Куклы зазеркалья

И вернулся опять к столу.

Темнота…. В голове ни одной мысли, только какой-то туман…. И боль…. Не могу понять, где она? Везде или только в голове…. Нет, невозможно, я не ощущаю своего тела и еще темнота….

Все болит или только голова? Боже! Паника, как лава из жерла вулкана, поднялась изнутри. И, похоже, подействовала очень отрезвляюще. Хотя темнота и туман в голове никуда не делись. Зато появилась сухость во рту и какой-то кислый неприятный привкус, как будто съела что-то тухлое. Какая гадость! И сухо, невозможно сухо, слюны совсем нет.

Попыталась сглотнуть и боль отозвалась, как по ржавой трубе, по всему пищеводу. Мамочки! Что же это? Наконец, стали появляться хоть какие-то мысли. Неужели я вчера напилась до потери сознания и человеческого вида? …

Вроде бы нет…. Надо вспомнить, но пока это упражнение не получалось. Вообще ничего не получалось. Ни вспомнить, ни пошевелиться, ни увидеть что-либо. Что за черт! И опять паника второй волной кислоты выжгла внутренности. Попыталась закричать, но ничего не вышло. Только хрип, который испугал еще больше.

Я забилась сильнее, стараясь вырваться, не знаю, откуда, но вырваться к свету. Хочу к свету, вырваться к свету, хочу вырваться….

Из глаз брызнули слезы от страха, хоть какая-то влага. Через минуту поняла, что все мои старания зря, похоже, я связана. Опять страх, липкий пот…. Еще на полминуты потеряла над собой контроль, дергаясь во все стороны. Очнулась от резкой боли.

Все, все…. Хватит. Вдох, медленный выдох…. Опять вдох, медленный выдох…. От сорванной кожи на руках ничего не изменится. Уже здравая мысль. Веревки только на руках, ноги свободны. Одежда тоже ощущается. Правда, как-то мало…. На мне только нижнее белье и блузка. Нет колготок, верхней одежды. Что еще? Ах, да, сапоги, трикотажный плотный сарафан. Пока занималась этим перечислением, вроде страх отпустил.

Ограбили? И связанную где-то бросили? Бред. Какой смысл из-за мелочи, что была у меня в сумке, возиться? Бросили под кустом и все.

Что же было вчера? Мне было плохо в пятницу, и я согласилась пойти на свидание с интернет другом в субботу вечером. А этот гад не пришел. Стыдоба-то, какая, просидела сорок минут в кафе под любопытными взглядами.

Тоже блин проблема! По-моему сейчас как раз у меня серьезные проблемы!

Так, я вышла из кафе и пошла мимо детской площадки рядом с детским садом к автобусной остановке. Была в своих мыслях, меня кто-то окликнул, схватил сзади за плечо, резкая боль и все, темнота. Ударили? Ощупала осторожно голову. Ни фига себе шишак вскочил!

Сколько интересно я здесь валяюсь?

У меня же в сумке новый детектив! Господи! Чего мне дома не сиделось? Слезы опять покатились, рыдания вырывались со всхлипами и стонами, голова еще больше заболела. Все, все…. Хватит. Вдох, выдох. Вдох, выдох, медленно….

Что за запах? Еще раз повела носом. Тухлятина и сырость. Может подвал? Или погреб? Нет окон или заколочены. Скорее их просто нет. То место, где я лежу. Тоже воняет. Так пахнет белье в больницах, в палатах, где лежачие больные. Правда, здесь запах без лекарств, но это нисколько не облегчает жизнь. Пытаясь не вдыхать носом, ощупала сначала себя, до лодыжек не удалось дотянуться, но вроде ничего. Только шишка на затылке. Пойдем дальше. Подо мной какие-то тряпки, постельное белье, наверное. Подушки нет. Попрыгала немного, кровать старого образца алюминиевая с пружинами, некоторые чувствовались через тонкий матрас. Но спинок нет. Веревка обычная. Хорошо, что не наручники.

Черт! Могли бы и свет мне оставить. Или нет…. Свет может и ни к чему уже…! Мама…! Хорош, скулить! Опять, вдох, выдох…. Опять заплакала от отчаяния и непонимания. Где я? Кто меня сюда привез и связал? Зачем вообще все это надо?

