Читать книгу: «Венценосец», страница 4

Глава 9

Переход по рекам, озёрам и морям прошёл легко, без попадания в штормы и засады.

Да и кто бы решился напасть на армаду драккаров, следующих в кильватер друг за дружкой. Даже издали любой человек мог видеть, что движется громадная сила.

Когда прямо по курсу появились с детства знакомые скалы и утёсы, меж которых угадывался вход во фьорд, сердце Рюрика учащённо забилось. Он встал позади форштевня и с каким-то трепетом в душе смотрел на приближающийся с правой стороны огромный кряж. С ним у него были связаны самые тёплые воспоминания о своём отце и учителе Клеппе. Внутри этого кряжа у них имелась тайная купальня, куда они частенько приходили, чтобы в тишине омыть свои тела холодной и чистой водой. И здесь же, стоя на самом верху, им довелось увидеть приближающиеся драккары ярла Эгиля, совместный поход с которым в Биармию поменял всю их жизнь.

Князь тяжело вздохнул, прогоняя от себя ненужные мысли, повернулся лицом к кормчему Есиславу и жестом руки велел ему направить драккар в открывающийся перед ними вход во фьорд.

И тут же хрипло взревел рог, отдавая команду плывущим за «Фенриром» драккарам выстраиваться вслед за ним в клин.

Гулкие звуки неслись и неслись над водой, нарушая тишину и извещая притаившихся в засаде викингов ярлов Сверра и Дьярви о приближении врага.

Зоркие глаза Рюрика давно разглядели по две маленькие чёрные точки при входе во фьорд с обеих сторон. Они постепенно росли в размерах, и уже не приходилось сомневаться, что это те самые драккары, о которых ему говорил купец Старри.

Князь даже мысленно представил, как забе́гали на их палубах викинги, разбирая вёсла и пытаясь поднять рей с парусом. Рюрик понимал, что быстро выйти из тихого залива в открытое море и спастись бегством противнику теперь не суждено. Враги будут вынуждены драться или сложить оружие.

Князь поднял вверх руку, и снова гнусавый рёв рога привлёк к себе всеобщее внимание.

Крайние драккары Рюрика стали перестраиваться, отдаляясь в стороны, и вскоре вместо клина образовалась полуподкова. Она выгибалась всё большее и больше, стремительно накатываясь к прибрежным скалам.

«Всё, – подумал князь. – Ловушка захлопнулась! Им не уйти!»

Он с удовольствием наблюдал, как его армада делилась на две части и окружала драккары противника, на ходу убирая паруса.

Преимущество новогородцев было огромным.

Рюрик подумал про себя, что нужно предложить врагу сдаться, но сделать это не успел.

Сотни стрел со всех сторон обрушились на чужие палубы, впиваясь в плохо защищённые тела воинов и сея страшную панику.

И даже кормчий Есислав не выдержал. В лихорадке начавшегося сражения он твёрдой рукой направил громадный «Фенрир» на ближайший вражеский драккар.

Они начали сходиться.

Захрустели острые зубья впивающихся в деревянную обшивку крюков, притягивая друг к другу борта.

Новогородцы ринулись вперёд, быстро заполонили чужую палубу и без труда загнали уцелевшие остатки команды на корму, а подоспевшие ратники длинными копьями стали колоть и сбрасывать людей в воду. Командовал всеми старый, но по-прежнему охочий до битвы Флоси со своей огромной секирой.

Князь окинул взглядом пространство вокруг «Фенрира» и криво усмехнулся.

Похоже, всё было кончено.

В море, взывая о помощи, тонули десятки людей, а на палубах захваченных драккаров вовсю хозяйничали его викинги.

– Флоси! – перекрывая шум, прокричал Рюрик. – Оставь себе десяток человек! Остальных гони обратно! Поднимай парус и иди за мной!

В очередной раз призывно взревел рог, отдавая команду всем следовать за «Фенриром».

