Читать книгу: «Горячие романы Авы Хоуп. Комплект из 4 книг», страница 18

Глава 35

ROYAL DELUXE – FIGHTER

Эбигейл

Спустя полчаса Льюис привозит меня на частный аэродром «Ван Найс», где меня уже ожидает любезно предоставленный моим отцом частный джет, который с минуты на минуту начнет выполнять полет в Лондон, штат Онтарио, Канада.

Напиваться в хлам на могиле Лизы – ежегодная традиция Эштона. Я нисколько его за это не виню, каждый справляется с болью так, как может. Так что мне ничего не остается, кроме того, как лететь спасать его задницу, его карьеру и… его печень.

Выхожу из «Теслы», забираю из рук Льюиса маленький чемодан и поднимаюсь на борт частного самолета.

Мне нельзя было терять ни минуты, так что на мне по-прежнему белое платье миди с расклешенной юбкой и корсетом, в котором я была на съемках, а на ногах – не самые удобные белые туфли с серебряными застежками-бантиками на щиколотке, хотя о чем это я вообще, удобство – антоним к словосочетанию «туфли на каблуках». Переоденусь во что-то из предоставленных спонсорами вещей, лежащих в чемодане, уже по прилете в Лондон.

Поприветствовав экипаж самолета, занимаю кожаное коричневое кресло у окна и достаю телефон, чтобы арендовать автомобиль в Лондоне. Останавливаю свой выбор на «Гелендвагене», с расчетом, что мой брат, размером с Халка, сможет в него поместиться. Причем лежа.

Через несколько минут ощущаю в воздухе знакомый цитрусовый аромат, поднимаю голову и вижу недовольное лицо Рида.

– Я же просил подождать меня буквально пару минут. – Он наклоняет голову набок и пристально смотрит на меня своими ясными голубыми глазами.

Осматриваю его с ног до головы и еле слышно выдыхаю. Его волосы снова зачесаны назад, подчеркивая безупречное лицо. На нем опять идеально сидящий классический костюм. Под черный пиджак надета белая рубашка. Только сегодня Рид не надел галстук.

Иисусе.

Он просто ходячий секс.

– Чем бы ты там не душился, этот запах содержит какие-то феромоны, превращающие меня, приличную девушку, в похотливую самку! – едва слышно возмущаюсь я.

Он снимает пиджак, бросает его на спинку кресла и закатывает рукава рубашки. Когда он расстегивает ее верхнюю пуговицу, я закусываю губу и снова встречаюсь с ним взглядом. Рид отрицательно качает головой и садится в кресло напротив меня, пристегивая ремень.

– Даже не пытайся соблазнить меня. Я все равно зол на тебя, малышка. – Он откидывается на подголовник и закрывает глаза, пока самолет набирает высоту.

– Мы можем найти твоей злости применение. Как насчет секса в самолете?

На его губах появляется улыбка. Он распахивает глаза и пристально смотрит на меня. Радужка его глаз темнеет от желания, и я победно улыбаюсь.

– Эбби, утром я вылизал тебя и дважды трахнул. Моему языку и члену нужна передышка.

– Да? Что ж, я довольно хреновая актриса, но могу попробовать сделать вид, что не заметила, как твой член только что встал у тебя в брюках.

– Он просто хочет скорее заткнуть собой твой рот.

– Не могу противиться силе его убеждения, – облизывая губы, произношу я.

Губы Риды растягиваются в широкой улыбке.

Как же я люблю его улыбку. Его губы. Его.

Я издаю стон отчаяния, понимая, что мы не можем заниматься сексом на борту самолета моего отца. Наверное, это не совсем правильно, учитывая, что он в кои-то веки сделал огромный вклад в миссию по спасению сына.

– Иди ко мне. – Рид открывает мне объятия, и я перемещаюсь со своего кресла на его колени.

Он крепко прижимает меня к своей груди, и я закрываю глаза, наслаждаясь чувством спокойствия. Рид кладет на мою голову свой подбородок и нежно поглаживает ладонью мои волосы.

– Расскажешь, почему мы летим в Канаду?

