Дочь моего врага

– Скажи… – я облизнула губы. – А если бы я была твоей семьей, ты бы также защищал меня? – сама не ожидала от себя такого вопроса. Роман тоже опешил. Распахнул глаза и удивленно вскинул брови, словно у меня на голове выросли рога.

– Нет, – прохрипел он, дернув плечом. Я уныло опустила голову и ощутила, как горячие слезы обжигают глаза. – Я бы защищал тебя как самое драгоценное сокровище в этом мире, – произнес он без капли насмешки и сарказма. Поначалу я подумала, что ослышалась. – Но я рад, что ты не относишься к моей семье, – хмыкнул Роман. Боже, в эту секунду я мечтала о том, чтобы провалиться сквозь землю. И зачем задала тот вопрос…? – Если бы ты была моей сестрой, я бы не смог на тебе жениться.

Эмоции сменяли одну другую со скоростью реактивных самолетов. Стыд, отчаяние, боль, изумление, а затем вспышка озарения. Роман не шутил, и это одновременно пугало и изумляло. Несколько долгих мгновений мы смотрели друг на друга. Роман – с напряженным ожиданием, я – со страхом. Наконец, альфа сделал шаг ко мне, но я отпрыгнула от него как кошка от пылесоса.

– Я позову отца! – пригрозила я. Только теперь я осознала, что ничего не мешает ему похитить меня и насильно обручиться. Оставалось надеяться лишь на защиту отца. Проникновение на территорию чужой стаи – это вызов, но Романа мои угрозы не впечатлили. Он лишь хохотнул и посмотрел в сторону дома, синяя крыша которого возвышалась над садом.

– Он сейчас в своем кабинете, – протянул Роман, будто видел сквозь стены. – Даже если он тебя услышит, в чем я сомневаюсь, то доберется сюда минут через семь, и это в лучшем случае. К тому времени меня здесь не будет, – нахально улыбнулся он.

– Ты ничем не пахнешь, – прошептала я, присматриваясь к альфе. Как такое возможно? Все имеет запах, даже вода и стекло – любой оборотень знает это с раннего детства. Но сейчас Роман не пах совершенно ничем. Я ощущала запах его одежды, его обуви, даже его дезодоранта, но не его тела.

– Да, – самодовольно фыркнул Роман, улыбаясь во все тридцать два. – И кто тебе поверит, когда здесь не окажется даже моих следов? – он нагло подмигнул мне. Могу поклясться, что его забавляет эта ситуация.

– Что тебе нужно? – прошептала я, отступая еще на шаг. Он сильнее, не оставляет следов и явился сюда по мою душу. Моей волчице нужно было бы вопить о побеге, но эта нахалка нагло любовалась фигурой альфы!

– Ты кое-что забыла в моем доме, – протянул Роман и как фокусник достал из-за спины коробку. – Ты, наверное, думала, что я разозлюсь, – произнес он странную фразу, смотря на меня так, словно я с ним кокетничала.

– О чем ты? – прищурилась я.

– О том, что в комнате, в которой ты ночевала, теперь стойкий запах твоей…э-э-э…волчьей сущности, – кашлянул в кулак альфа. – Это, конечно, очень мило, я польщен, – игриво подмигнул он, окончательно вгоняя меня в краску.

– Что? – не поняла я. О чем он вообще? И почему так хитро смотрит?! От этого взгляда я чувствовала себя не жертвой, а застигнутым за шалостью ребенком. – Откуда он там? Я не оборачивалась.

– Оборачивалась, – мурлыкнул Роман. – Твоя волчица оставила свои следы. Допускаю, что без твоего ведома, но ее намек мне ясен, – подмигнул мне этот нахал и протянул коробку. Я даже не сразу заметила ее. Что успела натворить моя волчица, а главное – когда? Ответ напрашивался сам собой – ночью. Другого времени у нее не было.

«Что ты сделала?!» – прошипела я, за шкирку вытаскивая свою волчицу из глубины сознания.

«Ничего» – испуганно пикнула она, виновато отводя глазки. И вырваться не пытается, гадина. Значит, точно что-то натворила. Понять бы, что. Очень похоже, что она оказывала альфе какие-то знаки внимания.