Повинуясь ему, а также видя, что княжий драккар начал движение, зашевелились и другие драккары, стараясь поскорее занять свои места в боевом построении армады.

Войдя во фьорд, Рюрик сразу же вспомнил, что до посёлка плыть осталось не более полумили, а потому начал искать глазами справа по берегу пирс.

Длинный деревянный помост, как всегда, оказался на месте. Вот только драккаров возле него князь не увидел.

Похоже, Мэва увела их вглубь фьорда или даже вытащила где-то на берег, чтобы можно было быстро сжечь и они не достались бы наглым соседям-ярлам.

– Дай знать людям в посёлке, что хозяин возвращается домой! – князь махнул рукой Есиславу. – А то ж мы их всех до смерти перепугаем!

Кормчий подозвал к себе одного из молодых викингов, что-то негромко сказал ему и ткнул пальцем в сторону мачты.

Вскоре парень вернулся к нему, неся длинный витой рог.

Есислав взял его в руки и поднёс к губам.

С детства знакомые многим викингам гулкие переливчатые звуки понеслись над водой и достигли обоих берегов фьорда. Их догоняли следующие, а за ними теснились всё новые и новые.

Рюрик хорошо помнил, как, услыхав этот долгожданный рёв возвращающегося с долгой охоты зверя, он со всех ног бежал к пирсу, чтобы одним из первых увидеть горделиво плывущие по водной глади отцовские драккары.

И вот теперь после долгого отсутствия князь снова мог оказаться в далёком детстве, увидеть свой дом, посёлок, возделанную рядом с ним землю, озеро для купания и темнеющий на окраине долины лес. Но понимал князь, что не встретит здесь уже никогда ярла Эйнара, берсерка Клеппа, а также многих других людей, кого любил и почитал, боялся и ненавидел, с кем когда-то просто разговаривал.

А пирс приближался.

Несколько одиноких согбенных старческих фигур робко вышли на высокий каменистый берег, разглядывая проплывающие мимо драккары. Бегающих и кричащих детишек нигде не было видно.

Когда до пирса оставалось не более сотни локтей, Рюрик заметил на берегу, на большой площадке, выстроенный боевой ёж, а позади него и по бокам лучников.

«Молодец Мэва! – мысленно похвалил он мать. – Не собирается сдаваться! А нас, похоже, приняла за дружину конунга Дрётта. Нужно предупредить её, что сын с внуком приплыли, а то натворим дел!»

Он скинул с себя на палубу меховой тёплый плащ, стащил через голову полотняную рубаху и, встав на носу драккара и удерживаясь одной рукой за форштевень, замахал в воздухе нательной одеждой, привлекая к себе внимание.

– Антон! Антон! Рюрик! Рюрик! Рюрик! – понеслись с берега громкие крики.

Боевой ёж мгновенно рассыпался, и людская толпа хлынула на пирс и береговую отмель.

Впереди всех бежала женщина. Он узнал бы её из тысяч других по выбившимся из-под чепца рыжим волосам, резким размашистым движениям, знакомому с детства наклону головы.

Это была Мэва. Его мать.

Глава 10

Он ворочался на ложе с боку на бок и никак не мог уснуть.

Прибытие гонцов от князя Рюрика отняло у него покой и заставило в последние дни задуматься о своей жизни и много размышлять о будущем.

Вот только мыслями своими Аскольд в очередной раз переместился на полтора десятка лет в прошлое.

Ему вспомнился первый трудный разговор с Рюриком по прибытии в Ладогу, когда пришлось рассказать конунгу о том, что они родичи и их общий предок – князь Волемир, а в доказательство предъявить увесистый золотой перстень, хранимый в своем роду.

