Читать книгу: «Агентство помощники богов», страница 3

Москва, где мужчина, похожий на богатыря из сказки, едет на вороном жеребце и гневно говорит в трубку телефона что-то об акциях и фондах. Где девушка, разодетая в стиле стимпанк⁸, цитирует Высоцкого, который дожил до глубокой старости.

Москва, где, то тут, то там слышаться такие знакомые, но уже забытые имена старых богов… Помоги тебе Род… Шиш попутал… Лада уберегла…все мы к Марене уйдём… Перун не оставит… Ярило согреет… вот ведь Мокошь сплела… Велес чарами наградил…

Москва, где Чертолье, вовсе не Чертолье… да, конечно, там храм… вот только, Бога Перуна храм… хотя, это и храмом назвать нельзя. Огромный, размером с дом, черный валун. Здесь всё было другое. Люди. Мода. Стиль. Дома. Жизнь. Вера. Времена. Другие времена… новые времена, а боги, как оказалось, старые.

И вот тут-то, на этом самом месте меня словно накрыло понимание всего произошедшего. Это теперь мой мир. Да, он удивительный и очаровательный, но он чужой. Для меня чужой? Или это я для него чужая? Кто я теперь? Как мне жить? Что мне делать? Приходить в себя? Сидеть и ждать, когда наступит время? А когда оно наступит? Гамаюн очень уверено говорила о том, что я всё смогу, что всё получится. Но что я могу? Устроиться в Останкино? Стать журналистом? Ну вряд ли. Писать сценарии для ток-шоу? Не уверена, что тут это может пригодится. Да и документов у меня нет. Ну хорошо, с паспортом дядя поможет, а дальше? Идти учится заново? А жить где? Тоже у дяди? Ну это на первых порах, а дальше? Как бы мы с Гамаюн не смеялись с моих «проверенных источников», но это только в романах дамочка попадает в другой мир и тут же на неё сваливаются куча приключений и принцы или на худой конец те самые черные властелины, покорённые её умом и красотой. И она, в смысле героиня, конечно же очень крутая штучка. А я? Смогла превратить человека в чудовище. И то, случайно, в определённом месте. И всё.

Многие скажут, что мне грех жаловаться, я не одна и у меня есть поддержка. Но я не могу сидеть сложа руки. Не могу жить бедной родственницей-приживалкой в доме богатого дяди…

– Неужели не страшно? – раздался мужской голос за спиной.

– Нет, – покачала головой. – Я никогда не боялась высоты. Вы следили за мной?

– Присматривал.

– Вы так внимательно меня разглядываете. Что-то пытаетесь найти?

– Да.

– И что же?

– Вы серьёзно? – поднял бровь Горыня.

– Ну да.

– Дана, вы самая уникальная барышня в мире. Да-да. И не надо на меня так смотреть. Вам дано многое. Разве вы не понимаете?

– Мне? Многое?

– Ну конечно! Вы же, как и ваш дядя, из другого мира. А он Алмазный Король! Он открыл то, что сделало нашу страну ещё более великой!

– Но он…

– Да, он воспользовался знаниями того мира, кстати, то, что он оттуда, – поднял палец вверх Горыня, видимо показывая то самое «оттуда», – объясняет многое, но он не стал мешкать и сомневаться. Перед вами огромные возможности. У вас незашоренный взгляд. Вы видите то, что для нас обыденно, видите это под другим углом. Вам дано многое, поверьте.

– Но у меня нет ничего, кроме…

– Таланта. Вашего литературного таланта. Как я понял, из вашего рассказа вчера, вы писательница. Очень талантливая, раз вас собирались экранизировать. Что вам мешает заниматься тем же здесь? Что вам мешает писать?

– Но мне нужно где-то жить, что-то есть, что-то…

– У вас есть…

– Да-да, мой дядя, как вы выразились, Алмазный Король. Но это он, и это его деньги…

– Дана, вашему дяде, как и любому мужчине, не чужда гордыня. Но даже он понял, когда попал сюда, что ему одному не справится. И когда ему предложили помощь, он её принял. Не делайте ошибку. Не отталкивайте тех, кто вам предлагает помощь…

И я вдруг подумала, а к черту всё! Раз мироздание даёт мне второй шанс, буду использовать на полную катушку! Я буду жить другую жизнь! Новую! Лучшую! В этом удивительном и волшебном мире. В мире, где переплелось невозможное. В мире, где я могла бы стать счастливой. В мире, где я буду, обязательно буду, счастливой! Другой мир… так не похожий на тот, прежний мой мир.