– Что именно отец рассказал тебе про Лизу?

– Отвечаешь вопросом на вопрос?

– У меня был хороший учитель.

* * *

Рид

Через несколько часов Bombardier Challenger 650 приземляется в международном аэропорту Лондона. Мы благодарим экипаж самолета и покидаем борт.

Канада встречает нас пасмурным серым небом и моросящим дождем. Ветки деревьев, окружающих аэропорт, качает сильный ветер.

Снимаю свой пиджак и набрасываю его на плечи Эбби. Она протягивает мне свою хрупкую руку, и мы идем к аэровокзальному комплексу, чтобы забрать арендованный автомобиль.

Когда я сажусь за руль «Мерседеса» и включаю печку, Эбби тянется к расположенному на панели навигатору и вбивает туда адрес: 370 Брик Роад.

– Куда именно мы едем?

– Примени свои телепатические способности и узнаешь.

– Я променял их на туалетную воду с феромонами, чтобы мы наконец переспали.

– То есть ты взял и променял дар божий на мой цветок?

Я запрокидываю голову и громко смеюсь. Эбби улыбается потрясающей улыбкой и сводит меня с ума. Накрываю ее ладонь своей, сцепляя руки в замок, и подношу к губам, нежно целуя.

– Спасибо, – неожиданно серьезным тоном произносит Эбби, пристально глядя на меня.

– За то, что сорвал твой цветок?

– За то, что полетел со мной, – закатывает глаза моя девушка.

– А разве я мог поступить иначе?

– А как же команда?

– Завтра они вылетают на выездную игру в Детройт, так что у нас в запасе сутки, чтобы отыскать Эштона и добраться туда. Но я так понимаю, что мы найдем его быстрее. Почему ты не говоришь мне, где он?

– Потому что тебе нужно увидеть это самому. – Эбби закрывает глаза и откидывается на подголовник, шумно выдохнув.

Следующие пятнадцать минут, что мы едем до пункта назначения, никто из нас не произносит ни слова. Большим пальцем медленно поглаживаю ладонь Эбби, осматриваясь вокруг. Я родился в Канаде и прожил здесь семнадцать лет, пока не уехал в Лос-Анджелес. Но я ни разу не был здесь, хотя Лондон – десятый по величине город Канады. Мы едем по оживленной дороге мимо стеклянных высоток, верхушки которых тянутся к серому небу. В их фасадах отражаются яркие огни расположенных вдоль дороги магазинов и баров, из которых, раскрыв разноцветные зонты, спешно выходят люди. На часах только шесть часов вечера, но из-за мрачного неба кажется, что уже ночь. Прямо перед нами, вдалеке, яркой вспышкой сверкает молния. Мы выезжаем из оживленной части города и оказываемся на узкой дороге, тянущейся между похожими друг на друга частными домами. Проехав прямо несколько метров, я вижу знак «тупик» в конце улицы и еще раз смотрю на навигатор. Приехали.

Паркую автомобиль у больших кованых ворот и только потом замечаю надпись над ними.

Кладбище Брик Хисторик.

Резко поворачиваюсь к Эбби в поисках ответов. Она тяжело дышит, по-прежнему закрыв глаза.

– Малышка. – Нежно касаюсь ее щеки и провожу ладонью по волосам. – Я буду рядом.

Она прижимается лицом к моей ладони. Мое сердце разрывается на части, когда Эбби открывает глаза, и я вижу ее слезы.

– Иди ко мне, – шепчу я и прижимаю ее к своей груди.

Нежно поглаживаю ее волосы, оставляя на макушке поцелуи. Спустя несколько минут она отстраняется, вытирает слезы и открывает дверь. Выхожу из автомобиля и, обогнув его, подаю ей руку. Вытаскиваю зонт, предусмотрительно предоставленный автомобильным прокатом, и раскрываю его над нами, крепко держа за руку Эбби.

Мы проходим через ворота и по серой каменной дорожке попадаем на кладбище. Идеальную тишину нарушает шум капель дождя, стучащих по нашему зонту, и стук каблуков Эбби. Она крепко сжимает своей трясущейся рукой мою и ведет нас к Эштону.

