина пришла в себя!

Яна неожиданно громко крикнула, и сразу голос Вито приказал:

– Рина, посмотри на меня.

Приоткрыв один глаз, я увидела тревожные глаза Вито и заплаканное лицо Яны. Попытавшись улыбнуться, я спросила:

– А где Фиса?

– Травы перебирает с Амиром.

Мои глаза широко открылись от удивления – Амир травами занимается? Вито облегчённо улыбнулся:

– Они разговаривают. Амир с Яной уже возвращались, когда ты… высказала своё мнение.

– Он ехал за тобой?

Яна всхлипнула, утёрла слёзы и только тогда ответила:

– Амир вчера приказал мне приехать в ваш старый дом, а сегодня…

– Старый дом? Тот, с коврами?

– Да.

Я зашевелилась на постели, но Вито не позволил мне встать:

– Лежи, тебе пока нельзя вставать.

– Истерика ещё не повод лежать. Сейчас что?

Вито только нахмурился, а Яна честно призналась:

– Утро.

– Значит, купаться и завтракать.

Мысль о том, что Амир не сбежал, а о чём-то говорит с Фисой, придала сил, и я решительно встала. Вито был изгнан из спальни, а Яна помогла мне привести себя в должное состояние. Правда, она сначала проверила мою энергию и тоже покачала головой, как Вито:

– Ты слаба.

– Вито сказал, что это нервы. А нервы лечат сладким.

Своё страшное желание узнать, что она делала в старом доме, я задавила на корню, пусть муж сам объяснит. Поэтому спросила о Мари:

– Яна, как там Мари?

– Она отказалась выходить замуж за Феликса.

– Это которого Амир ей предложил?

– Приказал.

Для Яны это было значимое уточнение, но она вдруг улыбнулась:

– Мари очень храбрая девушка.

– И что теперь?

– Она в школе продолжает заниматься детьми. Серж и Алекс тоже там.

– И как Алекс?

Яна опустила глаза и побледнела, но смогла сказать:

– Он жив, Серж помогает ему с энергией. Только у него получилось, он …человека для Алекса ищет.

– Яна, я могу ему помочь! Надо чтобы он сюда приехал, или я к нему поеду…

– Никуда ты не поедешь, придумала тоже, лежи, пока я…

– Я не буду лежать.

В дверях стояли Фиса и Амир. Я подошла к Амиру и повторила:

– Я не буду лежать. И после обеда мы поедем…

– Алекс и Серж едут сюда.

Взгляд Амира пронзил меня как копье, и он сразу отвернулся, приказал Яне:

– С ними едет женщина, которую для Алекса нашёл Серж. Проверь энергию.

Яна закрыла лицо ладонями и убежала, именно убежала, а не исчезла, как они обычно делают. А я облегчённо вздохнула, ну вот и хорошо, Алекс теперь спасён.

Гордо прошествовав между ними, я направилась в столовую, Фиса вообще не смогла больше ничего сказать, так и осталась стоять с кувшином какого-то настоя.

– Рина.

Амир встал передо мной и закрыл собой всё пространство. Какой же он большой, я перед ним как гном. Такой смешной гномик, круглый такой, глуповатый и истеричный. Он стоял и смотрел на меня сверху своими удивительными глазами, голубыми-голубыми, как рассветное небо, прозрачное и наполненное первыми лучами солнца. Я уперлась пальцем ему где-то на уровне груди и спросила:

– Почему не убежал?

– Я не собирался убегать.

– А разве ты не слышал моей истерики?

– Слышал и видел.

– Ну, и почему вернулся?

– Ты мой ближний круг.

– А я – это все остальные свои.

Так смешно, гномик ставит условия гиганту, который одним мановением мизинца может уничтожить толпу гномиков, и не только гномиков, таких же гигантов. И мне срочно потребовалось уточнить этот вопрос, не дождавшись его ответа, я спросила:

– Я – гном?

Амир посмотрел на мой палец, усмехнулся и очень серьёзно ответил:

– Ты не похожа на гномов.

– Ты их видел?