Дяде понадобилось буквально пара дней, чтобы выправить мне документы. А Велена и Миля окружили меня заботой и вниманием, но так аккуратно, ненавязчиво, и втянули в подготовку свадьбы моей двоюродной сестры⁹. Время понеслось, кружа меня, словно на крыльях, в этом цветном хороводе…

* * *

Глава 4

Три месяца спустя.

Багряно-золотистый ковер листьев тихо шелестел под ногами. В прозрачной лазури небосвода разбрызгивал медовые лучи яркий диск осеннего солнца. Так быстро пролетело лето, не дав до конца испить всю его радость, а осень уж хозяйничает во всю. И осеннее солнце становится редким гостем. Всё чаще начинают плакать серые небеса, и тяжелые свинцовые тучи стараются спрятать от нас его радость. Но когда упрямые лучики пробиваются через плотную завесу, озаряя и расцвечивая рисунок пасмурного дня, вспыхивает ярким костром осенняя разноцветная листва.

– Обожаю это волшебное время с его буйством красок, – радостно улыбнулась Велена. – Ну что? Чайку? У меня есть примерно час.

– Хорошая идея, – вернула улыбку.

– Я знаю прекрасную чайную.

– Здорово. Идём.

– Ну что? Как настроение?

– Великолепное, – улыбнулась в ответ. – У меня сегодня удачный день. Удалось прикупить отличный экземпляр. Раньше я на такое и надеяться не могла. Это невероятно.

– Твой оптимизм заразителен словно вирус, – весело рассмеялась Велена. – Ты не перестаёшь меня удивлять.

– Вы просто привыкли. Вы не замечаете все эти чудеса. А мне все тут нравится. Безумно. Вот что ты видишь? – обвела рукой пространство.

– Ну-у-у… Я вижу сквер, фонтан, гуляющих людей, пекарню.

– Вот! А я вижу великолепное и гармоничное сочетание уютного дворика с частичкой японского сада, в окружении славянских теремов, и домов в колониальном стиле. Я вижу пекарню, из которой разносится невероятный аромат карамели и ванили. Везде пар, шестерёнки, электричество, на рельсах паровые трамваи, а рядом с ними конные экипажи вперемешку с машинами, в небе дирижабли и самолёты. Казалось бы, мир урбанизации – на улицах хозяйничают гремящие и воняющие монстры. Везде должен преследовать запах горячего железа, машинного масла, гари и дыма, но нет! Этого нет! Зато есть чары! О-о-о-! Эти невероятные чары! Не знаю, как я жила без них! А мимо всего этого прогуливаются чопорные матроны и джентльмены, очаровывая тонко выделанной кожей, сюртуками, оборками, металлическими заклёпками, перчатками с обрезанными пальцами и цилиндрами! Это же волшебно!

– Дара, ты удивительна! У тебя поразительное воображение! Твой взгляд на мир восхищает. Вот ты сказала, и да, я вижу, это не просто сквер. Это самый красивый сквер нашего города! – весело расхохоталась Велена.

– Позволю себе с вами согласиться, Веленочка, – раздался рядом мужской голос. – Сегодня этот сквер необычайно красив. Столько лет прогуливаюсь тут, почти каждый день, но такой красоты раньше не замечал.

– Мефодий Карлович! Какая встреча! – обрадовалась незнакомцу Велена. – Здравствуй, мой дорогой!

– Здравствуйте-здравствуйте, – улыбнулся мужчина, приподнимая в приветствии цилиндр.

– Мефодий Карлович, мы собирались выпить чаю, присоединитесь к нам?

– С удовольствием. А вы пока представите меня этой молодой особе, так вдохновлённо описавшей этот сквер.

– Даночка, познакомься, это Мефодий Карлович Рихман, – кивнула на мужчину Велена.

– Очень приятно, – улыбнулась я. – Богдана Владиславовна Гордеева. Можно просто Дана.

– Рад, очень рад. Барышни? – Мужчина встал между мной и Веленой и чуть развёл локти в стороны, предлагая опереться на его руки.

Мы с Веленой тут же воспользовались предложением. Путь до чайной прошел в обсуждении погоды.