Голова раскалывалась. Еще какое-то время потратила на развязывание узлов на своих путах. Гадство! На совесть вязали, расковырять не удалось. Только ноготь один сломала и ободрала до мяса. Спустила ноги с кровати. Пол по ощущениям бетонный, не очень чистый, совсем. А что ты ожидала? Номер люкс? Здесь не холодно, наоборот душно и немного даже влажно. Значит я где? Помещение наподобие подвала, где проходят трубы отопления. Ну, вот даже не смотря на боль, голова работает. Хоть что-то хорошо.

Далеко я на своей привязи уйти не могу, не больше метра. Осторожно ступая пошла по кругу, радиусом которого была моя веревка. Твою дивизию! Со всего размаху впечаталась ногой во что-то и именно мизинцем. Блин, как больно…! Фу, ну и вонь! Опробовала пальцами край, ведро, обычное жестяное ведро, ржавое…. Эмм-м-м…. По ходу дела это местный туалет. Быстро отдернула руки, вернулась к своим нарам и обтерла руки о край тряпья.

Ну-с, продолжим. Надеюсь, ведро с туалетной бумагой мне больше не попадется. Хотя. О чем я? Какая бумага? Ладони легли на стену, к которой была придвинута кровать. Тоже бетонный блок, встав на нее и вытянувшись во весь свой небольшой рост, попробовала достать до потолка и наткнулась как раз на те самые трубы. Горячо! Больше мне уже ничего не нащупать. А жаль. От ничегонеделания опять начну впадать в панику. Подумаем….

Может, это теткины конкуренты? Но лихие времена уже прошли и дела давно так не делаются. Похищение, шантаж… или я слишком мало смотрю новости? Но как вариант.

А может, это маньяк, который похищает девушек, держит их взаперти или что они там еще делают? Прямо, как в триллере…. Я скорее поверю в похищение, шантаж, выкуп. Похихикала немного над своими мыслями, но вышло как-то истерично. Ой, все! Смех смешался со слезами. Чертова нервная система. Хотя, нет смысла изображать из себя гордого партизана в застенке, здесь все равно никого нет. Капли текли потихоньку, а я уже сидела, подвывала….

«Что за противная жизнь… и жестокая. Хотела сходить на свидание развеяться. Что получила? Ужас!»

Через пару минут отключилась, голова болела, да и от рыданий вымоталась.

Сколько времени спала, не помню, проснулась от того, что стало светло. Неярко, но достаточно, чтобы разглядеть свою камеру. Потерла глаза и попыталась сесть прямо. Слева от меня находился человек. Худощавый паренек или мужчина. С такой комплекцией, как у него, сложно определить возраст. Он тихо-смирно поджигал свечи. Медленно так, как будто был служителем церкви и делал свое обычное дело. Небольшой столик. Старый с облупившейся краской, на ящичке посередине передней стенки было вырезано сердечко. Крышка стола была покрыта толстым слоем воска….

«Мамочки, мои. Это значит, что он сюда давно ходит». Мое шевеление привлекло внимание. Он повернулся. И я увидела худое лицо с длинным носом, глубоко посаженными глазами, около рта были глубокие складки. Немного портили весь вид тонкие, искривленные немного, губы и округлый какой-то совсем не мужской подбородок.

Поднявшись с колен, отряхнул руки и, достав из кармана влажные салфетки, обтер руки.

– Привет! Как хорошо, что ты уже проснулась.

Тут только я вспомнила, что лежу в одном белье и блузке. Черт! И попыталась прикрыться простынкой. Спокойствие, только спокойствие….

– Привет… Э-э-э

– Меня зовут Дима. Мы переписывались с тобой в интернете.

– Хм.

– Я понимаю, что все выглядит для тебя очень странно, но поверь это лишь временно. Начальная стадия.

– Временно…. Что временно?

Он обвел рукой место, где мы находились.

– Это все.

– А где мы? И почему я здесь? Зачем?

– Зачем. Вот самый главный вопрос. Я был уверен, что ты умнее всех остальных и задашь правильные вопросы.

«Мать твою! Остальные…. Только не паниковать».

– И зачем?

– Чтобы пройти преобразование, я хочу сначала очистить твое тело и разум, а потом ты вылупишься, как бабочка из кокона, из своего тела.

