Отзывы на книгу «Комитет охраны мостов», страница 2

"Комитет охраны мостов" - произведение Дмитрия Захарова, которое затрагивает важнейшие и актуальные проблемы современного общества. В книге рассказывается история детей, осужденных по экстремистской статье, жестоких пыток и провокаций, родителей, объединенных общим отчаянием, а также журналистов, готовых работать даже тогда, когда чувствуют, что проигрывают системе.

Одной из главных тем книги является проблема коррупции и кумовства, которые являются распространенными явлениями в нашем обществе. Автор чутко описывает разлад между людьми, выбравшими разные пути, и показывает, как эта проблема может разрушать нашу жизнь и общество.

Мистическая линия о Кышы-Кисе символизирует иррациональное и ужасное, что придает книге дополнительную интригу и загадочность. Она вызывает ярость и давит на болевые точки, заставляя задуматься о том, как мы можем изменить наш мир к лучшему. "Комитет охраны мостов" - это произведение, которое заставляет задуматься о нашей жизни и будущем, и которое не оставит равнодушным никого.

Ходят слухи, что в России не все можно писать. Ходят слухи, что в России не обо всем можно говорить. Ходят слухи, что в России проблемы со свободой слова. Ходят слухи, что Дмитрий Захаров слухи эти частично опровергает и в «Комитете охраны мостов» страшную картину российской действительности отображает.

В Сибири все не гладко. Группа несовершеннолетних террористов планировала взорвать мост. Усердно к этому готовилась, проводила тренировки и расширяла свою революционную сеть по всей России. Так, по крайней мере, сообщают власти.

На самом же деле никакой теракт ребята не планировали — играли в компьютер, строили в игре мост, хотели его разрушить, обсуждали это в сети, попутно нелестно высказываясь о действующей власти, и все, — больше грехов за молодняком из «Комитета» не водилось.

Но Зимний прокурор жаждет крови, хочет сажать и ломать, унижать и подавлять. Дело заведено, ребят мучат и истязают, требуя от них выдать имена остальных участников антиправительственного заговора, о котором никто, кроме самих следаков, знать ничего не знает.

За «Комитет» решает вступиться пресса. Не вся, конечно, а пара отбитых журналистов-расследователей, которым не страшны подвалы СК и увольнения с работы. Никита Назаров — дебютант года, журналист с большими амбициями и верой в свободу и независимость слова. Он начинает свое расследование дела «Комитета» и шаг за шагом вскрывает неудобную для власти правду. Только Никита не знает, что его дерзкие действия давно бы уже пресекли, будь на то воля областного руководства. А пока — пусть себе играет, блуждает по протоптанным для него тропинкам и укрепляет иллюзию свободной прессы.

Параллельно с Назаровым, в дело вступает журналист в отставке Серёгин. Ему поступает заказ на статью, связанную с делом «Комитета». Ввязываться в такую грязь Серёгину не очень хочется, но деньги предлагают хорошие, поэтому журналист принимает работу и спустя время попадает в подвалы следственного комитета, где случается самая жуткая сцена всей истории.

Но число рассказчиков на журналистах не заканчивается. Захаров вводит в повествование родителей подростков, которые формирую свой «родительский комитет» и пытаются противостоять «синему» злу иными методами. Здесь автор переступает черту действительности и мифа и вводит в роман Зимнего прокурора, Кыши-Кыса — того самого мохнатого симпатягу с обложки книги.

Образ мифологического чудовища — ответ Захарова на один из самых частых вопросов, возникающих при чтении новостных сводок: они вообще люди? Как может адекватный, разумный человек делать то, что делает? Давать настоящий срок за игру в компьютер, например, или сшибать пожилую женщину с ног только за то, что она что-то там кричала. Поэтому вполне логичным ответом на бесчеловечные поступки законников стал Кыши-Кыс — не то кот, не то хорек, с разноцветными глазами и длинными клыками, рвущими человеческую плоть с привычной для людоеда легкостью.

Весь роман протагонисты будут пытаться побороть или хотя бы надломить темную волю мифологического чудовища, выставляя на свет правду и освещая комитетское дело с разных сторон. Сюжет книги — борьба без шанса на победу, но с чеховской верой в то, что когда-нибудь, через десятки или даже сотни лет, добро восторжествует, и наши потомки обретут своё кровью пропитанное счастье.