– Мне ни к чему намекать тебе о чем-либо, Манкулов, – резко осадила его я. Надоел этот насмешливый тон, словно он застал меня голой. Неужели я не ясно выразилась в первый раз?! – Я могу заявить тебе в глаза, что ты подлец и мерзавец! – прорычала я, глядя в карие глаза с искренней ненавистью. Роман с непониманием распахнул карие волчьи глаза. Он – причина того, что мне придется круто изменить свою жизнь. Он и его семья – причина того, что я должна искать себе жениха, чтобы выскочить замуж как можно скорее. Он – причина того, что я проживу с нелюбимым человеком всю свою жизнь. Эмоции накрыли меня с головой. Слова вырывались из горла как стрелы, а я не могла их остановить. – Стоишь здесь, красивый и довольный жизнью. Рад, что удалось выйти сухим из воды?! Шкура твоих братьев не пострадала, ты не понес никакого ущерба! Даже когти моего отца не смогли пробить твою шкуру! А что дальше? Что будет со мной? Тебе плевать! Опозорил совместной ночью, при всех назвал своей! А потом разорвешь помолвку и выбросишь меня как игрушку!

– Юля… – Роман уже не сверкал как начищенный самовар. Его взгляд больше не искрился самодовольством. Альфа стал предельно серьезным, даже мрачным. Таким, каким и должен быть вожак…не моей стаи.

– Или ты думаешь, что я и вправду стану твоей женой?! – я не позволила себя перебить. – Да я скорее отгрызу себе ногу, чем пойду с тобой под венец! – из глаз начали катиться слезы, но я почти не заметила этого. Сама не знаю, зачем говорила все это Манкулову, но я…не могла остановиться. Просто хотела, чтобы он знал, какую боль причиняет мне своими интригами.

– Послушай, тебе нужно успокоиться… – Роман совершил роковую ошибку. Он решительно направился ко мне, в считанные секунды оказавшись рядом. Горячие руки сжали мои плечи, чуть встряхнув их.

– Успокоиться?! – боже, я только сейчас осознала, что рыдаю. – Отец намерен выдать меня замуж. Ему все равно, за кого, лишь бы не за тебя. Ты хоть понимаешь, на что обрек меня, Манкулов? – я уже не кричала. Из горла вырывался лишь тихий шепот. Из меня будто высосали все силы, отобрали всю энергию, которая заставляет человека жить. Я вдруг осознала то, в чем отчаянно боялась себе признаться: моя жизнь заканчивается. То, что ждет меня дальше, в любом случае нельзя будет назвать жизнью. Это лишь существование.

– Юля… – проникновенно, даже нежно выдохнул альфа и притянул меня к своей груди. Прижал к себе крепко и в то же время мягко. Я ощущала его силу, но она не причиняла боли. Я плакала, спрятав лицо на его груди, без зазрения совести смачивая слезами дорогую спортивную футболку альфу. Ощутив на своей голове его мозолистую ладонь, которая начала поглаживать мои распущенные волосы, я даже ненадолго притихла. Он не оттолкнул меня, не начал насмехаться. Роман словно бы искренне сочувствовал мне. Что делать? Поверить ему? Сердце ныло и твердило, что оборотень искренен. Разум привык опираться на прошлый опыт и уверял, что все его поведение – лишь игра. – Твой запах… – прошептал альфа, шумно втянув воздух над моей головой. Это отрезвило меня, словно реальность вновь дала хлесткую пощечину. Я попыталась резко отстраниться, но Роман сжал меня еще сильнее и беспардонно зарылся (!) своим наглым носом в мои волосы. – Когда ты плачешь, он становится соленым, как морская пена. Словно в десерт добавили соль. Это невыносимо. Я не хочу, чтобы ты плакала, – заявил он так, словно просил о чем-то простом и доступном.

