Куклы зазеркалья

– Попробовать стоит.

– Понял. До связи.

– До связи.

Часы опять показывали без двадцати. Еще один день прожит. Только в этот раз он был прожит как-то особенно тяжело для меня.

Работа она шла своим чередом. Без особых напрягов и невыполнимых задач. Единственное, что было тяжелого, это заставить старый ксерокс работать. Постукивание, потряхивание, а также страстные обещания «раздолбить его к чертовой матери!», не помогали. Копировать он не хотел. От накопившегося в душе негатива, я даже немного всплакнула над ним. Чем разжалобила пробегавшего мимо программиста. Сбегав за какими-то отвертками, он немного поковырялся в нашем «старичке» и тот радостно зашумел, выплевывая листы. Расцеловав покрасневшего парня в обе щеки, вернулась к своим папкам, горам бумажек, в самом положительном настроении.

Правда, длилось это недолго. Вся положительность стала стремительно нестись на всех парах в тартарары, когда я увидела, что к моему столу медленно продвигается наша красавица. Настроение у нее было отличное, она охотно расточала улыбки, была со всеми мила и поражала своим обаянием. «Понятно, охота удалась. И видимо дичь крупная и увесистая, в плане денежном».

Присев на край столешницы, фея глянула мельком в мои бумаги и защебетала:

– Привет!

– Привет.

– Как прошли твои выходные?

– Неплохо.

Она ухмыльнулась и погрозила пальчиком.

– Да ладно тебе, я все заметила.

– И что это было?

– Зам одного из этих пузатиков целеустремленно ускакал за тобой, как верный рыцарь, только ты скрылась в коридоре. Между прочим, весь вечер глаза на тебя пялил.

– Хм, интересно….

«Интересно, не то слово!». Сердце зашлось в безумной скачке, значит, все-таки смотрел.

– Хочешь сказать, он так к тебе и не подошел? Да, ладно!

– Нет.

– Вот гад!

– В смысле, он заблудился и спросил, где туалет для посетителей.

– В двойне гад. Раз пялил глаза, мог бы проявить себя как мужчина. А то – туалет!

«Да, уж. Точно в двойне гад. И я тоже в недоумении».

– А у тебя как?

Вероника тут же оживилась, довольная улыбка и бровями подвигала.

– Мне круто повезло. Владелец сети супермаркетов, магазинов, еще какой-то заводик…. Всего не припомню. Но дядечка ничего такой, не совсем обрюзгший. Приличный.

– Приятный?

– Ну, да. Так мило гладил меня по коленке, когда подвозил до дома.

– Что, события так быстро развиваются?

– Нет, конечно. Только подвез до дома. Приглашал провести с ним вечер воскресенья. Но я отказалась, сославшись на то, что мне нужно навестить родителей.

– Так они же в области?

– Ему об этом знать не обязательно. Главное, создать благопристойный ореол. Ну. И намекнуть, что он не один борется на фронте.

– Понятно.

– А что? Конкуренция всегда похлестывает мужчин.

– И на что это подхлестнуло твоего бизнесмена?

– Он уже прислал мне букет роз с запиской.

– Круто.

– О, да. Ладно, побегу. Надо еще сегодня все дела пораньше доделать, в салон красоты успеть заглянуть.

– А как зовут твою удачу?

– Меркушев Леонид Сергеевич.

– Счастливо.

– Пока.

И она упорхнула, на прощание, обдав меня сладким запахом духов и красиво перекинув волосы с одного плеча на другое. «Эх-х-х…. что за сплошное невезение? Почему одним все: и внешность, и внимание мужчин, и уверенность в себе. А другим, только какие-то недоразумения?».

Вчерашний день прошел весь в ожидании. Когда, когда, когда? Я ходила вокруг телефона, как хищник, кругами. Неважно, чем занималась: прибиралась ли, стирала, пыталась смотреть телевизор или найти что-то в интернете – все мысли были заняты только им. Это ожидание было даже внутри. Стягивало в узел желудок. Есть, я не могла, только ходила на кухню подлить еще чаю. И опять возвращалась на свой пост. Часов в пять поныла, что ждать уже нечего и испытала обиду и облегчение одновременно.