«Мне собственно и тут неплохо. Попахивает «Молчанием ягнят». Вдох, выдох. Вдох, выдох…. Истерика мне ничем не поможет».

– Думаешь, мне это необходимо?

«Черт! Заткнись сарказм!»

– Конечно! Ты станешь намного совершеннее. Твоя душа станет совершеннее, чище…

– Могу лишь сказать, что не очень хочу становиться совершенством…

– Ты не понимаешь, – он подошел ко мне ближе, присел на корточки, – я не говорю о теле…. Мне интересна твоя душа. А ее можно очистить за счет воздействия на тело…

– Я думала, душу очищает покаяние…

– Не только. Физическое воздействие тоже очищает.

– Я слышала, что некоторые монахи используют различные плети и другие приспособления для наказания себя и очищения, я так полагаю, ты об этом? Но может, молитвами обойдемся, постом, например?

Дима опустил голову и на какое-то время замер. «Все, довела, сейчас убивать будет! Что за язык, совсем не держится». Сердце бешено билось в груди, руки немного подрагивали, хотелось вжаться в стенку и оказаться с другой стороны.

– Ты думаешь в правильном направлении, я имею в виду монахов.

– А чем тебе моя душа интересна? По-моему это привилегия священнослужителей беспокоиться о душах.

– Я хочу забрать ее себе, но сначала мне надо ее очистить.

– Я не очень религиозна, но забирать души могут только Господь Бог и Дьявол. Разве нет?

– Ты слышала о скальпировании?

– Да. В фильмах видела.

Дышать стало нечем.

– В культуре североамериканских индейцев этот обряд имел несколько значений. Одно из них это вера в то, что душа скальпированного становится слугой победителя.

– А я думала, что скальпы нужны были за тем, чтобы подтвердить количество врагов, которых убил воин…

– Заткнись!

«Вот теперь достала». Вжала голову в плечи. Орал он впечатляюще.

– Хватит, мне надоел этот бесполезный разговор. Ты ничего не понимаешь, так же как и другие.

– Но мне очень хочется. Разве не в споре рождается истина?

– Нет. Но я могу показать тебе результаты моих исследований? Хочешь?

Дима протягивал мне руку. Выражение лица у него было как у ребенка, который хочет поделиться своими сокровищами, обычными безделушками: стеклышками, камешками, брелки, монетки…. Только боюсь, мне сейчас не это покажут. Какая к черту разница! Так хоть какой-то шанс.

– Хочу…

Стараясь, особо явно не трястись, прямо посмотрела в его глаза. Он достал из заднего кармана джинсов складной ножик, обрезал веревку, оставив кисти связанными, и стянул меня с кровати. Пружины лихорадочно заскрипели. Ноги ослабли и немного путались, пару раз я чуть не шлепнулась. Несмотря на свою худобу, парень был сильным. Это чувствовалось по руке, которая держала меня за шиворот. За дверью, обитой железными пластами, оказался коридор. Темнота, ничего не видно. Напротив еще дверь. Но мы прошли подальше. Открылась, такая же обитая железом, деревянная дверь, разбухшая от сырости и влаги.

В глаза ударил белый цвет. Яркий, сначала даже нестерпимый.

Сзади меня немного толкнули.

– Осторожнее. Дальше не ходи, смотри от сюда.

Я замерла, стараясь привыкнуть после полумрака. Помещение было небольшое. Все выкрашенное в белый цвет. Похоже не один раз. Какой титанический труд! У стен прямо напротив двери сидели куклы. То есть манекены из магазина. Вроде все безобидно…. Одежда на них одета разная, женская, сумочки, рядышком туфли…. А на голове…

Комната поплыла перед глазами, белый цвет и вправду стал совсем нестерпимым. Пытаясь сдержать рвоту, еще немного посмотрела. Юбка на одном из манекенов была поднята вверх, как-то слишком вульгарно…. Все, сейчас точно стошнит!

Похоже, почувствовав мое состояние, Дима вытащил меня из комнаты. В полумраке – без этого белого цвета бьющего, как боксер тяжеловес – стало полегче.

Передвигая механически ноги, вернулась обратно, сопровождаемая своим тюремщиком. Когда, он начал снова привязывать веревку, меня подкинуло. В голову ударила кровь и воспоминание о той комнате. Дико заорав, я набросилась на него и стала бить, куда попало, пытаясь вырваться….