Когда мы сворачиваем на тропинку, ведущую к возвышенности, я отдаю Эбби зонт и беру ее на руки, чтобы ей не пришлось проваливаться каблуками в траву. Она крепко обхватывает мою шею рукой и не сводит с меня пристального взгляда, от которого по моему телу прокатывается приятная дрожь. Мне нравится чувствовать, что она испытывает ко мне то же, что и я к ней. Безусловную любовь, от которой покалывает каждую клеточку тела.

Делаю еще несколько шагов, и мои глаза различают в тусклом свете фонаря мужской силуэт. Подхожу ближе и резко замираю, опустив Эбби на ноги.

Мда, видок у Эштона просто ужасный. Он сидит, прислонившись к могильному камню, и держит в руке пустую литровую бутылку «Далмора»⁴⁶.

Эбби быстрым шагом подходит к нему и опускается на корточки. Ее длинное белое платье касается грязной земли, но ей наплевать. Она обхватывает ладонями лицо Эштона, слегка похлопывая его по щекам.

– Хэй, здоровяк, посмотри на меня.

– У меня галлюцинации. – Эштон поднимает голову и смотрит на нее.

– Ага, давай поднимайся, поедем домой. – Эбби закатывает глаза и шумно выдыхает.

– Как ты здесь оказалась?

– Меня привез Рид.

Эштон поворачивает голову и пристально смотрит на меня, а затем снова на сестру.

– Какого хрена? Когда вы успели пожениться?

Я, на хрен, в шоке.

Как вообще возможно выдавать такие внятные предложения, когда ты выпил целую бутылку виски?!

Вскидываю бровь, пытаясь понять, о чем он говорит. А потом до меня доходит: на мне черный смокинг, а на Эбби белое платье. Усмехаюсь и подхожу к ним, протягивая Эбби зонтик.

– Я бы не женился на ней, не попросив твоего благословения, идиот. Давай вставай.

Эштон поднимается и едва не падает в сторону, но я вовремя успеваю подхватить его.

– Малышка, я не запомнил, где машина, – обращаюсь я к Эбби. – Так что иди вперед.

Моя девушка бросает на меня быстрый взгляд, в котором я успеваю различить благодарность, и ведет нас к выходу.

– Черт бы тебя побрал, Эштон. В следующий раз нажрись, пожалуйста, дома, чтобы мне не пришлось никуда тебя тащить.

– Иди на хрен, – произносит идиот, положив голову мне на плечо.

Матерь божья!

Спустя целую вечность мы добираемся до припаркованного у ворот «Мерседеса», и я открываю дверь, чтобы впихнуть этого великана на заднее сиденье. Успешно выполнив миссию, я поворачиваюсь и вижу перед собой неподвижно стоящую Эбби. Она смотрит на меня так, будто я только что восстал из могилы и пошел как долбаный зомби.

– Хэй. – Медленно подхожу к ней и зарываюсь руками в волосы.

– Я так сильно тебя люблю, что это меня пугает, – шепчет она, пока по ее щекам льются слезы.

Я улыбаюсь и целую ее, нежно лаская теплые губы своими. Раскрываю их языком, и Эбби тихо стонет, когда наши языки медленно сталкиваются. Все мое тело дрожит от невероятного наслаждения, пока я снова и снова пробую ее на вкус. Проходит целая вечность, прежде чем я наконец отрываюсь от нее.

– Со мной все это тоже впервые, Эбби, – хрипло произношу я, обнимая ее за талию.

Подвожу ее к машине, открываю для нее пассажирскую дверь и забираю зонт. Она устраивается на сиденье и вбивает в навигаторе адрес дома. Едва я занимаю свое место за рулем, как позади раздается голос Эштона:

– Она умерла из-за меня.

Эбби резко поворачивается и переползает через подлокотник на заднее сиденье. Она притягивает Эштона к себе, и тот кладет голову ей на колени.

– Она умерла из-за пьяного водителя, – спокойно отвечает Эбби, проводя рукой по волосам брата.

