Читать книгу: «Архив исчезнувших цивилизаций», страница 6

– Разумеется, – согласился Вонг. – У вас есть 36 часов до нашего отправления. Используйте это время максимально эффективно.

После совещания Немов быстро вернулся в кристаллический зал, где Чжан и Кхан продолжали анализ данных о цивилизации Эридани и когнитивных техниках Хранителей.

– Есть новости? – спросила Чжан, заметив его напряженное выражение лица.

– Не самые приятные, – ответил Немов. – Я должен отправиться на Землю вместе с Вонгом для доклада Совету Солнечной Федерации. Отбытие через 36 часов.

– Очень неудачное время, – заметил Кхан. – Мы только начали расшифровывать базовые принципы когнитивных техник, и уже обнаружили некоторые интригующие параллели с земными медитативными практиками.

– Действительно? – Немов был удивлен.

– Да, – кивнула Чжан. – Некоторые из визуализаций и ментальных упражнений, описанных в данных Хранителей, имеют странные сходства с продвинутыми техниками буддийской и даосской медитации. Как будто некоторые люди интуитивно нащупали методы, позволяющие расширить стандартные рамки восприятия.

– Это может быть важным ключом, – задумался Немов. – Если некоторые аспекты когнитивных техник Хранителей уже присутствуют в человеческой культуре, пусть и в зачаточной форме, это может указывать на естественную предрасположенность нашего вида к такому развитию.

– Именно, – согласился Кхан. – И это может значительно ускорить процесс адаптации более продвинутых техник к человеческому мозгу.

Немов был рад слышать о прогрессе, но его всё еще беспокоила необходимость покинуть исследование в такой критический момент.

– Я хочу, чтобы вы продолжали работу в моё отсутствие, – сказал он. – Сосредоточьтесь на практических аспектах когнитивных техник и их потенциальном применении. Но будьте предельно осторожны – никакого экспериментирования с нейроинтерфейсами или прямыми манипуляциями сознания без тщательной подготовки и анализа рисков.

– Разумеется, – кивнула Чжан. – Мы начнем с теоретической модели и компьютерных симуляций, прежде чем переходить к каким-либо практическим тестам.

– И ещё кое-что, – добавил Немов, понизив голос. – Храните копии наиболее важных данных отдельно от основной сети. Особенно информацию о когнитивных техниках и Переходе.

Чжан и Кхан обменялись удивленными взглядами.

– Вы ожидаете… вмешательства? – осторожно спросил Кхан.

– Я не знаю, чего ожидать, – честно ответил Немов. – Но информация, которую мы обнаружили, имеет беспрецедентную ценность и потенциальную опасность. Лучше быть готовыми ко всем возможностям.

Он не стал упоминать о странном сообщении, которое получил, или о своих подозрениях относительно Вонга. Пока у него не было конкретных доказательств каких-либо скрытых мотивов, было бы безответственно распространять такие подозрения.

Следующие часы они провели, систематизируя все собранные данные и разрабатывая план исследований на время отсутствия Немова. Работа была напряженной, но продуктивной. К концу дня они имели четкую структуру и приоритеты для дальнейшего изучения когнитивных техник Хранителей и истории цивилизации Эридани.

Во время короткого перерыва Немов отошел к дальнему краю кристаллического зала, где находился небольшой кристалл пурпурного цвета, который привлек его внимание ещё в первый день. В отличие от других кристаллов, этот не светился ярко и казался почти незаметным среди более крупных структур.

Подойдя ближе, Немов заметил, что кристалл имел уникальную форму – не геометрически правильную, как большинство других, а напоминающую органическую структуру, почти как человеческий мозг в миниатюре. Интуитивно он протянул руку и осторожно коснулся его поверхности.

К его удивлению, кристалл не отреагировал обычным усилением свечения. Вместо этого Немов почувствовал странное ощущение – как будто легкий электрический ток пробежал по его пальцам и поднялся по руке. А затем, на мгновение, его восприятие изменилось. Он как будто увидел зал из множества точек зрения одновременно, ощутив странную нелокальность собственного сознания.

Ощущение длилось всего секунду, затем исчезло, оставив после себя легкое головокружение и странное чувство инсайта, которое Немов не мог точно сформулировать. Он отступил на шаг, ошеломленный опытом.

– Что это было? – пробормотал он про себя.