Если роман и можно за что-то поругать, так это за стиль, в котором он написан. Захаров прибегает к довольно сухому, бедному на средства художественной выразительности повествованию, местами напоминающему сценарий, а не роман — уж настолько текст сжат и богат на диалоги.

Однако жаловаться на низкую художественность текста было бы глупо, учитывая тему романа — есть события, о которых нужно говорить без пестрых эпитетов и глубоких метафор. Жестко, честно и навылет. Именно в таком стиле написан «Комитет охраны мостов» — самая актуальная и провокационная работа короткого списка «Большой книги».

Дмитрий Захаров заинтересовал меня рассказом «Внутренняя Мордовия», который выгодно выделялся в не самом сильном сборнике «Без очереди». А тут его «Комитет…» вошел в шорт-лист Большой книги - надо читать. Точнее, слушать, как читает автор (хорошо). Ну, что.. Актуально. Бодро. Как если бы белые ходоки забрели в «Оно» Кинга и в Западной Сибири. Опять же оборотни Пелевина с молениями о нефти. Было бы остроумно и немного вторично, если бы не так страшно перекликалось с текущей реальностью. У Кинга зло в конце концов побеждено, а вот у нас..

Чувак! Ну зачем ты такой нездешний? Ты впитай, что я уже от тебя не уйду. Ты по моей землице ходишь, и сколько тебе по ней ходить и куда — я решаю.

На самом деле, мы ходим по своей земле. С одной оговоркой - пока не заступаем дороги кому не след, тогда они решают, куда нам ходить и сколько. Или пока им не понадобится материал для показательной порки, чтобы в очередной раз объяснить ширнармассам: плохо не потому, что в системе законодательная власть сращена с исполнительной и судебной (вот правда, каким боком это простому человеку?), а потому что шибко умные расшатывают скрепы. Простому народу нужны простые доходчивые объяснения. Накажем этих, чтобы другим неповадно было, глядишь - жизнь и наладится.

Умненькие мальчики и девочки, все студенты, все сетевые друзья, которых свела, не исключаю, что игра. Такое, знаете, сначала ты начинаешь рубиться в сетевуху, потом затягивает, еще потом доходишь до определенного уровня и на этом этапе для продолжения нужно вбрасывать деньги. Или как вариант, попросить помощи других игроков. Так люди знакомятся, начинают чатиться, а после уж и игра становится не так интересна, как общение. А потом у них начинается своя игра в "изменим мир к лучшему".

Они, непоротое поколение, просто не знают, что кому, куда и сколько ходить по этой землице кто-то другой решает. Кто-то очень зимний, но не Дед Мороз. Если искать аналогий, то ближе будет Ядис с бесконечной зимой и без Рождества. Хотя тут у нас не Нарния, а вполне себе Сибирь. Но они, глупенькие, даже не знают поговорки про "дальше Сибири не сошлют", потому что это осталось в реалиях той жизни, когда еще не родились. На самом деле в Сибири тоже по-разному можно жить. И умирать

Есть зеленые пацаны и девчонки, которых язык не повернется назвать молодыми людьми. Есть их родители, которые после ареста детей по обвинению в, страшно выговорить, пособничестве экстремизму, готовы на что угодно пойти, чтобы вызволить их. Есть журналист, который пускается в независимое расследование отчасти по велению сердца, но главным образом потому что он профи и это его работа, и рейтинговый репортаж поднимет его акции (почему нет, альтруизм в чистом виде был только у Матери Терезы).

Есть обширное чиновничество разных рангов, привыкшее обильно кормиться с наших налогов, не верите? Просто посмотрите, сколько в пробках машин, каждая из которых стоит как две, три, пять ваших квартир. А они ведь еще и отдыхать ездят не на дачный участок, и детей не в местных ВУЗах обучают. Кругом, знаете ли, расходы, как тут не попилить? Что пилить? Ну вот например был у нас проект века нанотехнологии, предполагалось, что это как в "Алмазном веке" Стивенсона будут мириады таких крохотных самовоспроизводящихся и самообучаемых микроботов, которые хоть рак излечат, хоть энергию из солнечного света синтезируют, хоть дворцы на пустом месте построят. Ну и где же наши дройдеки? То есть, дворцы строятся, но на основе несколько иных технологий.

