Читать книгу: «Ступени над Бездной. Том 1»

© Баобэй Мэйжэнь, текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

Иллюстрация на переплете Eornheit

Внутренние иллюстрации White dragon

Пролог
Забвение

– Ни боги, ни люди, ни демоны не властны над смертью. Обхитривший судьбу в конце концов получит от нее возмездие.

На мгновение небеса озарились ослепительным светом, на который было больно смотреть и божествам, и простым смертным, и жителям Преисподней. На нижнем слое Небесного царства, в десяти тысячах ли от земли, пришла в действие Печь, расплавляющая алмаз. Вокруг нее собрались небесные чиновники, одетые в блестящие доспехи и траурные платья, чтобы молча поглядеть на казнь бессмертного, который оказался заперт в этой печи.

Душа бессмертного Ши Хао отделилась от тела и в форме бесплотного духа вылетела из печи. Перед ним чернело окно в Бездну, Тяньцяо, растянувшееся у входа в Небеса – огромная бездонная дыра среди облаков, вокруг которой плавно кружилась серая дымка. Взгляд Ши Хао скользнул вверх – к золотым ступеням, возвышающимся над Бездной высоко в Девятое небо, без опоры и перил, парящим в воздухе среди облаков. Сквозь туман Ши Хао услышал собственный голос, полный гордости и уверенности:

«Я обеспечу порядок в трех царствах и избавлю людей четырех континентов от вечных страданий силой богов! Я вознесусь и взойду по золотым ступеням на престол Небесного Императора, не будь мое имя Ши Хао!»

Так он клялся, еще будучи простым смертным юношей, перед могилами в долине Цуэйлю.

Однако за свою жизнь ближе всего к золотым ступеням Ши Хао был только тогда, когда его столкнули в Бездну сквозь Тяньцяо несколько сотен лет назад.

Свет от печи погас. Из толпы вышел высокий и статный мужчина, облаченный в черные одежды евнуха. Это был старший управляющий Небесного Дворца, Цянь И. Его губы были строго поджаты, но глаза улыбались – он не мог скрывать своего облегчения, словно только что излечился от мучившей его столетиями болезни. Призрак Ши Хао смотрел на него с презрением, все еще обескураженный своим провалом. Он не мог поверить в то, что его растер в порошок скользкий евнух, дергающий Небесного Императора за ниточки!

Цянь И открыл дверцу печи и вытащил обугленные кости бессмертного, ставшие такими хрупкими, что от одного касания ломались. Его кости сложили в медную ступу и нефритовым пестом растерли в пыль. Небесный Император, облаченный в золото, восседал на троне и молча глядел на представление. На его юном и наивном лице отражалась печаль, словно он сожалел, но допускал такой исход во благо всех.

Толпа расступилась перед шагами Цянь И. Он церемонно поднял ступу над головой и прошествовал по облакам к Тяньцяо, которая тут же увеличилась в размерах, а вслед за ним и все небесные чиновники выстроились вокруг. По взмаху руки Небесного Императора прах Ши Хао был развеян над Бездной.

Ши Хао был единственным небесным чиновником, посмевшим съесть плоды неуязвимости, и считал себя абсолютно непобедимым. Более того, он сделал из этих плодов целый бочонок вина, чем оскорбил весь небесный пантеон. Любой другой человек на его месте был бы в ярости или ужаснулся, увидев такую жуткую кончину самого себя, но Ши Хао был всего лишь разочарован.

Небо потемнело, и холод пронзил душу Ши Хао. Облака под ним разъехались, раскрывая путь в Бездну, и душу засосало вниз, словно безвольный лист. Душа Ши Хао исчезла.

Одержав победу над наглецом, небесные чиновники обрадовались и возликовали. Они разошлись по дворцам, нарядились в яркие платья, надели украшения и устроили пир с танцами и божественными пениями, чтобы снова утонуть в блаженстве бессмертия.

Душа Ши Хао тем временем обратилась ветром и проскиталась между небом и землей несколько десятков лет, затем превратилась в тучу, а следом в воду и снег, падала на землю и снова поднималась в облака, но никак не принимала одну из шести форм существования. Ши Хао, который при жизни твердил, что способен подчинить судьбу, никак не получал от нее снисхождения.