Обиду, скорее на себя, чем на Андрея. Потому что столько переживаний из-за мужчины. Нет, это того не стоит. Говорят, что полезно небольшая встряска для сердечнососудистой системы. Тяжело вздохнула и посмотрела на руку, которую он поцеловал. Как будто все было во сне.

Облегчение же было от того, что мне не придется вылезать из своей раковины. Интернет обеспечивал некоторую безопасность личного пространства. Ты мог в любой момент уйти. И встречаться с оппонентом совсем не обязательно. И разочаровываться, увидев, что фотография совсем не соответствует оригиналу. Или помог фотошоп. Что некоторые привычки тебе совсем не нравятся.

Мои подруги, что в школе, что в институте, всегда стремились на свидания. А я каждый раз как будто на Эверест взбиралась. И, если во время сборов еще испытывала какое-то оживление и интерес, гуляющий адреналин в крови, то после ничего, кроме усталости и опустошенности.

Поэтому старалась держаться с противоположным полом по большей части на дружественной ноге. Это мне удавалось гораздо проще. А с переездом вообще вся активность на данном фронте утихла. Я никого здесь не знала толком, только коллег по работе. И честно сказать, не хотела узнавать. Попытки молодых людей «подкатить» ко мне, не нашли отклик. Вероника и тетя правы, не нужно прятать голову в песок, как страус. И ждать вдруг само как-то рассосется. Нужно хоть какой-то интерес проявлять.

Нужно. Кажется, я ненавижу это слово. С понурым видом покидав в сумку свои нехитрые пожитки, поплелась к выходу. Точно, просто черная полоса. Больше всего в этот момент хотелось оказаться дома, жевать чипсы и смотреть какую-нибудь мелодраму. Даже на то, чтобы почитать слезливый женский роман, сил не было.

Засунув наушники в уши, зашла в кабину лифта. Народу со мной было немного. Только Вероника и паренек, вроде из программистов. Она томно разговаривала по телефону. Мне не нужно было это слышать, чтобы понять с кем. Достаточно было выражения ее лица и плотоядного блеска в глазах.

«Ну, давайте, «Кукрыниксы», верните хоть немного былого спокойствия!».

«Что мне за роль выдала боль…».²

Наконец-то первый этаж и заветные двери. Сегодня, наверное, прогуляюсь, дождя вроде нет, погода неплохая. Вероника встала у края тротуара, дожидаясь, видимо, обещанного «папиком» авто. Грянул последний припев в песне:

«По раскрашенной душе моей, на обратной стороне написал: «поверь»…».³

Хорошо бы «поверить». И в следующую секунду сердце ухнуло вниз, подчиняясь какому-то непонятному мне инстинкту или чутью, обернулась. Андрей стоял чуть поодаль и выжидательно улыбался. В эту минуту захотелось, как в романтическом кино, побежать ему на встречу раскинув руки и повиснуть.

Стараясь не слишком шумно выпускать воздух, медленно выдохнула и пошла на встречу. Возможно. Показалось, но в его глазах мелькнуло облегчение. Хорошо, если так. Выглядел он, как картинка: черные джинсы, майка и легкая куртка сверху. Без банальных цветов. И, слава Богу! Я равнодушна к цветам. Горло как будто сковало холодом. Дернув за провод, вытащила наушники.

– Привет.

– Привет. Примешь извинения?

– Приму. Смотря какие?

– Возник форс-мажор. Так, что я освободился только поздно вечером и решил, что звонить просто неудобно.

Как всегда, поцеловал ручку. И, достав один наушник, послушал.

– Хорошая группа, но я предпочитаю джаз.

Я пожала плечами.

– У каждого свои вкусы.

– Ты домой?

– Да.

– На автобусе?

– Нет. Хотела прогуляться.

– Возьмешь попутчиком?

– Не против.

Он подставил свой локоть, и мы двинулись в сторону противоположную моему дому. Об этом я вспомнила только через пару часов. За это время успели и кафе посетить, так как мой желудок жалобно возвестил о своем существовании, и полгорода обойти. Говорил в основном Андрей, но я не возражала. Частые командировки, новые города, люди, все интереснее, чем у меня, не выезжавшей за пределы области. Нравились его спокойствие, вежливость, какая-то целостность что ли. Такое мнение у меня сложилось. «Ну, да. Знаток человеческих душ. Еще рано что-то говорить, покажет себя попозже». Хотелось бы знать, что скрывается за этой бездной достоинств. И насколько плох этот недостаток. Или, наоборот, для меня он будет еще одним плюсом.

