Куклы зазеркалья

– Что-то еще необычное заметили? Или ранее этого дня? Перемены в поведении?

– Ничего такого. Я говорю, что она была погружена в свои мысли. На мои вопросы, что же такого происходит, только загадочно улыбалась и отвечала, что я очень удивлюсь, когда узнаю.

Подавив истерический смех, Марина еще отхлебнула кофе.

– Да, она всех удивила, это точно…. Господи! Что за чушь я несу?

– Ничего. Вы возвращались вместе из института?

– Да. Почти всегда. Очень редко у нас пары не совпадали, но мы дожидались друг друга в библиотеке.

– Может ее хоть раз кто-нибудь встречал? Машина, молодой человек?

– Нет. Пашка Зонов за ней на первом курсе ухаживал. Но он ухаживал за всеми мало-мальски симпатичными девчонками на нашем курсе и на других. Так, что поняв, что с Риткой ему ничего не светит, отвалил. Она переживала, но не долго, поняв, кто он такой.

– Ясно. Мы с ним уже разговаривали, вчера. Об этом Павел Зонов ничего не упомянул.

– Забыл, наверное. Такой помнит только тех девиц, которых в постель затащил.

– Или просто не захотел связываться. Ясно, но проверить, все-таки стоит.

– Пашку?

– Да. Мы всех, в общем, то проверяем.

– Понятно.

Она смотрела на него каким-то странным первобытным интересом. Так смотрят дети, в зоопарке впервые увидев бегемота.

– Что-нибудь еще хотите сказать? Были ли звонки с неизвестных номеров? Молчание в трубку или угрозы?

– Нет.… Вроде.

– Возле дома, института вы не замечали подозрительных людей? Или может вам или вашей подруге казалось, что за ней следят?

– Нет. Такого вроде не было.

– Вроде или не было?

Раздраженный взгляд в его сторону.

– Нет, не было. Мы дошли до ее подъезда, как обычно. Она еле-еле скрывала свое нетерпение, будто спешила в загс или за зарплатой. Я ее спросила: «Что на свидание опаздываешь?». Ритка густо покраснела и сказала, что почти то, о чем я думаю. Как может быть почти? И вообще, что с ней произошло? Тамара Львовна сказала, что видела фотографии других девушек.

– Это верно. Пока опознали только Маргариту.

– А сколько их вообще?

– Три.

– Из вас информацию клещами, что ли вытягивать?

– Не надо использовать орудия пыток. Всей информации я вам все равно сообщить не смогу, – он порылся в портфеле и достал фотографии. – Посмотрите и скажите, видели вы когда-нибудь этих девушек? Может они встречались с вами, вашей подругой? Просто где-то кого-то видели?

И откинулся на спинку стула, пока девушка осторожно рассматривала снимки. Было странно, что люди боятся до них дотрагиваться, будто могут испачкаться.

– У них у всех…. У них волосы срезаны?

– Да.

– Зачем?

– Пока неизвестно.

– Значит тот, кто их убил, отрезает волосы и себе оставляет?

– Да.

– Бред…. Какой-то бред. У Ритки были, конечно, красивые волосы, она их растила с пятого класса. Я тоже начала подражая ей, но это бред, – она потрогала свои тяжелые, темно-русые волосы, ложившиеся красивыми волнами.

«Да. Ею наш маньяк, тоже бы заинтересовался».

– Почему вы так на меня смотрите?

– Узнали кого-нибудь?

Пододвинув к нему снимок первой девушки, брюнетки, Марина нахмурилась.

– Не уверена, конечно. Но еще весной мы ходили с Ритой в клуб, потанцевать и вроде она похожа на одну из официанток.

– Как клуб называется? Адрес?

– На Петрозаводской, «Галакти». А что этот псих убивает всех девушек, которых на свидание приглашает?

– О других жертвах у нас пока нет сведений.

– Я не об этом спросила. Он маньяк?

– Возможно. Но большая просьба не распространяться об этом.

– Ладно.

– Вы знали, что ваша подруга зарегистрировалась на сайте знакомств?

– Да. Она говорила. Посылала мне по электронной почте самые, на ее взгляд, прикольные сообщения. Я смеялась над ней, говорила, что никого более или менее нормального там не найдешь…. А что она пошла на свидание с одним из тех парней с сайта? И он оказался психом?