– Видел.

– Где?

– В пещерах. Гномы и сейчас там живут.

– Настоящие гномы?

– Настоящие.

А что странного, если ведьмы и ироды существуют, то почему бы и гномам не жить в пещерах.

– Может ты и дракона видел?

– Дракона не видел.

Я убрала руку за спину и обошла его, но Амир опять оказался передо мной.

– Рина, ты – мой ближний круг.

– И поэтому ты всех от меня убрал? Только я вхожу в этот круг? Неужели ты мне доверяешь? Мне?

– Я доверяю только тебе.

Спокойный уверенный взгляд и плотно сжатые губы, никакого сомнения. И как мне к его словам относиться? Все мои мудрые мысли исчезли мгновенно, я видела только синеву глаз. И шёпотом задала единственный вопрос, который проявился в голове:

– Почему?

– Ты отдаёшь свою жизнь другим жизням. И ничего никогда не просишь.

Очень конкретный ответ ирода. Никаких эмоций, точный расчёт. Я кивнула и, отступив на несколько шагов, его обошла. И опять Амир не позволил уйти, встал передо мной и положил свои руки мне на плечи, не тяжело, но ощутимо. Взгляд потемнел, но синева ещё сверкала.

– Ты не веришь мне?

Я попыталась пожать плечами, но удерживаемые ладонями Амира, они не шелохнулись.

– Верю. Только я…

И замолчала, как ему объяснить, что ближний круг, это те, которых ты любишь не за что-то, а потому что они просто есть рядом с тобой, живут в твоей жизни. Ты их любишь, и они тебя любят. Амир смотрел на меня и пытался понять мои мысли, не задавал вопросов, хотя губы иногда вздрагивали. И я решилась:

– Амир… я… верю, что ты ценишь во мне… положительные качества личности…

– Что?

Мне понравилось, как он на меня посмотрел – удивление выразилось не только в высоко поднятых бровях и смешно искривленных губах, глаза округлились и превратились в два голубых шарика. Я притворно вздохнула:

– Но ты же сам сейчас сказал, что я ничего не прошу, очень даже выгодно – тратиться нет необходимости. Мне, правда, ничего от тебя не нужно… Амир, дай мне возможность объяснить…

Он открыл рот, но потом кивнул, хотя при этом покачал головой, давая понять, что не согласен со мной. Я едва не хихикнула, так изменилось его лицо, почти человеческое выражение удивления, никакой маски вождя.

– И жизнь я отдаю добровольно, значит, тоже положительная черта личности.

В глазах Амира что-то изменилось, как искра пронеслась, а на губах проявилась улыбка. Наступила очередь мне удивляться, только что был со мной не согласен, и вдруг улыбается. Он весело усмехнулся и спросил:

– А губы – это личность?

– Губы? Губы это тело… лицо…

Наверное, моя физиономия тоже слегка перекосилась, потому что Амир тихо засмеялся и задал ещё один странный вопрос:

– А тело имеет отношение к личности?

– Тело? Какое тело?

Амир подхватил меня на руки:

– Вот это. И эти восхитительные губы.

Страстный поцелуй подтвердил мнение, и мой организм счастливо с ним согласился – мои губы это моя личность. Его тело любит меня, и не важно, за что: за энергию, которую от меня получает в момент поцелуя, за попытку научиться любви через мою любовь, или ещё за что-нибудь, о чём я даже не догадываюсь. Моё тело чувствует его тело, его стремление ко мне, пламя в крови, которое не сыграть даже ироду. Амир с трудом оторвался от меня и застонал:

– Рина… я… могу не удержаться… прости…

Я бы упала на пол, Амир просто исчез, но меня успел подхватить Вито.

– Рина, как ты? Амир не…

– Всё… хорошо…

Уткнувшись ему в грудь, я зажмурила глаза, всё-таки нервы не в порядке, слёзы готовы выплеснуться в любой момент. Вито поставил меня на ноги и провёл руками по плечам:

– Повреждений нет.