По лицу правителя Биармии, Гардарики и Новогорода Аскольд сразу понял, что князь сначала расстроился, но потом, осознав отдалённость нового родича от престола, успокоился. Он внимательно выслушал историю викинга, а также одобрил мечту его детства и юности – добраться до тёплого Хазарского моря. И даже пообещал при первой же возможности помочь завоевать какой-нибудь крупный город на побережье, осесть там и стать полновластным князем. Но сначала Рюрику самому нужно было отправиться в Новогород на призыв правителя Биармии, Гардарики и Новогорода князя Гостомысла, чтобы занять освобождающийся престол.

После этого они не виделись.

Пока князь был занят восхождением на трон, Аскольд с Диром и викингами других ярлов, пришедших на службу Рюрику, ходили в походы по Варяжскому морю.

Новая встреча с князем состоялась только после снятия осады с Новогорода, когда армада драккаров викингов обратила в бегство войска хазар и княжича Вадима.

Тогда Аскольд вместе с Диром, уже освоив местный язык, попросили Рюрика отпустить дружину их викингов к тёплому морю, как он когда-то обещал.

Князь не только сдержал своё слово, но и передал им карты, по которым можно было добраться до побережья. У Рюрика даже нашёлся проводник, не единожды проходивший путь по берегам Итиля от Новогорода до крупного посёлка Борча на реке Варах, и спускавшийся вниз по течению до самого моря.

Аскольд хорошо помнил, как обрадовался этим решениям правителя страны. И лишь одно огорчило ярла: князь не дал ему свои лодьи для похода по рекам, а выделил по две лошади на каждого викинга и запас еды.

Почему Рюрик так поступил, ему стало понятно только после встречи с проводником.

Им оказался шустрый сухощавый старичок по имени Шукша.

С его губ не сходила улыбка, а изо рта не прекращаясь лилась речь.

Проводник, увидев карты, долго рассматривал их, а потом стал объяснять викингам, куда им придётся двигаться.

– Вот смотрите сюда. – Грязный ноготь старика уткнулся в большое тёмное пятно. – Здесь Новогород. Возле него проходит широкая линия. Это река Итиль. По её берегу мы двинемся в полуденные страны. Путь наш будет долог. Аж до вот этой излучины реки.

– А почему бы нам не поплыть на лодьях? – спросил его Дир.

– Так ведь плыть можно только до излучины, да и то супротив сильного течения, – хмыкнул Шукша. – А дальше нам нужно добраться по суше вот до той реки. Хазары и печенеги называют её Варах, местные племена по берегам зовут Славута, а те народы, что живут ближе к морю, именуют Данаприс и Борисфен. Потому лодьи пришлось бы в Итиле оставить! Лучше уж на лошадях!

Он улыбнулся каким-то своим мыслям и продолжил разговор:

– На лодьи, ежели кто захочет, можно будет пересесть туточки, – показал старик ногтем ещё на одно тёмное пятно. – Здесь посёлок большой стоит. Люди называют его Борча. Там круглый год жители заготавливают брёвна, разделывают на доски и строят небольшие лодьи. Сможете поменять их на лошадей. Но я бы не советовал.

– Почему? – вступил в разговор Аскольд.

– Ближе к морю пойдут каменистые перекаты и пороги, – снова показал пальцем несколько мест Шукша. – Придётся лодьи бросить или перетаскивать по берегу. Тяжко это весьма!

– Да-а-а, – пробурчал Дир. – А другого пути к морю нет?

– Ну-у-у, – почесал в затылке всей пятернёй проводник. – Можно плыть по Итилю до хазарской крепости Саркел, а там посуху перебраться в реку Танаис. Но это совсем долго, да ещё и по землям печенегов и хазар. Опасное сие дело. Можно не уцелеть и в степях тех навсегда остаться червей кормить!

– Что ж, – махнул рукой Аскольд. – Двинемся по берегам рек. Надеюсь, прокормить себя мы сможем?

– О том не беспокойся, – улыбнулся Шукша. – Рыбы всякой в реках полно, а к её берегам зверья много на водопой выходит. Голодать не придётся!