Чайная, была действительно прекрасна. Наша троица разместилась у огромного окна с видом на всё тот же сквер.

– Ну, поведайте мне, Дана, как вы развиваете свой дар? – расправляя на коленях салфетку, спросил Мефодий Карлович.

– А с чего вы взяли что у меня есть дар? – полюбопытствовала я.

– А с того, Даночка, что у нашего Мефодия Карловича, просто уникальный дар Видящего, – разливая чай ответила Велена. – Благодаря ему, наша академия получила массу талантливейших учеников.

– Согласна, – я сделала глоток чая. – Действительно, уникальный и редкий дар.

– Спасибо, барышня, – кивнул мужчина на комплимент. – И всё же, как вы развиваете свой?

– А Даночка у нас писательница, только вот скрывает это, – невинно улыбаясь, ответила Велена. – Вы наверняка слышали имена Лада Гордая и Даная Видная?

– О! Так это вы! Ваши фельетоны и ваш роман – это что-то! Мы с супругой каждый день начинаем с журнала с рассказами от Лады Гордой! И как вам это в голову приходит?

– Ну, как-то само… – смутилась я. – Это вокруг…

– Вы в курсе, что благодаря вам появился уникальный вид развлечения?

– М-м-м… ну я не думала, что это вызовет такой эффект, – сделала ещё один глоток.

Да-да. И в этом мире появилась автор Лада Гордая. Свалилась я с лестницы вообще-то, как бы это не звучало, удачно. На плече болталась сумка с планшетом, и он, слава всем Богам, остался цел, и на моё счастье, зарядник в тот день, три месяца назад, я захвалила тоже. Как же я была удивлена, когда мой планшет заработал в этом мире. Сеть он, конечно, не поймал, но все данные, фотографии близких и родных, все свои произведения и наработки, я смогла с него перетащить. Смартфон тоже не подвёл.

Это было странно, видеть в таком волшебном мире такие обычные для меня вещи, как Интернет и всевозможная электроника. Чуть другая, конечно, но вполне узнаваемая. Мессенджеры тоже были, а вот чего тут не было, так это привычных блогов, каналов и журналов. Вот тут-то я и поняла, как начну осуществлять свой замысел.

Первый канал в одном популярном мессенджере, называющимся тут Свиток¹⁰, с фельетонами от Лады Гордой появился буквально через две недели после моего появления в этом мире. Путь к известности был прост. Веерная рассылка с ссылкой на мой канал. Какое счастье, что на Руси ещё есть вера в сообщения с ссылками. Как говорится, на следующий день я проснулась знаменитой. Ну вернее не я, а Лада Гордая. Под этим псевдонимом я была известна как автор юмористических историй и рассказов. А вот Даная Видная стала сенсацией у любителей фэнтези. В этом мире сохранилась та самая мировая классическая литература, признанная и в моём старом мире, конечно же, с поправкой на эту реальность, Даная Видная в этом мире писала, можно сказать, став родоначальницей жанра, романы в стиле «альтернативная история». Мои книги, написанные ещё на той Земле, с правками, естественно, произвели настоящий фурор.

– Дана, я весьма рад, что ваш уникальный дар приносит столько радости людям. Вы нашли просто гениальный выход. Но с вашим даром вы способны на большее! Вам нужно…

– Нет, – перебила я Мефодия Карловича и строго посмотрела ему в глаза.

– Оу… Вы?..

– Да.

– Но как же?..

– Нет.

– Но Боги дают…

– Вот именно.

– Простите, – почтительно склонил голову Мефодий Карлович.

– А просветите несведущих? – Велена с любопытством переводила взгляд с меня на Мефодия Карловича.

– Простите меня, Веленочка, я затронул весьма личную и щекотливую тему и не в праве распространятся. Не переживайте, всё хорошо. Я был невежлив, приношу свои извинения ещё раз.

– Хм… ну что ж, хорошо, – кивнула Велена.

– Дана, я с уважением отношусь к вашему решению. И я, конечно же, сохраню вашу тайну. Но позвольте дать вам, пусть и не прошенный, совет. Ваш дар растёт, вы неосознанно заставляете людей видеть красоту. Вы вся светились, словно звёздочка на чернильном небосводе, когда рассказывали Веленочке о том, как видите самый обычный сквер. Ваши фельетоны и романы, даже читаемые с чарофона¹¹, погружают людей в состояние радости. Они дарят тепло. Издавайтесь на бумаге. Сами. Без издательства. Я уверен, ваши книги, особенно с вашим автографом, будут нести гораздо больше отрады и праздника в души людей, – горячо закончил свой совет мужчина.