Внезапно он услышал голос, который, казалось, звучал прямо в его голове:

"Первый шаг к пониманию. Наблюдатель и наблюдаемое едины."

Немов резко оглянулся, но рядом никого не было. Чжан и Кхан находились в другом конце зала, увлеченные своими исследованиями. Голос не был похож на Каспара – он был более… органичным, словно человеческий, но с необычными обертонами.

Он снова посмотрел на кристалл, который теперь слабо пульсировал пурпурным светом, как будто в ритме сердцебиения. Была ли это некая форма прямой нейронной коммуникации? Может быть, этот конкретный кристалл служил для демонстрации базовых принципов когнитивных техник Хранителей?

Немов решил не сообщать об этом странном опыте своим коллегам, по крайней мере, пока. Он не был уверен, что это значило, и хотел сначала разобраться сам. Но он сделал мысленную заметку более подробно изучить этот кристалл при первой возможности.

На следующий день, когда до отправления на Землю оставалось менее 24 часов, Немов получил неожиданное приглашение от Вонга на частную встречу в его личном кабинете. Это было необычно – коммандер обычно предпочитал официальные совещания в командном центре.

Кабинет Вонга находился в отдельном модуле исследовательской базы и был оформлен с минималистской элегантностью. Никаких личных вещей или украшений – только функциональная мебель, голографические дисплеи с данными и панорамное окно с видом на кристаллический лес Библиотеки.

– Доктор Немов, спасибо, что пришли, – Вонг жестом предложил ему сесть. – Я хотел обсудить с вами несколько важных вопросов перед нашей поездкой на Землю.

Немов сел в кресло напротив Вонга, внимательно наблюдая за его выражением лица. Коммандер выглядел более задумчивым, чем обычно, с едва заметной тенью беспокойства в глазах.

– Я вас слушаю, коммандер, – сказал Немов.

Вонг некоторое время молчал, словно обдумывая, как начать разговор.

– Доктор Немов, – наконец произнес он, – вы когда-нибудь задумывались о конце? Не о вашей личной смерти, а о конце человечества как вида?

Вопрос был неожиданным и глубоким. Немов ответил честно:

– Да, особенно в контексте моих исследований паттернов развития технологических цивилизаций. Задолго до открытия Библиотеки я теоретизировал о возможных точках сингулярности или коллапса в эволюции разумных видов.

Вонг кивнул:

– И каковы были ваши выводы?

– Что любая технологическая цивилизация неизбежно достигает точки, когда её способность изменять среду и себя превосходит её мудрость в использовании этой способности, – ответил Немов. – Это создает потенциальную нестабильность. Но я также считал, что возможны пути преодоления этой нестабильности через адаптацию и эволюцию сознания.

– Интересно, – задумчиво произнес Вонг. – Ваши теоретические выводы оказались удивительно близки к тому, что мы теперь знаем благодаря Библиотеке.

Немов внимательно наблюдал за коммандером:

– К чему вы ведёте, коммандер?

Вонг встал и подошел к окну, глядя на мерцающие кристаллы:

– К тому, доктор Немов, что информация, которую мы обнаружили, ставит перед нами не просто научную или технологическую проблему. Она ставит экзистенциальный вопрос о судьбе нашего вида. И ответы, которые мы найдем, могут определить, будет ли у человечества будущее вообще.

Он повернулся к Немову:

– Вы заметили, что данные Библиотеки подтверждают неизбежность критического порога. Из сорока семи цивилизаций сорок шесть не смогли его преодолеть. Только Хранители нашли путь, и даже их успех был результатом уникальных обстоятельств.

– Да, статистика не в нашу пользу, – согласился Немов. – Но мы также получили доступ к информации, которой не имели другие цивилизации – к опыту Хранителей и к данным о неудачных попытках, таких как у эриданцев. Это даёт нам преимущество.

– Возможно, – кивнул Вонг. – Но это также ставит перед нами огромную ответственность. Мы знаем, что человечество приближается к критическому порогу. У нас есть, возможно, менее века, чтобы подготовиться. И решения, которые мы примем сейчас, определят, пойдем ли мы по пути эриданцев к самоуничтожению или найдем собственный путь Перехода.