Очнулась через несколько минут. Дикая боль в голове теперь умножилась на два. Появилась также и боль в грудине и вообще во многих местах. Видимо, после удара по голове, он просто бил меня ногами куда попало или кулаками, кто его знает. Боже! Как больно. Челюсть как-то странно двигалась.

Мой мучитель сидел напротив, привалившись к кровати, и переводил дыхание.

«Что я там говорила обо всех этих истеричных барышнях в триллерах? Ага. То-то. Сама не лучше. Нет, тут наскоком не возьмешь. Мужчина в любом случае сильнее, даже если выглядит как хлюпик. Главное выжить и выбраться отсюда. А остальное не важно, пусть хоть отбивную из меня сделает». Немного переведя дыхание, повернула к нему голову.

– Что будет дальше?

Дима дернулся, закрыл лицо руками. От туда послышался глухой голос.

– Я знал, что первая твоя реакция будет такая, но то, что ты попыталась сбежать….

– Извини, но это следствие шока. А что другие не пытались сбежать?

– Пытались. Но ты совсем другая, так мне показалось, по крайней мере. Я думал, что ты постараешься хоть немного меня понять.

«Какое лестное мнение. Прямо даже не знаю, что меня смущает. Наверное, помятые ребра? Или скальпы на манекенах?».

– Я стараюсь. Но это тяжело, мне нужно время, чтобы проникнуть… м-м-м в смысл…. Понимаешь?

Он подполз на коленках поближе. Стоило больших усилий не отодвинуться к стенке, подальше от него. Улыбаясь заискивающиеся, протянул руку и погладил меня по плечу. Я закрыла глаза и сглотнула, пытаясь не дергаться. Все равно бесполезные попытки, уже опробовано. Тем более что теперь веревка на месте.

– Я, конечно, помогу тебе все понять. Все, все объясню… или нет, самое лучшее пройти весь путь наглядно. Это будет лучшим объяснением для тебя. Оно покажет все изнутри. Когда ты увидишь, поможешь мне, то сама очистишься еще лучше. Ты будешь самым лучшим моим приобретением… Самая чистая душа… Да, так мы и сделаем… Ты понимаешь, о чем я?

– Нет, не очень. Как это пройти весь путь наглядно?

«Когда я буду на том свете, увидеть, как с меня снимают скальп, несколько проблематично…. Или чего? Он хочет его содрать с меня прижизненно?». Тело затрясло мелкой дрожью, страх сковал горло, так что невозможно сглотнуть.

– Открой глаза, посмотри на меня.

С трудом разлепила веки.

– Я хочу, чтобы ты вместе со мной выбрала еще одну девушку для преобразования. Понимаешь? И мы вместе пройдем весь этот путь от начала и до конца. Ближе тебя у меня никого не будет. Никого. Даже моя мать, никогда не понимала меня, не хотела вообще знать, что происходит у меня внутри. Я хочу хоть с кем-то этим поделиться.

– Я понимаю. Это очень тяжело, когда самые близкие люди не хотят разделить с тобой все стороны твоей … жизни.

– Ну, а пока мы начнем сначала.

И пока он поднимался, за эти несколько секунд, я поняла, что сейчас произойдет и каким-то образом удалось разделиться на две части. Тело осталось там, на кровати, распростертое под его руками, потом упало на пол, теперь было совсем беззащитно и перед его ногами, обутыми в тяжелые ботинки. А душа как будто высвободилась и наблюдала за этим. За взмахами рук. Как запрокидываются локти. Как напряжены мышцы на его спине. Как дергаются мои ноги, а потом я стараюсь принять позу эмбриона, чтобы хоть как-то защититься…

Нет, это невыносимо…

Дверь давно уже захлопнулась, но у меня в голове все еще гудели отголоски скрежета железных листов по бетонному полу.

Возвращаться в это истерзанное тело не хотелось. Пока жива, это хорошо. Лицо вроде не сильно задето, только в челюсть один раз попало. Зато руки и ноги… Мама, дорогая! Во время успела свернуться калачиком.

