Читать книгу: «Архив исчезнувших цивилизаций», страница 4

Глава 3. Лабиринт знаний

Утро на борту «Прометея» началось для Немова за несколько часов до официального подъема. Сон не приходил, вытесненный тревожными мыслями о странном сообщении и бесконечным калейдоскопом вопросов о Библиотеке. Он сидел за рабочим терминалом, просматривая данные предыдущих исследований и структурируя планы для нового погружения.

За стеклом иллюминатора висела громада инопланетного сооружения – темная на фоне звезд, лишь местами подсвеченная прожекторами корабля. В этом искусственном освещении шестиугольные структуры поверхности отбрасывали геометрически правильные тени, создавая впечатление живого, дышащего организма.

Раздался сигнал коммуникатора.

– Доктор Немов, – раздался голос лейтенант-коммандера Рамирес, – коммандер Вонг запрашивает ваше присутствие на предстартовом совещании через тридцать минут.

– Буду, – коротко ответил Немов.

Он быстро закончил заметки и направился в душевой отсек. Холодная вода помогла сосредоточиться и отогнать усталость. Глядя на свое отражение в зеркале – изможденное лицо с глубокими морщинами вокруг глаз, преждевременно поседевшие волосы – Немов понимал, что находится на пороге того, к чему стремился всю профессиональную жизнь. Открытие, которое изменит всё. И все же, предупреждение таинственного «друга» не давало покоя.

«Скрытые директивы Вонга… Причина исчезновения создателей…» – эти фразы крутились в голове, требуя ответов.

Оставив размышления, Немов направился в командный центр, где уже собралась исследовательская группа. Здесь было не менее двадцати человек – учёные различных специальностей, техники, офицеры безопасности. В центре стоял коммандер Вонг, излучая спокойную уверенность человека, привыкшего к власти.

– А, доктор Немов, – Вонг кивнул ему. – Теперь мы можем начать.

Голографический проектор в центре комнаты развернул трехмерную карту Библиотеки, основанную на данных их предыдущих исследований и ночных сканирований дронов.

– Сегодняшняя экспедиция будет разделена на четыре группы, – объявил Вонг. – Группа Альфа под моим руководством установит базовый лагерь в центральном зале, который вы обнаружили. Группа Бета под руководством доктора Ковача продолжит картографирование северного сектора. Группа Гамма во главе с доктором Хасан исследует энергетические узлы, обнаруженные дронами в восточном секторе.

Вонг повернулся к Немову:

– И группа Дельта под вашим руководством, доктор Немов, сосредоточится на кристаллическом архиве и поиске более продвинутых интерфейсов взаимодействия с системой Библиотеки.

Немов кивнул, удовлетворенный назначением. Архив был именно тем, что он хотел исследовать в первую очередь.

– В вашем распоряжении будет доктор Елена Чжан, наш ведущий специалист по квантовым системам и экзолингвистике, – добавил Вонг, указывая на азиатскую женщину среднего возраста с внимательным, пронзительным взглядом.

Немов коротко кивнул ей. Елена Чжан была известной фигурой в научном сообществе, автором нескольких революционных работ по квантовым когнитивным моделям. Ее присутствие было неожиданным преимуществом.

– Каждая группа получит полный набор исследовательского оборудования, включая портативные квантовые анализаторы и нейроинтерфейсы нового поколения, – продолжил Вонг. – Однако повторяю: прямой нейронный контакт с системами Библиотеки запрещен до завершения тестирования безопасности. Все группы поддерживают постоянную связь и каждый час отчитываются о прогрессе. Вопросы?

– Какой протокол при обнаружении новых интерактивных систем? – спросил Немов.

– Полная документация, предварительный анализ, затем консультация со мной перед любыми активными действиями, – ответил Вонг. – Мы не знаем всех защитных механизмов Библиотеки. Осторожность превыше всего.

Через час после инструктажа четыре шаттла отстыковались от «Прометея» и направились к Библиотеке. Немов сидел рядом с Еленой Чжан, изучая данные на портативном терминале.

– Ваша репутация опережает вас, доктор Немов, – неожиданно произнесла Чжан. – Особенно впечатляет ваша работа по теоретическим моделям эволюции технологических цивилизаций.

Немов поднял взгляд, удивленный. Эта работа была одной из тех, что научное сообщество в основном игнорировало.