И утром следующего дня дружина двух ярлов под одобрительные прощальные крики провожающих выступила в дальний путь.

Аскольд хорошо помнил, как нашёл глазами Рюрика и, пока мог, наблюдал за его лицом.

Походило на то, что, узнав об отъезде своего родича, князь успокоился и даже вздохнул с облегчением. Да и не могло быть иначе, ведь в неизвестность уходил один из многочисленных претендентов на новогородский престол.

Глядя исподтишка на правителя страны, ярл уже тогда понимал, какая огромная пропасть лежит между ними. Рюрик был старше их с братом всего на десяток лет, но опытом, знаниями и мудростью возвышался, как над несмышлёными детьми.

…Аскольд снова заворочался на своём ложе, пытаясь удобнее устроиться, но ничего у него не получилось.

В голове по-прежнему роились мысли о том дальнем походе.

На первую часть пути у дружины ушло никак не менее десятка дней.

Сменные лошади позволяли викингам двигаться с восхода и до заката солнца. Но всё же непривычные к таким длинным конным переходам, люди растёрли в кровь бедра, и уже через пару дней ярлы вынужденно стали увеличивать ночной отдых.

Их спасала река.

Пропотевшие и уставшие за день воины отмокали в воде. Некоторые ловили сетями рыбу, кто-то уходил на охоту.

При продвижении дружины по берегу викинги видели пролетающие мимо в облаках пыли небольшие конные отряды, а потому ярлы старались на ночёвках не терять осторожность и выставляли засады и сильную охрану лагеря.

Дир постоянно напоминал всем, что по чужой территории нужно проскочить быстро, чтобы местные племена не успели собрать свои войска и преградить чужеземцам путь.

В те дни солнце светило нещадно.

Капли едкого пота покрывали лица людей, струйками стекали по спине.

Аскольду хотелось пустить лошадь вскачь и прохладным ветерком обдуть разгорячённое тело, но он понимал, что коням тоже приходится тяжко, и вместе с ними смиренно ждал вечерней прохлады.

– Ну вот и всё, – неожиданно услыхал ярл довольный голос Шукши, ехавшего на полкорпуса коня впереди. – За следующим изгибом реки появится большой посёлок. Это Борча. Думаю, о нас уже знают и ждут с оружием в руках. Слишком мы страшные, да и видно, что воинские люди, а потому опасные для всех вокруг. К воротам пойдём вдвоём с тобой. Ежели нас пустят внутрь ограды, будем говорить с вождями. Они меня должны помнить. Был здесь несколько раз. Плохого им ничего не сделал. Сможем договориться, нам позволят отдохнуть на берегу. Брату скажи, пусть разбивает лагерь далече от посёлка. Не надо народ пугать.

– А не примут нас, что тогда делать станем, воевать? – Аскольд с интересом смотрел на проводника.

– Зачем? – пожал плечами старик. – Надо договариваться! По берегам реки живут два сильных многолюдных племени. Даже не сомневаюсь, что их вожди уже собирают свои дружины. Ты хочешь воевать или продвигаться к морю?

– К нему! К нему! – хохотнул викинг. – Надолго здесь останавливаться мы не собирались.

Он ткнул Шукшу кулаком в бок:

– Скажи, а как далеко море отсюда будет?

– Пожалуй, вдвое того, что уже прошли, – пожал плечами проводник. – А может, и поболее. Кто ж знает. Путь днями считают, на лодьях пройденный! Мы же конным ходом двигались, потому сложно сказать.

– Я тебя понял, старик. – Аскольд удовлетворённо кивнул. – Поговорим с вождями, а потом решим, что делать дальше.

Конная лава выкатилась из ближайшего перелеска на излучине реки, и тут же викинги увидели вдалеке высокий частокол, опоясывавший большой холм.

Даже издали были видны запертые дубовые ворота, воины в смотровых башенках и выглядывающие со стен лучники.

– Ты оказался прав, – викинг повернулся к Шукше. – Нас здесь уже ждут!