– Спасибо. Я не думала об этом.

– А вы не думайте. Вы издавайтесь. Поверьте, вы произведете небывалый фурор. Ваш дар многим может помочь.

– А я согласна с Мефодием Карловичем, тебе нужно издаваться! – воодушевилась Велена. – Я знаю, как это устроить.

– И всё же, как вы это делаете? Поделитесь секретом, Дана? – ловким движением закинул в рот засахаренный миндаль Мефодий Карлович.

– Понимаете, это происходит повсеместно. Вот вчера в трамвае ехала, а там куча народа, румяные школьники, которым разрешили погулять после уроков, и они заигрались дотемна. Напомаженные дамочки в долгополых пальто и на шпильках, спешащие в театр. Громкие подростки, вездесущие пенсионерки с сумками, работяги, устало дремлющие, привалившись к стеклу. И тут двери трамвая открылись, на площадку вспорхнула шикарная девица, похожая на актрису. У нее гладкие блестящие волосы, собранные в хвост, короткая курточка в перьях, юбочка вся в воланах и рюшах. И громким неприятным голосом, какой почему-то часто бывает у таких красавиц, обратилась к трамвайной публике:

– Скажите, пожалуйста! Я до больницы доеду?

– Выглядишь вполне здоровой! Должна доехать… – весело откликнулся пьяненький мужичок у окна. Ну мы все посмеялись, барышня, кстати, тоже. Едем дальше.

Заходят двое молодых мужчин. И диалог у них состоялся такой:

– Ну и что там со вчерашним свиданием? – спросил первый.

– Сходил, – вздохнул второй.

– Ну и как?

– Да как-как? Никак!

– В смысле?

– Ну она такая вся нежная, у неё там атаки панические… Ну она вся такая хрупкая, загадочная. Такая мечта поэта, понимаешь.

– Ну и что? – удивился второй.

– А я из деревни, Сань! – громким шепотом сказал второй. – Из деревни! А у нас там из болезней только похмелье и бодливый соседский козёл по кличке Коська.

– М-да-а-а… – высказался всё тот же подвыпивший мужичок у окна. – Встретились два разных мира.

* * *

Стоя в тени раскидистого каштана, я любовался её улыбкой и сияющими глазами, её изысканностью и грацией, её удивительной красотой. Она была словно огонёк. Яркая и живая. Всегда открытая, дарящая тепло всем вокруг. Она верит, что этот мир самый лучший. Верит только в хорошее и прекрасное. Она верит исключительно в то, что делает этот мир светлее. И это притягивало к ней людей хлеще магнита. Она очаровывала, вдохновляла, пленяла, притягивала и завораживала. Кто-то скажет, что это так действует её дар. Но я знал – это не так.

Мы не виделись с того самого разговора.

Сначала даже и не понял, почему перед сном в памяти начал всплывать её образ. Раз за разом. Ночь за ночью. И однажды не выдержал. Сначала просто нашел её фото. Не помогло. Хотелось большего. Хотелось видеть её каждый день. Хотелось слышать её голос. Любоваться игрой солнечных лучей в серебристых волосах. Видеть эти сияющие глаза. И задорную улыбку.

Первый раз даже не понял, как оказался под её окнами. На следующий день опять оказался под её окнами. Так продолжалось неделю. Когда не получалось увидеть её, внутри поднимало голову глухое раздражение. Я запрещал себе думать о ней, видеть её. Пытался забыться. Выдержки хватило ненадолго, к концу третьего дня опять стоял под её окнами. В какой-то момент и этого стало мало. Раздражение стало постоянным спутником. С каждым разом становилось хуже. Мелькнула мысль об одержимости… Легче становилось только когда видел её. Пока этого хватало. Надолго ли?..

* * *

Глава 5

– Боги, Даночка! – утирал выступившие от смеха слёзы Мефодий Карлович. – Бодливый козёл Коська… Ну что, вот прям так и было?

– Да-да, всё из жизни, – обвела рукой пространство. – Всё вокруг нас.

– Согласна, вокруг, – подхихикивала Велена. – Но это же ещё надо заметить!

– Мало заметить! – поднял палец вверх Мефодий Карлович. – Нужно ещё подать правильно. А это дар!