Прошла сотня лет, и однажды в мире смертных, зажатом между Небесами и Преисподней, сгустились тучи и поднялась буря над Восточным континентом. Ветер вырывал с корнями деревья, уносил людей и лошадей, реки выходили из берегов, земля сотрясалась от ярых раскатов грома, на берегу Восточного моря волны разбивались об огромные черные скалы. Вдруг небо рассекла ветвистая молния, ударила в одну из скал, и та раскололась на две части. Изнутри камня вывалился юноша и распластался на мокром пепельном песке без сознания. В тот же час буря прекратилась.

* * *

Ши Хао ¹ проснулся на рассвете оттого, что страшно замерз, затем поежился и уселся на песке, оглядев себя и мир вокруг. Он не переносил холода, и первой его мыслью после возвращения к существованию было: «Почему я голый?» Действительно, на юноше, оказавшемся внезапно среди камней и песка, не было ни лоскутка одежды, но у него были длинные черные волосы, поэтому, не имея выбора и умирая от холода, он поспешил в них закутаться. Его мысли путались и скакали от одной крайности к другой.

«Небесная империя развалится без меня».

«Ах, постой, отныне я заклятый враг Небесной империи».

«Что они сделают с моими людьми, которые нарушили законы вслед за мной?»

«Что они сделают с Минъюэ?»

«Что я такое теперь и что мне делать?»

«…»

«Хочу есть».

Он замер, приложив ладонь к пустому животу. Ши Хао уже давно не ощущал голода – сначала он был бессмертным богом, освобожденным от телесных потребностей смертных, затем стал бесплотным природным явлением. Этот голод мог означать лишь то, что он вновь стал смертным. Ши Хао тут же сложил простую печать Ступени Змеи, низшей из ступеней совершенствования, но ничего не произошло – его руки помнили движения, но с пальцев не сошло ни одной магической искры. Возрожденное тело Ши Хао оказалось на нулевом уровне совершенствования. Это стало настоящим ударом для юноши, он так рассердился, что даже согрелся и встал на ноги. Еще немного, и он принялся бы трясти кулаком в Небеса.

Потом он успокоился и стал размышлять о том, что делать. Ши Хао был волевым человеком, неспособным жить без цели и просто наслаждаться, и больше всего на свете ненавидел бездействие. Берег Восточного моря был усеян мелкими и крупными черными камнями, многие из которых были очень острыми. Ши Хао подумал: «Я лишился бессмертия и навыков, но сохранил ли я неуязвимость?»

Воодушевившись надеждой, он выбрал камень поострее и провел по руке, но камень не принес коже никакого вреда, словно она была крепче алмаза. Ши Хао попытался с другим камнем, резал кожу во всех местах, даже волосы пытался порезать, но камни не могли справиться с его внезапной удачей.

Ши Хао был баловнем судьбы, хотя всю жизнь это яро отрицал. Он обрадовался и широко улыбнулся. Подняв голову к небу, он сказал с прищуром:

– Мы еще повоюем, старший управляющий. Я буду спать и видеть тот день, когда сам скину тебя в Бездну и займу трон твоей марионетки.

Его взгляд наполнялся тревогой, по мере того как он смотрел в недостижимые облака.

– Минъюэ… – произнес он тихо спустя какое-то время. – Что он сделает с тобой, когда меня нет рядом, чтобы защитить тебя? Сколько времени прошло с тех пор, как ты остался один разгребать весь кошмар, что я натворил?

Хай Минъюэ ² был его духовным братом и спутником на тропе совершенствования, с которым он разделил и горе, и радость, который поклялся в вечной преданности их общим идеалам, которого он любил и который любил его в ответ, как никто никогда не любил. После переворота Ши Хао был казнен небесными чиновниками, но об участи Хай Минъюэ, оставшегося заключенным во дворце Небесного Императора, так и не узнал.

Вдруг позади него в густых зарослях диких кустарников раздались крики, и на берег высыпал отряд вооруженных копьями и саблями коренастых мужчин. Они носили длинные костюмы из кожи и меха, были до жути лохматыми и опасными. Не успел Ши Хао и среагировать, как воины пошли на него с оружием, выкрикивая слова на непонятном языке.