Первый всплеск в ровной глади его отношения ко мне случился около двери в квартиру.

Я рылась в сумке и наконец, откопав ключи, повернулась было попрощаться. Да так и замерла. Мой опыт общения с мужчинами маловат, но что скрывает под собой такой слишком тяжелый, как будто удушающий, взгляд все-таки понимаю. Как будто внутри него скрыт магнит, что тянет меня, не дает оторваться. Одна рука на моем затылке, другая прижимает ближе к груди. Ключи выпали, сумка тоже. Такое ошушение, что падаю в бездну….

О, черт! И в самом деле, падаем, я оступилась на лестнице и чуть не покатилась вниз, но крепкие руки удержали. Послышался приглушенный смешок.

– Чувствую себя подростком. Было бы смешно, если бы соседи повыскакивали на грохот.

Нету сил говорить, и я просто смеюсь вместе с ним. Да было бы очень смешно. А еще не хочется закрывать дверь и оставаться в квартире одной. Но и приглашать тоже через чур. Все это понятно и без слов, поэтому легкий поцелуй и уютное тепло его объятий исчезает. В руки мне возвращают сумку и ключи. К сожалению, проходит пара секунд, прежде чем соображаю, что с ними делать и каким концом вставлять ключ в замок.

– Спокойной ночи.

– Да. Спокойной ночи.

– Я завтра встречу тебя после работы?

– Хорошо.

– Лера, закрывай дверь.

– Хм.

Хоть плач. Эйфория проходит не сразу. Не помогает ни холодный душ, ни попытка заняться домашними делами. Выключи свет, вставила наушники в уши и, похоже, так и заснула, слушая Арию и глупо улыбаясь.

«Ангельская пыль

Это Сон и быль!

Безумец, беглец, дороги нет

Ты видишь неверный свет.

Твой ангел зажег мираж огня,

Он хочет убить тебя».⁴

Утро четверга. Никогда он еще так не сожалел, что не идет на работу. Утро четверга. Безнадежный, длинный, унылый день. Как же пережить его?

Непонятно, что же делать? Сообщения оставались без ответа. Это сводило с ума и приводило в бешенство.

Если бы пошел на работу, то хотя бы это отвлекло. Но опасно, вчера Семен Петрович чуть не застукал его. А если бы да? Зашел на минуту раньше? И его тайное место могло бы быть раскрыто. Его игрушки были бы найдены. Хотя, о чем он? Этому пенсионеру уже давно ничего не интересно, кроме программ о здоровье и рыбалке. Как то он даже приволок одну вонючую рыбину на работу. Хвастался, что его приятель сам ловит и коптит. Запах не выветривался несколько дней. К черту его!

Эти жалкие мысли ничего не стоили. Его интересовало только одно – ответит она или нет? И все холодело внутри от мысли, что «нет». И нимфа потеряна для него. Это просто невозможно. Что он знает о ней? Ничего. Ни адреса, ни название фирмы, в которой она работает. Замкнутый круг.

Как пережить неудачу?

Зайдя в комнату к матери, присел на краешек кровати. Капитолина Георгиевна отходила от снотворного принятого на ночь. Уснуть теперь было для нее проблемой, врачи не могли понять почему, но прописали снотворное.

Зато он знал почему. С тех пор, как врачи убедились в безысходности ее существования, рассказы о его желаниях, о том, что он делает со своими игрушками, стали постоянно звучать в этой комнате. Видимо это и мешало ей заснуть.

Разве это жизнь? Нет. Он никогда не захотел бы для себя такого. И не уверен, что Капитолина Георгиевна смирилась со своим положением. В ней всегда жил мощный дух и неутомимая жажда деятельности. Как же сейчас, оставаясь при ясном рассудке, она переживает свое недвижимое состояние? Осознавать все, но не иметь возможности что-то изменить, пассивно принимать все, что происходит с тобой.

С одной стороны жалко ее. Все-таки мама. Пусть даже и не любившая его, но мать. Иногда возникали мысли о том, чтобы помочь ей прекратить пытку. Но власть, что он получил, была, ни с чем несравнима. Видеть, как секунду назад сонные глаза медленно наливаются настороженностью, следят за каждым его движением. А потом страх, один страх.