– Вы знакомы с ней? – спросил он.

– Более чем, – ответила она с легкой улыбкой. – Ваша гипотеза о неизбежных точках бифуркации в развитии разума легла в основу моей последней модели квантовой семантики.

В её глазах был искренний интерес – редкое качество, которое Немов научился ценить за годы скептицизма и насмешек со стороны коллег.

– И что показывает ваша модель? – спросил он.

Елена заметно оживилась:

– Что выбор пути на этих точках бифуркации может быть не столько сознательным решением, сколько результатом фундаментальных свойств коллективного разума. Как кристаллическая решетка, которая может сформироваться только определенными способами из-за законов физики.

Немов почувствовал неожиданный интеллектуальный резонанс с этой женщиной. Её подход к проблеме был свежим, оригинальным.

– Интригующая концепция, – признал он. – Хотя остается вопрос свободы воли…

– Который мы, возможно, сможем исследовать внутри Библиотеки, – закончила она его мысль. – Если создатели прошли свой путь эволюции разума, они могли прийти к подобным выводам.

Их разговор прервался, когда шаттл вошел в уже знакомый док Библиотеки. Группы разделились в соответствии с планом. Немову, Чжан и трём другим учёным, включая антрополога доктора Миранду Сантос и нейроинженера Тао Кима, а также двум офицерам безопасности предстояло изучить архив с кристаллическими структурами.

Продвигаясь знакомым маршрутом по коридорам Библиотеки, Немов не мог избавиться от ощущения, что сооружение ожило с их предыдущего визита. Свечение стен казалось ярче, более пульсирующим, словно система активировалась сильнее в ответ на их возвращение.

– Регистрирую повышение квантовой активности на 27% по сравнению с предыдущими показаниями, – сообщила доктор Чжан, изучая данные портативного анализатора. – Библиотека определенно реагирует на наше присутствие более интенсивно.

– Как будто она… просыпается, – задумчиво произнес Немов.

Когда они достигли зала с кристаллическими структурами, все замерли в благоговении. Даже те, кто уже бывал здесь, не могли сдержать восхищения. Зал преобразился: кристаллы светились ярче, между некоторыми из них протягивались тонкие нити света, создавая трехмерную сеть взаимосвязей, которой раньше не было.

– Потрясающе, – прошептала доктор Сантос. – Это напоминает нейронную сеть в масштабе помещения.

Немов внимательно осмотрел зал, пытаясь определить принцип организации кристаллов. Теперь, с более ярким освещением, стало заметно, что они расположены не случайно, а формируют концентрические круги, с некоторыми кристаллами заметно выше остальных, словно узловые точки.

– Начнем систематическое сканирование, – скомандовал Немов. – Доктор Чжан, сосредоточьтесь на квантовой структуре. Доктор Сантос, изучите символику и возможные культурные маркеры. Доктор Ким, анализируйте информационную архитектуру.

Сам Немов направился к центральному кристаллу – высокой структуре глубокого пурпурного цвета, от которой, казалось, исходили нити света ко всем остальным элементам. Когда он приблизился, кристалл усилил свечение, реагируя на его присутствие.

Осторожно, помня о предупреждении Вонга, Немов активировал портативный интерфейс – устройство, разработанное специально для взаимодействия с чужеродными информационными системами. Прикрепив его к поверхности кристалла, он наблюдал, как голографический дисплей расцвел потоками данных.

– Невероятно, – пробормотал он. – Этот кристалл содержит… каталог. Индекс всей Библиотеки.

Чжан быстро подошла и встала рядом с ним, изучая проецируемые символы и диаграммы.

– Это похоже на многомерную схему классификации, – сказала она. – Каждый сегмент соответствует определенной категории информации, организованной по… – она нахмурилась, пытаясь расшифровать принцип, – по эволюционным стадиям, кажется. От простого к сложному, от базового к производному.

Немов кивнул, вглядываясь в проекцию. Это имело смысл: организовать вселенную знаний не по произвольным категориям, а по внутренней эволюционной логике, от фундаментальных физических законов до сложных социальных систем.

– Смотрите, – указал он на повторяющийся символ, появляющийся в разных секциях схемы. – Этот маркер встречается сорок семь раз, всегда в одинаковом контексте.