– Возможно, что да.

– Возможно, возможно. А что-то более конкретное вы знаете или можете сказать?

– Нет. Не могу.

– Когда пропала Рита. Мы, с ее матерью, всю ночь обзванивали морги, больницы, всех друзей…. А вы говорите, что ничего не можете мне сказать? Ничего конкретного? Чем вы вообще там занимаетесь?

– Своей работой. Если у вас есть какие-то конкретные жалобы, – он выделил слово «конкретные», – то можете обратиться к моему начальству. Спасибо, что уделили мне время. До свидания.

– И вам всего хорошего!

«Черт! Еще эта пигалица будет его учить! Да, ладно, не кипятись. Это просто от неизбежности, отойдет со временем».

И хлопнул входной дверью кафе.

– Марин, чем ты его допекла? Не стоит цапаться с милицией.

– Я не цапалась.

– Чего ему надо было?

– Ничего. Извини, мне нужно домой.

– Да, ладно. Может, помощь нужна?

– Нет. Спасибо! Пока!

«Помощь нужна не мне, а нашей доблестной милиции. И, черт побери, я справлюсь без них!».

В квартире стояла блаженная тишина, мама, получившая очередную дозу снотворного, успокоилась, перестала возиться на постели.

Конечно, предстояла еще уборка. Но, ни что не могло омрачить эти несколько минут блаженства. Сегодня суббота, многие из соседей еще спят и не колотят, не сверлят, не слышен гомон детей. За окнами не так много, лениво движущихся машин. Серое небо создает приятную полутьму в комнате.

Он впитывал каждой клеточкой и порой это ощущение полного одиночества. До сих пор составляло особую трудность находиться в человеческом обществе. Чувствовать всем естеством их присутствие, их запахи, слышать. Что они говорят. Это постоянное давление со стороны, как в автобусе в толкучке. И все невыносимее с каждым разом. Запах пота, засаленные волосы, затасканные серые края воротничков, грязная обувь, вся в мутных пятнах. Тетки с огромными сумками, постоянно толкающие всех вокруг. Непрекращающиеся гудение голосов, как большой никогда не затихающий улей. Все гудят, гудят, гудят….

Встряхнувшись, посмотрел на часы. Пора начинать уборку, с маминой комнаты. Он не любил убираться, когда она смотрела своими немигающим взором за всеми его действиями, как инквизитор. Любую, даже маленькую ошибку, потом приходилось отрабатывать с лихвой.

В ванной лежали упаковки с чистыми салфетками из микрофибры. Какая радость, что они появились и очень облегчили жизнь. Набрав в ведерко воды, надел на руки перчатки и достал две салфетки, а также с полочки жидкость для мытья стекол, сервант требовалось промыть с особой тщательностью.

Квадратная комната, прямо напротив двери окно. Он всегда прибирался по часовой стрелке от него. Сначала потирал подоконник. Цветы сносил в ванную и осторожно протирал листочки. Потом шли шкафы. С каждой полочки доставались все вещи и методично укладывались в кресло. Протереть сначала сырой тряпочкой, потом сухой. Опять аккуратно положить на место и далее следующая полка. Стойка с телевизором и сервант. Тут самое сложное. Нужно сначала переставить все рюмки, кружечки, тарелочки, салатницы, безделушки, достать полки из толстого стекла, протереть, чтобы не осталось разводов.

Налить в большой таз воды и в нем сполоснуть всю посуду. Обратно поставить полки, насухо обтереть посуду и в нужном порядке расставить. Если ошибешься, в том, на какой полке что стоит и зачем, то ждет наказание.

Все это сделано. Палас на полу. Мама не потерпит никаких пылесосов, только ручная чистка. Щетка и ведро с мыльной водой. И, наконец, завершающий этап. Тумбочка, рядом с кроватью и пол. Палас свернут, и лежит кучей в углу. Все бутылочки с лекарствами протерты и расставлены. Пол тщательно вымыт, обратно разложен палас. Все!

Главное порядок!