Он махнул рукой Диру, предлагая остановить движение дружины и начать разбивать лагерь.

– Что ж, пошли разговоры разговаривать! – Аскольд легко спрыгнул с лошади и неспешно направился в сторону крепости.

Рядом, подстраиваясь под его шаг, засеменил старик.

Они остановились в десятке саженей напротив ворот, отведя руки в стороны от тела, показывая этим, что намерения их мирные, а в руках нет оружия.

– Кто такие и что вам надобно? – прозвучал сверху сильный густой голос привыкшего повелевать человека.

– Меня зовут Шукша! – проводник посмотрел вверх. – А ты вождь Станил. Мы же знакомы. Приходилось мне бывать уже в вашем посёлке.

– Тебя и я помню, а кто с тобой рядом?

– Это ярл Аскольд, а с ним ещё ярл Дир и дружина пришлых викингов, – ответил старик. – Направляемся к Хазарскому морю.

– Под чьей рукой дружина ходит? – не унимался голос сверху.

– Эти ярлы – союзники правителя Биармии, Гардарики и Новогорода князя Рюрика.

– О князе том много разного слыхал, – вождь слегка поубавил силу своего голоса. – Сказывают, молод ещё, но воин знатный!

Станил немного выждал и уже более спокойно спросил:

– Зачем остановились? Что у нас ищите? Шли бы дальше!

– Поход наш долог и труден, – снова заговорил Шукша. – Хотим несколько дней отдохнуть, поохотиться, рыбы наловить и накоптить. Может, и у вас нужное что-нибудь для дела прикупим! А там, глядишь, и дальше в путь двинемся!

– Что ж, этому я верю, – тут же откликнулся вождь. – Внутрь крепости мы пустим пять человек, не более. Приходите на закате, поговорим о делах ваших и наших, да и всё обсудим.

– Видишь, ярл, боятся нас дюже здесь, – негромко прошептал старик. – Но спорить не будем, вернёмся вечером.

– Придём, вождь, не сумлевайся! – громко завершил Шукша разговор и повернулся спиной к воротам.

Когда солнце начало клониться к дальнему лесу, они снова пришли к стенам крепости: два ярла, проводник и двое сотских.

Одна створка ворот уже оказалась распахнута в ожидании гостей, за воротами в окружении толпы людей возвышался высокий тучный человек. Похоже, это был вождь.

Намётанные глаза ярлов сразу уловили стоящих на проездной башенке и на стенах вооружённых людей.

– Надо быть осторожнее, – хохотнул Дир. – Того и гляди, стрелами нас утыкают!

– Ты зря смеёшься, – не поддержал его игривого настроения Аскольд. – Наши люди далеко. Помочь не смогут! А воинов, гляжу, тут много. Вчетвером мы от них отбиться не сумеем!

– Не переживай, брат, – с лица ярла по-прежнему не сходила улыбка. – Я велел нашим викингам сжечь крепость и перерезать всех жителей, если мы до утра не вернёмся в лагерь! Думаю, они смогут это сделать!

– Здесь очень гостеприимные люди! – возразил ему Шукша. – Сами увидите. Никто нас убивать не собирается!

Викинги прошли через ворота и остановились напротив поджидающих их хозяев крепости.

– Рад приветствовать вас, ярлы, в нашем посёлке Борча! – сделал шаг навстречу гостям крупный мужчина. – Моё имя Станил. Вожди нашего союза племён доверили мне править этой крепостью и всеми людьми, живущими вокруг неё. Приглашаю вас в мой дом! Нас ждёт обильная еда и хороший долгий разговор.

…Аскольд тяжело вздохнул, потянулся и, отчаявшись уснуть, поднялся на ноги и направился к выходу.

Его ждал Варах.

Он надеялся, что там, у реки, сможет привести свои мысли и чувства в порядок и даже немного поспать на берегу.