– Простите, – раздался робкий голос рядом. – А расскажите ещё что ни будь, пожалуйста.

Обернувшись, увидела, что практически весь персонал чайной сгрудился за соседним столом. А все остальные посетители развернулись в нашу сторону и внимательно прислушивались к нашей болтовне.

– М-м-м… простите… я не… – стушевалась я. – Но это как-то…

– Пожалуйста… просим… не откажите… – понеслось со всех сторон.

– М-м-м… может про это?.. Да. Однажды драма про маргиналов, мадригалов и гамадрилов, разыгралась с участием вполне себе солидной сударыни, звали её Галина Патрикеевна. Так вот, одна из участниц этой истории Лена тогда на заводе трудилась, и ей в нагрузку выдали контроль над отделом сбыта. И заходит как-то к Леночке Галина Патрикеевна, работавшая как раз в этом отделе… и кокетливо-доверительно сообщает:

– Ой, я тут Иван-Иванычу, ну заказчику, комплимент сделала, а он такой задумчивый ушёл… наверное стесняется.

Леночка вяло интересуется содержанием комплимента и узнаёт, что Галина выдала "Иван-Иваныч, вы редкий маргинал!" Ну тут бы, конечно, многие призадумались… И Леночка решила уточнить:

– Галина, а вы не пробовали поискать значение слова «маргинал»?

Галина уходит… через непродолжительное время возвращается красная как помидор… И с претензией начинает:

– Я просто оговорилась, я ему уже позвонила и извинилась! Я сказала, что ошиблась, а хотела сказать: «Вы редкий мадригал¹²!»

Леночка, тихо сползая с кресла от еле сдерживаемого хохота, спросила:

– Да что же в его облике навело вас на мысль о воспевании красот? Ну ладно, не звоните больше, спасибо, что не гамадрил!

Галина идёт пятнами и обиженно, со слезой в голосе, шепчет:

– Думаете, я совсем лоха¹³! Я знаю, кто такой гамадрил! Гамадрил – это военный такой! Даже фильм был – «Гамадрилы, вперёд!»

И тут Лена не выдержала, и совсем сомлела… Когда же Лена смогла прийти в себя, Галина выдала:

– Вспомнила! Вспомнила слово! Оригинал! Я хотела сказать, что он оригинал!

Весь зал чайной взорвался хохотом и аплодисментами.

– Гамадрилы… гамадрилы… вперёд… – рыдал от смеха Мефодий Карлович.

Велена и вовсе говорить не могла, уронив голову на руки, тихо всхлипывала от смеха.

* * *

Звонок телефона, то есть чарофона, отвлёк от монитора. Хоспадибожемой! Когда же я перестану путаться в словах. Так и «спалиться» не долго. Вот не даром говорят – язык мой, враг мой.

– Приветствую, – раздался в динамике женский голос.

– Привет.

– Опять не спишь?

– Да нет, это я рано проснулась. Такое чудесное утро.

– А-а-а-а… ну конечно, четыре утра, время действительно чудесное, – хмыкнули в ответ.

– Прогуляемся?

– Давай. Через час на нашем месте?

– Отлично. Через час…

* * *

В ушах шумело. Сердце билось как сумасшедшее. Рваное дыхание вырывалось из груди толчками. Пот заливал глаза.

– Фу-у-у-у… хех… хех… – пыталась отдышаться я, уперевшись в колени ладонями. – Я… фух… да что ж такое?..

– Давай-давай. Не расслабляемся. Ещё обратно бежать.

– Ты меня уморишь, когда ни будь.

– Не-е-е… не уморю. Не успею.

– И куда ты там смотришь? – обернулась я.

– Ну, мне кажется там тело.

– Тебе не кажется.

– Надо звонить в Охранку, – глядя на изломанное, словно старая кукла, тело, произнесла Маша.

– Уже… – достала чарофон. – Ты такая спокойная.

– Ну ты тоже не бьёшься в истерике.

– Ну, меня профессия обязывает. Я же не сразу юморески писать начала. Криминальная журналистика – три года.

– Ого!

– Ага.

Охранка прибыла буквально через несколько минут. Действовали ребята быстро и профессионально.

– Барышни, вы уж простите, но сейчас вам придётся проехать с нами для дачи показаний. Я понимаю… – замялся пристав. – Вам нужно бы домой, переодеться и всё такое…

– Не стоит переживать, – успокоила я – Надеюсь это быстро?