– Доброе утро, мамочка. Я хотел тебе пожаловаться на свою неудачу. Она не отвечает так долго. Это просто сводит меня с ума. Ты учила меня терпению и упорству при исполнении своих планов. Думаю, что все получится. А ты как думаешь?

Естественно ответа не было. Ему это было и не нужно. Слушать опять нравоучения?

Нет, он бы не выдержал. Сегодня даже страх не питал нет. Он был как зверь в клетке. Нужно попытаться еще раз что-нибудь написать. Нет…. Не надо….

Он сильно сжал руку матери, но потом опомнился и отпустил. Объяснить синяки будет невозможно.

– Прости, прости, прости….

Прижался щекой к тыльной стороне ее ладони.

– Прости, все будет хорошо.

На душе гуляет легкий ветерок и кажется, что на улице не слякоть и промозглая сырость, а лето. Знойное, легкое лето!

Черт! Я и вправду влюбилась!

Вчера вечером я откапала мамин диск Ободзинского, слушала несколько часов подряд, ходила, блаженно улыбаясь и раскачиваясь в такт музыке. Ну, не дура ли!

Поцелуи на лестнице, перед моей дверью, в лифте, на улице становились все интенсивнее. Но, что-то пока его удерживало и меня тоже, как бы это выразиться не пафосно. Нет, все равно выходит от «решающего шага». Господи! Какой слог! Как будто героиня любовного романа, где главные герои – красавцы с широкими плечами, кубиками на торсе и обязательно миллионеры или, на худой конец, просто удачливые бизнесмены.

Автоматически положила в принтер еще стопку бумаги, захлопнула крышку и опять погрузилась в свои мысли.

Знакома с человеком всего четыре или сколько там дней, а уже о «решающем шаге» мечтаешь. Но ведь командировка у него не вечная. И что потом? Будет наезжать ко мне время от времени? Не смотря на все рассказы, что я о нем знаю? Почти ничего. Даже название фирмы и то вылетело из головы. Но это несложно узнать у тетки. Что еще? Немного о предпочтениях в музыке, еде и фильмах. Места, в которых он был в командировках.

Ничего не знаю. Ни в чем не уверена. Хотя вчера, когда мы сидели в кафе, он поймал мой хмурый взгляд. Тогда в голове у меня блуждали те же мысли и еще такая одна противная, что может у него в каждом городе по Пенелопе ждущей его.

– Брось эти глупые мысли. Я не Казанова и ловелас, собирающий скальпы. Мы что-нибудь решим с этим.

– С чем?

– с местоположением. Или я к тебе или ты ко мне переедем. Или выберем какой-нибудь третий город. Все решаемо.

– Это верно. Но все равно, как-то странно.

– Что именно?

– Все. Это сон. Кто-нибудь подойдет, потрясет меня за плечо и скажет, что я одна сижу в кафе и просто заснула.

– Не думаю, что я уж такой подарок. Пойдем лучше потанцуем?

– Потанцуем?

– Да. Музыка прекрасная.

– Но никто не танцует.

– И что?

И властно потянул меня за руку. Места для подобного занятия здесь совсем не было и, поэтому мы кружили на маленьком пяточке, перед самой эстрадой. Хотя трудно было так назвать это сооружение. Всего-то небольшой выступ, на котором с трудом умещались гитарист с саксофонистом.

Сначала было очень неудобно под пристальными, недоуменными взглядами. А потом все пропали. Все люди. Рука Андрея, лежащая на моей талии, легонько поглаживала успокаивая. Да и сам он не отпускал меня взглядом. Только он и музыка.

Какое странное воздействие, просто тотальное. Иногда я ощущаю себя мышью под гипнотическим взглядом удава. Странно, сердце вот-вот выскочит из груди, но не можешь уйти. Только ждешь. Ждешь его решения, его действия. Потому что он всегда главный, а я нисколько не сопротивляюсь.

Принтер распечатал и пикнул. Я подскочила, слишком занятая своими мыслями.

– Черт!

Вот оно! Ничего не знаю. И вроде как всем довольна, пляшу под его дудку. Великолепно!