Рядом с кроватью мне оставили бутылку воды и половинку батона. При виде него, завернутого в полиэтиленовый пакет, опять затошнило. Чуть привстать с кровати получилось не сразу. Полторашка с водой была холодной, и я приложила ее к челюсти – хоть какое-то облегчение. Потом немного обмыла лицо, руки и шею. Заплакала, но от рыданий заболело в боку. Попыталась лечь поудобнее, но тщетно. В какое-нибудь место обязательно впивалась пружина.

Что он там говорил? Мы вместе выберем девушку, чтобы мне узреть перевоплощение своими глазами и все понять…. На душе стало еще гаже.

Это я значит своими же руками, сюда человека запихну? Или не руками, но это не важно. Можно, конечно, увидеть в этом и хорошую сторону при желании. Например, справиться вдвоем с психом будет легче. Остается только надеяться, что она окажется не какой-нибудь гламурной истеричкой.

«Господи, пошли мне надежду. Не в смысле девушки с именем Надежда, а такую, чтобы дала надежду на спасение. Да, вдвоем будет легче…. Я смогу, я смогу…».

Под шелест этих мыслей в голове я и заснула.

Глаза резко открылись, когда до моего слуха дошло шуршание под дверью. Села на кровати и прижалась спиной к стене. Так казалось, что сзади есть какая-то защита. Внутри поднялась волна адреналина, хотелось куда-нибудь бежать, забиться в любую возможную щелку…

Нет. Надо успокоиться. В голове как будто нажали кнопку магнитофона, и заиграла «Агата Кристи», я тихонько шевелила губами:

– «Да я люблю. Да я люблю.

Об этом песни я пою.

И петь не надо о другом:

Мы о другом споем потом.

А я люблю, а я люблю.

И удержаться не могу.

Я оптимист, я оптимист…».⁷

Он захлопнул дверь и подошел ко мне, поэтому пришлось прерваться и напевать только мысленно. В руках был небольшой ноутбук.

– Привет.

– Привет.

– Как ты себя чувствуешь?

«Я чувствовала бы себя замечательно, если бы ты издох».

– Нормально.

– Я решил не откладывать все в долгий ящик. На сайте уже присмотрел нескольких девушек. Тебе нужно только помочь выбрать.

Я кивнула. Дима присел рядом. Может и не Дима? Все возможно.

– А по каким… М-м-м… критериям ты выбираешь девушек?

– О, ну тут многое имеет значение. Главное во внешности – это волосы. Музыкальные вкусы. Что она читает, чем увлекается. Как ведет переписку….

– То есть, образована или нет, тоже имеет значение?

– Да.

– Но у меня, например, нет почти никакого образования…. И особо начитанной меня не назовешь.

Он довольно улыбнулся. Видимо радовался, что я интересуюсь такими вещами. Придурок.

– Ты особый случай, я же говорил.

– Хм….

«Оказывается, к маньяку не так-то просто попасть. Резюме нужно, будто ты в какую-нибудь серьезную фирму устраиваешься. Собеседование пройти…. Твою мать! Я смогу, я смогу, я переживу…».

Тут под нос мне подсунули ноутбук. И так… в переписке с ним состоят около пяти девушек. Вот дуры! Прости, Господи.

– Обрати особое внимание на Марину и Ольгу. Я хочу выбрать одну из них.

Голос не слушался, поэтому просто кивнула. Пальцы на правой руке были немного опухшие, еще не пришли в норму, пришлось долго возиться с сенсорным экраном. «Черт! Ольга… О-хо-хо… нет молода. Сколько ей? Восемнадцать. Какая-то попса, пафосные авторы, пишущие ерунду. Сомневаюсь, что она их читала. С чего он ее выделил? … А ты прям себя старухой считаешь? Хотя, после всего и вправду чувствую себя как древняя старушенция. Я не знаю. Я не могу…. Марина. Двадцать лет. Из прочитанного – неплохой списочек…. Я не могу этого сделать, просто не могу!».

Рука замерла.

– Ну? Что ты думаешь?

– Марина.

– Я так и знал! Мы с тобой думаем одинаково, – «не дай Бог, чтобы мы думали одинаково», – ты просто чудо! Все. Жди, через день-два у тебя начнется совсем другая жизнь. И у меня тоже.

И я ждала. Прокручивая в голове песни. Читая, даже иногда вслух, стихи. Временами проваливалась в сон.