– Ну что вы, конечно быстро, барышни. Мы только всё запишем, – замотал головой пристав. – Полчаса, не больше.

* * *

– Итак, ещё раз, вы, Богдана Владиславовна, вместе с госпожой Анненковой были на пробежке в парке, так?

– Да. Всё верно, – кивнула головой.

– А вы каждое утро бегаете в том парке?

– Нет. Мы встречаемся пару раз в неделю.

– А почему именно в этом парке? Рядом с вашим домом не нашлось подходящего?

– Нет. Возле моего дома парк есть. И возле дома Марии Сергеевны тоже есть.

– Тогда чем обусловлен выбор этого парка?

– Мы познакомились с Марией Сергеевной в этом парке.

– И как давно?

– Около двух месяцев назад.

– Поведаете обстоятельства вашего знакомства, пожалуйста.

– А какое это имеет отношение к сегодняшнему происшествию?

– Мы собираем информацию. Хотелось бы видеть всю картину.

– Господин следователь, – мило улыбнулась я, – у вас ещё есть вопросы, касающиеся именно этого происшествия?

– Да, последний вопрос. Вы точно уверены, что видели этого человека только один раз?

– Да. Я точно уверена. Это курьер. Позавчера он передал мне букет цветов.

– Где произошла ваша встреча?

– Господин следователь, я уже говорила вам. Этот человек доставил букет. Я расписалась в получении. Всё.

– Ясно, – сделал пару пометок в блокноте следователь. – А как считаете, ваша подруга могла знать этого человека?

– Да. Мы тогда были вместе. Когда я получила тот самый букет.

– Где это произошло?

– Я вам уже и это говорила. Мы с Машей были в букинистическом магазине. Он подошел к нам. Вручил мне букет, сказав, что он от поклонника.

– Вам удалось узнать имя поклонника?

– Нет. Он не сказал. Вернее, он не знал. Сказал, что к ним в магазин зашел мужчина. Купил букет и попросил его передать мне. Всё.

– Вы попытались узнать кто это? Может он его описал?

– Да. Описал. По его словам, это был обычный мужик.

– Понятно. А до этого вам преподносили букеты или подарки от тайных поклонников?

– Нет, – покачала я головой. – Это впервые.

– Богдана Владиславовна, напомните пожалуйста, ещё раз, вы же недавно переехали, да?

– Да.

– А до этого вы где жили?

– А это как-то поможет вам в расследовании?

– Ну, возможно. Вы только недавно переехали в другой город. Этот человек мог видеть вас до этого?

– Нет. Не мог. Потому что, как вы знаете, я не так давно вернулась в Москву.

– Откуда?

– Из Коломны.

– Я обнаружил ещё одну странность. О вас очень мало информации, – поставил локти на стол следователь и сложил пальцы домиком. – Не подскажите, почему?

– Понятия не имею, – пожала я плечами.

– Хм… ну что ж, ладно. Значит вы утверждаете, что видели этого мужчину позавчера впервые?

– Да. Я не знаю этого человека.

– Тогда, как вы объясните ваш номер в контактах его чарофона? – выложил на стол последнюю модель чарофона следователь.

– Я не знаю.

– И всё же. Подумайте. Возможно, вы всё же когда-то встречались?

– Нет. Я вам уже говорила. Я видела этого мужчину два раза. Первый, когда он передал мне букет. Второй, когда мы обнаружили его тело в парке, сегодня. И, если я не подозреваемая, то на этом мы закончили.

– Нет, – жестко сказал следователь. – Мы не закончили.

– Вы меня обвиняете в чем-то? – откинувшись на спинку стула, спросила я.

– Нет.

– Ну тогда вы не имеете права меня удерживать тут.

– Я не удерживаю. Я с вами беседую.

– В таком случае, – сложила руки на груди, – наша беседа окончена.

– Вы плохо расслышали? Здесь я решаю, когда закончится наша беседа… – договорить следователю не дала распахнувшаяся дверь кабинета.

– Доброе утро, – раздался красивый мужской голос.

– Здравия желаю, господин майор, – вскочил следователь.

– Здравствуйте, Горыня Иванович, – улыбнулась я вошедшему Горыне-Горынычу. – А меня тут допрашивают.

– По какому поводу допрос? – спросил Горыныч у следователя.