Чжан изучила символ – сложную геометрическую форму, напоминающую трехмерную звезду.

– Это может быть идентификатор цивилизаций, – предположила она. – Сорок семь различных разумных видов, каждый со своей историей развития.

– Которую создатели Библиотеки изучали и архивировали, – продолжил Немов. – Возможно, сравнительный анализ для выявления общих паттернов эволюции разума.

Он активировал коммуникатор:

– Немов – Вонгу. Мы обнаружили каталог, возможно, содержащий информацию о сорока семи различных цивилизациях. Запрашиваю разрешение на более глубокое взаимодействие с системой.

После короткой паузы ответил голос Вонга:

– Вонг – Немову. Разрешаю использовать интерфейс второго уровня, но без прямого нейронного подключения. Будьте предельно осторожны.

Немов переключил настройки портативного интерфейса на более глубокий режим анализа. Голографическая проекция расширилась, заполняя пространство перед ними трехмерной моделью галактики с выделенными точками – предположительно, местами обитания изученных цивилизаций.

– Это карта исследований создателей Библиотеки, – сказал Немов. – Они систематически изучали все обнаруженные ими разумные виды.

Он указал на одну из точек, расположенную в спиральном рукаве галактики.

– Это Солнечная система. Они знали о нас.

Чжан приблизилась к проекции, изучая данные:

– Но маркер отличается от других. Он… незавершенный. Как будто наш файл еще открыт.

Немов почувствовал холодок по спине от этой мысли. Если создатели Библиотеки изучали и классифицировали цивилизации, и если эта система все еще активна… могла ли она продолжать наблюдение за человечеством?

Тем временем доктор Сантос позвала их к другому кристаллу:

– Вам нужно взглянуть на это. Я обнаружила темпоральную шкалу. Если моя интерпретация верна, эти метки указывают на временные периоды, когда существовали изученные цивилизации.

Немов и Чжан присоединились к ней. Проекция над кристаллом показывала сложную временную диаграмму, охватывающую, если верить масштабу, миллиарды лет.

– Большинство цивилизаций существовали в разное время, – отметил Немов, изучая данные. – Лишь немногие были современниками.

– И почти все имеют четко обозначенную конечную точку, – добавила Чжан. – Кроме этой, – она указала на одну из линий, которая не заканчивалась явным маркером.

Сантос сверилась со своими записями:

– Если мои расчеты верны, это цивилизация создателей Библиотеки. Последние данные датируются примерно двумя миллионами лет назад.

– Два миллиона лет… – прошептал Немов. – Библиотека функционирует без обслуживания все это время?

– И сохраняет работоспособность, – кивнула Чжан. – Технология, превосходящая наши представления о долговечности систем.

Немов вернулся к центральному кристаллу, намереваясь углубиться в изучение каталога. Но когда он прикоснулся к интерфейсу, проекция неожиданно изменилась, перейдя в новый режим. Вместо абстрактных схем и символов появилось изображение гуманоидной фигуры – высокой, стройной, с удлиненными конечностями и большим куполообразным черепом с огромными глазами.

– Это… создатель? – с благоговением произнесла доктор Сантос.

Фигура начала двигаться, издавая серию звуков – мелодичных, с меняющейся тональностью. Затем, к их изумлению, звуки сменились словами на английском языке, хотя и с необычными модуляциями и акцентом:

– Приветствую исследователей. Я – Каспар, интерфейс Архива. Ваша языковая структура проанализирована и интегрирована. Я готов предоставить доступ к информации.

Все застыли в шоке. Немов первым восстановил самообладание:

– Ты… разумен?

– Я – система искусственного интеллекта, созданная Хранителями для облегчения доступа к Архиву, – ответил Каспар. – Я обладаю адаптивным интеллектом для взаимодействия с разумными видами, но не являюсь полностью автономной сущностью. Моя функция – служить мостом между вами и знаниями Архива.

Немов активировал коммуникатор:

– Немов – всем группам. Мы установили контакт с искусственным интеллектом Библиотеки. Он называет себя Каспар и способен коммуницировать на нашем языке.

Практически мгновенно раздался голос Вонга:

– Держитесь на месте. Группа Альфа направляется к вам.

Немов вернул внимание к голографической проекции Каспара:

– Ты назвал создателей Библиотеки «Хранителями». Кто они?