Можно было в других комнатах не соблюдать подобной стерильной чистоты и жить, так как ему бы хотелось, но привычка была уже неискоренима. Подобная генеральная уборка проводилась раз в неделю. И еще разок он просто так проводил влажной тряпкой, по поверхностям спустя несколько дней. В распорядке уборки всегда первой стояла мамина комната, потом его, потом коридор, кухня и последними шли туалет с ванной. Методично меняя воду, выкидывая тряпки после каждой комнаты, он осуществлял этот ритуал.

Мама должна остаться довольна, что, не смотря на болезнь и то, что она прикована к постели, все в квартире остается как прежде.

Можно и себя немного побаловать. Надо было бы поспать немного перед дежурством, но невозможно отказать себе в этом удовольствии. Это лучше тишины, лучше всего на свете. Он знал, что эта девушка особенная, не такая как другие. С ней можно будет провести гораздо больше времени.… Да, она заслуживает особого к себе отношения. Ее волосы просто великолепны на фотографии и отливают золотистыми бликами. Глаза темно-карие. Но лучше, конечно, посмотреть вблизи, чтобы полностью оценить ее красоту.

Вчера вечером их переписка резко оборвалась, но это не страшно, есть еще много времени. Был соблазн пригласить ее на свидание уже в эти выходные. Но нет, в этот раз хотелось потянуть немного ожидание, разжечь аппетит. И с ней много неуверенности, вдруг не согласится. С предыдущими все было быстро и не интересно. Или ему уже приелось все…

Нет. Нет. И еще раз нет. Стоит написать что-нибудь приятное, пока ее нет в сети. Да. Пальцы быстро застучали по клавиатуре.

В соседней комнате послышалось шевеление. Ярость, как короткая вспышка пролетела в голове. Так всегда, когда он только начинает заниматься тем, что доставляет ему радость и удовольствие, приходится на середине прерывать эти занятия ради матери. Пальцы сжались в кулак. Нет, нет, нельзя так говорить, нельзя так думать. Ведь эта женщина посвятила ему всю свою жизнь. Кем бы он был и где, если бы не она. Все хорошо. Нужно прийти в себя и спокойно войти в другую комнату.

Там на кровати лежит неподвижное тело. Вначале была просто слабость и немощь, врач не предрекал никаких серьезных проблем. «Ничего серьезного, не беспокойтесь, ваше сердечко в таком возрасте, работает уже с трудом. Надо попить вот эти таблеточки…». А потом перестала двигаться левая половина тела. Больница, лекарства, процедуры несколько месяцев. Ничего. Когда он, перед тем как войти сюда, подавлял свои эмоции, тот факт, что она находится в полной его власти, доставлял просто колоссальное, ни с чем не соизмеримое удовольствие. Временами возникали мысли воспользоваться этим. Наверное, почти неподвижное тело, бывшее, когда то его матерью, чувствовало это и состояние его становилось все хуже, только глаза пока оставались прежними. Изменилось их выражение. Надменность, суровость, укоризна сменились затравленностью, страхом и нескончаемой неизбежностью. А иногда полным равнодушием. И, разговаривая вкрадчивым голосом, своими намеками, полуправдами, он вызывал волну отчаяния в них, которая нарастая постепенно, огромным потоком выливалась за края, подпитывая его. Не было более полноценного способа восполнить силы.

– Мамуля?! Ты проснулась? Как хорошо, я только, что закончил уборку, все как ты делала раньше сама. Да, да я помню, сейчас будем обедать…

«Наверное, лучше было бы с утра упасть с лестницы или попасть под машину». Такие мысли крутились в моей голове, как заезженная пластинка.

Все пошло кувырком с этого самого утра. Сначала проспала и долго пыталась собраться. Сожгла яичницу, из единственного яйца, потеряла ключи. Долго рылась среди вещей на тумбочке в коридоре, потом на столе в комнате, три раза вытряхнула сумку. Потом все-таки нашла их на кухне. Оно и понятно. Сразу же по приходу, я поплелась туда.

Конечно, в спешке забыла зонт и стояла на открытой остановке, прикрывая голову сумкой. Хотя, толку от этого не было никакого. «Черт! Вот и надо оно мне?!». И кто-то внутри ответил, что, мол, нечего распускать нюни. Зато активно проведешь субботу, с интересными людьми. Но тут, же этот голос быстро перебил другой, сварливый и ворчащий. Ага, конечно, с интересными, разве, что для тренировки твоего сарказма. Не стоит так предосудительно относиться к людям.