Почувствовала легкий тычок в бок. Рядом стояла Вероника, сияющая как тульский самовар.

– Привет, мечтательница!

– Привет. Как дела? Хотя можешь не говорить, у тебя все на лице написано.

– Фу, с тобой не интересно. Но ты права. Все точно по моему плану, – она щелкнула пальцами. – Ужасно повезло, что у него нет жены. Или бывших жен с отпрысками.

– Подфартило.

– Еще бы! Когда есть жена, любовница всегда на втором месте. И возможность перейти в статус «жены» равна нулю. Но тут есть шанс.

– Классно. Но у него есть запасной вариант – брачный договор.

– Это да. Но не будем думать о плохом. А у тебя что? Вид такой, будто ты вдруг поняла, что Деда Мороза не существует.

– Почти.

– Все так плохо?

– Нет. Но это и настораживает.

– Я тебя не пойму. Что не так-то?

– Все быстро, неожиданно. И я как кролик себя чувствую рядом с ним.

– А он типо – удав?

– Да. Сейчас только осознала насколько это для меня неуютно.

– Тогда могу сказать, что разлука будет вам на пользу. Он ведь здесь в командировке?

– Да.

– Ты посмотришь, насколько он серьезен. Ну, и к себе прислушаешься. Я бы тебе посоветовала, попробовать встретиться с кем-то еще, в перерыве.

– Нет. Это как-то….

– А что? Он жениться обещал и ты согласие дала?

– Нет.

– Ну и все. Зато поймешь, как обстоят дела. Чтобы не рыдать потом у разбитого корыта. И главное, – она погрозила наманикюренным пальчиком, – Думай о предохранении. Минздрав рекомендует.

– Вероника?! – я задохнулась от смущения.

– Что? Я видела вчера, как вы за углом целовались с азартом. Так что, не забывай. Кстати, я чего тебя искала. Елена Викторовна тебя к себе вызывает.

– Все побежала.

Через час я стояла в вестибюле гостиницы «Россия» и чувствовала себя просто отвратительно. Тетка послала меня с какими-то бумагами в эту гостиницу, где на первом этаже в ресторане вел переговоры ее зам на пару с юристом. Курьер у нас в середине дня обычно куда-то исчезал и прибывал к концу смены, яростно сетуя при этом на пробки. Ну, это ладно. Поэтому, иногда его функции выполняла я. Ничего, хоть отвлекусь немного.

Отвлеклась, не то слово. Добиралась общественным транспортом самый час пик. Просто ужас. Еле портфель с бумагами из автолайна выдрала. Потом вся красная и вспотевшая дотопала до отеля. Мимо меня проплыла к стеклянным дверям очаровательная девушка в легком пальто, тоненькие каблучки, маленькая сумочка, небрежная идеальная укладка, легкий запах духов.

Что я здесь делаю, скажите мне? В гладкой поверхности дверей, как в зеркале отразился мой внешний вид. Чуть всклокоченные волосы, старенький плащ, затасканные туфли на низком каблуке, все в брызгах, сумка-баул, а также канцелярский портфель с бумагами. Собственно, только он выглядит прилично для этого места. О духах вообще молчу!

Да, ну и черт с ним! Я сюда по делу. «Я курьер, я курьер, я курьер…». Все, надо только повторять это, не останавливаясь. Администратор посмотрел на меня без всякого интереса и, как показалось, с брезгливостью. «Это тебе показалось. Плевал он на тебя с высокой полочки».

Немного заикаясь и стесняясь, объяснила, зачем я сюда приперлась вообще. Он подозвал молодого человека в униформе.

– Вас проводят к столику.

– Спасибо.

В большом зале ресторана была торжественная, уютная атмосфера. Строгость и шик. Круто. Очень впечатляюще. Моего сопровождающего остановили на входе каким-то вопросом администратор зала, как я понимаю.

А мы никуда и не торопимся. И тут увидела за одним из столиков знакомого человека. Сначала не опознала кто это, но приглядевшись, поняла – Андрей. Но как будто его брат близнец. Дорогой костюм, вальяжность в манерах, в галстуке сверкнула булавка, волосы уложены. Напротив заместитель моей тетки, выглядит немного пришибленным, что для него не свойственно.