– Я не верю тебе, Манкулов, – упрямо заявила, качая головой из стороны в сторону. – Ты подлец! Ты использовал меня, чтобы прикрыть собственный зад…

– Не говори так! – он прижал крупный указательный палец к моим губам. – Я никогда не желал, чтобы ты пострадала. Никогда. И ты не пострадаешь, даю тебе слово, – завладев моей ладонью, альфа прижал ее к своей груди. Я ощущала биение его сердца под тканью футболки. И взгляд… Горящий, искренний, полный решимости и силы. – Сначала думал, что мы разойдемся мирно, что я отпущу тебя, и мы обо всем забудем, но…понял, что не могу. Не смог отвезти тебя к отцу, когда ты умирала от жажды. Не смог отказать тебе в помощи, когда ты в ней нуждалась. Знаешь, я ведь мог бы перепоручить тебя кому-то другому, но снова не решился. Сам ухаживал, сам оберегал тебя. Убеждал себя, что забочусь лишь из желания спасти братьев, – его голос стал хриплым, низким, басистым. – Но ты уехала, а мой волк не находит покоя.

– Это ты вчера выл? – насторожилась я. Неужели он настолько болезненно воспринял расставание? Нет, не могу в это поверить.

– Я, – неохотно признался альфа. – Когда вернулся в дом, где не было тебя, мой волк как будто сошел с ума. Потерял контроль. Носился по лесу пол ночи, и лишь под утро вернулся обратно. Улегся с грязными лапами на постель, в которой ты спала, и наслаждался твоим ароматом, – вновь он втянул воздух над моими волосами, делая это так, словно принимает наркотик.

– Нет, – удивительно твердо ответила я и осторожно отстранилась. В моих действиях больше не было эмоций, один лишь разум. Так нельзя. Все это неправильно. Верить ему – безрассудство. Отдаваться во власть чувств мужчины, который уже обвел меня вокруг пальца и подставил – глупость. А я не дура. – Уходи, Манкулов, – отступила от него на шаг. – Уходи и не возвращайся. Еще раз увижу – расскажу обо всем отцу. Ты вошел в мою жизнь всего день назад, а она уже сломана и катится в пропасть. Чувствую, если задержишься в ней еще дольше, все это закончится кровью.

– В тебе говорит гнев твоего отца, – вздохнул Роман. – Слушай не его, Юля. Слушай свое сердце. Какой вред я причинил тебе? Назвал своей невестой? Да разве ж это преступление?

– Ты сделал это только затем, чтобы спасти своих младших! – я устала слушать его оправдания. Что он пытается сказать? Что влюбился в меня? Ха! Я не настолько наивна.

– Ты ошибаешься, – ничуть не обиделся альфа. Его губы тронула легкая и нежная улыбка, словно я сказала что-то милое и смешное. – Я хочу, чтобы ты была моей. По-настоящему, – заявил он твердо, глядя на меня глазами все для себя решившего мужчины. Вот только меня спросить забыл.

– Ты враг моей семьи, Капулов, – я отступила еще на шаг. – Я больше не верю тебе.

– Юля, неужели мои чувства не взаимны? – развел руками Роман. – Неужели ты ничего не чувствуешь ко мне? Я не сделал тебе ничего плохого. Да, не сказал о своих планах. Да, не признался, что, принимая мой подарок, ты становишься моей невестой. Возможно, это было ошибкой, – признал он. – Но я не хотел, чтобы ты исчезла из моей жизни. Это был единственный способ хоть как-то связать нас. Прошу, не отталкивай меня, – вздохнул он, устало коснувшись пальцами переносицы. – Дай мне шанс. Дай нам шанс. Наши семьи – враги, но мы с тобой не должны продолжать эту вражду, – альфа замолчал, ожидая моего ответа, но я не знала, что ему сказать. – Кстати, я рад, что ты вняла моему совету и теперь носишь платья, – альфа мрачно усмехнулся, посмотрев на мою одежду. О чем это он?! Да, с утра я надела сарафан выше колена, но это вовсе не из-за комплиментов Манкулова о том, что мне идут платья.

– Уходи, – прошептала я. Нет больше сил, чтобы разговаривать с ним. Мне нечего ответить Манкулову. Ругаться с ним я не могу, а дать согласие не позволяют остатки разума в голове.

– Уйду, – не стал спорить Роман. – Но не думай, что тебе удастся выйти замуж за кого-то другого. Не в ближайшее время, малышка, – он вновь подмигнул мне. Это не было похоже на дружеский жест, скорее на угрозу.

– Ты что-то задумал, – догадалась я, сощурив глаза.