Не буду.

Вероника встретила меня оживленно и даже чрезмерно дружелюбно. Позже я поняла, что она тоже приглашена, но с условием, что достойно подготовит меня к вечеру. Странная прихоть моей тетки, не проще было бы отправить меня в какой-нибудь салон.

– Нет, не проще, дорогая. Еще чего доброго сделают из тебя пугало огородное, без присмотра. И так посмотрим…

В перерывах, пока я сидела с маской на лице или ждала, пока высохнет лак на ногтях, моя мастерица бегала, собирая и себя тоже. Попутно давая советы.

– Главное слушай, мужики это любят, особенно те, что соберутся там. И Господи Боже, без твоего чувства юмора. Пожалуйста.

Кажется, этим самым мужчинам нужна глухонемая. Ладно, глухонемая, так глухонемая. С вечной улыбкой на лице, кивающая, как собачки или кошечки, которых ставят на переднюю панель в автомобиле. Я тихонько хихикнула, пока Вероника отвернулась к стенному шкафу.

Раскрылись створки. И вот оно – женское счастье! Ровные ряды одежды, почти всех оттенков и еще какие-то маленькие ящички. М-да.… С моим убогим гардеробом это, конечно, не сравнится. Вот на что уходит львиная доля зарплаты.

Последнюю мысль, видимо от некоторого шока, я высказала вслух.

– А что ты удивляешься, моя дорогая. Мужчины нынче пошли привередливые. Им нужно все в одном флаконе. А, если он успешный бизнесмен или какая-нибудь шишка, то зачуханную домохозяйку выводить в свет не будет.

Далее пошла развернутая лекция на данную тему. Внимая с широко распахнутыми, невинными глазами, я думала лишь о шведском столе, который будет на этом самом званом вечере. Огромные блюда с маленькими бутербродами, на которых аккуратно разложены красная икра, буженина, сыр и сверху оливочка или маслинка. Разноцветные канапе из фруктов или сыров. Желудок возмущенно заурчал.

– Так… Размер у нас примерно одинаковый. Но все, же надо учитывать, что я выше и грудь у меня побольше.

Смерив меня еще раз серьезным взглядом, начала рыться усиленно в залежах одежды.

– Есть у меня одно платье, я его купила с дури и одевала всего один раз. Цвет совсем не мой, но послушала подружку. А выкинуть рука не поднялась.

Воистину, послушай женщину и сделай по-своему.

– Но тебе подойдет.

Цвет был и вправду великолепен. На загорелой Веронике он как то терялся и уже не был столь сочным. Но, на фоне моей белой кожи и вкупе с темно-рыжими волосами и карими глазами, был ярким и искрящимся. Хотя определить его точно не смогу. Что-то среднее между бронзовым цветом и бордовым с золотистым отливом. Очень простой, без затей, покрой, вырез лодочкой, без рукавов, вытачки сзади, почти прямое, только немного расширялось к низу. В талии было немного великовато, но мы решили эту проблему, подобрав пояс.

– Хорошо, что размер обуви у нас один. И все же здесь лучше забранные волосы. Да. Так намного лучше.

Волосы собрали. Оставив только тоненькие прядки на висках, смотрелось совсем неплохо.

Чего я ждала с большим опасением, так это макияжа. Моя косметичка была так же худа, как и гардероб. Пудра, карандаш, тушь, засохший, старый тональный крем и палетка с тенями, где я пользовалась лишь одним цветом. Ах, да. Еще блеск для губ. Но, как и в случае с одеждой, такой подход не для Вероники. Помимо всяческих тюбиков, баночек и всего прочего на туалетном столике стоял чудо-чемоданчик.

– Я специально окончила курсы визажиста, могу корочки показать. Вообще, это даже просто для себя будет совсем не лишним, так что советую.

– Ага.

И все. Дальше были только отрывистые фразы «открой глаза», «закрой глаза», «не дергай веком», «чуть приоткрой губы»…. К концу этой процедуры у меня было ощущение, что на лице несколько слоев штукатурки.

– Та-да-дам… Можешь смотреть.