С нано как-то не очень срослось, однако наш чиновник, хоть не голь, а на выдумки хитер, и в "Комитете охраны мостов" строится, правильно угадали - мост. Из Сибири в Америку. В целом, я не сильно поняла, каким образом это должно было воплотиться, да оно и не должно было воплотиться, это вообще-то не физический объект, а платоновская идея моста, на который из федерального бюджета выделяют средствов. Много. И это главное. И очень важно, чтобы на завершающем этапе строительства некая экстремистская группировка мост наш, что? Правильно, разрушила.

Это мой четвертый роман, прочитанный у Дмитрия Захарова, прежде были история уличного художника, сплавленная с мрачной скандинавской мифологией "Средняя Эдда"; грустная постапокалиптика "Репродуктора", где в мире с одним сплошным радио сосуществуют люди и говорящие медведи; горькая "История игрушек" "Кластера". где игрушечный медведь Сема и не до конца потерявший совесть чиновник пытаются спасти невинных из под железной пяты Системы. Теперь "Комитет". Самый черный, самый больной из захаровских романов.

Нет, легкого чтения я вам не обещаю. Обещаю осмысленное. Что немало, согласитесь?

Выборочно читаю книги финалистов "Большой книги" и не могу не выделить "Комитет охраны мостов". Достойная современная проза. Не текст без логики и смысла и не чернуха ради чернухи, а реальная действительность без прикрас: пытки и беспредел силовиков, липовые уголовные дела, уничтожение независимой журналистики.

В основе романа - дело "канских подростков" - дело о троих парнях, которые собирались взорвать здание ФСБ в Minecraft (не в реальности, а в компьютерной игре). Им пришили "подготовку теракта". Хотя главная причина задержания была в расклейке листовок в поддержку политзаключенных. Больше всех пострадал Никита Уваров - ему дали 5 лет колонии, двое его приятелей получили условные сроки.

В книге Дмитрия Захарова - суд над неким Комитетом, группой подростков, которые хотели взорвать мост в игре, убитые горем родители и двое неравнодушных журналистов. Очень удачно в повествование вплетен сибирский фольклор о Зимнем Прокуроре как воплощении зла и синем как его цвете.

Восхищает, что в 2023 году еще остались смелые авторы, которые не замалчивают проблемы, а называют вещи своими именами. Надеюсь, что Дмитрий Захаров жив, здоров, и у него все хорошо.

Я прочитала «Комитет охраны мостов» и не нашла слов, чтобы сформулировать свое отношение. Через пару дней я перечитала книгу и, удивительным образом, яснее не стало.

Ни ярости, ни надежды, одно глухое отчаяние и безысходность. Они жрут детей, жрут взрослых, жрут сильных, жрут слабых, жрут умных, жрут глупых. Это ненасытная прорва. И все мы помечены отгрызенными пальцам на уничтожение. И хочется, чтобы был этот Зимний прокурор, загадочный Кыши-Кыс, чтобы были синие, только чтобы не думать, что все, что происходит – делается руками обычных людей, которые дышат с тобой одним воздухом, ходят с тобой по одному разбитому асфальту. Когда в глаза чудовищ невозможно посмотреть, потому что можно увидеть свои собственные глаза. В общем, ужасное настроение, тяжелое впечатление, безвыходное положение.

А еще, это – реквием по профессии журналист в этой стране. И не потому, что хороших журналистов нет. Просто быть журналистом теперь – это быть вымирающим краснокнижным зверем, для обитания которого больше не осталось ареалов. Цирки, зоопарки, в лучшем случае заповедники, но никакой естественной среды и вольной жизни, нет больше таких земель.

Если попытаться отстраниться от эмоций, то можно сказать, что у Дмитрия Захарова вышел крепкий, жесткий, меткий, хороший текст на актуальную тему. Да, у меня остались вопросики к сюжетным твистам, типа, кем была Лена, почему Серёгин считал себя автором Кыши-Кыса, почему сеть из волос. Но общее впечатление все равно сильное.

