Опавшие листья на траве, как и листки дневника , когда-то они принадлежали чему-то, кому-то. Одни составляли единство с деревом, другие были частью жизни человека, жизни его души. Этим листкам, давно пожелтевшим он поверял свои думы, сомненья, размышлял о чём-то. Сейчас они оказались перед нашим взором, в виде книги, на вид собранные воедино, но читая написанное, хорошо понимаешь, что нет же, не едины они. Только жизнь автора дневника могла бы снова объединить написанное, снова наполнить соком высохшие листья, а сейчас они стали всего лишь коллекцией, гербарием на печатных страницах; они как путевые заметки - когда есть время, записал памятное, когда его нет, что ж, унесло ветром. Придать смысл читаемому сможет только читатель. Он должен восстановить по путевой карте весь пройденный их автором путь. Попытаться снова пережить с ним часть приключений, героических поступков, о которых он повествует с такой повседневной невозмутимостью, чуть ли не пренебрежением - для него это часть жизни, привычная, как для нас телефонный звонок.
Нужно прежде всего знать биографию того, кто оставил нам эти заметки, чтобы они вновь обрели жизнь, а вместе с ней и смысл. Сент-Экзюпери в этой книге пишет о своём пути, но в первую очередь, говоря о памятных событиях, он часто переходит к описаниям выдающихся эпизодов из жизни своих друзей-коллег, друзей-собратьев по лётному делу. Первая половина ХХ века привнесла в наш мир много новых профессий: родилась киноиндустрия, обновилось и все больше развивалось мореплавание, сухопутный транспорт приобрёл новые масштабы, а освоение небесного пространства и вовсе явилось прорывом и открытием неизведанных до того территорий.
Новое по вкусу молодым и в первую очередь мечтателям о будущем, первооткрывателям. Потому, наверное, сын аристократов, которого воспитывали в духе свободы выбрал одно из самых необычных для того времени занятий, он хотел летать. Только полёты увлекали его, давали его жизни смысл. Он жил ради них. Так что же искал Сент-Экзюпери там, высоко? Смотрел на звёзды, вглядывался в земной ландшафт, горы и долины, сверяя по ним свой курс. Только ли для того поднимался он в воздух, чтобы доставить почту, пусть и важную для ее получателей? Или даже в тайне от себя самого он ощутил ту невидимую нить, соединяющую землю с небесами, что изменила его взгляд на жизнь, на мироустройство. Он часто подчёркивает в своих книгах, что только связь одного с другим, того с этим открывает перед нами подлинную суть вещей, Истину, что мы не можем ткнуть пальцем в нечто и сказать "вот она, истина, найдена". Нет её такой, не запряталась она самородком где-то на рудниках, и не найдёт её единственный счастливец, запасливо прибрав к рукам. Она рассеяна, как звезды в ночи, но лишь их взаимосвязь образует созвездия, Зодиак, галактику и другие миры.
Может быть потому, что только тогда, когда человек сталкивается с испытаниями, а жизнь пилота в начале того века была полна риска, он перестаёт смотреть на жизнь, сверяясь с тем сводом правил, что ему выдали когда-то в детстве в виде прописных истин, нравственных указаний и других похожих вещей. Каждый полёт мог стать последним. Об этом и пишет Экзюпери, рассказывая историю друга, Мермоза, одного из первопроходцев авиации, который не вернулся после одного из таких вылетов. В такие моменты человек становится будто бы припёртым к стене. Нет никого, кто бы ему помог. Нянюшки в прошлом и тем более не сидят с тобой в кабине. Ты один на один перед вызовом. Или ты решишь эту новую задачку или нет. В жизни людей тоже есть такие моменты, но их меньше, чем у лётчика тех времён. Тут человеку не перед кем щеголять, некому пускать пыль в глаза. Нужна правда и только она. Такие события вынуждают человека переоценивать многое из того, что он знал, а ещё больше то, во что он верил. Для многих это поворотные точки в жизни, перекрестки, где человек выбирает новую дорогу или продолжение старой. Старой тропой пойдут слабые, не сумевшие набраться смелости честно переоценить прошлое. Новую выберут единицы.
Экзюпери не был романтиком наивного героизма. Он и сам об этом говорит, когда бросает презрительный взгляд на тореодоров, играющих с быком на арене. Такие вещи для него - псевдоопасность, забава для пышущих энергией недалеких юнцов. Героизм Экзюпери, он даже не желает употреблять это слово "героизм", понимает в героизме повседневности, он воспевает смелость простых людей перед лицом настоящей опасности, их решимость дать отпор врагу, вместе взяться за дело. Не играться с огнём, чтобы потешить себя, порадовать смотрящих, но жить благородно, согласно собственной правде, понимая, что жизнь игра, но у неё свои законы. Их и нужно исполнить. Казалось бы в этом таится большое противоречие. Он ищет смысл, правду, но одновременно с этим понимает, что в смене времён года, противоборстве арабских племён, о которых он пишет, резких изменениях погоды в пустыне, во всём этом есть свой порядок, порядок большой игры, и с ней нужно согласиться, но не по-рабски подчиниться, а, окинув взглядом, принять в ней сознательное участие и остаться верным самому себе.
Вот он пример того, о чём написано выше (об игре он пишет в другом эпизоде):
Если вы хотите убедить того, кто не отказывается от войны, что война ужасна и отвратительна, не считайте его варваром - прежде чем судить, постарайтесь его понять.