Если во всем остальном Вероника угадала, то макияж явно был не в десятку. Себя она всегда делала идеально. И подбор цвета и все остальное. Или может я просто не привыкла к таким ярким цветам. Нет, не ярким, а темным. Все подвижное веко было, чуть ли не черным, каким-то дымчато-серым, румяна слишком яркие для моей кожи и алели, как маков цвет. Слава Богу, хоть губы были вполне приличны, а то это был бы перебор.

– Ты просто не привыкла так краситься, но тебе очень идет.

Надеюсь, что так и есть. А то я напоминала себе перепуганное приведение, с темными провалами на месте глаз.

Зато она была завораживающе прекрасна. Высокая, статная, в обтягивающем, но не вызывающем, черном платье и даже те, же черные тени выглядели вполне уместно. Маленькие сережки в ушах, колечко на пальце, длинная, сексуальная шпилька и клатч. Высший пилотаж!

Все-таки надо было остаться дома, на этом вечере мне делать нечего, особенно, если рядом будет уверенная в себе супер-леди. От этих мыслей меня отвлек хлопок по спине.

– Не горбись! Что ты как бабушка старушка.

И, заправив за ухо идеальную прядь, идеальная красотка подтолкнула меня к двери, еще раз кинула на себя взгляд в зеркало и захлопнула стальную дверь. От этого звука стало, почему то не по себе.

– Нажми кнопку вызова лифта, а то уже такси внизу ждет.

– Да, да.

Павел Зонов, как и ожидалось, оказался ни к чему не причастен. Обычный парень, смазливый, самоуверенный, но внутри слишком труслив, чтобы совершить что-то хоть отдаленно напоминавшее действия человека, которого они ловили.

Нет, пустая трата времени и сил. Но надо проверять все версии, как выражалось их начальство. Естественно, версия с маньяком мало кому доставляла удовольствие. Проще поверить в ревнивого, неуравновешенного молодого поклонника под горячую руку убившего свою подружку. Но сюда как, то не вписываются две другие жертвы и все увечья, которые он им наносил.

Результаты вскрытия последней жертвы лежал перед ним.

Все, то же самое, только они ни шаг не приблизились к нему.

Открылась дверь кабинета, и его уединение было прервано тяжелым посапыванием и кашлем.

– Что-то я совсем расклеился. Чертов зонт!

Вова немного поборолся с зонтом и пристроил его рядом с батареей.

– Ну, что там у тебя?

– Результаты вскрытия.

– И?

– Что и? Как всегда. А, что наш Павел Зонов?

– Вот зря я сбивал ноги и т.д. и т.п. Ты сам все понимаешь. Только ради отписки.

– А как же? Без бумажки ты букашка…

– Ага, а с бумажкой человек. Короче, изъятый компьютер, то есть его мозги на компьютерно-технической экспертизе, когда они будут готовы хоть что-то сказать, черт его знает.

– Ясненько. Смотаешься до «Рапсодии»? Может кто-то, что-то.

– Слушай…

– Надо, Вова, надо. И со следователем поговорил?

– Понял, не дурак. Поговорил, материалы читал, дело нам переслали. Ничего, большими буквами. А ты куда?

– В «Галакти».

– Проверить знают ли там об официантке, похожей на вторую?

– Да. Надо проверить, может, повезет и это вправду она.

– Я думаю, при пропаже сотрудника стоит сообщить в милицию?

– Да кому это нужно? Пока не пнешь по-хорошему, у нас никто не зашевелится.

– Это верно, сознательных граждан все меньше и меньше.

– Тебя тоже подопнуть?

– Не надо, все сам. Все сам.

И, подхватив многострадальный зонт, он вышел.

Клуб «Галакти» был средненьким заведением. Трехэтажное здание ночью в неоновых огнях выглядело, наверное, неплохо, но в вечерних сумерках не очень впечатляюще, обшарпанным и потрепанным.

Железную дверь служебного входа отрыл молодой человек охранник.

– Что вы хотели?

– Здравствуйте, – корочки уперлись ему почти в нос. – Поговорить с администратором или владельцем заведения, кто есть на месте?

– Проходите на второй этаж, вторая дверь слева. Максим Анатольевич.

– Спасибо.