Мой мучитель зашел ко мне, но пока без свежей добычи. Поначалу вздохнула с облегчением. Принес бутылку воды, хлеба, новые свечи. Завел разговор о своих интернет подвигах:

– Завтра мы встречаемся. Недолго, совсем недолго. Я думаю, все получится…

И далее в том же духе. Я не слушала, пыталась оставаться на своей волне, чтобы не думать о том, что он говорит. Не представлять себе всего этого. Только кивала в ответ.

А потом опять песни, стихи, сон, по кругу….

Нельзя даже думать об этом. Как он приволочет ее сюда. Сначала бездыханное тело, с такой же шишкой как у меня. Какая старая схема, а все еще работает! Потом она будет просыпаться потихоньку с дикой головной болью, с ломотой во всем теле, с этим всеобъемлющим чувством непонимания, страха, ужаса. А на соседней койке я – красота неописанная. Так и представляю ее радость и воодушевление при виде моей морды с фингалом. И этой небольшой комнаты, в приглушенном свете свечей, наполненной, как будто дымом и гарью – унынием, болью, невозможностью и гнилым запахом страха. Им здесь было пропитано все. И неудивительно, сколько я их видела в соседней комнате – три штуки?

От воспоминаний все внутренности полезли наверх. Резко вздохнула и привычно включила свой плеер:

«Но снова ветер свистит атональный мотив.

Ветер назойлив, ветер игрив.

Он целует меня, он кусает меня.

А тем, кто сам добровольно падает в ад

Добрые ангелы не причинят

Никакого вреда никогда».⁸

Пой же пой, не думай. Будешь думать потом.

Но мой музыкальный вечер с Агатой Кристи был прерван. Или не вечер? Черт знает. С той стороны двери послышались непонятные звуки, как будто грузчики возились с мешками сахара или муки. Я сглотнула – это не мешки – слюна была горькой и неприятной.

Все было, как и думала. Его довольное лицо, при виде обездвиженного тела, создавало впечатление нереальности происходящего. И девушка на соседней койке в какой-то тунике, невысокого роста, с темными волосами, неплохое телосложение. Лица не разобрать за взлохмаченными прядями. Мне удалось сохранить себе резинку. Хотя мой тюремщик и настоятельно просил каждый раз, чтобы я их распускала – зачем в его положении просить, когда можно просто отобрать, непонятный человек – но «хрен тебе!», злорадствовала потихоньку сама с собой. И держала собранными.

Наконец, Дима ушел. Его нетерпение можно было ножом резать. Все время повторял: «надеюсь, что она быстро придет в себя. Не хочется затягивать…». Я бы вот с удовольствием потянула. Но с другой стороны, невозможно все время находиться в этом подвешенном состоянии. Надо куда-то двигаться….

Кстати, на счет движения. Новая жертва маньяка приходила в себя напротив меня. Если выберусь, то напишу пособие. Что-то типо того: «Как вести себя, если вы попали в лапы к маньяку». Нет, звучит ненаучно, надо придумать что-то другое.

Послышались охи, немного матерщины, что неудивительно, в такой-то ситуации. Я тоже материлась, будь здоров, правда про себя.

– Марина…

Она шарахнулась к стене и посмотрела стеклянными, дикими глазами сначала на меня, а потом медленно обвела взглядом комнату. Задержалась на столике со свечами. Увидела веревку на руках и начала дергать ее, даже грызть, плача и поскуливая. Я не мешала, нет смысла. Когда силы закончились, упала на кровать, тихо звякнули пружины, послышалось сдавленное рыдание.

Пусть немного очухается. Было странно – совсем чуть-чуть, для меня, во всяком случае – что «новенькая» не поинтересовалась, где же она и что за фигня здесь происходит? Такие вопросы вроде возникают первыми и остаются основными. Особенно «где я?» и «как мне от сюда выбраться?».

Девушка успокоилась, села на кровати, свесив ноги. Вытерев слезы, в упор посмотрела на меня.

– Откуда мое имя знаешь?

– Придурок, что держит здесь, сказал…

– Понятно. Как тебя зовут?

– Лера.

– Не скажу, что мне приятно познакомиться.

– Аналогично. Ты как будто не сильно поражена, что попала сюда?

– Поражена, еще как. Твою мать! А ты давно здесь?