Он сделал паузу, затем продолжил с неожиданной прямотой:

– Доктор Немов, я пригласил вас не просто для философской беседы. У меня есть конкретное предложение. Я считаю, что нам нужна сфокусированная, скоординированная глобальная инициатива по подготовке человечества к критическому порогу. Проект, объединяющий лучших умов в области квантовой физики, нейронауки, искусственного интеллекта и других релевантных дисциплин. И я хочу, чтобы вы стали ключевой фигурой в этом проекте.

Немов был удивлен. Это было не то, что он ожидал услышать.

– Я польщен вашим предложением, коммандер. Но почему я? Есть много более квалифицированных специалистов в конкретных областях, которые потребуются для такого проекта.

– Потому что вы видите общую картину, – ответил Вонг. – Ваш подход сочетает строгую научную методологию с интуитивным пониманием эволюции разума. Вы были первым, кто серьезно предположил существование паттернов в развитии технологических цивилизаций, задолго до того, как мы получили доказательства из Библиотеки. И, что особенно важно, вы не боитесь думать нестандартно, выходить за рамки общепринятых парадигм.

Это была неожиданная похвала от человека, которого Немов подозревал в скрытых мотивах. Возможно, он недооценил искренность Вонга или его действительную заботу о судьбе человечества.

– Я ценю ваше доверие, – сказал Немов. – Но такой проект потребует не только научной экспертизы, но и политической поддержки, ресурсов, координации на глобальном уровне.

– Именно поэтому мы отправляемся на Землю, – кивнул Вонг. – Заседание Совета Солнечной Федерации – это возможность представить нашу инициативу и получить необходимую поддержку. С данными из Библиотеки и нашими предварительными исследованиями у нас есть достаточно доказательств, чтобы убедить мировых лидеров в серьезности ситуации.

Немов задумался. Предложение Вонга звучало разумно и соответствовало его собственным мыслям о необходимости глобальной координации перед лицом обнаруженной угрозы. Но что-то всё ещё беспокоило его.

– Коммандер, я должен спросить: какова конечная цель этого проекта? Вы стремитесь к подготовке человечества к Переходу, подобному тому, что осуществили Хранители? Или к поиску альтернативных путей преодоления критического порога?

Вонг внимательно посмотрел на него:

– Я считаю, что мы должны изучить все возможные пути. Переход, по модели Хранителей, представляется наиболее перспективным, учитывая имеющиеся данные. Но мы не должны ограничиваться этим. Возможно, существуют решения, которые не были доступны другим цивилизациям или не были ими рассмотрены.

Он сделал паузу, затем добавил:

– Но я также реалист, доктор Немов. Если данные Библиотеки верны, и критический порог действительно является почти неизбежным барьером для технологических цивилизаций, то мы должны быть готовы к возможности, что полное преодоление может оказаться невозможным. В таком случае, наша цель должна быть более… ограниченной.

– Что вы имеете в виду? – спросил Немов, чувствуя нарастающее беспокойство.

– Я имею в виду, что если полный успех невозможен, мы должны стремиться к частичному, – ответил Вонг. – Возможно, мы не сможем спасти всё человечество, но мы могли бы сохранить его сущность, его знания, его достижения. Возможно, через селективный Переход для избранной группы, которая затем могла бы возродить цивилизацию после кризиса. Или через сохранение нашего коллективного сознания в форме, которая могла бы пережить физическое уничтожение.

Эта идея ошеломила Немова. Вонг говорил о возможности спасения лишь части человечества, оставляя остальных на произвол судьбы. Это была холодная, прагматичная позиция, которая, хоть и могла иметь рациональное обоснование, вызывала глубокие этические вопросы.

– Я не могу согласиться с таким подходом, коммандер, – твердо сказал Немов. – Если мы начнем с предположения, что большинство человечества обречено, мы уже проиграли. Наша цель должна быть максимально амбициозной – найти путь, который позволит преодолеть критический порог всей нашей цивилизации, а не избранной её части.

Вонг внимательно изучал его лицо:

– Я уважаю ваш идеализм, доктор Немов. Но история показывает, что в критических ситуациях выживание часто требует трудных решений. Впрочем, это дискуссия на будущее. Сейчас нам важно получить поддержку для самого проекта. Детали стратегии могут быть разработаны позже, на основе дальнейших исследований.

