Читать книгу: «По следам черного наследника», страница 3

1.5.1. Отклонения от данной суммы возможны, и обсуждаются сторонами отдельно.

2. Волчек Виктор предоставляет оборудование для съемки документального кино, а именно:

2.1. Камера

2.2. Звуковое оборудование

2.3. Световое оборудование

3. Обязательство в рамках данного соглашения не исключает и не изменяет прочий функционал обеих сторон в составе съемочной группы.

11 августа 2014 года. Подписи сторон»

Обогатив и без того не бедные залежи юридических пустышек данной филькиной грамотой, Паша начал составлять свой персональный список того, что ему нужно будет взять с собой в поездку. Мысли прыгали, а в вслед за ними поскакал и список:

Паспорт и права;

трусы;

бинокль;

Паше пришлось прервать этот нестройный ряд, потому что к нему вошла мама с тетрадкой, в которой были пометки, записи и рисунки.

– Так, ну что, – сходу по-деловому начала тетя Люба. – Будешь сам записывать или мою тетрадь заберешь?

– Сам буду.

– Ольга сказала, по весне созванивалась с ними, на Пасху. Маринка так и живет в Моисеевке. У нее там дом. Попивает, вроде как. С ней живет старший сын, самый старший, первого она его родила и еще один сын, младший, уж не знаю, какой он там по счету. Младший с женой ли, с бабой ли просто, и ребятишки их, этого, младшего, два мальчишки, погодки десяти и одиннадцати лет.

– Подожди, подожди. – Паша начал все записывать на том же листочке, прямо под «биноклем». – Давай с имён начнем, как зовут детей этой Маринки?

– Маринки! Она моя ровесница. Тетка тебе, – поправила сына тетя Люба, и тут же продолжила – так, старший – Алик, младший – Вася, бабу его, Ольга не знает, как звать, детей тоже.

– Алик и Вася. А остальные дети? Ты говорила, там восемь детей было.

– Оказывается, не восемь, а пятеро всего.

Паша не очень удивился, он знал за мамой привычку преувеличивать.

– А где остальные трое?

– Не знаю. Ольга не знает. Говорит сдавала в детдом остальных.

– Понятно. Что ничего не понятно, – с досадой произнес Паша. У него было четкое задание составить семейное дерево дочери колдуна, а получается не дерево, а какой-то общипанный куст.

– Ну ладно, а есть их телефон, адрес?

– Есть. Вот, я тебе тут на листочке отдельном записала.

– Спасибо, мам. А кем работают известно? Тетя Марина пенсионерка, я так понимаю, а остальные.

– Алик делами какими-то занимается, машина у него своя, то ли таксует он, я так и не поняла, то ли бизнесмен какой, мол, Маринка говорила про него «постоянно приезжает-уезжает»; второй сын, младший, тот – сидевший, не знает Ольга за что, поэтому официально не работает, как Маринка говорит, «Алику помогает, да по хозяйству, по дому»; а сноха, говорит, на рынке в Димитровграде торгует и самогон гонит на продажу.

Тетя Люба притихла и продолжила пристально вглядываться в свои заметки, высматривая то, что она могла упустить. Потом посмотрела на сына и сказала:

– Ну, это, наверное, вам не надо.

– Что не надо? – заинтересовался Паша – Надо! Нам все надо!

– Ну, у меня тут записано, что их ребятишки в школу ходят.

Паша улыбнулся:

– Действительно, это нам не надо.

– Ну тогда всё. Я не стала Ольге говорить про колдунов.

– Правильно, мы будем уже там на месте выяснять подробности. Спасибо, мамуль, большое.

– Пожалуйста.

ххх

Паша приехал на встречу в Зеленый бар первым, без четверти шесть. Он сразу заказал себе пива и уселся ждать остальных. Через пять минут подтянулся Влад.

– А ты че мне пива не взял сразу? – сказал он брату вместо приветствия.

– Чтобы не выдохлось.

Влад заказал пиво. Через пять минут подошел Витя.

– Физкульт привет! А че мне пива не взяли?

– Чтобы не выдохлось, – сказал со смехом Влад.

Витя купил пиво и присоединился к друзьям. Он был сосредоточен, Паша выглядел спокойным и уверенным, чувствовалось, что он пришел на встречу подготовленным. Влад светился легкой улыбкой, одновременно изучая меню на предмет съестного.

Ровно в шесть Витя глянул на часы:

– Ну, естественно, – произнес он с укоризной.