Ши Хао когда-то был великим главнокомандующим, освободившим четыре континента от орды демонов, сразившим их короля своим знаменитым божественным мечом, но теперь у него в арсенале были только камни, а меч был безвозвратно потерян в Бездне.

Вождь воинственно крикнул что-то, угрожая саблей. Ши Хао не растерялся и швырнул камень ему точно в лоб. Вождь от удара свалился навзничь.

Под крики дикарей копье тотчас же пролетело над головой Ши Хао, он извернулся, ловко уклонившись от сабли, пнул одного мужика в грудь, другого снес на землю, но пропустил стальное лезвие, чуть не пробившее ему бок. Лезвие отскочило от его кожи, как мячик. Воины растерялись и вытаращили глаза.

Секундной задержки Ши Хао хватило, чтобы напасть с камнем в руке на ближайшего воина, рассечь ему лицо и захватить копье, но вдруг из-под его ног вылетела сеть, и Ши Хао рухнул на землю, запутавшись в ней. Ловкий мужик выхватил у него копье, скомандовал что-то товарищам, и они вчетвером подняли Ши Хао как заваленного кабана.

Ши Хао сопротивлялся, но его сил было недостаточно, чтобы выбраться из плотно сплетенной сети, поэтому он вскоре плюнул на это, чтобы сохранить энергию, которая в теле смертного расходовалась чересчур быстро. Лохматые мужчины также забрали тело павшего вождя и двинулись сквозь заросли кустов и колючих деревьев в глубь материка, издавая грозные звуки.

Дорога была песчаная, и вокруг росли кусты с мелкими листьями и даже колючками, а особенно выделялись ярко-синие ядовитые репейники. Ши Хао сообразил, что, скорее всего, находится на Восточном континенте близ Большой пустыни, в которой таких растений было очень много. На дороге попадались красные ящеры размером с кошку, преграждающие путь, но суровые пустынные кочевники просто пинали их носком сапога, расчищая себе дорогу, так, что ящеры улетали в кусты, как снаряды катапульты. Ши Хао одновременно проникся уважением к варварам и жалостью к ящерам, которые по природе своей были совсем безобидными, хоть и казались опасными. Он с ностальгией вспомнил о Чили, боге-драконе красных ящеров, о котором когда-то заботился и которого считал своим питомцем. После возвращения из Бездны Ши Хао больше не видел его и даже не знал, что с ним стало теперь.

В конце концов дорога вывела к поселению, развернувшемуся на песчаной равнине в тени холма. Это была маленькая деревня, построенная далеким от цивилизации племенем. Между маленьких деревянных домиков сновали лохматые женщины, мужчины и еще более лохматые дети, и даже у коней гривы были взлохмаченные. Ши Хао мысленно окрестил это селение племенем Лохматых.

Мужчины, которые его тащили, что-то громко заорали, и поселенцы мгновенно их заметили, ответив похожим криком. Ши Хао не понимал их языка, но судя по тому, как потемнели лица поселенцев при виде погибшего вождя и какой ненавистью зажглись их глаза при виде добычи в сетке, Ши Хао вряд ли пригласили сюда на чай. Это его ничуть не пугало – он не горел в огне, его не резала сталь. По легенде, его можно было разве что уничтожить в божественной Печи. Однако он и там побывал и каким-то образом снова вышел сухим из воды. Его справедливой расплатой стала потеря божественного ядра, закрывшая ему дорогу на Небесный Двор.

Пока его похитители устраивали для вождя прощальную церемонию, он стал размышлять над тем, как продолжать жить. Поражение в конфликте с Небесной империей вовсе не заставило его пересмотреть свои жизненные цели. Он все еще считал, что небесные законы не работают, что Небесный Император растерял авторитет и что боги несправедливо наплевали на простых смертных, чтобы предаваться блаженству. С самого детства Ши Хао был твердо настроен стать Небесным Императором и все сделать по-своему, чтобы добиться большей справедливости для людей.

Поэтому Ши Хао оставалось только заново проложить себе дорогу на Девятое небо и взойти по золотым ступеням на престол. Будучи врагом номер один всех небесных чиновников, он осознавал, что это будет нелегко, но для этого молодого человека не было ничего невозможного.

Его мысли быстро закрутились. Ему нужно было время, чтобы заново достичь высшего уровня совершенствования. Он выделил себе для этого десять земных лет.

Желательно, чтобы еще у меня был слуга, который избавит меня от нудных земных дел. А еще лучше – чтобы у меня была армия. И, разумеется, одежда.

Привыкший к роскошным нарядам, которые для него шили на Небесах, Ши Хао с трудом осознавал, что теперь остался даже без исподнего.

Ши Хао обвел взглядом селение и решил, что оно может стать его отправной точкой, если события развернутся именно так, как он их предвидит. Примитивные поселенцы совершат ритуал жертвоприношения с ним в качестве жертвы. Когда они увидят, что его невозможно убить, они примут его за божество. Таким образом у него появится сразу около тысячи подданных в лучшем случае, а в худшем поселенцы разбегутся в страхе перед ним. Он довольно дернул губами и стал ждать нужного момента, чтобы привести свой план в действие, уверенный в лучшем исходе.

Внезапно его взгляд наткнулся на странную пару в белом, стоящую смирно среди всеобщей суматохи. Высокий молодой господин, прекрасный, как первый снег, и юная красавица ярко выделялись на фоне Лохматых своей опрятностью и цивилизованным видом. Ши Хао заледенел, разглядев лицо мужчины.

Молодой человек был высок и строен, выглядел не старше двадцати, у него было красивое лицо с яшмовой бледностью и приятным выражением, тонкие аккуратные брови. Его длинные черные волосы блестели на солнце, словно шелк, и были собраны в простую прическу. Своей красотой и одухотворенным видом он походил на божество, которым, несомненно, и являлся.

Ши Хао не поверил своим глазам, он не мог не узнать человека, рядом с которым провел три сотни лет. Юноша выглядел точь-в-точь как Хай Минъюэ, но его одежды заставили сердце Ши Хао содрогнуться.

Белые одежды и отличительный знак на поясе юноши говорили о том, что отныне он не человек и не небесный чиновник, а бог смерти, пришедший забрать чью-то душу.

Сердце Ши Хао сжалось от жуткого предчувствия, и он выпалил:

– Минъюэ… что ты натворил?

Молодой человек не замечал его, а Ши Хао сходил с ума от гнева, терзающего грудь живым пламенем. Только одна догадка о судьбе его духовного брата могла быть правдивой.

Бог смерти – это одно из шести физических воплощений души. В то время как в бесконечном цикле перерождений душа может принимать пять воплощений сколько угодно раз, бог смерти является ее конечной формой. Когда тело бога смерти разрушается, душа завершает цикл перерождений и растворяется в хаосе вселенной. Такой исход считается наказанием Небес за самоубийство в прошлой жизни.

Часть 1
Белые одежды (I)

Хэ Ли ³ с досадой глядел на суетящихся людей на большом холме, покрытом травой и деревьями. Юй-эр стояла рядом и едва доставала ему до плеча, поэтому, чтобы привлечь его внимание, постоянно дергала за рукав.

– Ли-гэгэ, о чем ты думаешь? Ты постоянно думаешь, ты когда-нибудь устаешь думать?

Хэ Ли снисходительно вздохнул:

– Нет, не устаю. Я не знаю, как можно жить с пустой головой.

– Очень просто!

Юй-эр засмеялась, ее глаза заблестели. Она не могла стоять смирно, а поэтому постоянно трогала свои многочисленные заколки и шпильки в модной прическе. Хэ Ли едва заметно дернул губами, глядя на нее сверху вниз.

– Да, лучше жить с пустой головой, чем с пустым сердцем, – сказал он.

– Ну так о чем ты думаешь? – с любопытством спросила Юй-эр ⁴.

– Я думаю о том, что в этом племени не хватает порядка. – Хэ Ли плавно указал на суетящихся людей с лохматыми головами. – Смотри, они живут в таких ужасных условиях, не причесываются, не знают общего языка, поклоняются несуществующим богам и даже не подозревают, что в этом месте, прямо за их спинами, внутри этого холма – залежи шэнсиньского железа, из которого куют мечи заклинателей. Если бы они научились его добывать и ковать, то превратились бы в великую державу. Я сопереживаю им. Они бегают по холму, собирая плоды, растущие на деревьях, но боятся заглянуть в пещеру у подножия… Юй-эр? Юй-эр!

Он с досадой осознал, что девушка его уже не слушает, а смотрит куда-то в сторону леса.

– Зачем тогда спрашивала, раз не слушаешь? – немного обидевшись, возмутился Хэ Ли.

– Да я слушаю, слушаю, – беспечно ответила Юй-эр, поправив свое белое платье. – Просто не пойму, зачем ты об этом думаешь, если знаешь, что они все скоро умрут. Мы пришли забрать их души и проводить в Преисподнюю, какое нам дело до их железа? Кстати, пока мы ждем, давай поиграем в «Я вижу».

Хэ Ли и Юй-эр были богами смерти и занимали должность проводников душ. Боги смерти населяли Преисподнюю и отвечали за управление душами мертвых вплоть до их нового перерождения.

Хэ Ли не любил много вещей, но эти игры Юй-эр занимали в его сердце особое место. Хэ Ли даже выстроил для них собственную шкалу ненависти. Однако он все же снисходительно согласился, чтобы напарница не обижалась на него:

– Ладно. Начинай ты.

В тот момент из леса вышла группа лохматых воинов, вчетвером тащивших огромную рыбину в сетях. Юй-эр хихикнула и сказала:

– Я вижу что-то красивое и очень голое.

Как только Хэ Ли разглядел получше рыболовные сети, он тут же закрыл Юй-эр глаза ладонью – то, что он было принял за огромную рыбу, оказалось голым мужчиной.

– Ах! – Хэ Ли застыдился и упрекнул свою напарницу: – Не смотри!

Юй-эр завизжала, извиваясь и пытаясь сбросить его руку:

– Ли-гэгэ, я хоть и выгляжу как совсем юная, но когда ты только появился в Преисподней, я уже служила Владыке шестьдесят тысяч лет, а то и больше! И это ты должен звать меня старшей сестричкой! Ну дай посмотреть, тот мужчина был таким красавчиком!

– Ах ты маленькая развратница! – возмутился Хэ Ли, и Юй-эр моментально высвободилась из его хватки, отскочив на шаг в сторону.

– Этого симпатичного мужчину мы тоже заберем? – произнесла она, не сводя глаз с незнакомца в сетях. – Надеюсь, он окажется полугрешником и я смогу взять его своим слугой на пару тысяч лет. Как его зовут?

Хэ Ли, принципиально отведя взгляд от голого тела, собирался достать список душ, как вдруг незнакомец вперился точно в него безумным взглядом и заорал:

– Хай Минъюэ!

Хэ Ли заледенел. Незнакомец, до этого расслабленно лежавший в сетях, подскочил, перевернулся и, не сводя глаз с Хэ Ли, продолжал кричать:

– Хай! Мин! Юэ!

Хэ Ли и Юй-эр переглянулись.

– Мне кажется, он нас видит, – сказала девушка удивленно. – Кто такой Хай Минъюэ? Это его имя?

Хэ Ли развернул огромный список душ, который по его велению завис в воздухе. В длинном свитке древней письменностью были записаны имена людей, чьи души Хэ Ли и Юй-эр должны были проводить в Преисподнюю для суда, причины их смертей, а также нарисованы портреты. Из всех портретов Лохматых выделялся один юноша, обладавший благородными чертами лица, четкими бровями, крупными губами и яркими глазами феникса. Он действительно был очень красив.

– Его имя Ши Хао, – прочитал Хэ Ли. – Хай Минъюэ в списках нет. Должно быть, он сумасшедший, зовущий погибшую любимую.

Юй-эр засмеялась:

– Ты что, начитался моих любовных романов? Где это видано, чтобы ты говорил что-то такое? С чего ты это решил?

– В последнее время мне попадаются только такие горе-любовники, – хмыкнул Хэ Ли, пытаясь скрыть свое смущение, ведь замечание Юй-эр попало точно в цель и прошлой ночью юноша не спал, потому что дочитывал последний любовный роман из популярной в Преисподней серии. – Я предположил это, основываясь на статистике.

– А спорим, я найду у тебя под подушкой томик «Проводника для грешницы»? Ха-ха-ха-ха! Ты только притворяешься таким строгим и рассудительным, но внутри ты мягонький романтик, которому нравятся стихи о природе и любовные истории!

Хэ Ли почернел так, что его список душ колыхнулся и чуть не рухнул на землю. Он так и не успел оправдать себя в глазах напарницы – Ши Хао так извернулся, что Лохматые выронили его, и, едва оказавшись на земле, на четвереньках пополз прямо на Хэ Ли.

– Ты что, забыл меня, Минъюэ?! – в ярости крикнул он и, оказавшись у сапог Хэ Ли, схватился за подол его белого ханьфу. – Почему ты делаешь вид, что не знаешь меня?!

Ужас охватил Хэ Ли. Никогда еще живой человек не видел его и уж тем более не мог дотронуться. Глаза этого смертного горели огнем, но не сумасшедшим, а божественным. Это пламя поразило Хэ Ли – незнакомец словно был богом, заточенным в теле смертного. С таким проводник душ еще не сталкивался за тысячи лет своей карьеры. Это породило в нем живой интерес.

– Как так случилось, что ты можешь меня видеть? – произнес Хэ Ли ошарашенно.

– Как так случилось, что ты такой холодный, Минъюэ? – выпалил Ши Хао, схватив Хэ Ли за руку. Он перевернул ее ладонью вверх и увидел шрам, рассекавший ее по диагонали. Его лицо за несколько мгновений сменило с десяток выражений и остановилось на самодовольной гримасе, точно он нашел то, что искал. – Ты не обманешь меня, это ты. Клятвенный шрам не заживет, даже если все тело возродится из пепла.

Хэ Ли от прикосновения его пылающей руки пробило током, и он машинально отскочил от него на несколько чи.

– Клятвенный шрам?

Сколько он себя помнил, этот шрам был на его ладони, но он никогда не задумывался о том, как его получил.

– По-моему, этот сумасшедший принял за свою любимую тебя, Ли-гэгэ, – сказала Юй-эр со смесью восторга и ужаса.

Тут же под рев толпы к Ши Хао подбежали Лохматые, схватили, ударили булыжником по затылку, на что юноша только громко заорал. После небольшой драки его удалось связать по рукам и ногам, и Лохматые, возликовав, потащили добычу в глубь деревни, где уже был установлен алтарь для жертвоприношения.

Боги смерти, тревожно переглянувшись, проследовали за толпой.

На просторной площади за несколько минут ловкие лохматые люди воздвигли деревянный столб, привязали к нему Ши Хао, забросали сеном и стали поджигать. Ши Хао не обращал никакого внимания на огонь, горящий под ногами, он сверлил глазами Хэ Ли настолько пристально, что тому становилось страшно. Хэ Ли и Юй-эр встали вдали от толпы, не упуская из виду горящий столб. В свитке Хэ Ли было черным по белому написано под портретом Ши Хао: «Причина смерти – сгорел заживо».

Чем ярче разгорался огонь, тем веселее казался Ши Хао, вдыхавший едкий черный дым как нежный аромат персикового сада. Лохматые люди пришли в ужас – жертва не горела, не кричала от боли и не извивалась в предсмертных муках. Они хватались за головы, махали руками, кричали друг на друга как обезьяны, и площадь казни превратилась в настоящий первобытный хаос. Огонь вскоре охватил столб огромным пламенем, скрывшим фигуру жертвы полностью. Люди замерли и замолчали, думая, что им удалось провести обряд, но через какое-то время человек спокойно вышел из огня, скидывая с рук ошметки сгоревшей веревки. Алтарь, на котором он стоял, высоко возвышался над людьми, столпившимися от страха на земле, а яркое пламя за его спиной сияло как солнце. Этот юноша стоял перед толпой спокойно и стойко, не получив ни одного ожога, словно бессмертный бог, величественный, как гора Куньлунь, совершенно забыв о своей неприличной наготе.