Он протянул Немову голопад:

– Здесь предварительный план проекта, который я хотел бы представить Совету. Ознакомьтесь с ним перед нашим отправлением и дайте свои комментарии.

Немов взял устройство, чувствуя, что разговор принял неожиданный и тревожный оборот. Идея Вонга о "селективном спасении" казалась ему фундаментально неправильной, противоречащей самой сути того, что делает человечество человечеством. И всё же, он не мог отрицать логику в аргументах коммандера. Если полное преодоление критического порога действительно окажется невозможным, какие альтернативы останутся?

– Я изучу ваш план, коммандер, – сказал он. – Но должен быть честен: я буду отстаивать подход, направленный на спасение всей человеческой цивилизации, а не только её избранной части.

Вонг кивнул:

– Я ничего другого от вас и не ожидал, доктор Немов. Ваш моральный компас – одно из качеств, которые делают вас ценным для этого проекта. Баланс между идеализмом и прагматизмом, между этикой и необходимостью – вот что нам потребуется в предстоящих испытаниях.

Когда Немов покинул кабинет Вонга, его мысли были в смятении. Разговор поднял вопросы, которых он не ожидал, и заставил его усомниться в своей оценке коммандера. Был ли Вонг холодным прагматиком, готовым пожертвовать большей частью человечества ради спасения избранных? Или реалистом, смотрящим в лицо суровой истине, которую другие отказывались признать?

Он вернулся в кристаллический зал, где Чжан и Кхан продолжали свои исследования. По дороге он просмотрел план Вонга на голопаде. Проект, названный "Мост", был действительно впечатляющим по масштабу и амбициям – глобальная инициатива, охватывающая все аспекты проблемы критического порога, от теоретических исследований квантового сознания до практического применения когнитивных техник Хранителей. Но в деталях реализации Немов заметил некоторые тревожные моменты – акцент на централизованном контроле, избирательном распространении информации и, что особенно беспокоило, упоминание о "приоритизации ресурсов" в случае неизбежного кризиса.

– Вы выглядите обеспокоенным, – заметила Чжан, когда он присоединился к ним.

– У меня была… интересная беседа с коммандером Вонгом, – ответил Немов. – О будущем нашего исследования и его потенциальных последствиях для человечества.

Он кратко изложил суть разговора, не упоминая наиболее тревожные аспекты. Не было смысла распространять свои подозрения без конкретных доказательств.

– Глобальная инициатива по подготовке к критическому порогу звучит разумно, – сказал Кхан. – Но дьявол, как всегда, в деталях. Кто будет контролировать проект? Кто будет принимать решения о направлении исследований? И, самое главное, кто будет решать, как использовать полученные знания?

– Именно эти вопросы меня и беспокоят, – признал Немов. – Информация, которую мы обнаружили в Библиотеке, слишком важна, чтобы оставаться в руках одной группы, какими бы благими ни были их намерения.

– Что вы предлагаете? – спросила Чжан.

Немов задумался:

– Я считаю, что нам нужна децентрализованная сеть исследователей, работающих над проблемой критического порога. Не единый проект под централизованным контролем, а множество взаимосвязанных инициатив, с открытым обменом данными и результатами. Это не только увеличит наши шансы найти решение, но и предотвратит монополизацию такой критически важной информации.

Кхан кивнул:

– Мудрый подход. История показывает, что наибольший прогресс человечество совершало именно через распределенные усилия множества умов, а не через иерархические мегапроекты.

– Но как убедить в этом Вонга и Совет? – спросила Чжан. – Политики и администраторы обычно предпочитают централизованные структуры, которые легче контролировать.

– Это будет непросто, – согласился Немов. – Но я постараюсь представить убедительные аргументы на заседании Совета. А пока мы должны сосредоточиться на максимально полном понимании данных Библиотеки, особенно когнитивных техник Хранителей. Это наше главное преимущество.

Они вернулись к работе, анализируя данные и разрабатывая модели для интерпретации когнитивных практик Хранителей. Время летело незаметно, и вскоре Немов осознал, что до их отправления на Землю остается всего несколько часов.

Перед уходом он решил еще раз подойти к странному пурпурному кристаллу, который вызвал у него необычное ощущение накануне. На этот раз, приблизившись к нему, Немов заметил, что кристалл как будто ожидал его – его свечение усилилось, пульсируя в ритме, напоминающем сердцебиение.