В 18:01 подошел Пётр.

– А мне пива не взяли? – спросил он игриво.

– Мы подумали, что ты опоздаешь, и пиво выдохнется, – сказал с улыбкой Витя, рассмешив и без того довольного Влада.

– Одна минута седьмого только, вот уж опоздал, – начал оправдываться Петя.

– Девушка, можно еще одно, такое же, – крикнул мимо проходящей официантке Паша.

– И гренки, – быстро вставил Влад.

– А какое вы пьете? – Петя начал с любопытством разглядывать кружки приятелей, – Фильтрованное, – резюмировал он без особого энтузиазма. – Девушка, а есть у Вас какое-нибудь нефильтрованное или, даже лучше, вишневое?

«Ну, естественно», – подумал про себя Витя.

– Ну поехали, – начал Витя. – Ну у меня из новостей только то, что я вчера забрал у Пети квадрик – офигенная штука. Еще не пробовал, завтра хочу выехать на Волгу полетать. Если погода позволит, при сильном ветре лучше не летать.

Витя радостно, словно хвастаясь, выпалил милую душе новость про квадрокоптер, после чего заморгал глазами и притих на какое-то время. Влад и Петя посчитали паузу законным основанием пригубить глоточек-другой пивка.

– А, ну еще у нас готово рабочее название фильма – «По следам черного наследника», – добавил довольный Виктор.

Ну тут уже вся четверка почувствовала, что произнесенное название – это самый, что ни на есть тост. Ребята чокнулись.

– Звучит! – одобрительно закивал Влад, с аппетитом похрустывая гренками.

– Согласен, – подтвердил Петр.

– Так, ну давайте я тогда продолжу, – взял ведение собрания в свои руки Паша.

Сначала он, вооружившись листом бумаги и карандашом, нарисовал семейное древо колдуна. Переживая, что друзья посчитают древо жиденьким и недостойным документального исследования, Паша намеренно перегрузил его родовые ветви. Он нарисовал пять веток, ведущих от непутевой дочки колдуна и означавших детей. Под тремя ветками Паша поставил загадочные вопросительные знаки. На двух оставшихся он вывел имена «Алик» и «Вася», к последнему присовокупил жену и нарисовал еще две ветки на детей погодок, увенчав их двумя буквами «м». Дальше пошло деятельное наполнение схемы. Рядом с возглавлявшим семейное древо именем «т. Марина» появилось «попивает», рядом с «Аликом» – «дела делает, машина есть»; Вася удостоился приписки «сидевший», а его жена – «гонит самогон».

В итоге листик худо-бедно наполнился кое-каким содержанием, чего нельзя было сказать о котелках Пашиных друзей.

– Погоди, восемь же детей было? – решил уточнить Витя.

– Стало пять, – невозмутимо ответил Паша.

– Это вся схема? – поинтересовался Владислав.

Паша прекрасно понимал товарищей, им явно не хватало наполнения и содержания.

– Не вся, – Паша взял карандаш и рядом с двумя маленькими «м», принадлежавшим погодкам, не спеша написал «ходят в школу». – Теперь вся!

Витя повертел схему в руках:

– Ладно, будем работать с тем, что есть.

Паша продолжил: он рассказал, что Влад изучает тему колдунов, гадалок и экстрасенсов, на предмет их традиций и поверий.

– Да, я уже начал, сегодня на работе смотрел. Вы, кстати, знали, что когда умирает колдун или колдунья, в их избе либо разбирают крышу, либо сбивают конек.

– Конечно знали, – съехидничал Витя с улыбкой.

– Зачем? – решил уточнить Паша.

– А чтобы душа скорее отлетела.

– Это была моя вторая версия, – вставил Витя.

– А первая?

– А первая – для проветривания.

– А если колдун живет в многоэтажке? – спросил Пётр.

Вопрос был скорее шуточным, и не требовал ответа, но Витя с Пашей, как сговорившись, уставились на доедающего последнюю чесночную гренку Влада, ожидая пояснения на резонный вопрос.

– Ну я же только начал изучать тему. Как узнаю, доложу! – ответил Владик и быстро сунул в рот жирную бородинскую корку, давая понять, что вопрос исчерпан.

Паша перешел к расходам. Он заранее распечатал подробную смету в четырех экземплярах и раздал каждому на изучение.

– Есть вопросы по смете? – спросил он через пять минут.