Глава 11

Рано утром Радовит отплыл из посёлка по реке на своей утлой лодчонке и к вечеру уже взошёл на пирс в Новогороде. Пёхом через большое болото можно было бы и быстрей добраться, но не хотелось ему лезть в трясину. Побаивался молодой человек в одиночку туда соваться. Ну а в обход по наезженной дороге пришлось бы два дня ноги глушить или брать с собой любимого коня. Пожалел он его и свёл во двор к Янине. Решил лодкой пожертвовать. Уж коли уведут её от городского пирса, и не шибко жалко станет, другую такую быстро сладить сумеет.

Солнце начало клониться к лесу, и лишь тогда нашёл парень дом родичей своих.

С Хотимиром иногда у них останавливались, когда в Новогороде бывать доводилось наездами.

Знал Радовит, что младшую сестру отца Ладиславу ещё в юности сосватали за сына городского кузнеца Огневеда. Жить они начали дружно, работы никакой не чурались. Народили четверых сыновей и двух дочерей. С годами новый родич знатным мастером стал. Оружие и доспехи ковал для княжой дружины, а сыны ему во всём помогали. Деньги у них водились хорошие, а потому к дому пристроек несколько возвели, чтобы не в тесноте жить. А как иначе, ведь внуки уже пошли. Родичей всегда с любовью и почётом привечали, ни в чём не отказывали, да и в посёлок сами нет-нет, а заезжали с оказией. В последний раз все вместе виделись совсем недавно, на тризне по Хотимиру.

Вот и в этот раз, стоя перед дверью дома, он не сомневался, что его приютят, накормят и укажут место, где можно поспать. И даже помогут в ратную дружину княжью попасть. Сильно на кузнеца Радовит надеялся, поскольку дружбу тот водил с сотскими, да и сам тысяцкий к нему в кузню частенько захаживал.

– Эй, хозяева! – крикнул молодой человек, не решаясь распахнуть дверь и перешагнуть порог дома. – Гостей принимаете?

– Кто там ещё на ночь глядючи? – донёсся из-за стены такой знакомый густой и зычный голос Огневеда.

– Это я, Радовит, твой родич! – отозвался он с улыбкой.

Дверь распахнулась настежь, и в проёме медленно появилась ширококостная оплывшая фигура старого кузнеца.

– Рад приветствовать тебя, паря! – добродушно проворчал хозяин, делая два шага вперёд и осторожно обнимая племянника. – У нас остановишься или дальше пойдёшь?

– Некуда мне идти, – улыбнулся молодой человек. – Нет никого в Новогороде ближе вас.

– Что ж, на дворе ночевать не оставлю, – фыркнул Огневед. – Места всем хватит. Заходи, Ладислава рада тебе будет.

Он повернул голову в сторону двери и прокричал:

– Эгей, бабы, встречайте родича, накрывайте на стол!

Вслед за кузнецом, нагнув голову под притолоку, Радовит вошёл в полумрак большого дома, слабо освещаемого двумя сальными коптящими свечами.

Всё здесь было ему знакомо и понятно.

Длинный деревянный стол в левой части, со стоящими вокруг него скамьями, вмещал всех здешних жителей. С правой стороны возвышалась приземистая каменная печь. Вдоль стен располагались широкие лавки для сна и отдыха людей, а в дальней стене виднелся ещё один вход, ведущий в большую клеть, из которой, как Радовит помнил, три двери выходили в другие пристройки к дому. Сколько их было там дальше, он даже не знал, поскольку ещё не во всех концах успел побывать.

Тёплые мягкие руки тётушки обхватили его голову и потянули вниз.

Ладислава прижалась к щеке губами и тихонько прошептала:

– Один ты в посёлке остался, бедняжка! Как жить-то теперь будешь?

По её морщинистым щекам потекли слёзы, и Радовит испугался, что она вот-вот зарыдает.

– Чего это один остался? – забубнил позади кузнец. – Второй братец твой Буеслав с сынком своим Маруном недалече проживают.