Внутри клуб был чуть поинтереснее, чем снаружи. Смесь плитки, стекла, хрома, на стенах рисунки каких-то видимо начинающих художников, немыслимые космические картины, звезды, вспышки. «Второй этаж, вторая дверь слева…». Обычная офисная дверь, надо хоть постучать ради приличия. На стук никто не ответил, хотя отчетливо слышался приглушенный голос. Еще раз, ответа нет.

– Что за черт!

Дернул ручку. В небольшом кабинете за столом сидел мужчина лет сорока, в приличном костюме, с аккуратной стрижкой и большим перстнем на пальце. Он оторвался от трубки и с легким недоумением уставился на дверь.

– Я перезвоню. Кто вы? И как вошли?

– Вошел обычно, через дверь. Меня ваш охранник впустил.

– Уволю всех к чертовой матери.

– Не нужно. Он не мог меня не впустить.

И опять достал корочки. «Интересно, сколько раз за день я это делаю».

– Изотов Глеб Николаевич. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Слушаю.

– Примерно три месяца назад, в районе Хлебозаводской, где расположены базы и склады, был обнаружен труп девушки. Есть информация, что она работала у вас в клубе официанткой. Нам бы очень помогло, если бы вы смогли опознать.

– Давайте. Хотя…

– Что?

– Я, конечно, могу посмотреть. Но вряд ли узнаю, если она работала у нас. Просто всеми делами с персоналом занимается администратор клуба Алла Гришина. В данный момент ее нет на месте, но к началу работы подойдет.

– Все же.

На столе появились фотографии.

– Ну, вот эта черненькая хоть и кажется смутно знакомой…. Но я говорю, что лучше у Аллы точнее знать, все личные дела у нее в кабинете. Вы будете ждать?

– Через сколько она подойдет?

– Минут через сорок. Спускайтесь вниз, бармен уже на месте, она все равно сначала заходит в зал.

– Хорошо, спасибо.

– Не за что.

И опять потянулся к сотовому.

Кофе здесь оказался более приличным, чем в кафе «Сказка». Ожидание было скрашено разговором с барменом. Помочь ничем он не мог, так как устроился сюда на работу месяц назад. Охранник, впустивший его, коротко взглянув на фото, сказал, что припоминает лицо, но официантки меняются так часто, уследить и вспомнить всех невозможно. Похоже, часть из них работала без трудового договора, но это его уже не касалось.

Ровно через сорок минут по плитке процокали каблучки. Алла оказалась среднего роста блондинкой, слишком энергичной, похожей на волчок, в жакете, обтягивающей юбке карандаш и на огромных каблуках. При своей порывистости странно, что она не падала на них.

– Хм…. Ужас, какой! Вы говорите, обнаружили мертвой? Надеюсь, что это не она. Хотя, припоминаю, как раз три месяца назад у нас пропали две официантки, без объяснений. Полная безответственность. Пройдемте наверх, в мой кабинет, посмотрим личные дела.

И пронеслась тайфуном по лестнице. Ее кабинет казался более обжитым, чем у их директора. Похоже, основная масса дел ложилась на хрупкие женские плечи.

– Извините за беспорядок, сейчас…

Подвинув парочку безделушек на столе, пристроила объемистую лаковую сумку, отливающую хищным блеском так, что даже пришлось прищурить глаза.

По поверхности стола были разбросаны разные стикеры, флаеры, счета, папки, разбавляли этот бедлам маленькие фигурки китайских божков и монетки на красных ленточках. Одна из его бывших подружек тоже увлекалась чем-то подобным и даже пыталась заставить передвинуть всю мебель в квартире. Из-за неумелого отказа они вроде бы и расстались.

Мило улыбнувшись, девушка чуть перегнулась через стол и стала рыться в ящиках. Хотя можно было бы и не напрягаться, а просто обойти его. «Ох. Кажется, кого-то клеят. Попка выглядит очень аппетитно, спору нет, но женщины с такими хищными повадками несколько пугают».

– Сейчас, сейчас, погодите. Наверное, не здесь, а в других ящиках.

И отлепившись от стола, наклонилась к стеллажу за ним. Поза была не менее соблазнительной.

– Алла, простите, Максим Анатольевич не сказал вашего отчества.