Мне пришлось глубоко вздохнуть несколько раз, чтобы прошептать:

– Вито, всё в порядке… Амир не успел… Ты видел?

– Рина, я всегда вас сопровождаю. Прости.

– Зачем?

Мой наивный вопрос заставил Вито опустить глаза.

– Приказ Амира.

И я поняла:

– На всякий случай? Как… сейчас?

– Да.

Вот он ближний круг, только Вито может остановить Амира, не дать ему возможности меня убить в порыве страсти. И Амир это понимает, понимает он и то, что я приму помощь тоже только от Вито, потому что доверяю ему во всём. Я схватила Вито за руку и спросила:

– Что случилось? Почему Амир так изменился? Объясни мне, что я делала не так? Только ли потому что сказала, что не позову его? Вы не должны страдать из-за меня!

Он склонил голову, как-то спрятался от моего взгляда, требующего ответа на сложный, очень сложный вопрос. Я не выдержала:

– Я во всём виновата, понимаешь, только я, и не хочу повторить…

– Ты ни в чём не виновата.

– Вито!

Я даже ножкой топнула, но он повернул в сторону голову и странно сгорбился.

– И что ты к нему пристала?

Фиса встала рядом со мной и тяжело вздохнула:

– Ничего он тебе не скажет, зря не кипятись. Не в его власти тебе правду говорить, у хозяина спроси, ежели храбрости хватит.

– Хватит!

Я решительно повернулась идти в столовую, но Вито остановил меня, придержав за локоть:

– Рина.

– Что?

– Амир сейчас занят Алексом, перенеси разговор на другое время.

И такой взгляд, чёрный как ночь, и лицо такое, как тогда, в момент нападения на наш дом.

– Вито… почему… что-то ещё случилось?

По быстрому мгновенному взгляду я неожиданно очень чётко осознала – игра, вся ситуация была игра.

– Зачем? Амир… за что?

– Не за что, а – зачем, сначала правильно подумала, а потом опять обиду пустила.

– Фиса… я не понимаю… я ничего не понимаю…

– Да с твоей дурной башкой! Ты… ты… изведёшь нас всех!

Фиса не выдержала, крикнула на меня и рядом с Вито сразу появился Амир.

– Что случилось?

Я подняла на него растерянный взгляд:

– Амир… всё игра… это была игра? За… зачем?

Амир нахмурился, лицо стало жёстким и властным.

– Я сама поняла, они ничего не сказали… я твоя жена, объясни мне, в чём я виновата…

Довод оказался решающим, Амир опустил глаза и кивнул:

– Хорошо.

Он перенёс меня в столовую и позвал:

– Фред.

Сразу в столовой появился главный повар с подносом, к счастью, блюд было немного. Прежде чем говорить со мной, Амир решил меня накормить.

– А Фиса?

Амир поднял на меня тяжёлый взгляд, Фред исчез, и я быстро зачерпнула ложечкой какого-то на удивление безвкусного варева из золотого блюда. Только когда я немного поела под контролем мужа, и Фред унёс посуду, начался откровенный разговор.

Я вздрогнула, когда Амир оказался на полу у моих ног. Ладони на коленях, синий взгляд мудрого вождя. Тихим спокойным голосом он заговорил:

– Ты постоянно отдавала мне свою жизнь, и нам никак не удавалось остановить этот процесс. И только когда ты испугалась монстров, поток прекратился… на время, пока я не появился рядом с тобой.

– Но я же хорошо себя чувствовала…

– Ты слабела с каждым днем, твоя жизнь…

Он резко опустил голову, помолчал мгновение и снова заговорил, не поднимая на меня глаз:

– Я забирал у тебя всю энергию, чем сильнее эмоции, тем больше поток. И только страх перед монстром…

– Но я была в бреду!

– Именно твой бред и позволил хоть на время остановить процесс. Ты должна относиться ко мне как к монстру.

Он поднял голову и посмотрел на меня чёрными глазами отчаяния и боли.

– Я монстр.

– Конечно монстр! Зачем ты Мари хотел выдать замуж за…

– Чтобы она доказала свою любовь к Вито.