Все мои страхи и потаенные мысли бешеным галопом пронеслись в голове. «Я туда не пойду!» Ноги вросли в пол. А еще за соседним столиком увидела знакомого охранника, как раз в этот момент он поворачивал голову в мою сторону. В который раз не помню, помянула черта. Встав спиной к залу, ослепительно улыбнулась своему поводырю.

– Вы знаете, я думаю, они очень заняты сейчас, так что я передаю бумаги вам. Найдите походящий момент и отдайте их. Спасибо!

И ушла, пока он не успел ничего возразить. Сердце бешено билось, мысли тоже были в беспорядке. Более или менее пришла в себя, когда очутилась на лавочке, в квартале от ресторана был небольшой скверик. Относительная тишина и уединение. Через нестройный ряд деревьев виднелась дорога с несущимися по ней машинами. Сегодня было пасмурно, и тихонько накрапывал дождик. Сумрачно, фонари еще не горели. И хорошо. Прохожих немного.

«Вот дура то! Чего убежала? Надо было подойти и отдать эти бумаги. Может после этого он что-нибудь прояснил. Или нет? Трусиха! Убежала, потому что боялась этих самых объяснений. Могло статься, что увидела бы на его лице ту же брезгливость, что и у администратора. И тогда непонятно зачем он все это затеял. Романчик в другом городе, так чтобы жена не узнала, представился другим именем? Нет, погодите, зачем на вечере у тетки было весь этот карнавал устраивать? Прощупывал почву?

Ах, черт с ними! Меня данный аспект не касается.

Получается два варианта. Либо это так – интрижка, либо решил проверить меня на вшивость. Неужели я похожа на охотницу за мужчинами? Вроде нет. Не знаю, какая-то бредятина, честное слово! Но обидно.

Все, стоп мысли! Сегодня я об этом думать уже не в состоянии. «Я подумаю об это завтра». Какая утешительная фраза».

Глубоко вздохнула и встала с лавочки, ощущая себя в тот момент и в самом деле, как Скарлетт на пороге своего дома, а где-то в тумане исчез Ретт. Хорошо, что на работу возвращаться не надо.

В эти выходные займусь собой. Сделаю гимнастику, можно разгрузочный день еще утроить. Так, маску для волос, отпарить лицо, потом скраб и маска. Руки тоже в ужасном состоянии….

Все эти мысли отвлекали. Пока я не закрыла дверь в квартиру. Господи! Какая пустота, тишина. Просто невозможно. Не включая нигде свет, прошла в комнату, нашла плеер. Наушники в ушах и хорошо, мне на все наплевать. Голос Талькова глубокий, бархатистый захватил полностью.

«День воспоминаний лентой голубой

Опоясал теплый вечер

Все, что было с нами, можешь взять с собой

И хранить до первой встречи.

Ну, а я скажу тебе

Самый лучший день

Самый лучший день

У нас с тобою был

И очень хорошо

Что он уже прошел

И от последних слов

Меня освободил».⁵

Надеюсь, что и меня тоже освободят от последних слов. Самый лучший день был и прошел. Слезы потекли по щекам. «Еще лучше! Ты и в самом деле дура, если всерьез плачешь из-за этого придурка!».

Никакие ругательства не помогали. И чего плачу, не понятно. Ведь не бросил пока? Нет. Просто не все рассказал. Ну и что? Вы недавно знакомы, вот и вся причина.

Другой голос, более жесткий и злой, ответил, что не сказал, потому что и не собирался. Ты не первая и не последняя. «Ой, все замолчите! Ничего не хочу. Спать ложусь».

Раздеваться было лень, поэтому просто стащила плед со спинки дивана и накрылась. Не знаю, сколько так лежала, пока не услышала трели телефона в коридоре. Таща плед за собой, поплелась туда, на ощупь нашла трубку в сумке. На дисплее высветилось – Андрей. «Не сегодня, милый, не сегодня». Сбросила вызов и поставила на беззвучный режим. Вроде у нас сегодня какой-то джаз-клуб намечался. Обойдутся без нас.

Опять легла на диван. Так, теперь у нас в плейлисте «Утро Полины» Наутилусы. Очень успокаивающе и мелодично, не настолько драматично, как песни Талькова о любви.

«Утро Полины продолжается

Сто миллиардов лет.

И все эти годы я слышу,

Как колышется грудь.