Конечно, отдельный респект автору за сибирские реалии и особенно за Томск. «Бескошатная крыша» на Елизаровых – это фраза понятная каждому томичу. Да, «Томск – это тупик». И я живу в нем, помня о том, что здесь была журналистика, помня, что в 1991 году на эфирах ТВ-2 из августовской Москвы я впервые захотела быть журналистом, помня наклейки «Я за ТВ-2» и холодные томские митинги в декабре 2014.

А еще меня очень зацепила одна сцена из романа, когда журналист Серёгин встречается со своей бывшей большой любовью в Новосибирске и слышит от нее слова «либерда» и «либерастня» и, мне кажется, я слышу звон, с которым рассыпается на тоскливые осколки всё прекрасное, что связывало многие годы этих героев. Такое маленькое и болезненное осколочное ранение от общения с близким человеком, который оказался по другую сторону.

Я с радостью отметила для себя, что «Комитет» вошел в шорт-лист «Большой книги». Из 15 книг в этом списке я читала лишь три и среди них, несомненно, проголосовала бы за «Комитет охраны мостов». Мне жаль, что мне не с кем поделиться этой книгой. Кому-то слишком плохо и больно без этого, а кому-то даже эта книга будет – «об стенку горох».

Я тут разговаривала с несколькими разными людьми о постфевральской русскоязычной литературе. Знаете, одно дело чувствовать, как надвигается _что-то_ ужасное и придушенно верещать в ожидании, другое дело – получить на стол завернутые в грязноватую салфетку детские пальцы и смотреть на них. Верещать уже как-то поздно. С другой стороны, не то, чтобы у нас появились новые алгоритмы и ли там рецепты реагирования. Мы сами все те же. Вопрос что меняется.

«Комитет охраны мостов» - настолько актуальный, в смысле «основанный на реальных событиях» роман, что не всякий читатель заметит присутствие в нем таки повзрослевшего выводка той зверюшки, что пробралась в (тогда еще) СССР в начале 70-х в повести «СЭС-2» Марии Галиной, и явно скрестилась тут с автохтонными родственниками. Там и тогда присутствие ее людьми остро ощущалось, меняло полностью восприятие, как смена фильтров, как высыпанное за шиворот ведро сухого льда. Сейчас их личное присутствие почти ничего не меняет. Я уже писала, в отзыве на «Бывшую Ленина» Идиатуллина, что пугаешься не тогда, когда читаешь про хтонь, изложенную в жанре бытописи, а когда ловишь себя на том, что эта бытопись не выламывается из личного опыта. Ну да, десять ребятишек пошли в детский садик, с проверкой приехали из РОНО и их осталось девять, а в чем сюжет-то будет и когда?

Так и тут. Читаем, блин, как будто Тайгу инфо. Ну, каких-то подростков загребли по отрицательной величины поводу. Дали реальные сроки, превышающие сроки за изнасилование годовасика отцом. Среди студентишек вроде бы был провокатор. Кто-то из них вроде как умер в камере. О ком-то бегает и неслышно никому орет мать что-де ребенок больной, в камере помрет – ну, понятно, что помрет, а для чего их брали-то по вашему, не для того же, чтобы они там, не знаю, исправились, чего им исправлять, то что они ни в чем не виноваты ясно с любой точки зрения, не думаете же вы что кто-то всерьез их считает способными на что-то там всерьез. Параллельно и гораздо громче форсится обсуждение очередной мегастройки века – авиационного моста через полюс, чтоб из Штатов в Индию летать можно было. Параллельно делится пирог каких-то проходящих сквозь регион денег… Дмитрий Захаров хорошо знает, о чем и о ком конкретно пишет (привет вам, дорогие мои красноярские политтехнологи, живущие теперь в небольших немецких городках и на теплом Бали с хорошими европаспортами, привет вам, как вам спится, вкусно ли кушается, ребята?) Все механики переработки того, что говорят тебе твои бесстыжие глаза, в то, что должно появиться на _ресурсе_, излагаются Захаровым толково и наглядно, но это мы еще в Средней Эдде видели. Что же изменилось? И тогда мочили невинных для того, чтобы отвести точку внимания от страшного, разнузданного грабительства, чего ж тут нового? Изменилось, имхо, исключительно отношение к процессу. Уходит, и так еле различимое в начале романа, желание вести диалог. Окончательно умирает ощущение, что диалог есть вести с кем – давно, как мне кажется, ошибочное. Главные герои – журналисты, на наших глазах по тем или иным причинам теряющие страх и родители забранных на всесожжение детей. Они, с разных сторон, по совершенно плотному, вплоть до конкретных блюд в конкретных забегаловках в конкретных локациях, двигаются к одному и тому же выводу. Бояться поздно. Сохранить не удастся ничего. Если ты не сдаешься, то бить надо уже в полную силу. Автор останавливается в тот момент, когда сюжет юзом тормозит перед шлагбаумом с надписью: А. Горький «Мать». Выжившие герои, сгорбившись, натягивают шапки пониже, ныряют под шлагбаумом и исчезают в метельной ночи, баюкая в карманах искалеченные руки, мы остаемся смотреть им вслед, глядя на указатель латиницей Oscar Wilde: «Vera; or, The Nihilists»