– Ты их проверял?

– Да. За любовь нужно бороться и защищать её…

– От тебя?

– И от меня тоже.

Фиса права, он учит их жизни и борьбе, а ещё она сказала, что ждёт от них помощи. Помощи в чём? В любви, раз уже любят сами? Помочь ему научиться любить? Вопросы роились в голове, но ни на один не было ответа. Амир ждал моей реакции на свои слова и молчал, смотрел тёмной синевой глаз с лёгким прищуром. Ни одного движения, статуя Будды в храме.

– Ты думаешь… а теперь я тебе не отдаю энергии?

– Отдаёшь.

– Я ничего не чувствую…

– Я чувствую.

– Ты хочешь уехать?

– Я хочу решить проблему.

Амир принимает любой вызов судьбы и действует. Сила хасов возмутилась, и он нашёл выход из положения, я уже даже не помню, не думаю о ней. Пока я плаваю в бассейне и обижаюсь на него, он делает всё, чтобы спасти мне жизнь. Ну и ещё отбивается от моих истерик. Тяжело вздохнув от осознания очередной своей вины, я спросила:

– И что теперь? Ты их… им не разрешишь быть вместе?

– Почему ты не спрашиваешь о себе?

– А что обо мне? Пусть будет, как будет, я обещала выполнить предназначение, я готова.

И протянула ему руки:

– Амир, я истеричка и просто глупая женщина, да и нервы не в порядке, мне никогда не понять такого как ты… я таких никогда не встречала раньше… в той жизни. Сколько будет времени, пусть столько и будет, оно моё… и твоё… ты только потерпи моё присутствие немного, ну, сколько получится. Только не уходи, не бросай меня… даже когда я кидаюсь всем, что попадет в руки…

– Ты не истеричка.

Амир взял мои руки в свои ладони и едва коснулся губами пальцев.

– Я спасу тебя.

3

Девушка была испугана до того состояния страха, когда сам страх исчезает. Она сидела в кресле и тупо смотрела на Вито, стоявшего перед ней, то есть не видела ни его, ни окружающих мужчин. Даже Яну она не выделяла, никак не отреагировала на песню, а когда я взяла её за руку, ладонь просто повисла, меня она тоже не заметила. Алекс без сознания лежал на кушетке.

Амир нахмурился, когда Яна влетела в столовую, но я сразу вырвала свои ладони из его рук и кинулась к ней, догадавшись по лицу – что-то случилось с Алексом.

– Он потерял сознание!

– Пошли!

– Нет.

Амир уже стоял рядом со мной.

– Он погибает из-за меня…

– Рина.

– …и я могу его спасти. Амир, не останавливай меня, мы с тобой должны научиться понимать друг друга… начнем с болезни Алекса.

Амир не стал спорить, только посмотрел на меня с такой тоской, что я взяла его за руку и прошептала:

– Я буду себя беречь, а ты мне в этом поможешь.

Только у меня ничего не получилось. Когда Амир принёс меня в лабораторию, я сразу протянула руки к Алексу, но он не открыл глаз.

– Ты мешаешь, отпусти меня.

Но и освободившись от рук Амира, я не смогла ничего сделать – Алекс не принимал моей энергии. Я даже потрясла его за голову, но она только бессильно болталась в моих руках. Вито доложил:

– Алекс слабеет.

– Ему может помочь только она.

Я даже не заметила, что рядом с нами стоит Сережа. Он показал на девушку, которая сидела в кресле. Пытаясь вывести из состояния ступора, я долго держала её за руку, пыталась поговорить с ней, спела какую-то песенку. Потом Фиса пыталась привести её в чувство, но и у неё ничего не получилось. Наша надежда на песню Яны тоже не оправдалась, девушка не приходила в себя.

В ужасе от невозможности помочь Алексу, я лихорадочно искала выход, походила вокруг статуи безмолвной девушки и спросила Сережу:

– А что вы о ней знаете? Кто она?

И только сейчас разглядела – блондинка с голубыми глазами, цвета серого льда. Ну, это от страха.