– А какой был день, когда ты пошла с ним на свидание?

– Четверг.

– Я здесь с субботы.

– Так мало?

– Что мало? Я не понимаю…

– Я тоже не понимаю. Ты знаешь мое имя, этот чувак делится с тобой своими планами?

– И? В чем ты меня подозреваешь?

«Вот те раз. Как-то не похоже на союзницу и наперсницу и так далее… Может это шок?».

– Ни в чем. Просто непонятно.

– Мне тоже, – это уже переходит все границы, мало мне психопата, теперь еще полоумная девица в соседках, неизвестно кто из них страшнее, – парень знакомится со мной в интернете, приглашает на свидание. Вместо встречи с принцем из моей мечты я получаю по башке и очухиваюсь в каком-то подвале. Где он, возомнивший себя собирателем и покровителем душ, мутузит меня и хочет, чтобы я «перевоплотилась», нет, «переродилась». Не могу дословно воспроизвести эту судьбоносную речь, была занята другим. А потом появляешься ты и начинаешь с места в карьер подозревать в пособничестве маньяку. Ты кто вообще такая?

Все это вывалилось из меня единым махом. Как же задолбали они меня, отвернулась от нее к стене.

Молчали мы долго. Я чувствовала спиной ее сомнения, страдания, но обратиться тут больше не к кому, кроме меня и поделиться тоже. «Плевала я! Сиди сама с собой, глотай слезы и жди милости от судьбы».

– Извини. Это я от страха…

– Да пошла к черту!

– Я же извинилась!

– И что? Этот дебил, после того как отметелил меня, тоже извинился. Думаешь, полегчало? Еще потом поинтересовался, как я себя чувствую.

– Полный алле-с… и часто он…

– Нет.

– А я зачем? Если ты тут? Расширение производства?

Не смотря на беспросветность ситуации, я рассмеялась.

– Немного не в том смысле… Он хочет, чтобы я посмотрела на твое «перерождение», – слезы потекли сами собой, – и, соответственно, сама очистилась еще лучше. Что-то в этом роде. Я не особо поняла.

– А в чем состоит это самое «перерождение»?

– «Молчание ягнят» смотрела?

– Да…

– Что-то типо этого.

– Прям дела… «Утекай, в подворотне нас ждет маньяк…»

– «Хочет нас посадить на крючок…»

– «Красавицы уже лишились своих чар…»

– «Машины в парк, и все гангстеры спят…»

– «Остались только мы на растерзание, парочка простых и молодых ребят».⁹

Мы опять замолчали. Песня не была вдохновляющей в нашей ситуации. О чем говорить?

– Марин, что ты имела в виду, когда сказала «так мало»?

– Ну…

– Гну. Ты что-то знаешь?

– Не очень много. То, что ты не первая – это понятно. И то, что он маньяк, тоже.

– Была такая мыслишка у меня…

– Я поняла, что уже было три жертвы, каждую он держит по месяцу, по-моему. Потом убивает и снимает…

Договорить она не смогла.

– Скальп. Я видела.

– Что?

– Он показывал мне другую комнату. Там все выкрашено в белый цвет, а вдоль стеночки сидят три манекена. Они одеты в женскую одежду, рядом сумочка и обувь, а на голове скальп…

Глаза у нее были как два блюдца.

– Он всем ее показывает?

– Нет, как я поняла. Просто я особенная. Не знаю, уж чем приглянулась, но у него на меня особые планы – десерт. А ты откуда все это знаешь? Вроде в газетах и на телевидении ничего не было…

Марина опустила голову и немного порассматривала свои руки, видимо справлялась с чувствами.

– Одной из жертв стала моя подруга. Она блондинка. Ее зовут Маргарита. Меня опрашивала милиция. И поинтересовались, не рассказывала ли она мне про сайт знакомств. Я все поняла. И решила, что…

– Идиотизм.

– Тогда я так не считала. Казалась себе такой бравой, решительной… я не знаю.

– А теперь, что считаешь?

– Идиотизм, очень подходящее определение. Чем же я думала?

– Это все американские боевики…

– Нет. Это отсутствие мозгов… Глеб же меня предупреждал…

– Глеб? Кто это?

– Он занимается этим делом – Глеб Николаевич Изотов. Я поделилась с ним своей идеей стать подсадной уткой.