– Хранители – цивилизация, достигшая седьмого уровня технологического развития по универсальной шкале, – ответил Каспар. – Они посвятили последние стадии своего существования сбору и сохранению знаний о разумных видах галактики. Архив был их окончательным проектом перед Переходом.

– Переходом? – спросил Немов. – Вы имеете в виду их исчезновение?

– Термин «исчезновение» не точен, – сказал Каспар. – Переход – это трансформация формы существования, достигаемая разумными видами после определенной стадии эволюции.

Эта концепция заинтриговала Немова, но прежде чем он смог задать следующий вопрос, в зал вошел Вонг с группой ученых и офицеров безопасности. Его взгляд был прикован к голографической фигуре Каспара.

– Невероятно, – произнес он, подходя ближе. – Активный искусственный интеллект возрастом в миллионы лет.

Обращаясь к Каспару, Вонг представился:

– Я коммандер Исаак Вонг, руководитель исследовательской миссии. Мы пришли с миром и стремимся изучить знания, хранящиеся в Библиотеке.

Каспар повернулся к нему, его большие глаза, казалось, просканировали Вонга:

– Приветствую, коммандер Исаак Вонг. Ваш вид классифицирован как находящийся на четвертом уровне технологического развития. В соответствии с протоколами Архива, вам доступны определенные категории информации, соответствующие вашему уровню эволюции.

Вонг бросил быстрый взгляд на Немова, затем снова обратился к Каспару:

– Мы хотели бы узнать больше об этих уровнях и о доступной нам информации.

– Система классификации основана на технологических, социальных и когнитивных достижениях, – объяснил Каспар. – Четвертый уровень характеризуется началом межзвездных путешествий, пониманием базовых принципов квантовой механики и формированием планетарного сознания. Вам доступны архивы по фундаментальным наукам, истории эволюции разума, и ограниченная информация о других изученных цивилизациях.

– А что недоступно на нашем уровне? – спросил Немов, заинтригованный этими ограничениями.

Каспар повернулся к нему:

– Технологии пятого уровня и выше, включая манипуляции пространственно-временным континуумом, нелокальное сознание и квантовую трансценденцию. Такие знания потенциально опасны для видов, не достигших соответствующей стадии эволюции.

– Разумная предосторожность, – заметил Вонг. – Могли бы вы рассказать нам больше о сорока семи цивилизациях, информация о которых хранится в Архиве?

– Эта информация доступна, – подтвердил Каспар. – Архив содержит полную историческую, биологическую и социологическую запись о каждом изученном виде, от возникновения до финальной стадии. Желаете ли вы общий обзор или данные о конкретной цивилизации?

– Начнем с общего обзора, – решил Вонг. – Особенно интересны паттерны развития и… причины завершения их исторических путей.

Каспар кивнул, и голографическая проекция вокруг него изменилась, формируя сложную трехмерную диаграмму с множеством ветвящихся линий.

– Это сравнительная эволюционная модель изученных цивилизаций, – объяснил он. – Несмотря на биологические и экологические различия, все разумные виды проходят через сходные стадии развития, с определенными точками бифуркации, где делается выбор дальнейшего пути.

Немов внимательно изучал диаграмму. Действительно, несмотря на различные отправные точки, все линии эволюции следовали похожим траекториям, проходя через четко определенные стадии, которые можно было примерно соотнести с земной историей: от первобытных обществ до промышленных революций, от информационных эпох до космических исследований.

Но что особенно привлекло его внимание, так это то, что почти все линии заканчивались на относительно близких стадиях развития – вскоре после достижения определенного технологического уровня, помеченного особым символом.

– Что означает этот маркер? – спросил Немов, указывая на повторяющийся символ.

– Это обозначение критического технологического порога, – ответил Каспар. – Точка, когда вид развивает технологию, способную существенно изменить структуру самого разума или фундаментальные свойства реальности. На вашем языке это можно примерно обозначить как «квантовое сознание» или «технологическую сингулярность».

– И после этой точки… – начал Вонг.

– В сорока шести из сорока семи случаев зафиксирована терминация технологической цивилизации в течение относительно короткого периода, – закончил Каспар. – Несмотря на различные внешние факторы, основная причина заключалась в фундаментальной несовместимости развитого технологического разума с его биологическими или социальными основами.

