Цитаты из книги «Маленькая хозяйка Большого дома», страница 3

– Но ведь кто-то должен же работать, чтобы вы могли лодырничать? – с негодованием возразил Уомболд.

– Да, это верно. Печально, но верно, – мрачно согласился Терренс; затем его лицо вдруг просияло. – И я благодарю господа за то, что есть на свете рабочий скот, – одни таскают плуг по полям, другие – незримые кроты – проводят жизнь в шахтах, добывая уголь и золото; благодарю за то, что есть дураки крестьяне, – иначе разве у меня были бы такие мягкие руки; и за то, что такой славный парень, как Дик, улыбается мне и делится со мной своим добром, покупает мне новые книги и дает местечко у своего стола, заставленного пищей, добытой двуногим рабочим скотом, и у своего очага, построенного тем же рабочим скотом, и хижину в лесу под земляничными деревьями, куда труд не смеет сунуть свое чудовищное рыло…

Я смотрел в глубину времен и там себя не находил.

Нельзя доверяться иллюзиям — за них всегда приходится расплачиваться.

Нечестно и несправедливо удерживать возле себя любимую женщину хоть на минуту дольше, чем ей хочется. К тому же это не доставило бы мне ни малейшей радости. Лео прав. Какому-нибудь пьяному ремесленнику, может быть, и удастся пробудить и удержать с помощью кулаков привязанность своей глупой подруги, но мужчины с более утонченной природой и хотя бы намеком на интеллект и духовность не могут прикасаться к любви грубыми руками.

Но вся жизнь - страдание. Умение жить состоит в том, чтобы свести страдание до минимума.

Мужчина — ленивый и грубый дикарь. Он не любит, чтобы ему надоедали. Он любит покой и отдых. И с тех пор как существует человеческий род, он видит, что связан с беспокойным, нервным, раздражительным и истерическим спутником; имя этому спутнику — женщина. У нее всякие там настроения, слезы, обиды, тщеславные желания и полная нравственная безответственность. Но он не мог ее уничтожить, она была ему необходима, хоть и отравляла ему жизнь. Что же ему оставалось?

Каждый час любви, говорит он, окупается полностью, обе стороны получают свое. В этом деле не может быть ни предъявления счетов, ни претензий: требовать любви просто смешно.

«Везде и всюду только и слышишь: работа, труд… А меня просто зло берет, когда я представлю себе, что каждый такой фермер на своих двадцати акрах весь день с утра до вечера будет гнуть спину, и ради чего? Неужели кусок хлеба да мяса и, может быть, немного джема — это и есть смысл жизни, цель нашего существования? Ведь человек этот все равно умрет, как рабочая кляча, которая только и знала, что трудиться! Что же сделано таким человеком? Он обеспечил себя хлебом и мясом? Чтобы брюхо было сыто и крыша была над головой? А потом его тело будет гнить в темной, сырой могиле!»

Это не былa тa сдержaннaя и зaгaдочнaя усмешкa, которую он видел у стольких женщин. Когдa улыбaлaсь Пaолa, то улыбaлaсь совершенно свободно, щедро, рaдостно, вклaдывaя в эту улыбку все богaтство своей нaтуры и все те мысли, которые жили в ее хорошенькой головке.

- О нет, Эрнестинa, тут ничего не выйдет. Многие милые девушки вроде тебя пытaлись поймaть Ивэнa Грэхемa в свои сети. И - между нaми - я их вполне понимaю. Но у него отличные легкие и длинные ноги, и никому еще не удaвaлось зaгнaть его в угол, где бы он, ошaлев и обессилев, нaконец мaшинaльно пробормотaл роковое "дa" и опомнился бы только уже в плену, связaнный по рукaм и ногaм, зaклейменный и женaтый.