Немов осторожно прикоснулся к поверхности кристалла. Снова возникло ощущение электрического тока, бегущего по руке, и на этот раз изменение в восприятии было сильнее. На мгновение Немов ощутил себя существующим одновременно в нескольких местах – рядом с кристаллом, в других частях Библиотеки, даже на "Прометее". Это было не просто визуальное восприятие, а полное присутствие, как если бы его сознание расширилось за пределы физического тела.

А затем появился голос в его голове, тот же, что и раньше:

"Путь открыт для тех, кто готов видеть. Границы разума – иллюзия, созданная самим разумом. Наблюдающий и наблюдаемое – грани единого кристалла."

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось, оставив Немова с ощущением, что он прикоснулся к чему-то глубокому и фундаментальному. Он не был уверен, было ли это прямым контактом с какой-то формой сознания Хранителей, сохраненной в кристалле, или же просто демонстрацией когнитивной техники, активированной его прикосновением.

Но одно он знал наверняка: то, что он испытал, было лишь мимолетным проблеском возможностей, которые открывались за пределами обычного человеческого восприятия. И если когнитивные техники Хранителей могли дать доступ к такому расширенному состоянию сознания, то, возможно, в них действительно скрывался ключ к преодолению критического порога.

С этой мыслью Немов покинул кристаллический зал, готовясь к путешествию на Землю и к противостоянию, которое, как он чувствовал, ждало его там. Борьба за будущее человечества началась, и он был полон решимости сделать всё возможное, чтобы это будущее включало всех, а не только избранных.

Позади него, в тишине огромного архива, пурпурный кристалл продолжал пульсировать, как будто в ответ на его решимость, как маяк надежды среди множества свидетельств о цивилизациях, которые не смогли преодолеть свой последний барьер.

Глава 5. Зеркала эволюции

Прибытие на Землю оставило у Немова странное ощущение дезориентации. Пятнадцать лет он провел на дальних рубежах Солнечной системы, избегая шумных мегаполисов и многолюдных пространств. Теперь же он стоял посреди огромного транспортного терминала Нью-Женевы – административного центра Солнечной Федерации, где тысячи людей двигались в кажущемся хаосе, образуя сложный социальный организм.

– Непривычно, да? – спросила Хасан, заметив его напряжение. – После тишины космоса земные города кажутся неистовыми муравейниками.

Немов кивнул:

– Словно оказался в эпицентре урагана после долгого пребывания в вакууме.

– Человеческий фактор, – философски заметил Вонг, стоявший рядом с ними. – То, чему мы ищем объяснение в Библиотеке, проявляется здесь в каждом движении, в каждом взаимодействии. Коллективная динамика разума.

Они направились к ожидавшему их транспорту – элегантному черному аэромобилю с эмблемой Федерального Совета.

– Заседание Совета состоится завтра в 10:00, – сообщил Вонг, когда они заняли места в просторном салоне. – Сегодня вечером – подготовительная встреча с научной комиссией и представителями ключевых политических фракций. У нас есть несколько часов на отдых и адаптацию.

Машина плавно поднялась и влилась в воздушный поток над городом. Немов смотрел в окно на раскинувшуюся внизу панораму. Нью-Женева была одним из самых современных городов Земли – воплощением философии "экологического урбанизма". Огромные спиральные башни из аэрографита и биокомпозитов тянулись к небу, между ними располагались висячие сады и парки, создававшие зеленые "легкие" мегаполиса. Солнечные панели и ветровые турбины, интегрированные в архитектуру, обеспечивали энергетическую автономность города.

Но за этим фасадом технологического совершенства Немов видел то, что беспокоило его больше всего – людей, миллионы людей, живущих обычной жизнью, не подозревающих, что их цивилизация движется к критическому порогу, как сорок шесть других до неё.

– О чём думаете, Александр? – спросила Хасан, прервав его размышления.

– О том, как им сообщить, – тихо ответил он. – Как объяснить среднестатистическому человеку, что мы обнаружили в Библиотеке, не вызвав панику или отрицание.

– Поэтому мы начинаем с Совета, а не с общественности, – заметил Вонг. – Сначала нужно убедить тех, кто принимает решения. Затем – разработать стратегию информирования населения.

– Если общество расколется на фракции, как только узнает о критическом пороге… – начала Хасан.