– Лучше бы умер я.

– Нет. Не лучше.

– Я скучаю по ней, Эбс.

– Я знаю, здоровяк, знаю. Я тоже.

– В моем сердце дыра, которая никогда не затянется.

– И в моем. Ничто и никто никогда не избавит нас от этой боли. Но Лизы больше нет, Эштон. Воспоминания о ней будут жить вместе с нами вечно, но она мертва. Ее жизнь оборвалась, а наши продолжаются. Ты должен жить дальше, слышишь?

– Я люблю ее. Так чертовски сильно люблю ее.

Крепче сжимаю руль, пытаясь не думать, через что прошел Эштон. И сердце болезненно сжимается при мысли о том, что вчера я мог точно так же потерять Эбби.

Глава 36

KINA FEAT. ADRIANA PROENZA – CAN WE KISS FOREVER?

Рид

К тому моменту как мы подъезжаем к дому Уильямсов, сумрак окончательно укутывает Лондон. Луна освещает подъездную дорожку небольшого белого двухэтажного дома, окруженного зеленой изгородью. Под красной черепицей крыши вдоль всего фасада тянется виноградная лоза, завитки которой спускаются на белые арочные окна второго этажа.

Я паркую автомобиль у расположенного слева от входной двери гаража и выхожу из машины. По лужам, образовавшимся из-за многочасового дождя, огибаю арендованный «Гелендваген» и открываю пассажирскую дверь, чтобы взять зонт. Раскрываю его и подхожу к двери, за которой сидит Эбби.

Она печально смотрит на меня, и я притягиваю ее к себе одной рукой, передаю ей зонт и в очередной раз поднимаю ее хрупкое тело на руки, чтобы перенести на крыльцо через лужи. Да, вот такой я долбаный джентльмен, когда речь идет о девушке, которую я люблю.

Затем возвращаюсь к машине за трутнем. Эштон совершенно невменяем. Если пятнадцать минут назад он еще мог что-то говорить, то сейчас его речь похожа на блеяние барана.

Мда, с семейкой моей девушки мне очень повезло. Отец – гангстер, брат – алкоголик.

Фантастика.

Когда мы оказываемся на крыльце, Эбби уже открывает входную дверь и щелкает настенным выключателем, отчего комната освещается тусклым белым светом. Я втаскиваю внутрь тело Халка и укладываю его на стоящий у входа кожаный диван. Эбби закрывает за нами дверь, скидывает туфли и босиком подходит ко мне. Она обхватывает мою шею своими тоненькими руками и прижимается ко мне, встав на цыпочки.

– Поговорим о том, что лежит в кармане твоего пиджака?

Тяжело сглатываю и изумленно смотрю в ее голубые глаза, с нежностью изучающие меня.

– Придется подождать, пока Эштон не придет в себя, – хрипло произношу я.

Эбби кивает, смущенно улыбнувшись, и отстраняется от меня, снимая с себя мой пиджак. Она поворачивается ко мне спиной, открывает дверцу светлого деревянного шкафа, стоящего по другую сторону от дивана, и вешает мой пиджак.

– Комната Эштона на втором этаже слева. Можешь отвести его в душ, пока я буду искать что-нибудь из еды?

– Конечно, только принесу вещи из машины.

Выхожу на улицу, оглушенный пульсом, громко стучащим в моих висках. Она знает. Но даже не попыталась сбежать. Это же хороший знак, да?

Десять минут спустя я затаскиваю Эштона в душевую и усаживаю там спиной к стене, не потрудившись раздеть.

– Какого хрена ты делаешь, мужик? – орет он на меня, когда я включаю ледяную воду.

– Это всего лишь душ. Почему ты вопишь так, словно я тебе кулак в задницу засунул?

– Отсоси.

– Ты, когда напьешься, всегда ведешь себя как четырнадцатилетний пацан?

Эштон пронзает меня злобным взглядом, и я делаю воду теплее. Он прислоняется затылком к стене позади себя и шумно выдыхает.

– Я даю тебе свое благословение.

– На что? На спасение твоей задницы?