– Он был несказанно счастлив? Я так понимаю.

Она покачала головой, плечи затряслись.

– Хватит сырость разводить, мне своей хватает.

Марина послушно вытерла нос.

– Ты пыталась выбраться от сюда?

– Пыталась. По этому поводу получила дополнительных синяков. Когда он притащился и возвестил мне об идее «наглядного примера», я подумала, что это шанс. На двоих нужно больше внимания и все равно не уследишь… Это шанс.

Глаза ее загорелись.

– Ты думаешь?

– Да, – огляделась вокруг,– я могла бы шарахнуть его ведром, пока он наклоняется к тебе… Но опять надо чем-то веревку перерезать… Этого, я пока не придумала. Да и в углах особо не пошаришь, веревка коротковата. Но, по-моему, он носит с собой перочинный ножик.

– Ты думаешь, получится?

– Возможно. Главное не торопиться. У нас всего одна попытка, потом он будет уже на чеку. Надеюсь все же, что милиция у нас не так плохо работает.

– Не говори, не надо… у них никаких идей. Это полное дерьмо…

Дальше мы некоторое время пытались разглядеть что-нибудь на полу в слабом свете свечей. Ничего не нашли. Новых сценариев развития действа не возникло, и ведро было единственным найденным нами оружием. Адреналин схлынул, и навалилась усталость и сон. Моя сокамерница забылась беспокойным сном.

Оставалось только ждать и принять все, так как оно будет. В голове опять заиграл плеер, без него я уже не могла адекватно воспринимать реальность – это была временная передышка.

Как только Марина появилась в нашей камере, об этой попытке я стала думать постоянно. Лишь пару раз провалилась в сон. Казалось, если думать постоянно, то выход найдется.

Черт, думаю же постоянно!

Разные ходы, подходы. Хотя, что там особо подходить?

Ведро то одно! А веревка коротка, я даже замахнуться не смогу. Это надо чтобы он лег на пол или присел на корточки. Нет, нереально…

А наше кошмарное шоу продолжалось.

Самое ужасное в моем положении, что приходилось выказывать ему, какое-никакое, а расположение. Что-то спрашивать, интересоваться и видеть, как он улыбается и кивает мне довольно. Страшно хотелось, чтобы он просто провалился вместе с полом и этим зданием или сооружением. О, Господи! Помоги мне!

А когда Дима занес первый раз над Мариной руку, то специально немного развернулся ко мне.

– Смотри внимательно. Если не будешь внимательно смотреть, то я изобью ее сегодня сильнее, чем планировал. Ты поняла?

Как же не понять?

В моих глазах, наверное, было то же самое – испуг, неверие. Как? Неужели это происходит со мной? Не может быть. Этого просто не может быть со мной…

Она сопротивлялась отчаянно. Надеюсь, что когда-нибудь я смогу это забыть. Или может, не придется ничего забывать?

В какой-то момент, не выдержав, отвернулась, не было сил бороться с тошнотой.

– Я же сказал тебе смотреть!

Твою мать! Глубоко вдохнула – как будто забила в горло кол. «Нельзя, не сейчас. Потерпи, не раскисай, пожалуйста, ради вас обеих!». И встретилась с его безумными глазами.

– Я смотрю.

– Вот и молодец.

И повернулся, послышался сдавленный стон. Я видела уже только его затылок.

– Ты понимаешь, что никто из них от сюда не выбрался?

– Понимаю.

После продолжительного молчания это были ее первые слова, сказанные с некоторым трудом – губы были разбиты и лицо распухло. Марина застонала и немного побилась головой о стенку.

– Я не хочу, не хочу, не хочу…

– Марина, Мариночка. Я прошу тебя, не впадай в истерику, это тебе ничем не поможет, – я говорила спокойным, даже ласковым голосом, хотя сама была готова рыдать биться головой о стенку, так же как и она. Уж лучше самой размозжить себе череп.

– Да пошла ты к чертовой матери…

Далее шла одна нецензурная лексика, пересыпанная иногда нормальными словами. «Человеку надо выговориться. В конце концов. Ради малюсенького шанса, что я выберусь от сюда, можно многое вытерпеть. Неужели еще с неделю назад для меня эта глупая вечеринка у тетки дома была проблемой? Какая бредятина».