Задумайтесь хотя бы над таким случаем. Один офицер с юга во время боев с риффами командовал постом, зажатым между двух горных хребтов, где находились повстанцы. Однажды вечером он принимал парламентеров с западных гор. Как полагается, пили чай, и вдруг началась ружейная пальба. На пост напали племена с восточных гор. Капитан хотел спровадить парламентеров и принять бой, но они возразили: «Сегодня мы твои гости. Бог не позволяет нам тебя покинуть...» И они присоединились к его солдатам, помогли отстоять пост и тогда лишь вернулись в свое орлиное гнездо.
А потом они в свою очередь собрались атаковать пост - и накануне отрядили к капитану послов:
- В тот вечер мы тебе помогли...
- Это верно.
- Ради тебя мы извели три сотни патронов...
- Это верно.
- По справедливости ты должен их нам вернуть.
Нет, капитан благороден, он не станет извлекать выгоду из их великодушия. И он отдает патроны, зная, что стрелять будут в него.
Истина человека - то, что делает его человеком. Кто изведал такое благородство человеческих отношений, такую верность правилам игры, уважение друг к другу, что превыше жизни и смерти, тот не станет равнять эти чувства с убогим добродушием демагога, который в знак братской нежности стал бы похлопывать тех же арабов по плечу, льстя им и в то же время их унижая. Начните спорить о войне с таким капитаном, и он ответит вам лишь презрительной жалостью. И будет прав. Но и вы тоже правы, когда ненавидите войну.
"Вообще, старайтесь уважать жизнь не только за её прелести, но и за её трудности. Они составляют часть игры, и хорошо в них то, что они не являются обманом. Всякий раз, когда вы в отчаянии или на грани отчаяния, когда у вас неприятности или затруднения, помните: это жизнь говорит с вами на единственном хорошо ей известном языке." Так созвучно мыслил Иосиф Бродский.
А вот и упомянутый эпизод об игре:
Такова пустыня. Коран (а это всего лишь правила игры) обращает ее пески в особый, неповторимый мир. Не будь этих правил, Сахара была бы пуста, меж тем в недрах ее незримо разыгрывается драма, бурлят людские страсти. Подлинная жизнь пустыни не в том, что племена кочуют в поисках нового пастбища, но в этой нескончаемой игре. Как не схожи пески покоренные и непокоренные! И разве не всюду так у людей?
Экзюпери верен многим ницшеанским мотивам о том, что человек ещё не дорос до самого себя, ему ещё только предстоит стать Человек с большой буквы, и поэтому он должен расти, превозмогать, переосмыслять, раздвигать горизонты и самосовершенствоваться.
Тот голод, что под обстрелом гнал бойцов Испании на урок ботаники, что гнал Мермоза к Южной Атлантике, а иного - к стихам, - это вечное чувство неутоленности возникает потому, что человек в своем развитии далеко еще не достиг вершины и нам надо еще понять самих себя и Вселенную. Надо перебросить мостки во тьме. Этого не признают лишь те, кто мудростью почитает себялюбивое равнодушие; но такая мудрость - жалкий обман.
Когда-то, ещё в 20-х годах Сент-Экзюпери побывал в новой России и восхитился, узнав, что там рабочие слушали музыку Моцарта, что их интерес поощряли и поддерживали, создавали концерты. Дело не в том, что это был Моцарт, мог быть и Бах, и Бетховен, но писателя потрясло то, что была такая заинтересованность помочь людям подняться над самими собой, дать им возможность встать ещё на одну ступеньку выше, к себе лучшему. Не прозябать у корыта с помоями, для Экзюпери кабацкий разгул стал символом неразвитости и деградации, а ощутить наконец в себе дух человека, творца своей жизни. Это ещё одна иллюстрация содружества мысли Сент-Экса и Ницше. Экзюпери переосмысляет идею о величии человека по-своему, через собственный опыт. Он не искажает её, как это пробовали сделать не раз, отчего и бросались камнями в того же Ницше. А кто его читал, так и хочется спросить? Если бы читали, то поняли бы, о чём идёт речь, а вовсе не о том, о чём многие до сих пор трубят.
Так и Экзюпери чувствует боль за то, что человек в наше время не более, чем чушка, отлитая и готовая для утилизации, в то время как должен был бы быть долгожданной розой, которая недавно раскрыла свои лепестки.
Когда в саду, после долгих поисков, выведут наконец новую розу, все садовники приходят в волнение. Розу отделяют от других, о ней неусыпно заботятся, холят ее и лелеют. Но люди растут без садовника. Маленький Моцарт, как и все, попадет под тот же чудовищный пресс. И станет наслаждаться гнусной музыкой низкопробных кабаков. Моцарт обречен.
К сожалению, Экзюпери не объясняет используемые им метафоры. Он идёт вперёд, оставляя читателю пространство для размышлений. Скорее всего получилось лучше, если бы Сент-Экс останавливался чуть подробнее на том, что он имел в виду, а то, попадись книга не совсем опытному читателю, и будет понята слишком буквально. Он подумает, что и не нужны нам Моцарты, куда ж музыкантов плодить, слишком много их тоже не нужно. Однако, Сент-Экс не имел в виду поставленное на поток производство музыкантов. Он хотел сказать, что человек во многом ещё не знает самого себя, не понимает какое величие в нём скрыто. "Обиходным бы стал героизм -О котором саги поём - Но мы сами ужимаем размер - Из страха стать королем", как говорила Эмили Дикинсон. Вот и Экзюпери всё о том же.
Благодарю за внимание!
Отзывы на книгу «Планета людей», страница 4