– Искренне не понимаю, почему ты так одержим моей задницей, но можешь поцеловать меня в нее и пойти на хрен.

– Извини, но есть лишь одна задница, которую я хочу целовать.

– Какой же ты тупой. – Эштон морщится и мотает головой.

– Но ты все равно только что дал мне благословение жениться на твоей сестре, – хрипло произношу я. – Почему?

– Потому что я не хочу, чтобы ты, как я сам, просрал годы, прежде чем наконец жениться на любимой девушке. Я хотел провести с Лизой всю жизнь, называть ее своей женой, обзавестись детьми. Но в итоге она носила мою фамилию меньше суток. Ее сбил пьяный водитель прямо на подъездной дорожке у нашего дома, когда она в свадебном платье слезала с моего мотоцикла.

От его истории по моему телу пробегают мурашки. Я сажусь на корточки рядом с Эштоном и кладу руки ему на плечи, крепко сжимая.

– Ты не должен винить себя в ее смерти. Твой отец говорил что-то про поиски того ублюдка. Его так и не нашли?

Эштон отрицательно качает головой.

– Когда мы вернемся домой, ты расскажешь мне все, что знаешь. И мы попробуем что-то выяснить. – Трясу Эштона за плечи, и он поднимает на меня глаза. – Мы семья, придурок. Независимо от ответа твоей сестры. А теперь я собираюсь нарушить наш пропитанный гомоэротикой момент и свалить отсюда, пока ты моешься.

Я выпрямляюсь и выхожу из душевой, чтобы скорее отправиться к Эбби.

Когда я спускаюсь вниз, с кухни доносится звонкий смех моей девушки. Снимаю в коридоре промокшую обувь, достаю из шкафа пиджак и направляюсь к ней.

Эбби сидит за круглым столом из светлого дерева, стоящим в центре комнаты. Прямо над ним низко нависает лампа с голубым абажуром, освещающая центр стола, который уже накрыт на четверых. Улыбка расползается по моему лицу при мысли о том, каким уютным становится все, к чему прикасается эта удивительная девушка. Она сидит ко мне лицом и держит в руке вилку с нанизанным на нее кусочком мяса. Когда ее взгляд находит меня, ее лицо озаряется улыбкой.

Черт побери, я хочу, чтобы так было всегда.

Хочу возвращаться с выездов и находить ее на нашей кухне, где она приготовит для нас вкусный ужин. А после того как мы насытимся пищей, я буду насыщаться ею. Прямо на кухонном столе. И так каждый день. Пока кто-то из нас не сдохнет. Надеюсь, что сначала умру я, потому что я не хочу жить без нее. Ни единого дня.

После того как я чуть не потерял ее вчера, я осознал, какой я, оказывается, везучий ублюдок, что эта долбаная история не закончилась трагедией. Что мою девочку не сломали. Поэтому утром, перед тренировкой, я совершенно случайно оказался в ювелирном.

По дороге на тренировку останавливаюсь на светофоре. Мой взгляд падает на ювелирный магазин, расположенный справа от моего «БМВ». Резко выкручиваю руль вправо и паркуюсь. У входа замираю и достаю из кармана штанов свой телефон.

– Привет, милый, – раздается голос матери.

– Привет, мам.

Молчание.

– Все хорошо?

– Я… Мам, когда ты поняла, что любишь папу?

– Думаю в тот же день, когда встретила его. Я влюбилась в его глаза.

Я снова молчу.

– Рид, ты позвонил мне, чтобы мы помолчали вместе?

Шумно выдыхаю и произношу:

– А что, если я буду хренов… то есть плохим мужем?

– Ты не можешь знать наверняка, пока не попробуешь.

Тишина.

– Пообещай, что ты не будешь упрекать меня, если я облажаюсь.

– Милый, я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Знаю, что порой слишком давила на вас с Джессикой, но… я просто хотела, чтобы у вас было то же, что и у меня с вашим отцом. Семья. Каждый человек счастлив, когда ему по душе его работа, хобби, когда у него есть верные и преданные друзья. Но ничего не сравнится с тем счастьем, которое испытываешь, когда находишь того, ради кого хочется стать лучшей версией себя. Так что, что бы ты ни задумал, я лишь поддержу тебя.