И от ее дыханья

В окнах запотело стекло.

И мне не жалко того,

Что так бесконечен мой путь.

В ее хрустальной спальне

Постоянно, постоянно светло».⁶

Потом эта же песня у меня шла опять, только без слов. Беспокойный сон прервался стуком в дверь и настойчивыми звонками.

– Идите на фиг!

Пробормотала и отвернулась к спинке, сделала музыку погромче. «Нет, ну какие же настырные люди. Я никого не жду». Минут пять долбились и звонили. Освободив одно ухо, немного послушала:

– Лера! Я знаю ты дома. Открой дверь!

«Блин, что за самоуверенность! «Я знаю ты дома». А может, нет? Уехала на Мальдивы с другим. Или, на худой конец, пошла с подругами в кино. Хотя, нет, ты сама ему разболтала, что все подружки у тебя остались в родном городе. Не сегодня, милый, не сегодня».

Тут послышался скрежет железной двери и визгливый голос моей соседки напротив.

– Молодой человек, перестаньте хулиганить. Я вызову милицию.

– Вызывайте.

– Я говорю серьезно. Не открывает, значит, ее нет дома.

– Она дома.

– Значит, не хочет открывать. И, если она сама не вызовет милицию, чтобы угомонить вас. Это сделаю я. Понятно!

– Все ясно. Ухожу.

– Давай, давай.

Обожаю сознательных граждан. Опять засунула наушник в ухо. Сон пришел не сразу и ненадолго. Нашарив телефон, посмотрела время – половина двенадцатого. Нормально. Похоже, что до утра не усну. Немного бодрящего душа, чашечка чая и бутерброд. Есть пельмени, но варить нет никакой охоты. Да и придется свет включать, а мне его и в ванной хватило.

К компьютеру я не подходила несколько дней, не до него было. Наконец-то моя реальная жизнь была куда как интереснее. Но сейчас требовалось опять уйти за его защитный экран. Найду какой-нибудь незамысловатый, детективный сериал и готово – настроение улучшилось. Или почитать? Ладно, по ходу дела решим. Сначала посмотрим почту.

Экран телефона вспыхнул и через двадцать секунд потух. Из любопытства посмотрела. Пятьдесят пропущенных звонков! Завидую, надо же такую силу воли иметь. А я труслива и ленива, поэтому вернулась опять в свой тихий, выдуманный мирок.

Ого! И тут нарасхват иду! От моего интернет-друга несколько сообщений. Онлайн. Сейчас ответим, типо, дела, вся забегалась, работа, некогда было…. Ой, мамочки, обидела человека и даже не знаю когда и чем. Видимо, невниманием своим.

Д.: «Сижу уже несколько минут перед пустым окном сообщения. Просто хочется что-то написать тебе, а что не знаю. Я слишком быстро позволяю себе привыкнуть к кому-то и с тобой, похоже, дал маху в этом плане. Наверное, это просто смешно, но мне кажется, что тебе это все не очень понравится. Но как говорят, лучше жалеть о том, что сделал, чем о том чего не сделал. Не могу сказать, что скучаю по тебе, ведь как можно скучать по тому, кого никогда не видел и вообще знаешь без году неделя…. Но я скучаю. Не принимай все это слишком близко к сердцу. Или серьезно. Просто я написал, и стало легче)».

Д.: «Я не всегда могу понять, что мне хотят сказать. Я боюсь пропустить что-то важное или понять что-то не так. Если, будет возможность к тебе привыкнуть, то это быстро пройдет. Зато останется много хорошего. Я могу дать многое тому, кому это нужно. Я не стараюсь произвести впечатление сейчас…. Опять, сам себя запутал.

В общем, ты мне нравишься, в этом все дело. И зря я, наверное, переживаю, ты, скорее всего, понимаешь все и без моих объяснений.

Просто когда внутри что-то происходит сложно молчать…».

«М-да…. Что я могу сказать? Парень, ты прям Толстой Лев Николаевич. О чем все это было? Ладно, надо что-то человеку ответить, а то уже, наверное, инфаркт, инсульт, гипертонический кризис».

Последнее сообщение от него было таким.

Д.: «Объясни мне, почему ты молчишь? Почему люди имеют привычку чаще дорожить теми, кому они сами безразличны? Неужели я стал настолько неинтересен и уныл в одночасье?»