– Заметь, мысль о том, чтобы стать моей женой пугает тебя не так сильно, как брак с тем, на кого укажет отец, – заметив Роман. – Юля… – выдохнул он, запрокинув голову к небу. – Я хочу, чтобы ты знала: никто не сможет принудить тебя к тому, чего ты не желаешь, – произнес он странную фразу, которая звонким колоколом отдалась в моем сердце. Это…это именно то, что я мечтала услышать от отца. – Я не собираюсь жениться на тебе насильно. Мне нужна верная жена, а не пленница. Но и ты не должна следовать воле отца, если того не желаешь. Откажись от навязанного брака. Никто не сможет навязать тебе мужа.

Я лишь грустно усмехнулась. Роман, каким бы хитрым и проницательным не был, имеет один неисправимый недостаток – он мужчина. Мало того, он еще и альфа. Ему не понять, что значит подчиняться. Этого мальчика с детства учили лишь приказывать, вершить чужие судьбы, управлять, и никогда – быть в роли слабого, зависимого, должного. Что он знает об участи женщины? Как может понять долг дочери перед своей стаей? Он знает лишь о долге вожака.

– Прощай, Манкулов, – вздохнула я на прощание.

– До скорой встречи, Юля, – Роман не воспринял мои слова всерьез. Я не успела ничего ответить, как вдруг альфа резко развернулся, ловким и цепким движением ухватился за выступ в заборе и взлетел на добрых полтора метра.

– Стой! – спохватилась я, когда альфа уже собрался перепрыгнуть через забор. – Проверяй тормозные колодки своей машины, – сама не верю, что это говорю. Роман потемнел лицом, растеряв свой веселый и нахальный настрой. – И вообще…будь осторожнее, – не прощу себе, если позволю этому наглецу погибнуть, не предупредив его об опасности.

– Хорошо, – медленно кивнул он, не сводя с меня напряженного взгляда. – Спасибо, – бросил напоследок, окончательно разрывая зрительный контакт.

Как обезьяна он вскарабкался по забору и перепрыгнул его, скрывшись за металлическим выступом, отделяющим поместье моей семьи от леса.

Я осталась одна. Стоило Роману скрыться из вида, как на меня навалилось ощущение абсолютного одиночества. Пальцы сжали плотный картон, и только теперь я вспомнила о том, что альфа явился под предлогом вернуть мне забытые вещи. Я сняла крышку и не смогла сдержать нервный смешок, вырвавшийся из горла. Серьезно? Он пришел, чтобы вернуть мне грязную одежду? Мои изорванные джинсы вместе с красной пыльной футболкой лежали аккуратной стопочкой.

Я не могла понять, что меня настораживает. Что-то было не так в том странном маленьком предмете. Через несколько минут я поняла, что именно – вес. Картонная упаковка вместе с моей летней одеждой не может весить столько, сколько я ощущаю на своей руке. Я вынула из коробки свои вещи и…едва не уронила свою ношу.

Он что, с ума сошел?! Я даже пожалела, что Манкулов смылся. Захотелось швырнуть эту коробку к нему за забор, а еще лучше прямо в лицо. На дне коробочки лежала брошь. С первого взгляда ясно, что это настоящее золото. Я никогда не видела таких искусных ювелирных изделий, созданных словно в другом мире. Брошь в форме цветка. Лепестки сверкают голубым сиянием аквамарина, но даже они меркнут перед сердцевиной, усыпанной бриллиантами. Солнечные лучи падают на украшение, и брошь буквально сияет в моих руках переливчатыми лучами. Боже мой, какая же это невероятная красота!

Мое негодование отошло на второй план сознания. Я не могла оторвать взгляд от произведения искусства, которое держала в руках. Я даже не думала, что можно создать такую потрясающую вещь, напоминающую волшебный Каменный цветок из сказок. Брошка заворожила меня своей красотой и нежностью. Хотелось любоваться ею вечность.