– Я встретил её в магазине, почувствовал энергию, поэтому информации пока мало. Зовут Анна Мителли, работает учителем в школе, двадцать шесть лет, не замужем, живет одна.

– И вы её сразу выкрали?

– Да. Из магазина.

– И как она?

– Испугалась.

Я только руками взмахнула: ну, конечно, даже удивительно, что девушка не умерла от страха.

– А усыпить не догадались?

– Пытались, она не реагирует на нашу энергию.

– Значит, её собственная энергия очень сильна.

– Да.

Яна опустилась на колени перед Алексом и гладила его по голове, что-то шептала о своей любви. Я подняла глаза на Амира и заметила его взгляд, задумчивый и немного грустный. Всего скорее он вспомнил, как я когда-то также молила его прийти в себя после удара силы хасов. Мгновение и он оказался рядом с Анной, медленно двинул рукой, и она вскрикнула от боли. Тяжёлым глухим голосом Амир произнёс длинный шипящий звук, и Анна посмотрела на него, испуганно прижав покрасневшую руку к груди. Я даже ахнуть не успела.

Несколько фраз Амира на итальянском произвели неожиданный эффект на девушку, она согласно кивнула головой, и он подал ей руку, помогая встать. Посмотрев на меня тёмными глазами, попросил:

– Рина, возьми Анну за руку.

Я радостно кинулась к девушке, но Амир закрыл её собой.

– Только рука.

Кивнув, я взяла девушку за холодную ладонь, и мы подошли к Алексу.

– Возьми Алекса за руку. Янина, Вито, образуйте круг, Анфиса, держи Анну.

Амир отдавал приказания тоном вождя, и девушка опять испугалась, попыталась достать свои пальцы из моей ладони, но я не позволила, зашептала:

– Не бойся, всё будет хорошо, ты ничего не бойся, тебя никто не обидит.

Она не понимала моих слов, но всё же перестала вырываться. Круг, образованный нами, спас Алекса: как только я взяла его за руку, по моему телу понёсся спасительный огонь энергии Анны.

Алекс открыл глаза и Амир сразу меня унёс, Сережа перехватил руку Анны из моей ладони, и я оказалась в своей спальне.

– Тебе нужно отдохнуть.

– Амир, не уходи.

– Я не уйду.

Он уложил меня на постель, а сам лёг рядом и обнял, его энергия окутала горячей волной, и я вскоре уснула.

Дети весело бегали вокруг меня и пели песенки, каждый ребёнок пел свою, поэтому слов я понять не могла. Одна из девочек вдруг громко произнесла:

– Рина, ты теперь с нами, не бойся, мы добрые, мы никого не обижаем.

А маленький мальчик, самый маленький среди детей, схватил меня за руку и прошепелявил:

– Шама к нам присла, ты холосая, мы помозем.

– Поможем, мы тебе поможем, поможем, поможем…

Хор детских голосов закружился вихрем, и я проснулась. Тёплые пальцы коснулись щеки и Амир спросил:

– Тебе что-то приснилось?

– Дети… они сказали, что помогут… один такой маленький, а помогать мне собрался. Это к чему такой сон?

Я лежала в руках Амира, который обнял меня всем телом, как будто завернул в себя. Он поцеловал мои волосы, я почувствовала его улыбку.

– Новая энергия.

– Дети новая энергия?

– Самая сильная.

И что-то произошло, я почувствовала всем телом, как ледяной ветер пронзил Амира.

– Молчи, я прошу тебя, не говори о своих мыслях, они пройдут, исчезнут рядом со мной…

Мой лихорадочный шёпот не согрел рук, лишь последовал тяжёлый вздох. Я подняла голову, но посмотреть в глаза не смогла, увидела только плотно сжатые совершенно белые губы. Мои попытки освободится из всё твердеющего захвата его рук не увенчались успехом, и я крикнула:

– Амир! Твои мысли меня убьют!