– Мы просто беседуем, – нахмурился следователь. – Госпожа Гордеева с госпожой Анненковой утром обнаружили тело в парке.

– Так. И? Вы выяснили все подробности?

– Да, – кивнула я.

– Нет, – ответил в унисон со мной следователь.

– Та-а-ак… – протянул Горыныч. – И что же вы ещё хотели узнать, ну кроме того, что уже поведала госпожа Гордеева?

– Понимаете, госпожа Гордеева говорит, что…

– Господина следователя очень интересует почему ему не удалось найти подробной информации обо мне, – перебила я следователя и многозначительно глянула на Горыню.

– Все сведения о госпоже Гордеевой засекречены, – сурово посмотрел на следователя Горыныч. – Дальше?

– Господину следователю не нравиться то, что я знала погибшего курьера, который всего лишь доставил мне букет цветов. А в его чарофоне сохранён мой номер, – «сладко» улыбаясь, сдала я следователя.

– Это всё?

– Да, – буркнул следователь.

– Цветы госпоже Гордеевой отправил я, – сложил на могучей груди руки Горыныч, чем поверг следователя в уныние. – И номер чарофона так же курьеру дал я. Так как оплатил заказ на три букета. Можете проверить. Ещё что-то?

– Нет, господин майор, – со злостью хлопком закрыл блокнот следователь. – Всё предельно ясно.

– Отлично. Тогда мы пойдём, – галантно предложил свой локоть Горыныч.

– С удовольствием, – вцепилась я в подставленную руку. – Всего доброго, господин следователь.

Выйдя из кабинета, я шепнула Горынычу:

– Маша, моя подруга, она тоже где-то тут. Её надо забрать.

– Сейчас разберёмся.

И правда разобрался, буквально через минуту Маша стояла рядом со мной. Буркнув нам, чтобы подождали его, пока он уладит все дела, Горыныч скрылся за дверями очередного кабинета. Пока Горыныч улаживал все формальности, мы с Машей стали свидетелями ещё одной невероятной «драмы».

– Пишите, пишите! – постучал пальцем по листу бумаги на столе дежурный, делая глоток из чашки. – Я, фамилия, имя, год рождения, такого-то числа, в такое-то время находился в Парке культуры и был избит… Кто там на вас напал, говорите?

– Гусеница и Пчела, – тяжело вздохнул немолодой лысоватый мужчина.

– Гусеница? – поперхнулся чаем дежурный.

– Угу… – взялся за перо мужчина. – Мы вчера возвращались из театра. Уже зажглись вечерние фонари, под ногами шуршали опавшие листья. Может, от того, что спектакль «Отелло» оставил неизгладимое впечатление, а может, от того, что безбожно натирали новые туфли, а моей Фиме, когда натирает обувь всегда хочется чего-то такого… – помахал в воздухе пухлой ладошкой мужчина.

– Что, тянет поскандалить? – понимающе хмыкнул дежурный.

– Ну да… Серафимочка вообще то очень добрая, но эти туфли… – опять вздохнул мужчина. – Так вот, после спектакля «Отелло» мы возвращались домой по Парку культуры и отдыха вместе со своей супругой. Внезапно из кустов появился Лютик и стал обнимать мою супругу, несмотря на просьбу этого не делать. Я не знал, что Лютик – это барышня, и немного толкнул его, ну то есть её. После чего Лютик призвал на помощь своих товарищей – Гусеницу и Пчелу. Они повалили меня на газон и начали избивать… Послушайте, я могу доказать, что мы тут с Фимочкой ни причем, у меня даже запись сохранилась, я по ошибке с фонариком включил на чарофоне диктофон.

– Ну давайте, послушаем.

– Да-да. Вот, – нажал на пару кнопок мужчина.

– Вообще, ревновать глупо! – убежденно сказал женский, чуть визгливый голос. – Я читала, ревность – это низкие вибрации.

– Читать вредно, – буркнул мужской.

– В смысле?

– Фимочка, ну ты же в Политехе училась. Что такое вибрации? Это механические колебательные движения систем или твердых тел. Как ревность может вибрировать?

– А что это ты так сразу завёлся?

– Ничего я не завёлся!

– Да тебя корёжит от слова ревность! – начала заводится Фимочка.

– Боги! Фима!

– Тогда почему ты никогда меня не ревнуешь?