– Юля! – я вздрогнула от окрика, послышавшегося недалеко от меня. – Ты чего? – Марк приближался ко мне поспешными широкими шагами. Что делать?! Если он увидит брошь, то начнутся расспросы. Сама не знаю, чего я так испугалась, ведь моей вины в произошедшем нет. Я не звала сюда Манкулова, не впускала его в стаю. Он сам пришел! Но, тем не менее, не успев обдумать собственные поступки, я сунула брошь в коробку, прикрыла ее одеждой и бросила картонную упаковку под ближайший куст малины. – Что-то случилось? – кажется, Марк ничего не заметил. – Ты странно выглядишь, – он огляделся по сторонам, будто почувствовал недавнее присутствие альфы, но так никого и не увидел и не учуял.

– Зачем ты пришел? – сразу перевела тему я. Говорить Марку о том, что произошло, не стала. Друг наверняка погнался бы за Манкуловым, и это дело кончилось бы очень плохо. В первую очередь для моего друга.

– Почувствовал что-то неладное, – хмыкнул Марк. Хм, а у него неплохие инстинкты. Добавить к этому острый ум, отвагу, высокий рост – почти идеальный оборотень. Непонятно, почему же при всех его данных, зверь моего друга до сих пор не проснулся. Именно после пробуждения волчьей сущности мальчики становятся мужчинами. Масса их тела стремительно увеличивается, мышцы растут не по дням, а по часам, увеличивается уровень агрессивности, поэтому за ними тщательно следят старшие, дабы те не влипли в неприятности. Если в течение следующего года лет волк Марка так и не даст о себе знать, это будет означать, что он навсегда останется обычным человеком… – Я поеду с тобой на бал, – ободряюще улыбнулся друг, заметив, что я нервничаю. – Все будет хорошо, Снежинка. Отец выберет тебе мужа намного лучше, чем этот шакал Манкулов.

Шух-шух.

Мне послышалось или за забором раздался шорох?

– Идем, твоя мама привезла кучу всяких тканей и собралась шить тебе платье, – наверное, Марк думал, что эта новость развеселит меня, но нет. Обязанность примерять бальные наряды только расстроила, напомнив о цели сего мероприятия. Я отчаянно не хочу выходить замуж, тем более, за незнакомого мужчину. Это чудовищно, но я чувствую себя птицей, запертой в клетке. Деваться некуда, помощи ждать неоткуда.

***

Роман

– Стая недовольна твоим решением, брат, – вздохнул Бен, сидя в гостиной. Он все же решился показаться на глаза альфе. Принес свои извинения, но старший брат по-прежнему держался с ним очень холодно.

– Каким именно? – отрывисто спросил он. Из головы все еще не шел разговор Юли с этим мелким щенком, которого, похоже, даже собственный волк не посчитал достойным стать истинным оборотнем. Перепрыгнув через забор, Роман собирался убраться восвояси, но его остановил запах чужака, вдруг ударивший в нос. Он просто не смог уйти, оставив Юлю наедине с её…хм…другом. Странная у них дружба, нездоровая. Да и сам этот Марк не внушает доверия. Куда смотрит отец девочки, черт возьми?! Такое чувство, что ему наплевать на единственную дочь.

Роман с трудом удержался от того, чтобы не перепрыгнуть забор снова и не свернуть щенку его хлипкую шею. Он посмел назвать его, альфу, взрослого волка, шакалом! Да за такое в прежние времена без разговоров вырывали язык. Посмел бы этот малец заявить такое в глаза Роману? Ха! В тот момент, когда альфа передавал Юлю обратно в стаю, этот щенок прятался за спинами старших.

Манкулов жил на этом свете не первый день. Ежу понятно, что щенок влюбился в дочь Капулова. Забавно, что она не спешит отвечать взаимностью. Девочка так расстроена всем происходящим, что даже попытки друга развеселить ее не увенчались успехом.

А Михаил Капулов оказался не таким уж любящим отцом. Роман и представить не мог, что тот решится отдать дочь замуж за первого встречного. Все же это единственная девочка в семье, любимая и оберегаемая. Такого решения следовало ожидать, но Роман исходил из убежденности в беззаветной любви отца к дочери. Что ж, просчитался. Теперь придется немного подкорректировать планы.

– Чем же недовольна стая? – хмыкнул Роман после затянувшейся паузы. Он так глубоко погрузился в свои мысли, что почти забыл о присутствии брата.