– Вроде все грамотно, – сказал Витя, поглядывая на Петра, который еще не догадывался, что ему подсунут эту смету на подпись.

– Похоже на правду, – согласился Петя.

– И еще я составил соглашение, – Паша достал четыре варианта своего неказистого документа и раздал остальным.

Владислав, имея за плечами заочное юридическое образование, сразу растянул на лице пренебрежительную ухмылку, но будучи посвященным в задумку с соглашением, силился сдержаться, боясь спугнуть Петра.

Тот же, внимательно изучив документ, заметил:

– Тут написано восемьдесят восемь с половиной тысяч.

– Ну! – нукнул Паша.

– «Восемьдесят восемь с половиной» написано.

– Ну и? Ты же смету видел, – вступил Витя.

– Паш, ты написал в соглашении прописью «восемьдесят восемь с половиной тысяч».

– Я не понимаю. Вить, ты понимаешь? Я не понимаю. А как надо было написать?

– Восемьдесят восемь тысяч пятьсот рублей, – сказал Петя с улыбкой.

– А я как написал?

– Восемьдесят восемь с половиной тысяч рублей.

– А! – кажется, понял Паша… – Аааааааааааааа, – точно дошло. – Че-то я совсем видимо засиделся вчера. Ну, можно зачеркнуть, сверху написать правильно.

– Да, ладно, пусть так, – снисходительно согласился Петя. – Только я бы вставил, что я даю еще и квадрокоптер, раз уж оборудование перечисляем.

– Справедливо. А я бы прописал функционал внутри команды, – добавил Витя.

Больше возражений не было и Паша стал прямо ручкой добавлять в сей корявый договор новые уточнения. Последний пункт звучал так:

«Распределение обязанностей в съемочной группе: Волчек Виктор – режиссер, оператор и руководитель проекта; Лапшов Павел – ассистент режиссера; Яровой Пётр – снабжение; Лапшов Владислав – ответственный за безопасность и внешние связи».

Обоюдное согласие с окончательными формулировками наша четверка скрепила сначала подписями, затем шестью рукопожатиями, и под конец чрезмерно затянувшимся нелепым перекрестным чоканьем пивными кружками. Радостные, но сдержанные крики «ура» ознаменовали появление на свет очень странной, если не сказать смешной, по функционалу, и разношерстной внешне съемочной группы, своего рода бременских музыкантов от документального кино.

Выезд на «гастроли» наметили на утро субботы, 16 августа 2014 года.

До отъезда Витя с Пашей успели пару раз потренироваться управлять коптером, а также записать на камеру первоначальную историю тети Любы.

Когда ей сказали про интервью, она, бедняжка, растерялась и кинулась кипятить бигуди, но ребята убедили ее, что лучше в кадре быть естественной. Тетя Люба понимающе закивала, но все же попросила «пару минуток привести себя в порядок» и через четверть часа вплыла на кухню в фиолетовом вечернем платье.

– Тетя Люб, надо что-то другое надеть, – застенчиво и осторожно начал Витя.

– Нет, не подходит?

– Ну мам, это твоя повседневная одежда? Идем вместе выбирать, – больше не предложил, а приказал сын и отконвоировал мать в ее комнату.

Уже после съемок, Паша спросил:

– Мам, а как ты думаешь, тот малыш из твоего рассказа про колдуна, с кем он играл на полу, когда вы с тетей Таней в гости приходили к ним, это мог быть как раз Алик или Вася?

– Вася-то вряд ли, Вася, я так поняла, почти Владика нашего ровесник, ну года на три постарше, может, а вот Алик… Сейчас по годам соображу. Это семьдесят второй или семьдесят третий год был. Ольга сказала Алику сейчас «где-то сорок пять лет». Вот и отнимай сорок пять, какой год будет?

– Шестьдесят девятый год, – быстро подсчитал Паша.

– Ну ему и было, когда мы приходили три-четыре годика, кроха совсем. Получается, это мог быть Алик как раз, да.

К пятнице все было готово к отъезду, вечером приехал Витя, чтобы остаться на ночь и утром выехать. Пётр обещался быть, как штык, в субботу в 08:00 утра.

ххх

Штык явился даже раньше, в пол восьмого и застал команду в полном сборе и на низком старте. Ребятам оставалось только затариться продуктами, которые они планировали преподнести тете Марине в виде приветственного подгона, развязывающего язык. Было решено заехать в магазин в Димитровграде. Примерно к полудню ребята подъехали к невзрачному домику с чуть покосившимся деревянным забором.

