Читать книгу: «Счастье во грехе…», страница 3

Шрифт:

Ты подумай об этом, а мы на втором этаже в 23-м номере. И если ты не против, то я оставлю тебя с этими мыслями, возьму чайник и пойду к себе. Извини, если что не так и так откровенно. Но не принимай нас за непутёвых девок, мы – не такие. Я впервые в жизни говорю об этом и только тебе, просто подумала, что это наш шанс. Завтра мы вернемся к прежней жизни и уже вряд ли можно будет что – либо изменить.

Время шло, но он не мог определиться. Хоть и отличался всегда решительностью, но тут растерялся… Игра была не его, а играть по чужим правилам опасно, безрассудно. На всякий случай закрыл дверь на ключ, но и сам не собирался идти к ним в номер. Устав от мыслей, прокрутив их сотню раз в одну сторону, затем в другую, так ни к чему и не пришёл по итогу. Просто выбросил всё из головы, как страшный сон и лёг спать. Думает, сделает вид, будто ничего этого с ним не происходило. Сон, да и только. Необычный сон. Утро вечера мудренее.

Но, уснуть не получалось. Примерно в час ночи постучались в дверь. Кто там? Ты спишь? Впусти меня. Это я. И он впустил, закрыл дверь на ключ, и они остались одни в сумеречном свете комнаты. Возьми меня, в последний раз предлагаю себя. Я ещё ни перед кем так не унижалась. Поверь, мне трудно это говорить, но так надо. И тут он взял инициативу на себя, почувствовал долю искренности, ведь на самом – то деле они нуждались друг в друге. Понимая, что она в его власти, но всё еще ей не доверяя, он попросил сделать ему приятное… Эдакое испытание силы намерения и проверка на вшивость. Объяснив, что желает.

Я понимаю, что мужчинам видимо это нравится, но не умею и никогда этого не делала. Он предложил новое условие «даш на даш», по сути, не оставляя ей выбора. Не веря до конца в происходящее. Он в свою очередь также боялся «наследить», ведь кому хочется знать, что где-то в Сибири растут его дети? А быть может, она заразит его чем – либо… Риск был возможен и он рисковал не меньше, чем она.

Спустя несколько минут его воля была полностью сломлена. Хоть она действительно и делала это крайне неумело. И тут он сдался. Взяв ситуацию в свои руки, овладевая ею раз за разом. Он не мог напиться ею, наесться вдоволь. Это тот самый случай, когда желания превосходили возможности. В какой-то момент она всё же приструнила его, сказав, чтобы он приберёг свои силы, которые ещё понадобятся. В эти моменты близости он был с нею счастлив, как никогда прежде. Хотя ничего такого сверхъестественного она не проявляла в постели, не изображала оргазм и так далее. Она была естественной, живой и настоящей. Просто отдалась с удовольствием, целиком, без остатка. Судя по всему у неё действительно давно не было мужчины…

Где-то в третьем часу ночи она оделась и ушла, сказав, что ей пора, поблагодарив его за вечер. На прощание, поцеловав в губы, чего он не позволял делать никому прежде. Это был особенный поцелуй в особенную ночь с особенной женщиной. Ещё никогда прежде у него не было такой. Было много и разных, но такой… Точно никогда не было, и видимо уже никогда не будет. Так ведут себя именно те, кто прощается, и кого ты уже никогда не увидишь.

Она ушла, а он уже весь истерзался, думая будь что будет. Дело сделано! Думал сходить и взять номер телефона или адрес, но что-то останавливало. Таким нерешительным он был впервые в жизни, что совсем несвойственно. В тот день и ночь он не был похож на самого себя. Ведь для него соблазнить девушку ли, женщину не представляло особой сложности. Стоило только захотеть и уже вечером она в его постели. А тут всё наоборот. Чувствовал себя ведомым некой невидимой рукой, а не ведущим, как прежде.

Она протяжно стонала, тихо, сладостно, искренне. Не от боли, но от удовольствия. Словно протяжная песня белых лебедей, то затухая, то вновь обретая силу. Редкие всхлипы, крепкие объятия и жаркие поцелуи. В порыве чувств очень сильно укусила его за плечо и расцарапала всю спину, но он стерпел, хоть и непросто это было. Она отдавала всю себя без остатка, как первому и последнему мужчине на Свете, словно это была их первая и последняя встреча. Но, ведь так оно и было! Он никогда прежде таких не встречал.

А ещё этот суд и проигранное дело… Всё было не так. Не так, как привычно. Буквально вверх тормашками или с ног на голову. И тут, тихо постучав в незапертую на ключ дверь, вошла её приёмная дочь…

Он – обомлел. У него не было планов на сей счёт. И так более чем удовлетворён случившимся. Чего уж более можно было желать или о чем мечтать??? Но в ответ на её вопрос – мне уйти, он не смог ответить согласием. Можно я просто полежу с тобой рядом, а потом уйду. Пожалуйста.

Он согласился. Она скинула верхнюю одежду и оказалась в одних только белых трусиках без лифчика. Видно было в сумеречном свете, что груди только набирают свою силу, наполняются, но уже вполне себе проявлены и уместились бы в мужскую полусогнутую ладонь. Она забралась под одеяло. Прижавшись к щеке, пожелала спокойной ночи и повернулась спиной, свернувшись калачиком. Это было такое нежное, чувственное и беззащитное существо.

Полное жизни и мечтающее о своём принце на белом коне. Жаждущее своего кусочка счастья и радости. Тогда ему было 28, а ей около 16-ти. «Приёмной» же маме – 32. Этот любовный треугольник замкнулся в них троих. Они были разными гранями одного целого, пока ещё непонятного им самим, но уже такого родного и тёплого чувства.

Они говорили с ней всю ночь напролёт, лежа в постели. В какой-то момент, он обнял её, как «родную дочь», но тут же почувствовал непреодолимое желание внизу живота. Взяв её за гуж, почувствовал, как там всё пылало жаром и огнём, пульсировало волнами и извивалось тело. На этом он потерял последние остатки разума и совести, не в силах бороться с инстинктом взаимных желаний. Она повернулась и стала целовать его в лицо, шею, грудь. И тут он окончательно поплыл… Буквально потерялся в лагуне сладостных удовольствий и неземных запретных наслаждений. Он слышал только то, как билось её сердце, ведь оно было так близко, а юная, неокрепшая девичья грудь терлась о его тело лишая последних остатков здравомыслия и совести.

И тут он решил; будь, что будет! Ведь он никого ни к чему не склонял. Это по взаимному согласию и во благо озвученных ранее целей. Ведь жертвой растления являлся, по сути, он сам… После, он незаметно для себя уснул под утро, а проснувшись по будильнику в телефоне, уже никого рядом не застал.