– Считают, что ты обошелся с девчонкой слишком мягко, – пояснил Бен. – Многие рассчитывали на бой, а не на свадьбу. Воины хотят выплеснуть энергию. Сила на нашей стороне, у Капулова даже нет молодого альфы.

– У Капулова четыре сына. Не надо недооценивать своих врагов. Они сильные волки, – это он только что похвалил враждебный клан?

– Ты вправду намерен жениться на девчонке? – Бен впился взглядом в лицо брата. В нем читалось все: неверие, отчаяние и негодование.

– А ты против? – хмыкнул альфа в ответ.

– Дочь Капулова в нашей стае?! – вновь вспылил Бен. – Её никогда не примут! Ты растеряешь весь авторитет, если совершишь эту глупость! Тебя… тебя просто свергнут, – Бен поднял на брата изумленный взгляд. Он чем-то напомнил Роману самого себя в детстве. Такие же наивные, полные доверия к старшему брату глаза.

– Тебе же это на руку, – пожал плечами альфа. – Следующий после меня по силе – ты. Меня свергнут, а ты займешь свое место и сделаешь все, о чем мечтаешь. Устроишь войну с Капуловыми, отомстишь за отца. Ты не думал об этом в таком ключе?

– Что ты несешь? – скривился Бен. – Лучше тебя никто не справится с управлением! После смерти отца дела пошли в гору, наш клан разбогател и возвысился. Мы впервые стали жить богаче Капуловых. Слушай, если ты так хочешь, давай я женюсь на этой девчонке! – закатил глаза бета. – Хотя бы отведем от тебя глаза…

Роман не смог сдержаться и искренне заржал над предложением брата.

– Серьезно? Ты готов взять этот «удар» на себя? – спросил он, отсмеявшись. Но волку внутри него было не до смеха. Звериная ипостась нечасто злилась на младших, но сейчас волк ощетинился и показал зубы.

В буквальном смысле. Всплеск его эмоций был таким неконтролируемым, что произошла частичная трансформация: зубы Романа увеличились и заострились. Сейчас он мог бы перемолоть в фарш кусок самого жесткого мяса.

«Я откушу голову этому щенку!» – вместо слов из горла альфы вырвался грозный рык, заставивший Бена отступить на шаг назад.

– Ты чего?! – испуганно вскрикнул бета, едва не поскользнувшись на медвежьей шкуре.

– Сам не знаю, – буркнул Роман, беря себя в руки. Зверя удалось угомонить, но он продолжал тихо порыкивать на Бена. Бета чувствовал это, поэтому приближаться к брату не решался. – Волк какой-то нервный в последнее время…

– Ты вчера выл, – прищурился Бен. Это щекотливая тема. Альфе не полагается проявлять слабость, но волк как с цепи сорвался. Стоило Юле покинуть дом, как он потерял покой. До сих пор не может прийти в себя. Роману стоило огромных трудов держать зверя под контролем, когда он вручал девушке подарок под видом забытых вещей. Интересно, она уже обнаружила его? Ей должно понравиться… – Что с тобой происходит? Как только появилась эта Юля, ты сам не свой. Соберись!

– Нет, собираться придется нам с тобой вдвоем, – Роман повернулся к брату.

– В каком смысле? Мы уезжаем? – догадался бета.

– Именно, – подтвердил альфа, прикидывая, во что одеть брата, чтобы он выглядел подобающе. Не хочется позорить клан диким и неотесанным видом своего заместителя. А что делать с его манерами? Даже за семейным столом Бен оставляет под своим стулом кучу крошек и остатков еды. Покойный отец шутил, что его второй сын родился не волком, а хряком – настолько неаккуратным всегда был Бен. – Говоришь, готов взять себе жену? – прищурился Роман. – Поедем, присмотрим тебе невесту.

– Что? – даже вспышка гнева альфы не напугала Бету так, как слова о женитьбе. – Какую еще невесту? – он побледнел.

– Молодую, красивую, сильную самку, – пожалуй, Бену пойдет темно-синий костюм. Не мрачно и не будет видно пятен, которые он непременно оставит на дорогой ткани. – Мы едем на Бал дебютанток, брат, – заявил Роман.

– Это тот балаган, на который привозят засидевшихся в девках самочек? – скривился Бен. – Не смеши!