К калитке подошли только Паша и Влад на правах седьмой воды на киселе. Петя и Витя, сидели каждый в своей машине.

– Так, кем она уж нам приходится? Двоюродной теткой, получается, – размышлял вслух Паша.

– Не знаю, наверное. Мы так и скажем… что родственники?

– Да.

За забором залаяла собака. По лаю, а именно по его низким частотам, братья поняли, что дворовый пёс большой. Они примолкли и немного присели, чтобы их головы не торчали из-за забора. Братья на минутку превратились в полицейских напарников на опасном задании, которые без слов, жестами и мимикой сообщали друг-другу о своих намерениях и разрабатывали общий план действий: Влад состроил саркастическую мину, означавшую «может ну его нафиг, этот фильм… такая собака там»; Паша шепотом рассмеялся, и показал жестами брату, чтобы тот заглянул через забор посмотреть внутрь и оценить обстановку, мол, самому Паше, мешает разросшийся куст черноплодки, в основании которого он и пристроился в полуприседе; Влад показал брату, что несмотря на резонность предложения, он, тем не менее, не настроен сейчас сходу исполнить подобный финт; а показал он это своё несогласие, топорно упростив зарождавшуюся, было, братскую сигнальную азбуку, использовав даже не всю правую руку, а только один ее палец.

– Что… происходит? – громко и с матерком крикнул из окна своей машины Виктор. Руководитель проекта, очевидно, устал наблюдать за разыгравшейся перед домом буффонадой и решил подогнать распоясавшихся братьев. Витя с ухмылкой на лице быстро завёл машину и громко просигналил три раза.

Паша и Влад расхохотались, выпрямились, и, немного успокоившись, позвонили в звоночек.

Кто бывает гостем в деревенских домах прекрасно знает эту разницу в реакции на дверной звонок между городским и сельским жителем. Первый, словно пугливый заяц, всегда на чеку, сразу на цыпочках прискакивает к двери и начинает заглядывать в глазок, спрашивать «кто там?» и баррикадироваться совсем уж дохленькой дверной цепочкой на случай осады. Обитатель же сельского дома скорее напоминают ленивого мишку, только что пробудившегося от спячки. До этих надо докричаться. Звонки у них, как правило, не работают, бестолковые собаки помимо того, что поднимают лай ежечасно по случаю любого шороха, так еще и сопровождают свое устрашающее гавканье веселым вилянием неугомонного хвоста, тем самым окончательно ставя крест на своей репутации грозного сторожа. В добавок ко всему деревенский житель всегда занят, трудясь ли на огороде, валяясь ли на печи, ему априори претит то беспокойство, которое приносит в его дом незванный гость. Если еще принять во внимание почтенный возраст сельчан, зачастую, чтобы докричаться до хозяина, нужно, наконец, зайти в его берлогу, и крикнуть уже в лицо озадаченному старику, либо огорошенной старухе, с чем ты, собственно, пожаловал.

Ребята же робко стояли у калитки уже минут пять и продолжали давить кнопку звонка.

– Может уже пора зайти? – крикнул Витя.

– Айда, – кинув взгляд на брата, предложил Паша, который к тому времени уже успел заметить, что собака на цепи.

– Айда, – робко согласился Владик. Тогда в «Зеленом баре», подписывая какой-никакой, а документ, и взваливая на себя бремя начальника службы безопасности съемочной группы, Владислав был уверен, что «опасность» – таки надуманная категория при съемках документального кино. И уж конечно, он не мог предположить, что первое, с чем придется столкнуться их группе в первый же день путешествия, будет как раз то, чего он больше всего боится в жизни – собаки.

Паша надавил на ручку калитки, она поддалась и он смело вошел и оказался у крыльца. Домашний зверь, действительно большой лохматый пёс, внезапно перестал лаять и дружелюбно замахал хвостом. Паша поднялся на крыльцо и громко постучал кулаком в дверь. Влад подошел вплотную к брату и громко заорал Паше в ухо:

– Хозяева-а-а-ааааа!