– Ага, прибегут, помогут, из беды выручат! – отмахнулась от него старушка. – Ты уж окончательно из ума выжил, коли такое говоришь!

От этой перебранки на душе у молодого человека сразу полегчало. Он окончательно уверился, что может полностью положиться на этих своих родичей.

– Не слушай их, молодчик! – подошла к нему невестка кузнеца – Солоха, жена его старшего сына. – Садись за стол, вечерять будешь! Других не зову, все уже сыты.

Она не торопясь принесла доску длиною с локоть, на которой лежали крупно нарезанные куски жареного мяса, копчёной рыбы и хлеба, поставила возле неё пару кувшинов с пивом.

Огневед устроился на скамье напротив Радовита, разлил пахучее пиво по глиняным чашам и кивком головы предложил племяшу промочить горло.

– Что привело тебя в город, друже? – заговорил кузнец, пристально глядя на родича. – Мы думали, ты после смерти Хотимира останешься в посёлке, женишься, наплодишь кучу детишек и будешь иногда вместе с ними заезжать к нам в гости. А тут, вижу, решил покинуть отчий дом? Уж не навсегда ли?

– Нет-нет, – замотал головой молодой человек. – Мне надобно один завет отца исполнить, а потом я домой возвернусь.

– Лады, – похлопал ладонью по столу кузнец. – О делах твоих спрашивать не буду. Захочешь, сам расскажешь. Тебе помощь моя нужна?

– Кабы сам мог всё решить, в твой дом не пришёл!

– Сказывай, – с улыбкой почесал пятернёй затылок Огневед. – Будем думать, как молодому родичу помочь.

Отхлебнув из чаши изрядную порцию пива, Радовит заговорил:

– Перед смертью отец сказал мне, что наш князь Рюрик собирает в Новогороде дружины, дабы пойти войной на хазарского царевича Ахтуба.

– Верно говоришь, – кивнул в ответ хозяин дома. – Много лет назад поклялся князь перед народом и воинами своими, что не простит хазарам осады Новогорода. Вот и пришла пора клятву ту сдержать. Скоро, совсем уже скоро поплывут сотни лодий по рекам в степи чужие! За каждого убиенного новогородца возьмёт Рюрик по нескольку жизней вражьих.

– Велел мне Хотимир идти в поход сей и быть поближе к самому князю, – продолжил речь свою молодой человек. – Должон я славой воинской себя покрыть и на глаза ему попасться.

– Ишь ты, – произнёс кузнец. – Не знаю, что вы с отцом удумали и зачем это надобно, но тяжко такое по уму исполнить. Тебя ж не возьмут в ближнюю конную дружину княжью, где боляре его наипервейшие собраны, прошедшие вместе с ним через кровь и сражения. К ратным гридям новогородским тоже не попасть. Эти парни в строю биться копьями и мечами долгие годы обучаются. Ежели в дружины к другим князьям или племенным вождям податься, то в сече далече от Рюрика будешь и не увидит он тебя. Ещё собираются под его рукой наёмники-викинги. Много их. Воины они отменные. Но ты и сам, мыслю так, к ним не пойдёшь. Вот по всему и выходит, что, коли хочешь на войну, придётся к молодшим людям пристать, простым пешцом сделаться! А средь них совсем трудно себя показать будет. Сам знаешь, те пешцы в битвах на убой идут, ими во перво́й черёд жертвуют, под удар ворога подставляют.

Огневед замолчал и наморщил лоб, словно ему в голову пришла какая-то новая мысль.

– Зато когда крепость Баркату брать будете, можно на глазах у князя первым по лестнице на стену взобраться или же в проём ворот поперёд всех ворваться. Вот тогда Рюрик тебя и заприметит.

Оба замолчали, представляя каждый свою картину битвы.

– Во-во! – вступила в разговор мужчин Ладислава. – Ежели племяш первым полезет, то первым его и убьют!