– Оно расколется, – уверенно сказал Вонг. – Это неизбежно. Вопрос лишь в том, какие формы примет этот раскол и сможем ли мы направить энергию конфликта в конструктивное русло.

Немов смотрел на проплывающий под ними город и думал о том, что каждый из этих людей имеет право знать правду о будущем своего вида. Но также он понимал опасность неконтролируемого распространения такой информации. Социальные системы, как и экологические, имеют свои точки равновесия и критические пороги устойчивости.

Вечернее совещание с научной комиссией прошло в атмосфере напряженного интереса. Двадцать ведущих ученых Земли и представители основных политических фракций Совета собрались в конференц-зале Федерального Центра для предварительного брифинга.

Вонг представил общий обзор открытия Библиотеки и предварительных исследований, намеренно опуская наиболее тревожные аспекты, связанные с критическим порогом. Хасан рассказала о технической структуре Библиотеки и системе хранения данных. Затем настала очередь Немова.

Он медленно поднялся со своего места, ощущая вес взглядов всех присутствующих. Активировав голографический проектор, Немов вывел в воздух трехмерную модель галактики с маркерами, обозначающими местоположение сорока семи цивилизаций, изученных Хранителями.

– То, что мы обнаружили в Библиотеке, выходит далеко за рамки простого научного открытия, – начал он. – Мы получили доступ к архиву, содержащему подробную историю развития сорока семи разумных видов, существовавших в разное время в нашей галактике.

По залу пробежал шепот. Немов продолжил:

– Эти данные позволяют нам проследить полную эволюционную траекторию технологических цивилизаций – от первых простейших орудий до высших форм искусственного интеллекта и квантовых технологий.

Он переключил проекцию на сравнительную диаграмму эволюционных путей.

– Несмотря на биологические, экологические и исторические различия, все изученные виды проходили через удивительно схожие стадии развития. Это позволило создателям Библиотеки, которых мы называем Хранителями, разработать математическую модель эволюции разума.

– Вы говорите о детерминистической модели развития цивилизаций? – спросил седовласый физик с первого ряда. – Разве это не противоречит принципу исторической случайности?

– Детерминистической, но не предопределенной, – уточнил Немов. – Модель описывает не конкретные исторические события, а общие стадии технологического и когнитивного развития, через которые проходит любой разумный вид. Подобно тому, как законы эволюции определяют общие принципы биологического развития, не диктуя появление конкретных видов.

Он перешел к ключевой части презентации, тщательно подбирая слова:

– Наиболее значимым открытием является то, что все изученные цивилизации в определенный момент своего развития достигали критической точки – технологического порога, за которым следовала либо фундаментальная трансформация их формы существования, либо… терминация.

Напряженная тишина повисла в зале. Немов продолжил:

– По оценкам Каспара – искусственного интеллекта Библиотеки – человечество находится примерно в 50-100 годах от достижения этого порога.

– Вы говорите о вымирании? – резко спросила женщина в темно-синем костюме, представительница Европейского Консорциума. – О конце человеческой цивилизации?

– Я говорю о переломном моменте, – ответил Немов. – О точке бифуркации в эволюции разума. Из сорока семи документированных цивилизаций сорок шесть не смогли преодолеть этот порог в его изначальной форме. Однако одна – создатели Библиотеки – нашла способ трансформации, который они называли Переходом.

– И в чем заключается этот… Переход? – спросил представитель Азиатского Альянса.

– В трансформации сознания за пределы биологического субстрата, – объяснил Немов. – В создании квантово-когерентной формы разума, существующей вне традиционных пространственно-временных ограничений.

Он понимал, как абстрактно и почти мистически это звучало для аудитории, состоящей преимущественно из ученых и политиков с материалистическим мировоззрением.

– Это не метафизика, – поспешил добавить он. – Это технология, основанная на квантовых принципах, которую мы только начинаем понимать. Библиотека содержит данные о когнитивных техниках Хранителей, которые могли бы быть адаптированы для человеческого разума.

Дискуссия разгорелась мгновенно. Вопросы, возражения, требования дополнительных доказательств посыпались со всех сторон. Некоторые ученые выражали скептицизм относительно надежности данных Библиотеки, другие были заинтригованы потенциальными технологическими приложениями. Политики же больше интересовались практическими аспектами и возможными социальными последствиями.