– Спасибо, мам.

– А что ты задумал?

Усмехаюсь.

– Пока и сам не понимаю.

После разговора с мамой у меня не осталось сомнений, что я хочу быть с Эбби всю свою жизнь. Я зашел в магазин и купил для нее кольцо. Именно оно лежит сейчас в кармане моего пиджака. И Эбигейл об этом знает.

Достаю бархатную голубую коробочку и набираю полную грудь воздуха. Моя грудь вздымается так сильно, будто ее качает насос. Я делаю шаг по направлению к своей девушке, как вдруг слышу мужской голос. Поворачиваю голову и вижу седовласого мужчину, сидящего справа от Эбби. И как я сразу его не заметил?

– Рид, познакомься, это пастор Требиано, отец Лизы, – поднимаясь на ноги, произносит Эбби.

Пастор тоже встает и протягивает мне руку.

– Зови меня просто Сэм.

– Рад познакомиться, Сэм. – Пожимаю руку, и мою безмозглую голову озаряет безумная идея. – А вы действующий пастор?

Сэм ухмыляется и утвердительно кивает головой.

Я поворачиваюсь к Эбби, заглядывая в ее восхитительные светло-голубые глаза. Она изумленно смотрит на меня, когда я опускаюсь перед ней на одно колено.

– Твой брат сказал мне, что я тупой. И, возможно, он прав. Но я достаточно умен для того, чтобы осознать, что ты та самая. Мне не нужно ждать годы для того, чтобы удостовериться в своих чувствах к тебе. Я люблю тебя. И буду любить тебя завтра, через год и через десятилетие. А если вдруг начнется зомби-апокалипсис, то я буду любить тебя вечно. Жизнь так чертовски коротка, но каждую ее секунду я хочу грешить с тобой, чтобы после смерти вместе отправиться за искуплением. Эбигейл Роуз Уильямс, ты выйдешь за меня?

– Господи боже! Ты был у врача после аварии? Думаю, у тебя сотрясение.

– Да. Врач команды осмотрел меня утром. Проведешь со мной всю свою жизнь?

– Ты сошел с ума!

– Да. С тобой сложно оставаться в здравом уме.

– И ты все равно хочешь на мне жениться?

– Да. Я люблю тебя. Просто скажи мне «да».

– Да, – шепчет она, и ее лицо озаряет широкая улыбка.

Я надеваю ей на палец кольцо с большим круглым камнем цвета лазури и поднимаю в воздух. Пока Эбби визжит, я покрываю ее лицо поцелуями, а затем наконец накрываю ее губы сладким поцелуем.

– Кхм, кхм, – покашливает Сэм, стоящий позади нас. – Я пока не объявлял вас мужем и женой, так что не грешите хотя бы при мне.

Я усмехаюсь, опуская Эбби на ноги. Она шумно выдыхает и нежно смотрит на меня.

– Сестренка, береги его. Он решил связать с тобой жизнь, несмотря на то что наш отец гангстер! – восклицает возникший в дверях Эштон.

– О чем это он? – Эбби вскидывает бровь, пока я громко смеюсь.

– Потом расскажу, – шепчу ей на ухо и целую в висок, прижимая к себе, пока Эштон обнимается с Сэмом.

– Готов признать, что не такой уж ты и тупой, – положив руки в карманы, произносит Эштон.

Я запрокидываю голову и громко смеюсь от самого лучшего комплимента, который только может произнести этот придурок.

* * *

Эбигейл

Мужчина, с которым я хочу провести всю свою жизнь, стоит прямо передо мной, держа меня за руки. Биение его сердца сливается воедино с моим. От нахлынувших на меня эмоций и чувств я теряю голову. И по его глазам я понимаю, что он тоже жадно впитывает каждую частичку этого мгновения, пытаясь запомнить его навсегда, чтобы потом, спустя много лет, проигрывать в своей памяти.