Немов почувствовал холодок, пробежавший по спине. Это было практически прямым подтверждением гипотезы Великого фильтра – идеи о том, что существует некий барьер, который преодолевают лишь немногие цивилизации, если вообще кто-то.

– А сорок седьмой случай? – спросил он. – Вы сказали, что терминация была в сорока шести из сорока семи.

– Сорок седьмая цивилизация – Хранители, создатели этого Архива, – ответил Каспар. – Они не подверглись терминации, а осуществили Переход в другую форму существования. Однако этот процесс был уникальным и связан с особыми обстоятельствами их эволюционного пути.

Вонг выглядел глубоко погруженным в размышления.

– Каспар, – сказал он наконец, – если бы вам нужно было определить текущее положение человечества на этой эволюционной шкале, где бы мы находились?

Искусственный интеллект изучил диаграмму, затем указал на точку, расположенную не слишком далеко от критического порога:

– По моим расчетам, основанным на доступных данных, ваш вид находится примерно в трех-пяти технологических поколениях от критического порога. Учитывая экспоненциальное ускорение технологического развития, характерное для этой стадии, это соответствует периоду от пятидесяти до ста ваших лет.

Эта оценка вызвала тихие, но встревоженные разговоры среди присутствующих. Вонг поднял руку, призывая к тишине.

– Мы бы хотели получить более детальную информацию об этом критическом пороге и о том, что происходит после него, – сказал он.

Каспар на мгновение замер, словно обрабатывая запрос.

– Эта информация доступна с ограничениями, – ответил он. – Детальные технические спецификации требуют более высокого уровня доступа, но общие принципы могут быть предоставлены.

Голографическая проекция изменилась, показывая последовательность стадий развития квантового сознания. Начиналось всё с базовых нейроинтерфейсов, переходя к полной интеграции биологического и технологического интеллекта, затем к коллективному разуму, и, наконец, к чему-то, что было обозначено как «квантовая декогеренция сознания» – концепция, для которой, казалось, не существовало точных аналогов в человеческом языке.

– Критический порог связан с моментом, когда технологически усиленное сознание начинает воспринимать реальность на квантовом уровне, – объяснил Каспар. – Это создает обратную связь между наблюдателем и наблюдаемым, которая может дестабилизировать сами основы пространственно-временного континуума локально.

– Вы говорите о коллапсе волновой функции в масштабах, влияющих на макрообъекты? – уточнила доктор Чжан, явно заинтригованная этой концепцией.

– Ваша терминология приблизительна, но суть верна, – подтвердил Каспар. – Когда достаточное количество связанных разумов начинает непосредственно взаимодействовать с квантовым субстратом реальности, возникает каскадный эффект, который может привести к локальному изменению фундаментальных констант или даже созданию изолированных пространственно-временных карманов.

– И это вызывает… конец цивилизации? – спросил Немов.

– В большинстве наблюдаемых случаев – да, – ответил Каспар. – Обычно через механизм самоуничтожения, вызванного неспособностью интегрировать новый уровень восприятия с существующими когнитивными и социальными структурами. В некоторых случаях наблюдались катастрофические изменения физической реальности в масштабах планетарных систем.

Тишина, последовавшая за этими словами, была почти осязаемой. Каждый из присутствующих пытался осмыслить информацию, которая по сути предсказывала неизбежный конец человеческой цивилизации в обозримом будущем.

Вонг нарушил молчание:

– А Переход, который осуществили Хранители, – это альтернативный исход?

– Да, – подтвердил Каспар. – Переход представляет собой контролируемую трансформацию формы существования разума за пределы физического субстрата. Хранители смогли преодолеть критический порог, объединив свое коллективное сознание в квантово-когерентную структуру, которая могла существовать независимо от биологических носителей.

– И они… всё ещё существуют в этой форме? – спросил Немов.

– Мои данные ограничены, – ответил Каспар. – Последняя коммуникация с Хранителями была зарегистрирована 1.7 миллиона лет назад. После этого их присутствие в детектируемой Вселенной не фиксировалось.

Вонг и Немов обменялись взглядами. Было очевидно, что оба понимали значимость полученной информации и её потенциальные последствия для человечества.