Вонг наконец вмешался, призывая к порядку:

– Мы понимаем, что эта информация требует осмысления. Полный отчет наших исследований будет представлен завтра на заседании Совета. Сегодня мы хотели лишь подготовить вас к масштабу открытия и его потенциальным импликациям.

После завершения официальной части Немова окружили ученые, желавшие получить более детальную информацию. Он заметил, что Вонг уединился с группой высокопоставленных представителей военно-промышленного комплекса, и это усилило его беспокойство.

– Впечатляющая презентация, доктор Немов, – сказал подошедший к нему мужчина средних лет с проницательным взглядом. – Дариус Кимани, Институт Искусственного Интеллекта Найроби.

– Доктор Кимани, – Немов пожал протянутую руку. – Я знаком с вашими работами по квантовым нейронным сетям.

– Меня особенно заинтересовала ваша концепция критического порога, – сказал Кимани. – В моих исследованиях самоорганизующихся систем ИИ я наблюдал похожее явление – точку, в которой квантовые эффекты начинают доминировать над классическими паттернами, создавая новый уровень сложности.

Немов внимательно посмотрел на собеседника:

– Вы верите в возможность создания истинного квантового сознания в искусственной системе?

– Не просто верю – я работаю над этим, – с энтузиазмом ответил Кимани. – Мой проект Q-Mind направлен на разработку искусственного интеллекта, функционирующего на принципах квантовой когерентности, аналогичных тем, что, по вашим словам, использовали Хранители.

Это была интригующая встреча. Кимани мог стать ценным союзником в исследовании критического порога и поиске путей его преодоления.

– Я бы хотел услышать больше о вашем проекте, – сказал Немов. – Возможно, существует синергия между вашими исследованиями и данными Библиотеки.

– Именно об этом я и думал, – кивнул Кимани. – Если ваша математическая модель эволюции разумных видов действительно универсальна, она могла бы значительно ускорить мои исследования. А мои алгоритмы квантового ИИ, в свою очередь, могли бы помочь в более глубоком анализе данных Библиотеки.

Они обменялись контактной информацией и договорились о дальнейшем сотрудничестве. Когда Кимани отошел, к Немову приблизилась Хасан:

– Я вижу, вы встретили Дариуса. Он гений в своей области.

– И, судя по всему, работает над проектом, имеющим прямое отношение к нашей проблеме критического порога, – отметил Немов.

– Было бы полезно привлечь его к исследованию, – согласилась Хасан. – Особенно учитывая его опыт в квантовых вычислениях и искусственном интеллекте.

Немов кивнул, мысленно составляя список потенциальных союзников и экспертов, которых следовало бы привлечь к проекту. Если человечеству предстояло найти способ преодоления критического порога, им понадобятся лучшие умы со всей Солнечной системы.

Заседание Совета Солнечной Федерации на следующий день было закрытым, присутствовали только высшие должностные лица и избранные эксперты. Огромный овальный зал с амфитеатром из 144 мест – по числу представителей всех крупных поселений Земли и колоний – был заполнен лишь наполовину. Атмосфера сочетала торжественность с напряжением; все присутствующие понимали историческую значимость момента.

Вонг, Немов и Хасан сидели за центральным столом на небольшом возвышении. Перед ними в воздухе парил голографический проектор, готовый визуализировать их данные.

Верховный Координатор Совета, Елена Родригес – худощавая женщина с короткими седыми волосами и пронзительными глазами – открыла заседание:

– Уважаемые коллеги, мы собрались, чтобы обсудить, возможно, самое значительное открытие в истории человечества. Обнаружение артефакта инопланетного происхождения – так называемой "Библиотеки" – уже само по себе революционно. Но информация, которую она содержит, как мы понимаем из предварительного брифинга, имеет потенциал изменить наше понимание прошлого и будущего нашей цивилизации.

Она кивнула Вонгу:

– Коммандер, пожалуйста, начните ваш доклад.

Вонг поднялся и активировал голографический проектор. В течение следующего часа он представил детальный отчет об обнаружении Библиотеки, её структуре, технологических характеристиках и предварительных исследованиях. Затем слово перешло к Хасан, которая рассказала о работе Каспара – искусственного интеллекта Библиотеки – и о сорока семи цивилизациях, информация о которых содержалась в архивах.