– К кому? – устало вздохнул мужчина.

– Ну вот я с девочками ходила на прошлой неделе в ресторацию. Откуда ты знаешь, что я не была с полюбовником?

– Так ты мне весь вечер фотографии слала, всю память на чарофоне засорила: вот мой бокал, вот моя утиная ножка, вот Анькины пельмени, вот я ем свою ножку, вот я ем Анькины пельмени…

– Я знаю, почему ты меня не ревнуешь! – голос у Фимы задрожал. – Просто ты меня не любишь!

– Ты же сама только что говорила, что ревность – это низкие вибрации! – напомнил мужчина.

– Ты меня не любишь! – Повторила Фима и всхлипнула.

– Да люблю я тебя!

– Докажи!

– Боги, Фима, ну почему в парке-то? Давай дома докажу, а?

Раздался громкий плач.

– Сударь, сударыня, не желаете сфотографироваться? – раздался весёлый молодой голос.

Мужчина нажал на дисплей остановив запись, и сказал:

– А вот тут на нас из кустов внезапно вылез Лютик.

– Понятно, – кивнул дежурный. – Давайте дальше.

Мужчина опять нажал на дисплей.

– Не желаем! – тут же раздался из динамика его голос.

– А почему барышня плачет? – не отставал Лютик. – Не плачь, всё наладится!

– И тут этот Лютик попытался обнять Фиму! – опять нажал на дисплей мужчина. – И я понял, как докажу свою любовь Фимочке, ну и…

– Я понял, что там дальше?

– Слышь, ты! Лапы от моей женщины убрал! – вновь раздался грозный голос мужчины из динамика.

– Но это дружеские обнимашки! – противным тонким голосом возразил Лютик.

– Отпустил её быстро!

В чарофоне послышался шум возни и крик: «Помогите!»

– Понимаете, я его, ну в смысле её, всего лишь толкнул, – утёр вспотевший лоб мужчина. – Совсем легко, но она, ну то есть он, отшатнулся и неуклюже побежал по дорожке с девчачьим криком: «Помогите!»

– Дальше включайте, – махнул рукой дежурный.

Мужчина закивал головой и опять нажал на дисплей.

– Ой, а ты у меня ревнивец, оказывается! – раздался довольный голос Фимы.

– Эй, ты, очкастый! – крикнули два грубых мужских голоса из динамика. – Ты зачем девушку обидел?

Мужчина снова нажал на чарофон и пояснил:

– Тут из темноты возникли ещё две огромные поролоновые фигуры. Понимаете, я слегка испугался.

– Понимаю, дальше давайте, – кивнул на чарофон дежурный.

Мужчина ещё раз горестно вздохнул, и нажал на чарофон.

– Ка-какую девушку? – раздался испуганный голос из динамика.

– Лютика!

– Ребята, извините, я ошибся, я думал…

Опять послышались шум возни и пронзительный визг Фимы:

– Помогите! Спасите! Убивают! – И запись оборвалась.

– Эти защитники Лютика повалили меня на газон и принялись мутузить. Не больно, конечно, но обидно, – шмыгнул носом мужчина.

– Это что же получается, сначала вы приревновали супругу к Лютику, а потом были избиты Гусеницей и Пчелой?

– Получается, что так, – неуверенно кивнул мужчина.

Сержант посмотрел в окно и внезапно произнес:

– Однажды, на весеннем лугу появился необычный цветочек. И случилось так, что он научился ходить. И однажды Лютик отправился в путешествие, где нашёл много новых друзей. А вот что произошло дальше, мы с вами сейчас и узнаем!

– Что? – Не понял мужчина, у которого детей видимо не было, и мультик про гуляющего по лесам и полям Лютика он не смотрел.

– Ничего, – улыбнулся дежурный. – Ступайте домой!

– А как же заявление?

– Не переживайте. С Лютиком и его друзьями мы разберёмся. Вам ничего не грозит.

Мужчина обрадованно схватил котелок со стола и выбежал из отделения. Дежурный проводил взглядом пострадавшего ревнивца и, не выдержав, уронил голову на сложенные руки и громко рассмеялся.

– Боги. Какая драма, – прыснула Маша. – Получить по физиономии от Гусеницы и Пчелы….

– Я ж говорю. Всё рядом, – развела я руками. – Надо только внимательней быть. Шикарный рассказ получится. Назову его «Ревнивец».