– О, Боже мой! Что за церемонии. Просто Алла. Мне же не шестьдесят лет, – и извлекла на свет, наконец, огромную папку.

– Так, вот они две беглянки. Яна Сычева и Анна Кравцова.

Три тоненьких листочка скрепленные стиплером вместе и фотография маленькая, как на паспорт. Подобные снимки выходят почти всегда ужасно, но узнать было можно.

– Это она Яна Сычева. Взгляните на фото.

Алла нерешительно наклонилась в его сторону и коротко сглотнула.

– Да, это она…. Ужас то, какой!

– Она долго у вас работала?

– Нет, четыре месяца всего. И я очень удивилась, что она вот так без предупреждения не вышла на работу. Обычно она была обязательной, в отличие от второй Кравцовой. Даже не курила и с посетителями не заигрывала.

– То есть, не кокетка?

– Нет. Хвостом не крутила, на комплимент могла улыбнуться. Да и что тут у нас может быть интересного для девушки? Одна молодежь ходит.

И с великой тоской взглянула на него.

– А с кем-то из персонала она подружилась?

– Да, с Лидой Сорокиной. Ее смена сегодня, так что можете переговорить.

– Отлично. Вы не знаете где она жила? Ведь, скорее всего, снимала квартиру?

– Да. Она из какого-то поселка. Но где снимала, не знаю, никогда не интересовалась.

– Может, училась заочно?

– Не знаю, честно. Для меня пришла на работу и, слава богу.

– Понятно. Спасибо, вам за помощь. Как мне найти Лиду Сорокину?

– Пойдемте, я провожу вас в раздевалку. Они, наверное, уже переодеваются к смене.

– Отлично.

Вежливо придержал перед ней дверь.

– Спасибо.

Еще одна многообещающая улыбка. «Думается, даже, если бы я вел себя по-хамски, не помогло бы». Опять первый этаж, унылые подсобные помещения, с какой-то грязно-серой краской на стенах.

– Секундочку.

Алла осторожно постучала костяшками в дверь.

– Девушки? Вы там одеты?

– Да. Входите.

Три пары девичьих глаз уставились на него.

– Добрый вечер.

Послышались какие-то неоднозначные ответы.

– Лида, поговори вот с этим человеком из милиции. Это по поводу Яны Сычевой. А остальные в зал, давайте, давайте…. Еще столы протирать надо.

Дверь закрылась.

– Изотов Глеб Николаевич.

– Что с Яной?

– Вы хорошо ее знали?

– Не так, чтобы очень, но общались. Она была нормальной девчонкой…. А что случилось? Она так неожиданно пропала.

– Ее нашли мертвой три месяца назад на заброшенном здании на окраине города. Но до недавнего времени опознать не могли.

Лида закрыла лицо руками, немного посидела так.

– Ужас, какой!

– Значит, говорите неожиданно?

– Да. Вообще на нее не похоже. И Ленка даже не в курсе.

– Лена?

– Они вместе снимали однокомнатную квартиру. Я ей звонила. Так она сама в непонятках была. Вещи на месте, все на месте, а Яны нет.

– Напишите, пожалуйста, адрес, номер телефона, фамилию, имя, отчество этой Лены.

– Да, конечно. Только я с Ленкой неделю назад или две созванивалась, она могла уже квартиру сменить.

– Понятно. А заявление в милицию писали о пропаже?

– Ленка пыталась. Но там и слушать не стали. Типо не родственница, гуляй от сюда. А твоя подруга просто с мужиком где-то пропадает. А Яна не такая. Она серьезная девчонка. В техникуме училась, а здесь подрабатывала на квартиру и так хоть что-то.

– А родственники у нее есть?

– Есть. Одно название только, родственники…. Мать алкоголичка. Лена ей звонила, где то в вещах откопала телефон домашний. Да, толку никакого.

– Понятно. Значит, девушкой Яна была положительной?

– Ну,… Нормальной. Не одни мужики, да тряпки на уме. Мы особо-то в секреты своей личной жизни друг друга то не посвящали.

– А постоянный ухажер был?

– Нет. В поселке, когда жила с каким-то пареньком гуляла, она рассказывала. А здесь некогда было.