Он не сразу смог справиться с собой, но тепло постепенно размягчило металл мышц и руки безвольно опустились. Я сразу наклонила голову Амира и поцеловала его холодные губы, зашептала:

– Прошлое ушло, исчезло, я не хочу знать, что с тобой было до меня, не знаю и знать не хочу. Ты теперь от меня никуда не денешься, никуда не сбежишь, как ни старайся. Я тебя догоню…

– Догонишь?

Хриплый голос трескался звуками отчаяния, внутренней боли и страха. Ага, догоню, сказала тоже, но уже радость, что слышит мои слова.

– Кину чем-нибудь.

– Я монстр.

– Да знаю я, доказал уже, и как я тебя терплю сама не понимаю. Придумал тоже проверку для всех, как теперь им объяснить, что ты всё из-за меня затеял? Мари небось не подчинилась приказу?

– Не подчинилась.

– Пусть приедет, я сама с ней поговорю.

Чернота глаз слегка посветлела и на губах проявилась лёгкая улыбка, я сразу поцеловала их.

– Ты монстр, разве можно свою родную дочь так изводить, она у тебя очень сильная девочка, всё понимает и чувствует. И любит тебя.

– Мари любит меня?

Синева полыхнула таким светом, что я зажмурилась и хихикнула:

– Дурачок, конечно, любит, ты для неё самый лучший в мире отец, самый-самый. Только учти – Мари вся в тебя, да ещё материной вольности в наследство получила, она покруче тебя характером растёт. Это она пока силу свою не осознаёт, подросток на самом деле, а как в силу войдёт… ты ещё вспомнишь все свои родительские ошибки.

– Родительские?

И сразу тревога в глазах, я опустила голову, чтобы Амир не увидел моей улыбки. Как он может понять, если никогда не знал своей матери, а отец воспитывал его не как сына, а лишь как вождя. Кстати, он никогда не говорил о своем отце.

– Тебя же отец воспитывал. Каким он был?

Амир молчал так долго, что я попыталась посмотреть на него, но он прижал мою голову к своей груди и тяжело вздохнул. Наконец, заговорил:

– Я видел своего отца только на Советах. Впервые мы встретились, когда мне было десять лет.

Помотав головой, я освободилась из его рук и посмотрела в строгое лицо.

– Как это?

– Я рос в доме воинов, назначенных вождём для обучения своего преемника.

Амир был для своего отца только преемником, не родным существом, а только тем, кто станет вождём после него. Заикаясь от ужаса, я спросила:

– Но… был же кто-то… ну самый близкий для тебя… среди них… может ответственный перед вождём…

– Воины все равны в ответственности. Я для них был будущим вождём.

Пока я собиралась с мыслями, не зная, что сказать, Амир добавил:

– Если вождя что-то не устраивало в моей подготовке, он заменял учителя.

Мальчик, не помнивший своей матери, живший среди взрослых солдат, которых постоянно менял не отец, а вождь, что он мог знать о любви, вообще о возможности каких бы то ни было чувств? А потом шестьсот лет жил иродом, которому по природе отказано в любви. Я прижалась к его груди и вздохнула.

– Ты с моей энергией получил столько всякого разного хаоса, никакое воинское воспитание не спасёт, одно сплошное шатание в разные стороны.

– Шатание?

Удивление было таким искренним, что я с трудом удержалась, чтобы не засмеяться. Я не позволю ему утонуть в тоске и мрачных размышлениях о своём прошлом, каким бы оно не было.

– Ты очень… как это правильно сказать… цельный, ты всё продумываешь, сразу действуешь, ничего никогда не забываешь, всегда добиваешься своей цели. Решил что-то и всё, ничем тебя уже с дороги не сбить. А я? Я за секунду могу надумать такое… сто раз поменяю свои же мысли и решения, сплошной хаос и разрушение. Я разрушитель.

Непонятный звук, который издал Амир, превратился в тихий смех. Я не понимала его реакции на свои слова, но радостно прижималась к вздрагивающей груди. Пусть смеётся надо мной, пусть говорит всё что угодно, лишь бы не впадал в свою мрачную темноту. Амир неожиданно успокоился, сильно прижал меня к себе и зашептал: