Читать книгу: «Горячие романы Авы Хоуп. Комплект из 4 книг», страница 13

Шрифт:

Глава 25

WILLYECHO – TRUTH COMES OUT

Эбигейл

Когда я подъезжаю к дому Джессики, по стеклу Каспера стучат мелкие капли дождя. Ярко светившее еще полчаса назад солнце теперь прячется за темные тучи, стремительно сгущающиеся над вечерним городом. Дождь стучит все сильнее и сильнее, превращаясь в настоящий ливень. Наконец, Джессика Шоу открывает пассажирскую дверь моего голубого «Мустанга»:

– Ну и погодка! Они там на небесах что, не в курсе, сколько времени я потратила на этот макияж?

Я усмехаюсь. За ту пару секунд, что Джесс бежала до моей машины, она явно не успела промокнуть. Хотя даже промокнув насквозь, Джессика будет выглядеть роскошно. Высокая блондинка с восхитительным лицом, идеальной, хорошо подкачанной фигурой и невероятно длинными, стройными ногами, которые подчеркивают ее миниатюрное кремовое платье с блестками и золотые босоножки на шпильке. Она выглядит как ангел, спустившийся с небес. Уверена, что именно с такого приветствия начнет свое знакомство с ней Тиджей.

– Святые угодники, мой брат знает, что ты так вырядилась?! – перестав возмущаться небесами, восклицает Джессика. Она бросает на меня оценивающий взгляд, а затем сводит брови к переносице, тыча в мое плечо пальцем. – Что? Я просто проверила, настоящая ли ты. А то выглядишь, как чья-то ожившая сексуальная фантазия.

– Твой брат был бы вне себя, даже если бы я пошла на этот концерт в парандже.

Джессика фыркает, и мы обе начинаем смеяться.

Ну да, возможно, я немного перестаралась. Понятия не имею, как нужно одеваться в клуб. Я никогда раньше не была в таких местах. Так что я просто надела то, что снова прислал мне Тиджей. Не то чтобы я играла с огнем, обращаясь к Тиджею, просто он зачем-то указал для своих спонсоров мой номер, и те тоннами присылают мне какие-то шмотки. Сегодня я остановила свой выбор на блестящем костюме «Баленсиага». На мне короткий топ с длинными рукавами и открытой спиной и суперкороткая серебряная юбка. Я обула черные туфли на удобном толстом каблуке от «Версаче», распустила волосы, уложив их крупными волнами на одну сторону, сделала темно-синие смоки-айс с блестящей серебристой подводкой и дополнила макияж малиновым тинтом для губ.

По дороге я рассказываю Джессике о своем знакомстве с Тиджеем и упоминаю о его предстоящем дне рождения, который он намеревается отметить с размахом.

– Детка, устрой нам с ним встречу! Мне не помешают связи в Лос-Анджелесе.

– Он мне должен. Так что считай, что организация его дня рождения уже на тебе.

Она откидывается головой назад и, закрыв глаза, произносит:

– Начинать все с нуля оказалось не так просто, как мне казалось. Спасибо, что взяла меня с собой. Этот вечер – то, что мне нужно сейчас.

– Не могу сказать того же о себе. Рид зол, как сам дьявол. Его второе имя, случайно, не Люцифер?

– Нет, вообще-то Кевин. У мамы отошли воды, когда она смотрела «Один дома», – фыркает Джесс.

Прыскаю от смеха и паркуюсь у ВИП-входа одного из самых популярных ночных клубов Лос-Анджелеса, расположенного в центре Голливуда. Клуб «Реванш» представляет собой огромное четырехэтажное здание в стиле модерн, выкрашенное в черный цвет и подсвеченное желтыми линями по периметру. В будние дни ночной клуб функционирует как бар, а с пятницы по воскресенье здесь проходят закрытые вечеринки с приглашенными звездами для элиты города грехов. Если честно, понятия не имею, какого черта вообще здесь делаю. Но я не планирую задерживаться в клубе надолго. Увижу Тиджея, поздравлю его с новым альбомом, познакомлю его с Джессикой и отправлюсь домой, чтобы успеть хотя бы к концу первого периода дерби «Орлы Лос-Анджелеса» – «Анахайм Тойз».

Когда я открываю свою водительскую дверь, ко мне сразу же подбегает сотрудник ночного клуба, который прячет меня от дождя под большим черным зонтом и сопровождает до входа для ВИП-гостей. На телефоне я показываю свой код, который мне прислал Тиджей, и получаю на запястье печать в форме черепа.

Миленько.

Мы с Джессикой следуем за охранником по длинному черному коридору и поднимаемся по крутой лестнице наверх. Хотела бы я посмотреть, как по этой лестнице после очередной тусовки летают пьяные и обдолбанные мажоры. Фантастическое пренебрежение техникой безопасности.

Поднявшись на третий этаж, оказываемся на небольшом балкончике прямо над сценой. Несколько черных кожаных диванов расположены вокруг низких прямоугольных столов из стекла, которые заставлены различными закусками и напитками. Джессика садится на диван, расположенный ближе к перилам, и достает из ведра со льдом уже открытое шампанское «МОЕТ».

– Тебе налить? – кричит она, пытаясь перекричать громкую музыку, доносящуюся с танцпола.

Отрицательно качаю головой и подхожу к бортику балкона. Облокотившись на него, исследую глазами клуб. Несколько сотен людей двигаются так, словно у них приступ эпилепсии. В углу танцпола я вижу чью-то голую задницу, обладатель ее ритмично двигается вперед-назад, направляя свой член в рот какой-то блондинки в белом платье, подсвеченном неоновым светом. На стойках по краям от сцены танцуют девушки гоу-гоу в одних лишь блестящих стрингах. Возле одной из них стоит обдолбанный парниша, обнаживший свой эрегированный член.

Чудненько.

Этот клуб – обитель похоти и разврата.

Я будто заскочила в «Люкс» к Люциферу Морнингстару⁴¹.

Нет, ну серьезно. Какого черта я здесь забыла?

– Ты в порядке? – произносит Джессика, встав рядом со мной с бокалом шампанского.

– Просто радуюсь, что не бывала в подобных местах раньше. Иначе вместо фигурного катания ушла бы в монастырь.

Джессика смеется и окидывает взглядом танцпол.

– Я тоже не завсегдатай ночных клубов. Лизи родилась, когда мне было девятнадцать. Я была примерной матерью и женой. Так что раз теперь я разведенка, то сегодня я собираюсь согрешить. И, возможно, не один раз. – Джесс кивает мне в сторону высокого брюнета у барной стойки. – Как тебе этот знойный красавчик?

Морщу носик и отрицательно мотаю головой. Так же поступаю по отношению к еще парочке выбранных Джессикой альфа-самцов.

– Так, Эбби, ты ни черта мне не помогаешь. Я собираюсь поиметь кого-нибудь, получить парочку оргазмов и удовлетворенная уехать домой, а не снова выходить замуж!

Я закатываю глаза и, усмехнувшись, тянусь к сумочке, чтобы написать Тиджею, что мы на месте.

– Джессика Шоу! Здесь, в Лос-Анджелесе?! Не могу поверить! – сзади нас раздается удивленный женский голос. Когда я поворачиваюсь, то вижу Маккенди Райт, известную поп-певицу. Джесс крепко ее обнимает, а затем представляет нас друг другу:

– Мак, это Эбби, девушка Рида. Эбби, это Мак, моя давняя клиентка.

Маккенди надменно изучает меня с ног до головы, и я делаю то же самое. Эта высокая блондинка – ходячая антиреклама пластической хирургии. Большие зеленые глаза, острые скулы и кукольный нос меркнут на фоне неудачно сделанных губ, занимающих половину лица. Ее силиконовые сиськи вываливаются из черного кружевного корсета, а узкие джинсы трещат по швам в области огромной задницы, являющейся пародией на пятую точку Ким Кардашьян.

– Не думала, что между Ридом и Келли все закончилось, – мерзким голосом произносит стерва. – И сколько вы уже вместе?

Теперь понятно, почему она так на меня смотрит. Бывшая моего парня – ее подружка.

– С того самого дня, как я переехала к нему, потому что Риду надоело трахать Келли, представляя на ее месте меня. – Натягиваю свою улыбку, больше похожую на оскал, и поворачиваюсь к ошарашенной Джессике. – Я найду внизу Тиджея и вернусь.

Пусть Тиджей молится, чтобы я оставила его в живых. Это место – сущий ад.

Спускаюсь по лестнице на второй этаж и по длинному коридору следую в гримерку, где меня уже должен ждать Тиджей. Возле двери стоят двое мощных телохранителей в черных костюмах. Они с интересом рассматривают меня, а затем дверь открывается, и выходит Морган. Его руки спрятаны в карманы черного костюма-тройки, под ним видны белая рубашка и черная бабочка, темные волосы зализаны назад, а взгляд серьезен.

– Дон Корлеоне, я отдам все, что вы пожелаете⁴², – произношу я, подходя к нему ближе.

Тиджей запрокидывает голову и смеется.

– Какого черта ты вырядился как гангстер? Еще и эти телохранители.

– Дьявол, детка, закрой глаза.

Я хмурюсь. Он кладет руки мне на плечи и повторяет:

– Закрой глаза.

Тяжело вздыхаю и делаю то, что он просит.

– Видишь темноту? Именно так выглядит моя жизнь, когда тебя нет рядом, – громким шепотом произносит Тиджей и начинает смеяться.

Придурок!

Распахиваю глаза, толкаю его в плечо, при этом смеясь над его очередной идиотской шуткой. Он придерживает мне дверь, и я захожу в его гримерку.

– Ты в порядке?

– Думаю, ты уже знаешь ответ на свой вопрос, Морган. А вот ты на мой все еще не ответил, – произношу я и направляюсь к столу с закусками. Беру кисть винограда и бросаю ягоду в рот.

Тиджей усмехается. Замечаю, что он странно выглядит в этом костюме. Из-за высокого воротника рубашки не видно ни одной его татуировки, обычно взъерошенные волосы сейчас аккуратно уложены, а в глазах нет того огня, что обычно говорит об озорстве Тиджея.

– Может быть, я решил сменить имидж, чтобы привлечь более взрослую аудиторию.

– Ну тогда ты немного ошибся с местом проведения концерта. «Крестный отец» вышел в семидесятых, Тиджей. Боюсь, дамы за пятьдесят сейчас в клубе для любителей садоводства, а не здесь.

Морган снова начинает смеяться, а затем резко становится серьезным.

– Я скучал, – неожиданно произносит он, опираясь задницей на стол.

Мои глаза изумленно смотрят на него. И я даже перестаю жевать. Нет, нет, нет, только не это!

– О нет, нет! Не в том смысле. Дьявол. Извини. – Тиджей проводит рукой по волосам. – Мне просто нравится, что рядом с тобой я могу быть самим собой. Я рад, что ты здесь.

– Извини, Морган, но не могу сказать того же о себе. Это место просто отвратительное.

– Это потому, что ты трезвая, – фыркает Тиджей. – Нужна всего одна бутылка виски, и этот клуб будет крутиться перед глазами, словно диско-шар под потолком.

Когда он произносит эту фразу, я слышу в его голосе нотки отвращения и печали. Я шумно выдыхаю, подхожу к нему и сажусь на стол рядом с ним.

– Хэй, с тобой все в порядке?

Он отрицательно мотает головой, глядя себе под ноги, и несколько минут мы оба молчим. Конечно, его лакированные туфли очень круто выглядят, но не до такой же степени, чтобы с таким интересом их разглядывать несколько минут.

– Тиджей, две минуты до выхода, – доносится женский голос из коридора.

Морган выпрямляется и внимательно смотрит на меня. Его зеленые глаза сейчас не столь яркие, как обычно, а выражение лица такое, будто он собирается на публичный расстрел, а не на презентацию своего же альбома.

– Оставайся в моей гримерке. Здесь тихо и безопасно, – произносит Тиджей, прежде чем выйти за дверь.

Я застываю на месте, не понимая, что с ним происходит. Спрыгиваю со стола и окликаю его.

– Морган! – Делаю шаг к нему навстречу и крепко обнимаю. – Со мной не нужно делать вид, что все в порядке, – повторяю ему его же слова.

Он кивает, кидает свою фирменную ухмылку и выходит на сцену, а я возвращаюсь наверх. Подхожу к нашему столику и помимо Джессики и противной стервы Маккенди вижу Келли. Высокая брюнетка с ногами от ушей громко над чем-то смеется, а затем поворачивается боком, и я цепенею от шока, когда ее стервозная подружка кладет свою ручонку с длинными когтями на ее живот.

– Я так за тебя рада, сладкая! – восклицает стерва.

– Уже четвертый месяц! – визжит Келли. – Сама до сих пор не могу поверить!

Клянусь, я перестаю дышать.

Глава 26

KINA, YAEOW – WISH I WAS BETTER

Рид

После раскатки, вслед за парнями, захожу в раздевалку, где беру бутылку воды и тянусь к телефону, чтобы посмотреть, не писала ли Эбби.

Блонди:
Порви их сегодня. А уже завтра порвешь меня:)

Я запрокидываю голову и громко смеюсь.

Черт побери, она идеальная. Я счастливчик.

Только я собираюсь ответить ей, что жду не дождусь, как от нее приходит еще одно сообщение:

Блонди:
Келли беременна от тебя?

Какого хрена?!

Келли приходила ко мне пару недель назад. Просила, чтобы я хранил наш маленький секрет с эскорт-агентством в тайне, потому что у нее вроде как все закрутилось и завертелось с ее новым агентом. Я не знал, что она залетела. И она бы определенно сказала мне, если бы ребенок был моим. Да? Даю яйца на отсечение, что ребенок не мой. Мы всегда предохранялись, да и трахал я ее в последний раз в июне. А если все же мой?

Голова начинает кружиться, руки трясутся, и бутылка падает из моих рук.

– Эй, Рид, все в порядке? – взволнованно спрашивает Эштон, поднимая мою бутылку со скамейки.

Мне в самом деле словно не хватает воздуха, чтобы что-то ответить. Я молча беру у друга бутылку, делаю глоток и жду, когда мне станет легче. Но легче не становится.

ТВОЮ МАТЬ.

Какого хрена вообще Эбби спрашивает меня об этом прямо перед игрой?!

Тренер дает указания, но я его не слышу. Пульс громко стучит в ушах. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. В глазах темнеет. Мир вокруг перестает существовать. Все мысли моментально вылетают из моей головы.

– Ты идешь? – толкает меня в плечо О’Донован.

Ну вроде он спросил меня это. Я ничего не слышу, кроме звона в ушах. В состоянии глубокого транса направляюсь на лед и делаю именно то, что ни один хоккеист никогда не должен делать – перевожу свои эмоции на лед.

Первую половину периода я чертовски рассеян, потерян, зол. Майклсон отдает мне пас, но я пролетаю мимо шайбы, даже не обращая на нее внимания. Когда я оказываюсь на скамье, тренер глазами мечет в меня ярчайшие молнии. Но они даже не ослепляют меня, настолько мне сейчас на все насрать.

Во время очередной атаки нашей команды я беру и впечатываю защитника «Анахайм Тойз», сорвавшего бросок Грегга, в бортик, а затем набрасываюсь на него, как гребаный шизик. Бросаю клюшку на лед и наношу удар по самодовольной роже Морицца. Он улыбается, а затем бьет меня в ответ. Чувствую вкус металла на своих губах и бью говнюка снова. И снова. Когда я немного прихожу в себя, а звон в ушах отдаляется, я вижу охреневшего от всей этой ситуации Эштона, который пытается оттащить меня от ублюдка.

Твою мать!

Арбитр свистит и удаляет меня до конца матча.

Смотрю в глаза Зелински и вижу взгляд, так и говорящий, какой я долбаный урод. И тут с ним не поспоришь. Прошла только половина первого периода, а я уже оставил свою команду в меньшинстве до конца игры. Охренительный капитан, разве не так? Определенно не так. За семь лет, что я играю за «Орлов», я никогда раньше не делал такой хрени. Ни, на хрен, когда. Я всегда собран. Все мысли и проблемы всегда остаются за пределами льда. И так было всегда.

До Эбби.

Черт.

Она – долбаный хаос, разрушивший мою жизнь.

Захожу в раздевалку, бросаю экипировку и прислоняюсь лбом к стене, кулаком ударяя по ней, будто она как-то причастна к тому, что я такой безмозглый. Сажусь на скамейку, упираюсь локтями в колени и вцепляюсь руками в волосы, ненавидя самого себя.

Мой телефон вибрирует в сумке. Угадайте, кто звонит.

Вместо того чтобы поговорить с Эбби как нормальный человек, я сбрасываю звонок и набираю номер Келли. Она отвечает сразу же:

– Привет, красавчик, какими судьбами?

– Ты беременна?

– Да, – удивленно отвечает она. – Кто тебе сказал?

Запрокидываю голову к потолку и закрываю глаза.

– Ребенок… – откашливаюсь. – Черт.

Келли начинает смеяться.

– Он не от тебя.

Счастливо выдыхаю.

– Ты и в самом деле предположил, что он может быть твоим?

– Всякое бывает, Келли.

– Я бы сказала тебе.

– Знаю.

– Так кто тебе сказал?

– Моя девушка.

– Та горячая блондиночка?

– Та горячая блондиночка.

– Можешь сказать ей, что ты чист, парень.

– Так и сделаю. Пока, Келли.

– Пока, сладкий.

Отключаюсь.

Ребенок не мой. Одной проблемой меньше.

Теперь нужно разобраться с Эбби. Какого хрена она не могла поговорить со мной после игры? Ей прекрасно известно, как важен настрой хоккеиста перед игрой. И она просто наплевала на все это. Не могла дождаться до вечера?

Она снова звонит. От злости бросаю телефон в стену, и тот вдребезги разбивается. Даже не потрудившись собрать его осколки, иду в душ, где под холодной водой пытаюсь остыть.

Эбби превратила меня в безумца.

Нужно покончить со всем этим дерьмом. С ней.

Я не разрушу свою жизнь из-за нее. Нет, черт возьми, этого не будет.

* * *

Эбигейл

Достаю телефон и пишу Риду:

Эбби:
Келли беременна от тебя?

Нажав «отправить», осознаю весь ужас произошедшего. Даже не знаю, что пугает меня больше: что от него беременна другая или что он может прочитать это сообщение и быть на взводе всю игру. Господи, у него, возможно, будет ребенок с другой девушкой, а я забочусь о его состоянии перед игрой. Идиотка. Просто конченая идиотка.

Судорожно выдыхаю и вылетаю из клуба с такой скоростью, что мне бы позавидовал самый быстрый спорткар. Мне нужно увидеть Рида. Будь он где-то далеко, я бы оставила эту затею, но до Анахайма ехать не более получаса. Так что я бегу на парковку и завожу «Мустанг».

Сердце колотится слишком сильно, оглушая всех в этом гребаном городе грехов. Воздуха не хватает. На глазах слезы.

Из-за усилившегося дождя движение на дороге замедленно. Дворники работают на запредельной скорости, пытаясь разогнать нескончаемый поток несущихся с неба капель дождя. Вместо тридцати минут я еду до ледовой арены все сорок пять. Когда я подъезжаю к ледовому дворцу, матч уже начался. Выбегаю из машины, покупаю билет, захожу внутрь и занимаю место на трибуне.

Первые пятнадцать минут матча проходят так, словно Рида подменили. За все семь лет, что я наблюдаю за ним, я впервые вижу его таким… никаким, если честно. Рид будто находится под воздействием какой-то химозной наркоты, отчего он абсолютно не понимает, где он, кто он, что вообще нужно делать. Он даже не попадает клюшкой по шайбе, находящейся от него буквально на расстоянии пары дюймов.

Несмотря на промахи капитана «Орлов», преимущество на льду все равно у нас. «Тойз» зажаты в своей зоне, и наша защита не дает им выбраться оттуда. Любая атака пресекается, едва успев начаться. Но счет по-прежнему 0:0.

К концу первого периода Коллинз отдает пас на левый фланг самому юному форварду «Орлов» Греггу. Передача оказывается удачной, и Грегг набирает скорость, выйдя из своей зоны, но Морицц, защитник «Дакс», очень грязно играет и сбивает его с ног. Ублюдок.

Пока Грегг лежит на льду и к нему направляется бригада врачей, происходит то, чего не ожидает никто.

Просто, мать вашу, никто. В целой. Гребаной. Вселенной.

Рид набрасывается на Морицца так, словно возомнил себя участником боев без правил «не на жизнь, а на смерть». Я подскакиваю на своем месте и издаю отчаянный крик. От того, что я вижу перед собой, мое сердце колотится слишком сильно. Дышать становится просто невозможно. Кладу руку на грудь и пытаюсь вдохнуть, но не могу. Меня трясет.

Какого черта он делает?

Пробираюсь через толпу к выходу и выбегаю на улицу.

Едва я выхожу из дверей, капли дождя тут же обрушиваются с бурого неба на меня. Свежий воздух попадает в мои легкие, но легче не становится. Я стою посреди парковки, подняв голову к небу и закрыв глаза. Пытаюсь успокоиться.

Как там говорят? С нами случается именно то, чего мы боимся сильнее всего. Мой парень оказался копией моего отца. У него будет ребенок. От другой.

И что мне делать? Готова ли я быть с ним, несмотря ни на что?

Самое страшное, что я так сильно люблю Рида, что, вероятнее всего, останусь с ним, даже если окажется, что его внебрачные дети растут по всему миру.

Я жалкая, знаю.

А если все-таки ребенок не его?

Достаю телефон и звоню ему. Я не знаю, чем закончилась эта драка, но уверена примерно на миллион процентов, что удалением Рида до конца матча, это как минимум. Если его не избили до состояния полусмерти, то сейчас он должен быть в раздевалке. Я звоню Риду несколько раз, но он не отвечает, а затем вместо гудков идет переадресация на голосовую почту.

Набираю номер администратора «Орлов», Лекси, и прошу ее узнать, как мне увидеть Рида. Она говорит мне подойти к служебному входу, что я и делаю.

Через пятнадцать минут из стеклянных дверей выходит Рид. Когда он замечает меня, то сводит брови к переносице.

– Какого хрена ты здесь делаешь?

Несколько раз моргаю, удивленная его реакцией на мой приезд.

– Тебя жду.

Он проходит мимо меня, отчего мои глаза округляются от шока. Он же не серьезно, да? Но затем он, громко выругавшись, разворачивается и возвращается ко мне.

– Твою мать, Эбби. Ты насквозь промокла. Как ты сюда добралась?

– На «Мустанге».

Рид кивает и подхватывает меня на руки. Я обхватываю его за шею и не свожу с него глаз. Только сейчас, при тусклом свете фонаря, я смогла увидеть на его лице последствия драки. Нежно касаюсь ссадины на его щеке, а затем провожу большим пальцем по его разбитой нижней губе.

– Прошу, скажи, что ребенок не твой? – едва слышно шепчу я, пока Рид несет меня к припаркованному на въезде Касперу.

Молчит.

– Поставь меня на ноги.

– Нет.

– Пожалуйста, поставь меня на ноги, нам нужно поговорить!

– Черт побери, нет. Где твоя машина?

– Здесь, слева, – указываю пальцем я.

Рид подходит к «Мустангу» и опускает меня на ноги. Он снимает с себя толстовку и натягивает ее на меня. Я протягиваю ему ключи, и он молча открывает для меня пассажирскую дверь.

Следующие полчаса мы проводим в тишине, которую нарушает лишь звук барабанящих по крыше капель дождя. За окном мелькают бесконечные пальмы, небольшие домики на побережье и беспокойный океан. Когда мы вливаемся в плотный автомобильный поток Лос-Анджелеса, город уже полностью погрузился в темноту.

Рид паркует автомобиль в гараже, опирается лбом на руль и закрывает глаза.

– Что ты делала в Анахайме?

– Хотела поговорить.

Откидываюсь головой назад и тяжело дышу. По моим щекам струятся слезы.

– Эбби, черт побери, тебе прекрасно известно, что хоккеиста никогда нельзя отвлекать перед играми какой-то ерундой.

– Твоя бывшая подружка беременна, и ты называешь это ерундой?

– Ребенок не мой.

– Откуда такая уверенность?

– Я всегда вытаскивал член, разрывал презерватив и кончал не в нее. Такой ответ тебя устроит? – орет на меня Рид.

От его крика я вздрагиваю. Никогда не видела его в таком состоянии.

– Не ори на меня.

– А ты в следующий раз думай, прежде спрашивать меня о какой-то херне прямо перед игрой.