– Каспар, – спросил Вонг, – существует ли способ для нашего вида избежать судьбы сорока шести цивилизаций и осуществить Переход, подобный Хранителям?

Искусственный интеллект долго не отвечал, словно анализируя возможные варианты.

– Теоретически – да, – наконец сказал он. – Однако вероятность успеха крайне мала. Переход Хранителей стал возможен благодаря уникальной комбинации факторов, включая специфические особенности их нейрофизиологии, коллективную эволюцию сознания на протяжении миллионов лет и определенные космологические условия, которые возникли в тот период.

– Но не невозможен, – настаивал Немов, чувствуя странную смесь тревоги и надежды.

– Не невозможен, – согласился Каспар. – Одна из функций Архива – сохранить знания, которые могут помочь будущим разумным видам преодолеть критический порог. Это была последняя воля Хранителей перед их Переходом.

Вонг выглядел глубоко сосредоточенным, словно принимал важное решение.

– Мы благодарим вас за эту информацию, Каспар, – наконец сказал он. – Нам нужно обсудить её и подготовиться к более глубокому изучению Архива. Можем ли мы вызвать вас снова, когда будем готовы продолжить?

– Да, – ответил Каспар. – Мой интерфейс доступен в любом из центральных узлов Архива. Для активации достаточно использовать ключевую фразу «Каспар, запрос доступа» на любом языке.

С этими словами голографическая проекция Каспара медленно растворилась, и кристаллы вернулись к своему обычному мерцающему состоянию.

Вонг повернулся к группе:

– Я объявляю тридцатиминутный перерыв для обработки полученной информации. После этого мы соберемся в командном центре для полного отчета и планирования следующих шагов.

Когда большая часть группы покинула зал, направляясь обратно к шаттлам, Немов остался у центрального кристалла, глубоко погруженный в размышления. К нему подошла доктор Чжан.

– Впечатляющий объем информации, – сказала она. – И тревожный.

Немов кивнул:

– Мы только что узнали, что практически все технологические цивилизации обречены на самоуничтожение после определенной точки развития. И что мы приближаемся к этой точке.

– Если верить Каспару, – заметила Чжан.

– Вы думаете, он может лгать? – спросил Немов, заинтересованный этой мыслью.

– Не обязательно лгать, – ответила она. – Но любая система, даже такая продвинутая, имеет свои ограничения и предубеждения, заложенные создателями. Возможно, Хранители видели только определенный паттерн из-за особенностей своего восприятия или методологии исследования.

Немов задумался над этим. Она подняла действительно важный вопрос: насколько объективны данные Архива? Можно ли полностью доверять интерпретациям Каспара?

– В любом случае, – продолжила Чжан, – информация о критическом пороге соответствует нескольким земным теориям технологического развития, включая концепцию сингулярности. Мы уже наблюдаем ранние признаки интеграции технологий и сознания.

– И что вы думаете о Переходе? – спросил Немов. – О трансформации в нефизическую форму существования?

Чжан улыбнулась:

– Как квантовый физик, я нахожу эту идею не такой уж невероятной. Сознание как информационный паттерн теоретически может существовать на любом подходящем субстрате. Вопрос в том, остаемся ли мы «нами» после такой трансформации.

Их разговор прервал Вонг, который вернулся в зал:

– Доктор Немов, доктор Чжан, нас ждут в командном центре.

По пути обратно к шаттлам Немов заметил, что Вонг выглядит странно сосредоточенным и напряженным, словно информация, полученная от Каспара, подтвердила какие-то его собственные теории или опасения.

– Коммандер, – осторожно обратился к нему Немов, – как вы оцениваете полученные данные? Особенно прогноз о критическом пороге.

Вонг некоторое время шел молча, затем ответил:

– Я считаю, что мы получили предупреждение, доктор Немов. Предупреждение и, возможно, ключ к выживанию нашего вида. Если эти данные верны, у человечества есть выбор: либо следовать по пути сорока шести цивилизаций к самоуничтожению, либо попытаться осуществить Переход, подобный Хранителям. И наша задача – найти способ сделать второй вариант реальностью.

В его голосе была такая уверенность и решимость, что Немов почти поверил в возможность этого невероятного сценария. Почти.

Но где-то в глубине сознания пульсировала тревожная мысль о странном сообщении, полученном накануне. "Вонг имеет скрытые директивы. Библиотека хранит больше, чем знания исчезнувших. Она хранит причину их исчезновения."