– Туда привозят девушек, которым хотят найти богатого жениха. Кстати, Юля тоже туда едет, – заметил он не без злости в голосе.

– Так она же твоя невеста! – развел руками бен. В его глазах по-прежнему плескался страх.

– Капулов рассчитывает, что выдаст дочь замуж раньше, чем я заявлю о свадьбе, – хмыкнул Роман.

– И что? Ты так спокойно об этом говоришь. Это же оскорбление! Он пытается обвести тебя вокруг пальца, забрав товар из-под носа!

– Юля – не товар, – альфа бросил на брата осуждающий взгляд. – Относись к самкам с уважением, иначе я изгоню тебя окончательно. Дочь Капулова не сделала нам никакого зла. И, как ты правильно заметил, она – моя невеста.

– Это фиктивная помолвка, – скривился Бен. – Никакая она не невеста и не будущая жена. Зачем ты собрался на этот Бал? Что мы будем там делать? Следить, чтобы твоя фиктивная невеста случайно не выскочила замуж? Тогда давай просто помешаем этой поездке!

– Мы не будем никому мешать, – отмахнулся Роман. Где его галстуки? Сто лет не одевался как человек. – Поедем на Бал, оценим красоту девушек, нанесем визит вежливости Высшим. В конце концов, нам не помешает развеяться. Возьмем с собой пару ребят и сверкнем, – а для себя он выберет черный костюм.

– Могу поклясться, что ты хочешь заставить девчонку ревновать, – хитро прищурился Бен. – Ромыч, ты влюбился что ли?

– Не говори глупостей, – цокнул альфа. – Нам нужна поддержка Высших, да и побыть в обществе сильных не помешает. Да и тебе не помешает жениться, – вполне серьезно заявил альфа. – Нечего бобылем ходить, скоро тридцать стукнет. Еще не хватало, чтобы слухи пошли, будто в нашей стае мужчины не хотят семьи.

– Но я не хочу семью! – Бен вновь стал похож на капризного подростка.

– Семья – главная ценность оборотня, – глубокомысленно протянул Роман.

– Ты и стая – вот моя семья, – упрямо заявил бета.

– Слушай, я же не настаиваю, чтобы ты сломя голову бежал в храм, – закатил глаза альфа. – Поедешь, полюбуешься на девушек, порадуешь свои глаза. Или тебе не нравятся женщины? – с подозрением прищурился Роман.

– Нравятся, – тут же дернулся Бен. Подозрения в нетрадиционной ориентации для него опаснее, чем нежелание искать себе жену.

– Вот и радуйся, – улыбнулся альфа, давая понять, что на этом обсуждение закрыто.

***

– Юля, улыбнись, – поджав губы, повторила мне мама в сотый раз. Она сидела напротив, стараясь смотреть куда угодно, только не на меня. Моя кислая физиономия портила ей все праздничное настроение. Я тоже не могу на нее смотреть. После всего, что я услышала о себе за последнее время, в моем сердце образовалась огромная рана. – Хватит сидеть с таким лицом, словно тебя собираются казнить!

– Мама, ты прекрасно знаешь, что я не желаю ни выходить замуж, ни появляться на этом балу, – вздохнула я. В иллюминаторе проплывали белые облака, залитые солнечным светом. Все вокруг располагало к хорошему настроению, но я мечтала провалиться сквозь землю, как только мы сойдем с трапа. Бизнес-класс самолета – комфортное место. Мягкие и удобные сидения, приятная глазу обстановка, тишина, услужливые стюардессы. Но все это проплывает на окраине сознания. В голове лишь одна мысль – меня намерены выдать замуж до конца этого лета, то есть через полтора месяца.

У меня было время, чтобы свыкнуться с этой участью, но я так и не смогла. Две недели шла подготовка к балу. Мама подбирала мне платье, старалась подчеркнуть все мои достоинства, но я не чувствовала себя окруженной заботой. Я ощущала себя самкой, которую готовят к случке.