– А в клубе не было никаких клиентов постоянных или, которые проявляли, так скажем, излишнее внимание, навязчивое?

– Ну, бывало, пристанет какой-нибудь пьяный идиот, но это, же обычное дело. А так, чтобы постоянно нет.

– А она не говорила вам, что может за ней кто-нибудь следит, ходит или вы не замечали, что вокруг клуба кто-то крутится?

– Ничего такого. А на счет крутится, это лучше у охранников спросить.

– Спрошу, даже не сомневайтесь. Спасибо, за информацию, Лида. До свидания.

– Ага. До свидания.

От охранников тоже ничего интересного узнать не удалось. Да, пьяные драки. Кто-то кому-то машину помял, когда со стоянки выезжал. Но никаких мужиков следящих за клубом они вроде бы не заметили. Девушек официанток после смены развозят на машине по домам, один из них выходит проводить. И ничего подозрительного не было.

В главном зале клуба, рядом с барной стойкой, уже началось оживление. Музыка заиграла более громко и ритмично. Заметались, заискрились разноцветные огоньки.

Он уже собирался уходить, когда заметил у стойки знакомую фигуру. Длинные волосы переброшены через плечо, те же высокие каблуки, обтягивающее платье и сумочка. Девушка сидела на высоком стуле к нему в пол оборота и помешивала трубочкой коктейль. Мило улыбаясь во весь рот, о чем-то беседовала с барменом. Конечно, можно было поверить в неожиданное совпадение, что ей вдруг очень, очень захотелось побывать именно в этом клубе. Но как-то слабенько. А от бармена ты ничего не добьешься, дорогая, он устроился сюда уже после исчезновения Яны. Да и как объяснять бы стала, кого именно ищешь? Мисс Марпл, блин!

И тут на его плечо легла рука. Из-за музыки было не слышно, что кто-то подошел.

– Вы еще не ушли? Какая удача! Рабочий день уже закончен, может, согласитесь посидеть у меня в кабинете и выпить чего-нибудь, поболтать?

– Алла, был бы очень рад, но у меня ненормированный рабочий день. Да и у вас он наоборот только начинается. Так что как-нибудь в другой раз.

– Хм. Конечно, до свидания.

Но, по взгляду понял, что проклят на веки. И пошел к бару, устроился на соседнем стуле и немного подождал, пока Марина обратит на него внимание. Особого изумления не было, значит, заметила его раньше, пока болтал с администраторшей. Во всем облике сквозило пренебрежение.

– Добрый вечер, Марина!

– Не такой добрый, как у вас, – косой взгляд на лестницу, по которой Алла ушла на второй этаж, – Но спасибо.

– Решили продолжить обход клубов?

– Допустим и так? То что? Я уже совершеннолетняя.

– Просто так. Странно, что именно этот клуб.

– Да этот. Имею право. А вот вы мне настроение испортили. До свидания.

И соскочив со стула, громко процокала каблуками по направлению к гардеробу. Однако, всем он сегодня не мил.

Бармен наклонился к нему поближе.

– Девушка спрашивала про ту официантку. Правда, если бы вы меня до этого не расспрашивали, я бы и не понял о ком речь.

– Понятно, спасибо. Пока!

Тоже поплелся в сторону выхода, кивнул охранникам и вышел на улицу. На крылечке курило несколько человек. Недалеко была стоянка такси. В ее сторону решительно двигалась фигурка на огромных каблуках. Ветер был пронизывающим, поэтому решительность несколько скукожилась в своей коротенькой кожаной курточке.

Парочка быстрых шагов и он уже рядом с ней. Можно было бы плюнуть, но лучше популярно объяснить, чтобы не нажила себе других неприятностей.

– Марина, стойте! Давайте я вас подвезу?

– Спасибо. Я на такси.

– Марина…

– Вы, что меня преследуете?

– Нет, это вы преследуете. Правда, непонятно какие цели, выспрашивая бармена. Он, кстати, устроился сюда месяц назад и ничего про ту официантку знать, не знает.

Наконец, остановилась.

– Я знаю.

– Ну, так что? Подвезти?

– Давайте.

И пошла за ним к машине. Когда уже устроились на сиденьях и немного отъехали от клуба, решил завести разговор.

– Ну, и что узнали от бармена?