В сенях послышался шум и скрипнула половица. Собака, как сумасшедшая снова залилась громким лаем. Дверь открыла заспанная старуха. На вид ей можно было дать как шестьдесят, так и восемьдесят лет. Опухлость лица, с одной стороны подтверждала емкую характеристику непутевой, но с другой стороны маскировала старческие морщины. Не было ни впалости щек, ни морщинистого лба, даже седых волос не наблюдалось, бабушка выкатила на крыльцо с крашеными в огненно рыжий цвет волосами, с прищуренными, не столько от солнца, сколько от подпиравших их снизу больших щек, глазами и с любопытным купажом сивушного перегара.

– Здравствуйте, Вы тетя Марина Михайлова?

– Ну я, – проворчала старушка, резко закрыв глаза, как будто ей молоточком ударили по лбу.

– Тетя Марин, мы Лапшовы из Ульяновска, вашей двоюродной сестры Любы Лапшовой дети.

Хозяйка тупо смотрела вверх на здоровых лбов, и ей явно было нехорошо. Её взгляд молил «завалите хайло», а Паша прочёл это почему-то, как «навалите больше информации»:

– Люба, наша мама, в девичестве Прорехина, дочь Александра. А Александр Прорехин – родной брат вашей матушки Нины. Поняли, наконец?

Странная старуха молча развернулась и пошла в сени, сняла обувь и зашла в избу, оставив дверь открытой.

– Входи, балабол, чего встал, – крикнула она.

– Это она тебе, – шепнул Влад брату.

– Вместе идем, – сказал Паша и впихнул брата в сени.

Пока незванные гости сиротливо стояли у входа, рыжая старуха налила себе стакан воды и залпом выпила. После этого уселась на стульчик, несколько раз глубоко вздохнула, через минуту вперила свой мутный взгляд на братьев и сказала:

– Давай-ка еще раз, помедленнее, что за родственник такой?

Паша не успел открыть рот, бабка продолжила:

– Ты не обращай внимания, старость не радость, хвораю малость.

– Тётя Марин, мы Ваши племянники из Ульяновска, Любы Прорехиной, Вашей двоюродной сестры, дети.

– Молодцы, – захихикала старушка каким-то хриплым и скрипящим голоском, – я своих-то не помню всех, вы хотите, чтобы я двоюродных знала.

– Мы в ваших краях по делам, снимаем кино. Думали, может быть, Вы нам расскажете какие-нибудь истории из жизни, про себя, может быть посоветуете кого. А мы бы помогли Вам, с продуктами, может, по хозяйству, ещё чем.

– Помочь, это хорошо, – задумалась хозяйка и хитро заулыбалась, – похмелил бы тётку, что ли. Так и знакомство глаже пойдет, и разговор склеится.

– Сейчас сделаем, – обрадовался Паша и выскочил из дома, оставив Влада наедине с тёткой, у которой от предчувствия выпивки, разыгрались одновременно и игривость, и гостеприимство. Еще пару минут назад, старушка, казалось, совсем не замечала Влада и обращалась к братьям исключительно в единственном числе. Сейчас же, она сладко запела оставшемуся гостю во множественном:

– Проходите, проходите. Садитесь, вот, за стол. Тоже племянник?

– Тоже племянник.

Тетя Марина улыбнулась изрядно прореженным ртом и протянула свою маленькую трясущуюся ручку новоявленному родственнику. Влад боялся еще больше ее размотать, поэтому решил потрясти ее недолго, буквально пару-тройку раз и непременно против ее похмельной амплитуды, чтобы по итогу выйти в ноль и просто подержать спокойную старую руку. Где-то Влад просчитался: во-первых, хват этой хиленькой ручки оказался на удивление твердым и уверенным; во-вторых, бабка не собиралась быть ведомой в этом танце рукопожатий, и сама своей ручонкой затрясла, что есть силы, внезапно обмякшую лапу безопасника.

«Ведьминская сила», – пронеслось в голове у Владика. Ему даже показалось, что тётка прочитала его мыли, так как она в это мгновенье усмехнулась и ослабила хватку. Нужно было срочно завязывать с ритуалом.

– Владислав.

– Тетя Марина.

Расцепились.

Паша спешно вернулся с пакетами еды. Под мышкой он держал коробку конфет, а из кармана шорт торчала бутылка водки.

– Тётя Марин, это вот вам – начал он не с того, протягивая родственнице коробку конфет.

– Вот, спасибо, вот, спасибо, как звать-то тебя? Со Славой мы уже познакомились.

– С Владиславом, – вставил Влад.

– Я Паша. Приятно познакомиться. Куда можно поставить пакеты с едой? Там фрукты и сок для ребятишек, рыбка, колбаска всякая, сыр… Ну в общем, продукты.