Мой ответ был в том духе, что прости, прости. «Ага, все, вроде как прощена. Высокий жест. Я ведь такая жестокая?». Хотелось плакать и смеяться одновременно. С настроением сегодня совсем как-то плохо, американские горки просто.

Хороший парень, не забывал меня, писал, пытался достучаться, в отличие от меня не ленился. Это вызывает симпатию, хотя манера изъясняться все-таки мне не очень нравится. Но зато ночная переписка вернула на землю, к обычным делам из моего мира грез. Может, стоит с ним встретиться? Это будет интересно, наверное. Правда, не уверена, что переживу такое обилие слов и фигур речи на первом свидании…. Да, какая к черту разница! Все равно, я не люблю сама болтать, вот пусть он и старается.

Похоже, что не у меня одной такие мысли возникли. Через час поступило предложение пообщаться в реале.

Ох…. Что делать? Не знаю. Какой-то червь сомнения ест изнутри, внутренний голос тоненький слабенький говорит «нет, не надо, не иди, пожалеешь». А потом, рука сама по себе тянется к клавиатуре и пишет.

Я.: «Хорошо, давай. Где встретимся? И когда?».

Д.: «Может завтра вечером? В кафе «Лесная сказка» на Водопроводной 26?»

Я.: «В шесть вечера?»

Д.: «Давай. Буду с нетерпением ждать встречи!»

Я.: «До завтра!»

Написать, что я тоже с нетерпением буду ждать встречи, было бы слишком откровенной ложью. Все, решено, иду завтра навстречу неизвестности. На душе неспокойно. Но сидеть дома не хотелось, стены давили. Выключив компьютер, подошла к дивану и рухнула на него, почти сразу же отключилась.

Он потянулся и захлопнул папку. За соседним столом чихнули.

– Будь здоров!

– Спасибо, друг! Чертова осень.

– Что за пессимизм при нашей работе и жизни, Вов?

– Да, как не пессимистом то быть? Ездил я до этого самого кафе «Ромашка» на Мостовой 10. Могу сказать одним словом – ничего. Три месяца. Видеокамера одна и особо там хранением записей не обременяются. Девушку не помнят, оно и понятно. Особо народу там не бывает, как я понял, в основном выходные дни. А вот, напротив, там банк.

– И?

– Записи того дня я изъял. Но ничего интересного там нет. Кстати, еще чуть-чуть и они бы их перезаписали.

– Нет, говоришь?

– Камера, которая выходит на главный вход и захватывает еще вход в кафе, ничего существенного. Такси останавливались, потом люди подъезжали на машинах, но все в кафе заходили, выходили. Обычные посетители. Еще есть камера над черным входом.

– И?

– Вот там уже горячее. Небольшая стоянка, она только для сотрудников банка. Там соответственно ничего для нас волнующего. Но виден частично переулок, вот там стояла где-то минут пятьдесят старенькая восьмерка.

– И?

– Что заладил: «И? И? И?». Номеров не видно. Я бы тебя уже побеспокоил, если бы «И».

– Понятно. Уже что-то.

Вова немного покрутился в кресле.

– Как думаешь, где он их держит?

– На территории этих же складов. Это должно быть где-то недалеко. Но если точно не знать, можно лет пять искать.

– Ага, думаешь, он уже нашел новую жертву?

– Думаю, да. Сегодня смотрел сводки по «потеряшкам». Вроде ничего подходящего нет.

– Камеру надо задействовать на переезде.

– Надо. Теперь хотя бы примерно будем знать, на что обратить внимание.

– Точно. Как только увидишь подходящую девчушку…

– Вов, мы о второй так ничего и не знаем. Сколько их приезжих, еще и из других регионов.

– Но с Маргаритой осечка вышла. Ее сразу опознали.

– Да. На третий раз у него осечка.

– Вот и будем ждать четвертого, чтобы наверняка.

– Будем ждать.

Он подошел к окну и уперся лбом в холодное стекло. «Кто на этот раз? Должна быть рыженькая. Такой, у него еще не было. И с русыми волосами, как у Марины. О, черт! Марина. Вот еще одна проблема. Надеюсь, что она не начнет геройствовать. Хотя шансов мало, как говорится один из тысячи, что он выберет именно ее».