– Тьфу на тебя! – выругался кузнец. – Мы о славе и почестях, а ты о смерти!

– Так в сражении том ещё уцелеть как-то надобно, – не сдавалась старуха. – А для этого оружие хорошее и добрый доспех Радовиту сильно бы пригодились.

– Ну-у-у, – махнул рукой кузнец, понимая, куда клонит разговор жена. – Этого добра у меня ещё много осталось. Всяко уж родичу поможем!

– Нет у меня таких больших денег, чтобы заплатить тебе, – скривился лицом молодой человек. – Думал, за счёт казны государевой народу оружие и доспехи дают. Ведь на битву под княжью руку люди идут.

– Дружину и гридей своих Рюрик содержит, то верно! А пешцов в войско племена и роды должны готовить, потому сами их обувают-одевают да на войну шлют. Вот только, окромя копья, щита да лука со стрелами, им похвастать нечем. Меч дорог шибко, а о доспехе можно и не мечтать. Ты погодь немного.

С трудом поднявшись из-за стола, Огневед вразвалку направился к дальней двери и вскоре скрылся за ней.

– Болеть стал часто хозяин наш, – вслед ему заохала Ладислава. – Всю жизнь на ногах провёл, теперь ноют они у него к дождю. А от огня и воздуха горячего кашель грудной по ночам мучает, спит Огневед плохо, но дело своё не бросает, по-прежнему из кузни целыми днями не выходит.

Поговорить они не успели.

Дверь снова распахнулась, и через порог шагнул кузнец, неся в руках и на плече оружие.

Первым делом он положил на стол овальной формы деревянный щит, набранный из дубовых плашек, окантованный по краю металлической полосой и усиленный скрепами. В центре щита выделялся выпуклый умбон.

Поверх него лёг меч в кожаных ножнах с поясным и плечевым ремнями, а уж потом копьё с древком чуть более четырёх локтей в длину и широким листовидным наконечником.

– Лук мы утром при свете по росту и руке подберём, – загудел простуженным голосом Огневед. – Стрелы у меня остались, но мало их будет. Сам сделаешь. А для этого наконечников мешочек дам, они тебе сгодятся. Зато рубаха кольчужная с длинными рукавами точно впору придётся.

Кузнец поставил на стол небольшой холщовый мешок, развязал у него горловину, перевернул её вниз и потянул за углы. На досках осталась лежать груда металлических колец. Хозяин дома положил на неё руки и одним ловким движением поднял вверх сверкающую рубаху с косым воротом и несколько раз повернул её, показывая со всех сторон.

– Хороша кольчужка, – в голосе старика слышалась гордость. – Тебе до колен будет. А в этом мешке шлем, наручи и поножи. Посмотришь их завтра на свету. Почитай, ты уже и готов в поход идти! Днём ещё сведу с другом моим – сотским Далятой из княжой дружины. Думаю, он сможет чем-нибудь помочь.

Радовит почувствовал, как на глазах его выступили слёзы, а сердце бешено застучало в груди.

Молодой человек догадывался, что Огневед и Ладислава хорошо к нему относятся, но не так же, как к собственному сыну?

Преисполненный благодарности, он шагнул к стоящему возле стола кузнецу и обнял его за плечи.

– Как и чем смогу отблагодарить тебя? – воскликнул прерывающимся от волнения голосом Радовит.

– Когда вернёшься домой с почестями, тогда поговорим, – улыбнулся Огневед. – Ну а ежели боги от тебя отвернутся, то мы добрым словом помянем!

– Садитесь за стол, – раздался довольный голос хозяйки. – Гостю силы подкрепить надо и спать ложиться. О чём не договорили, утром всё друг дружке скажете.

И уже вскоре, устроившись на широкой лавке у стены, успокоенный и расслабленный Радовит сквозь тягучую дремоту ещё успел подумать о том, как же всё хорошо для него начинает складываться.