Гул в моих ушах не позволяет мне до конца расслышать тихие слова пастора Сэма. Возможно, они не такие уж и тихие, но я так зачарована Ридом, что не хочу слышать ничего вокруг. Мое дыхание учащенное, в уголках глаз стоят слезы, а руки дрожат. Не от страха, нет, а от желания – скорее оказаться его. До конца наших дней.

Кто бы мог подумать, что наша история приведет нас к этому?

– Эбигейл Роуз Уильямс, урожденная Кроуфорд, согласна ли ты взять в мужья Рида Кевина О’Хару? Будешь ли ты его любить, уважать и нежно заботиться о нем, пока смерть не разлучит вас?

– Да!

На безымянные пальцы мы надеваем друг другу самые простые обручальные кольца из белого золота, за которыми Рид только что съездил в ближайший открытый ювелирный магазинчик. После этого Рид кладет свою руку мне на талию и притягивает к себе. Другой рукой он запутывается в моих волосах и нежно смотрит на меня. Дыхание покидает мои легкие, когда Рид наклоняется, мягко касаясь моих губ своими. От этого легкого прикосновения по всему моему телу проносится ток. Я отстраняюсь от Рида, жадно глотаю воздух и снова притягиваю его к себе, запустив руки ему в волосы. Он целует меня. Снова и снова. И мне кажется, что проходит целая вечность, прежде чем мы отрываемся друг от друга.

– Мне определенно нужно съезжать, – раздается голос сидящего за столом и жадно уплетающего стейк Эштона.

Я издаю стон отчаяния.

– Ты хоть что-нибудь слышал о том, что такое романтический момент, который ты только что испортил?

– Ага, видел такое слово в словаре. – Брат широко улыбается и встает со стула. Он подходит к нам и крепко обнимает обоих сразу. – Так значит, идея провести день рождения с любимым хоккеистом была не такой уж и плохой, да?

Я громко смеюсь и с благодарностью смотрю на него.

– Спасибо.

– Только вы должны кое-что знать.

– Что?

– Я не готов нянчить племянников в ближайшие годы.

Рид громко цокает языком, пока я запрокидываю голову и хохочу.

Мы усаживаемся за стол и наконец-то принимаемся за ужин, который принес Сэм, потому что я успела позвонить ему до взлета самолета и сообщить о нашем приезде.

Рид набрасывается на еду, а уже через несколько минут, опустошив тарелку, накидывается на меня.

– Сэм, Эштон, приятного аппетита и спокойной ночи! – Он поднимает меня на руки, отчего я вскрикиваю. – Где твоя комната?

– Вторая дверь справа, – хриплым голосом произношу я, не сводя с него глаз, пока он несет меня на верхний этаж.

Провожу ладонью по его короткой бороде и касаюсь большим пальцем его пухлых губ. С них срывается едва слышный выдох, и у меня внутри вспыхивает пожар.

Иисусе, как я хочу наслаждаться им до конца своих дней.

Мы что, и в самом деле только что поженились?

Рид заносит меня в комнату и там ставит на ноги. В полной темноте я прохожу вглубь комнаты и щелкаю выключателем стоящего в углу торшера. Комната озаряется желтым приглушенным светом, и Рид осматривается вокруг.

Он подходит к стеллажу с моими медалями и кубками, проводя по ним пальцами, а затем его рука замирает, дотронувшись до фотографии в рамке, стоящей прямо по центру. На ней мой отец, тринадцатилетняя я и Рид. Мой муж резко поворачивается ко мне и сводит брови к переносице. Он еще раз осматривает фотографию, а затем вновь поворачивается ко мне.

– То есть ты была на моем драфте?

– Да. Мы встали в пробку и едва успели к овертайму⁴⁷.

Рид подходит ко мне и кладет руки мне на талию. Он притягивает меня к себе и шепчет:

– Я ненавидел овертаймы с того самого дня, как начал играть в хоккей. Каким же я был идиотом. Ведь если бы не этот чертов овертайм, ты бы сейчас не носила мою фамилию, – усмехается он и накрывает мои губы сладким поцелуем.