Постфевральская литература стоит на краю того, чтобы назвать вовсю идущую гражданскую войну гражданской войной. Перспектива примерно как переплывать Енисей зимней ночью. Но на этом берегу весны не будет точно.

«Комитет охраны мостов» — книга, не обещающая легкого чтения. К ней можно относиться решительно по-разному: смотреть в глаза чудовищ, смотреть в собственное отражение, смотреть на сограждан, смотреть «чо там у этих/тех/you name it». Но смотреть не отворачиваясь. Так надо.

Сибирская общественность увлечена очередной драмой, разыгрывающейся стремительно и неумолимо: группа студентов собиралась взорвать мост через Енисей. Или не собиралась, но разговоры какие-то были. Или разговоров не было, но кому-то показалось. Или не показалось, потому что есть же старое правило: «не разговаривай с незнакомцами», но поколение, выросшее в мессенджерах, его не воспринимает всерьез. Словом, процесс идет и у большинства наблюдателей свой интерес. Кто-то хочет громкое дело в журналистский портфель, кто-то переставляет фигурки на доске, а у кого-то забрали самое дорогое – его ребенка. Это первый слой.

Есть второй: все знают, но мало кто говорит вслух о древнем прожорливом чудовище. Толком его никто не видел, имя у него каждый раз новое. Неизменно одно: он питается горем и людьми, перемалывая их в муку между властными жерновами, и можно попробовать откупиться, отдав ему часть себя. Буквально. Последний раз он загребал миллионами в начале прошлого века. В наши дни его называют Зимний прокурор, и он снова голоден.

Есть и третий: цена родительской любви и автономно сдвигаемая отметка «вы находитесь здесь» на карте отчаяния. Во что готов поверить человек, чтобы объяснить себе происходящее. Какой частью себя способен пожертвовать? Какой долей психики? Выбор, который страшнее страха, безумнее безумия.

Это не все слои, но основные. Они склеиваются в сибирский текст, который тем временем вполне применим к какому угодно региону.

И это, кроме прочего, книга о родительских выборах и о той самой любви безо всяких причин по Берестову. О тайной опоре, которая вырывается из мифологического сознания, чтобы стать явной. Или хотя бы попытаться стать таковой.

"Комитет охраны мостов» - первый роман Дмитрия Захарова, который я прочитала. Прочитала за три дня, выкраивая любую свободную минуту, потому что останавливаться не хотелось. Не просто не хотелось — страшно было останавливаться. Это триллер, в котором фантастика сплетается с реальностью так туго, что часто не понять, что именно ведет по жутким путям персонажей. Древняя легенда про Зимнего Прокурора и Черного Судью? Злая выдумка приезжего журналиста? Или истинные древние чудовища, вечно терзаемые неутолимым голодом? По сюжету, они питаются — впрочем, не буду рассказывать, чтоб не открывать тайн сюжета. Тем более, что все в этой книге не так просто и прямо, как могло бы показаться с первой страницы. Казалось бы, перед нами жесткий, прямой, беспощадный, порой — жестокий реализм. Вот только, чем дальше читаешь, тем сильнее погружаешься в атмосферу не только реальности, но и страшной, глубокой, промораживающей до костей сибирской сказки, то ли старинной, то ли самой что ни на есть современной. И не зря на обложке строка из стихотворения Николая Гумилева «Волшебная скрипка»: «Посмотри в глаза чудовищ». Прочитать и не посмотреть — вряд ли получится. Если только успеешь зажмуриться вовремя. Но мы же читаем книги не для того, чтобы закрывать глаза? А для меня, пожалуй, в этом романе самое главное — это знаете, что? Вернее, кто? Люди. Обычные. Земные. Не герои по натуре своей. Те, которые хотели просто жить. Нормально жить в своем доме со своей семьей. Слабые и сильные, умные и глупые, уверенные в себе и окончательно потерявшие путь. И то, что автор оставляет почти каждому из них крохотную, но надежду.