– Ли-гэгэ! – крикнула Юй-эр, выдернув Хэ Ли из оцепенения перед этим зрелищем. – Свиток!

В свитке на их глазах слова «сгорел заживо» растворились в недрах бумаги. Хэ Ли не поверил тому, что видел.

– Это очень странно, – сказала Юй-эр. – Такого я еще не видела. Этот красавчик – не простой смертный.

Юноша на алтаре плавно взмахнул рукой, и люди, издав вопль, полный трепета и ужаса, попадали на колени перед ним, отбивая земные поклоны. Этот жест был полон уверенности прирожденного командира, убежденного в своей победе. В его взгляде не было гордости или упоения властью – он смотрел на народ, как отец смотрит на своих детей, играющих в грязи, представляя, что однажды они вырастут великими воинами. На губах юноши появилась улыбка, и он снова вонзил свой горящий взгляд в Хэ Ли.

– Вот у меня и снова появилась армия, – сказал он тихо. – Мне не хватает генерала.

Мурашки пробежали по коже Хэ Ли.

– Нам нужно доложить об этом судьям, – выдавил он из себя, пытаясь заглушить необъяснимый трепет в груди. Этот человек поразил его до такой степени, что Хэ Ли поймал себя на мысли о том, что готов тоже пойти за ним, как эти неотесанные смертные, дрожащие на земле. Хэ Ли был в ужасе от себя.

– Не торопись, нам нужно собрать все остальные души, – ответила Юй-эр, заглянув в его свиток. – Согласно списку, все это племя уничтожит бог-дракон, который вырвется из пещеры, про которую ты говорил.

Ши Хао тем временем громко произнес:

– Есть ли среди вас человек, говорящий на общем языке?

Большинство людей продолжали биться головой о землю и его вопрос проигнорировали от страха, но спустя какое-то время один молодой человек робко поднял голову и ответил:

– Гугу говорить, Гугу знать.

Ши Хао обрадовался, спрыгнул с алтаря и, осторожно обходя людей, чтобы никого не задеть, подошел к нему. Молодому человеку было на вид не больше двадцати, он был худощав и имел приятную наружность, если бы не торчащие во все стороны грязные волосы. Ши Хао покровительственным жестом поднял его с колен, отчего Гугу стал белым как снег.

– Можешь одолжить свой халат, Гугу? – спросил Ши Хао.

Пока Гугу издавал непонятные звуки и хлопал глазами, Ши Хао просто снял с него халат и закутался в него.

– Так-то лучше, – сказал он, довольный. – Спасибо, Гугу.

Гугу онемел и принялся снова кланяться.

– Божественный государь! Пощади! – воскликнул он, трепеща, но Ши Хао остановил его.

– Да что мне щадить, я же не казнить тебя собрался, а позаимствовал халат. Скажи своим сородичам, что я никого не съем и что, ежели у кого есть одежонка лишняя, я буду премного благодарен за нее. – Он наклонился ближе к уху бедного переводчика и шепнул: – И может, даже забуду про то, что вы чуть меня не сожгли живьем.

Гугу с трудом собрался и начал переводить для всех его слова, но не успел закончить – земля вдруг затряслась под их ногами, раздался грохот, поднявший огромные столбы пыли, затмившей небеса, и сверху прозвучал оглушающий крик дикого зверя. Хэ Ли, потеряв из вида Ши Хао и его лохматых подчиненных за пылью, поднял голову к небу. Огромная тень приближалась к равнине.

Один взмах длинного хвоста красного дракона смел половину строений на равнине, его оглушающий, разъяренный крик породил хаос среди людей. Чудовище имело змеиное чешуйчатое тело, извивающееся в воздухе, белые рога и налитые яростью красные глаза, горящие жаждой убийства.

– Это бог-дракон! – прокричала Юй-эр, закрывая глаза широким рукавом от пыли и мусора. – Нам лучше укрыться до момента сбора душ.

Хэ Ли было последовал за ней, но буквально тут же что-то налетело на него и схватило за запястье мертвой хваткой. Перед его лицом предстали сверкающие фениксовые глаза.

– Помоги мне! – крикнул Ши Хао, тут же потянув его за собой в другую сторону, к каменистому склону холма. Хэ Ли был так ошеломлен, что даже не сумел сразу дать отпор.