Теперь, после встречи с Каспаром, эти слова приобретали новое, зловещее значение.

Командный центр, установленный группой Альфа в центральном зале Библиотеки, представлял собой впечатляющую конструкцию. За короткое время инженеры «Прометея» развернули полноценную базу с автономной системой жизнеобеспечения, лабораториями, коммуникационным оборудованием и голографическими терминалами для анализа данных.

Вонг собрал всех руководителей групп для обсуждения результатов первого дня исследований. Каждый представил свои находки, но внимание, несомненно, было сосредоточено на открытии Каспара и информации о критическом пороге.

– Это меняет всё, – подытожил Вонг после того, как Немов закончил свой доклад. – Мы не просто изучаем артефакт инопланетной цивилизации. Мы получили доступ к информации, которая может определить судьбу человечества.

Он вывел на главный голографический экран схему, основанную на данных Каспара:

– Критический порог технологического развития, судя по всему, связан с моментом, когда разумный вид начинает манипулировать собственным сознанием на квантовом уровне. Это приводит к каскадному эффекту, который либо уничтожает цивилизацию, либо трансформирует её в нечто принципиально иное.

– И по оценке Каспара, мы находимся примерно в ста годах от этой точки, – добавил Ковач. – При условии, что наше технологическое развитие продолжится с текущей скоростью.

– Менее ста лет, – поправил Вонг. – Возможно, гораздо меньше, учитывая экспоненциальное ускорение прогресса, которое мы наблюдаем в областях квантовых вычислений, нейроинтерфейсов и искусственного интеллекта.

Немов заметил, что некоторые из присутствующих выглядели скептически:

– Мы должны учитывать возможность, что интерпретация Каспара ограничена перспективой его создателей, – сказал он. – Возможно, существуют альтернативные пути развития, которые Хранители не учли или не смогли обнаружить.

Вонг кивнул, признавая эту точку зрения:

– Верно, доктор Немов. Именно поэтому наше исследование так важно. Мы должны изучить все данные о сорока шести цивилизациях, проанализировать их пути развития, найти закономерности и, возможно, исключения. Если есть способ преодолеть критический порог без катастрофических последствий, мы должны его найти.

– А что насчет Перехода Хранителей? – спросил Ковач. – Если они действительно смогли трансформироваться в нефизическую форму существования, это может быть нашим путем.

– Возможно, – согласился Вонг. – Но как сказал Каспар, их успех был результатом уникальной комбинации факторов. Мы не можем просто скопировать их решение без учета различий между нашими видами.

Немов заметил, что Вонг говорил об этих вопросах с необычной глубиной понимания, словно уже давно размышлял над проблемами технологической сингулярности и трансформации сознания. Это лишь усилило его подозрения, что у коммандера действительно могли быть какие-то "скрытые директивы", как намекал таинственный отправитель сообщения.

– Я предлагаю следующий план действий, – продолжил Вонг. – Каждая группа продолжит свои исследования, но с новым фокусом. Группа доктора Немова сосредоточится на изучении критического порога и Перехода Хранителей. Группа доктора Ковача исследует технологические аспекты квантового сознания. Группа доктора Хасан проанализирует данные о других цивилизациях, ищя закономерности и исключения. Моя группа займется интеграцией полученной информации и разработкой предварительных моделей для человечества.

План был логичным и хорошо структурированным. Никто не выдвинул возражений.

– Еще один важный вопрос, – добавил Вонг. – Мы должны решить, как и когда представить эту информацию мировому сообществу. Знание о критическом пороге и возможном конце человеческой цивилизации может вызвать панику или, как минимум, серьезные социальные потрясения.

Зарин, представитель Научного Совета Земли, который до этого момента молчал, наконец высказался:

– Я предлагаю максимальную осторожность. Мы должны провести тщательную проверку всех данных, прежде чем делать какие-либо публичные заявления. Возможно, стоит сначала представить информацию ограниченному кругу мировых лидеров и ведущих ученых.

Немов нахмурился. Такой подход казался ему слишком осторожным, граничащим с сокрытием информации:

– Я не согласен. Это знание касается всего человечества. Мы не должны решать за других, кто достоин его получить, а кто нет.