– Нельзя быть такой эгоисткой! – зашипела мать. – Я тоже не хотела выходить замуж за твоего отца. Как и ты, была глупая, грезила о любви, отвергала его ухаживания. Хорошо, что родители настояли на свадьбе. Настоящая жизнь быстро выбила из моей головы всю дурь. Скоро ты поймешь, что мы с отцом правы, – она скорее уверяла себя, а не меня. Пыталась успокоить свою совесть. За последние две недели мы с ней разговаривали сотни раз. Кричали, ругались, плакали, но никто не изменил своей позиции. Я не могу спокойно принять вынужденный брак, а мама не может отступить.

– Ты любишь папу? – впервые в жизни спросила я, не отрывая взгляд от иллюминатора. Мама встрепенулась от этого вопроса.

– В твоей голове слишком много пустых мыслей, – вздохнула она. – Это я виновата. Нужно было запрещать тебе читать эти глупые книги! Ты выросла слишком романтичной. Моя вина…

– Так, ты любишь папу или нет? – устало повторила я свой вопрос. Её слова не произвели на меня впечатления. За последние дни она и не так сокрушалась. Два дня назад из ее уст прозвучала фраза о том, что я «гнилой плод». Сыновья удались, а дочь родилась «Без души и без сердца». После этих слов у меня нет сил смотреть на нее с прежней любовью и трепетом. Нужно время, чтобы эта рана зарубцевалась.

– Любовь – не главное условия брака, моя дорогая! – ответила мама. – Брак строится не на любви, а на уважении! На умении слышать и слушать. На умении женщины придержать свой язык и подчиниться мужу.

– Когда папа приказал тебе прекратить тратить деньги налево и направо, ты не поспешила исполнить его приказ, – мрачно усмехнулась я. Два года назад начались проблемы с деньгами, а до того момента мама очень любила «ездить в город». Возвращалась она оттуда с огромными пакетами покупок, понятное дело, не дешевых. Как правило, в магазинах оставалось несколько сотен тысяч. Но когда папа попросил ее прекратить тратить так много, мама устроила грандиозный скандал. В итоге деньги ей дают сыновья. Формально она перестала тратить деньги отца, но бюджет стаи все равно терпит убытки. Братья никогда не решатся возражать матери, а отец знает лишь о части ее трат.

– Еще одно слово, и я ударю тебя, маленькая эгоистка, – злобно прищурилась мама.

Я отвернулась к иллюминатору и замолчала. У меня больше нет сил с ней ругаться. Отец так и вовсе перестал со мной разговаривать. Братья бросают сочувственные взгляды, но спорить с родителями не станут. Этой ночью мне в голову пришла странная мысль. Подумалось, что стать женой Романа – не такой уж плохой вариант. Глупость, конечно… Манкулову нельзя верить. Он хитер и интересы стаи ставит во главу угла. Увы, я к интересам никак не отношусь.

Бал должен проходить в пригороде столицы, поодаль от шумных улиц и лишних глаз. Уже сейчас сюда стекались оборотни со всей страны. Кто-то желал представить свою дочь в качестве невесты, а кто-то и сам хотел жениться. Гостей праздника заселяли в небольшие летние домики, расположенные на участках в один гектар каждый. Мы, оборотни, не любим постороннего присутствия и чужих запахов, поэтому Высшие каждой семье выделили отдельный дом. Сами они живут в огромном особняке, который своим видом очень напоминает замок. Там и будет проходить Бал…

Я ни с кем не разговаривала до самого заселения в номер. Завтра вечером состоится Бал, а до того времени меня будут готовить, как собаку на выставку. На праздник принято брать всю семью, поэтому с нами полетели все мои братья с женами и детьми, Марк, Тимур, и еще пара дальних родственников. Вся дорогу я плелась позади этой огромной толпы, чувствуя, что вся семья мною недовольна. В дороге никто, кроме мамы, не заговорил со мной. Впервые в жизни меня так открыто отвергали. Всякое бывало, но вот такое противостояние у нас впервые. Отец и вовсе не желал смотреть в мою сторону, а если и задевал взглядом, то никак не проявлял это, будто я стеклянная.

– Раздевайся и примеряй платье, – скомандовала мама, как только мы остались одни. – Швея вот-вот придет.

– Платье ведь уже готово, – вздохнула я. В последние дни меня измучили бесконечными примерками и подгонками. Самое противное, что у меня не было никакого интереса к происходящему. Надень мама на меня мешок из-под картошки, и я бы не стала возражать.