– Кто ты такой? – воскликнул он, недоумевая. – Оставь меня в покое!

– Мне нужно использовать твое умение ходить по воздуху, или они все умрут!

– Я подчиняюсь воле Владыки Преисподней! Я не уполномочен никому помогать!

Ши Хао на мгновение затормозил и обернулся, в его глазах полыхнул гнев.

– А я не подчиняюсь никому! И моя воля выше воли твоего Владыки! Я думал, мы навсегда заодно, Минъюэ! Я за тебя, а ты за меня! Но стоило тебе испить зелья забвения, и ты уже стал изменять своим принципам?! – Он с силой отбросил руку Хэ Ли, застыв посреди летящего мусора и желтой пыли. – Этих невинных людей можно спасти, неужели ты будешь стоять и смотреть, как они умирают? Будешь хладнокровно смотреть на их муки и даже не дернешься? Тогда я ошибся и ты не Хай Минъюэ, тебе нет дела до людей! Я справлюсь в одиночку.

Вылив на Хэ Ли эту тираду, разгневанный Ши Хао развернулся и исчез в урагане пыли, оставив Хэ Ли в полнейшем недоумении с колотящимся от волнения сердцем. Его еще никогда не отчитывал простой смертный за то, что он добросовестно выполняет свою работу.

– Он сумасшедший, – произнес Хэ Ли, потерянно глядя вслед пропавшему Ши Хао. – Кто он такой, чтобы говорить мне подобное?

Он развернулся, собираясь уйти в противоположную сторону, но вдруг наткнулся на двух лохматых детей, кричащих в панике и цепляющихся за юбку своей матери, в ступоре глядящей в небеса. Она еще была жива, но ее глаза были Хэ Ли очень хорошо знакомы – в них стояла смерть.

Внезапно потеряв всякое хладнокровие и внутренне подрагивая вместе с трясущейся землей под ногами, Хэ Ли одним движением пальцев развернул список душ, где числились несколько тысяч невинных жертв, и слова Ши Хао повторились как гром в его ушах, будоража сердце. Эти глаза феникса были ему невероятно близки, а этот громкий голос будто уже командовал им в прошлой жизни.

– Он же не справится в одиночку, – выпалил Хэ Ли, сворачивая свиток. Желание разгадать тайну, кто же такой этот человек и какое отношение он имеет к нему, завладело душой Хэ Ли в одночасье, и он не смог удержать себя на месте. Отбросив сомнения, Хэ Ли ринулся по направлению к покрытому травой утесу вслед за Ши Хао.

Он настиг его быстро, когда Ши Хао глупо, но целеустремленно пытался залезть по отвесной скале на вершину. Почувствовав чужое приближение, он тут же обернулся и широко оскалился:

– Я знал, что ты все-таки придешь.

Хэ Ли ответил:

– Что нужно делать?

– Стой, где стоишь, но развернись ко мне спиной и нагнись немного!

Хэ Ли, подвергнувшись растерянности среди беспорядка, сделал, как велено, и только потом осмыслил, в какое положение попал, когда на него тут же шмякнулось чужое тело, сиганувшее со скалы, руки крепко обхватили его за плечи и над ухом раздался голос:

– Заберемся на вершину!

Его лихо оседлали, как ездовую лошадь, словно у него не было собственной воли!

В тот момент красный дракон, издав оглушительный крик, спикировал на землю. Под его лапами с грохотом образовались две огромные ямы – настолько он был тяжелым. Времени сомневаться уже не осталось, и Хэ Ли в отчаянии призвал божественную магию. Его тело стало таким легким, что он, словно вспышка молнии, забрался на вершину холма широкими прыжками, прокатив на своей спине наглого всадника. Вершина оказалась прямо над шеей красного дракона.

– Прыгай ему на шею! – скомандовал Ши Хао.

– Что ты собрался делать? – воскликнул Хэ Ли. – Ты не сможешь его убить!

– Убить? – Ши Хао был поражен. – Убить моего маленького друга? Ты с ума сошел! Я хочу усмирить его! Ты что, трусишь? Доверься мне, я знаю, что делаю!