Психологи говорят, что страшную ситуацию надо раскрутить до упора, столкнуться со всеми пугающими образами и таким образом, получить хоть какой-то контроль над ситуацией. «Комитет охраны мостов» Дмитрия Захарова проделывает с читателем нечто похожее – погружает его на самое безнадёжное дно, давая при этом если не надежду, то хотя бы ощущение, что ты это всё проживаешь не один. Нельзя сказать, что книга описывает современные реалии в каком-то новом свете, скорее Захаров пишет о том удобном состоянии самосохранения, из которого мы перестаём реагировать на происходящее, и ставит перед собой задачу вколоть читателю инъекцию адреналина, вывести из состояния внутренней эмиграции.

История о детях, осуждённых по экстремистской статье, пытках и провокаторах, родителях, объединённых общим отчаянием, людях и нелюдях, журналистике, которая still alive and kicking и тех самых «синих», олицетворяющих в романе безусловное зло читается как крик души, полный гнева и почти беспомощный (увы). Мистическая линия о Кышы-Кисе, Северном Прокуроре, вселяющем ужас во всех, кто знает о его существовании, является скорее инструментом, символом иррационального и ужасного. Она введена скорее для прикрытия и, конечно, удивительно (и при этом радостно), что «Комитет» прошёл в финал БК в этом году.

Проблема погибающей журналистики часто поднимается в современной прозе – и у Идиатуллина в «До февраля» и у Лебеденко в «(не)свободе» и даже у Ханипаева в «Холодных глазах» и «Большой суете». У Захарова это тоже одна из основных тем, которая придаёт истории драйва – линии двух журналистов одновременно двигают сюжет и ярче раскрывают действительность с её  коррупцией, кумовством и прочими приметами времени. Журналисты у Захарова неподкупные, жадные до правды, готовые работать даже тогда, когда чувствуют, что проигрывают системе. Казалось бы – для западного читателя норма, а для нас – уже практически фантастические образы. Sad.

Захаров, конечно, мастер давить на болевые точки. Он очень чутко описал, как происходит разлад между людьми, осознающими разность взглядов, людьми, которые выбрали разные пути и вот этот момент, когда вроде и хочется с человеком вспомнить былое, перевести всё в шутку, но понимаешь, что больше так продолжаться не может. Что между вами пролегла незримая идеологическая пропасть. Sad x2.

В «Комитете» также с журналистской точностью описаны жестокость и пытки, как будто уже нормализованные и заранее оправданные. И сама идея того, что общество озверело, сопровождает читателя с обложки (посмотри в глаза чудовищ) и до последних страниц. Отрубленные пальцы, животный страх, жертвенная кровь – символы и образы, указывающие на состояние людей, приближающееся к звериному. И с одной стороны, во времена, когда жизнь становится невыносимо тревожной, мистика и уход в секты зачастую становятся последним костылём (например, родители осуждённых детей собираются сплести сеть из своих волос, потому что реальность всё, вдруг поможет эзотерика?), а с другой – переход к этому нечеловеческому состоянию говорит о тотальной беспомощности перед происходящим вокруг. Sad x3.

Писать об этом романе не легче, чем его читать, так что буду заканчивать. Все мы сейчас немножко в парадигме «польской княгини» из Норильска – «люди, живущие маленькими радостями/люди, которые всегда едут домой, даже если сначала приходится несколько лет подождать/люди напрасно ждущие небесного откровения». И все мы не знаем, что с этим делать. И что делать с осадком после «Комитета» я тоже не знаю. Так что если не соскучились по чувству ярости – не читайте.