– Да ставь на пол уже, – с нетерпением пробормотала старушка.

Паша поставил пакеты на пол, они расформировались, подкосились, и из фруктового рассыпались и покатились в разные стороны апельсины. Паша кинулся собирать.

– Да оставь ты их. Слышишь! – теряя терпение крикнула тётка. Но гость дособирал все до одного фрукта, чем вогнал себя в хозяйскую немилость. Неизвестно, сколько еще секунд выдержала бы бабка без того, чтобы не обматерить копушу-племянника за издевательское отношение к похмельной нужде, но Паша-таки достал из кармана бутылку водки и водрузил её на стол.

– Вот.

Тётка подорвалась со стола и за считанные секунды организовала три гранёных стакана, и наломанный несвежий хлеб на грязном блюдце. Она подстать лучшим придорожным кабакам, как заправский бармен продула стаканы от пыли. Но, конечно, никакой пыли не было. Водочные стаканы – это единственное место в этом доме, где пыль не успевала задерживаться.

Братья смирились, что придется выпить, иначе никак не разговорить родственницу. Тут даже никому из команды не делегируешь этот функционал, так как остальные за рулём.

Паша только успел шепнуть брату «Не гоним, пригубляем».

– Ну, за знакомство! – гостеприимно предложила логичный тост хозяйка.

– За встречу! – сказал Паша и пригубил.

Влад зачем-то не пригубил, махнул до дна, но тут же пожалел, потому что поймал на себе недоуменный, но строгий взгляд брата.

– А я не понял, что ты сказал, – шепнул он виновато.

– Ну, рассказывайте, какими такими судьбами вас занесло в нашу глухую деревушку? – больше из любезности, чем из интереса обратилась тетка к гостям.

– Тётя Марин, мы снимаем документальный фильм про русскую деревню, про деревенские обычаи и традиции. Собираем какие-то интересные необычные истории, может быть, про колдунов, ведуний, там, экстрасенсов, бабушек, кто заговаривает от болезней, лечат. Что-то такое мы ищем.

Этот обходительный трёп улыбающегося незнакомца был также нужен хозяйке, как собаке пятая нога, поэтому она при первой же смысловой паузе обратилась к Владу:

– Слав, наливай, мой хороший, пока этот рассказывает.

Влад не стал спорить, что он Влад, и принялся разливать. «Этот» же решил уточнить:

– Тётя Марин, мы тут не только с братом вдвоем, нас четверо друзей.

– Как четверо? А где ещё? – удивилась тётка чересчур сильно, аж подпрыгнула и покрутила головой по сторонам.

– На улице, в машине сидят.

– Так, зовите! Скажут не пригласили.

– Я позову, – вызвался Влад и вышел из дома. Паша продолжил объяснять.

– Тётя Марин, мы хотим и Вас поснимать, с Вами поговорить, и с Аликом и с Васей тоже, узнать, сталкивались ли они с такими явлениями тут в деревне, или где-то еще. Вы не против?

– Я смотрю ты и про Алика с Васькой знаешь, и про ребятишек, – старуха выдержала паузу, – Ольга что ль рассказала? – догадалась она с усмешкой, пристально заглянув в глаза племяннику.

– Да, – улыбнулся в ответ Паша.

– Кто же еще. Одна она со мной и общается сейчас, – грустно произнесла тётя Марина, задумалась и опрокинула стакан, никого не дожидаясь.

«Вот и хорошо. Получается, мы пропустили» – обрадовался Паша.

– Здравствуйте, – поздоровались одновременно вошедшие в дом Витя с Петей.

– Здорово, здорово. Проходите, присоединяйтесь.

– Я – Виктор.

– Я – Пётр.

– А я – тётя Марина. Виктор – очень хорошее имя, – отреагировала хозяйка, вогнав Витю в едва заметную краску, а Петю в бестолковую легкую зависть. – Отца моего покойного так звали. – Краска и зависть исчезли также легко и непринужденно, как и проявились.

Хозяйка, не вставая из-за стола, достала откуда-то еще две рюмки и принялась их продувать.

– А мы за рулём, мы не пьем, извините, – поспешил оправдаться Витя. Но по тому задору, с которым начинающая хмелеть на старых дрожжах старушка восприняла данное извинение, можно было понять, что они прощены.

– Тётя Марина, а можно мы вас на камеру поснимаем, интервью запишем? – спросил Витя.

– Меня? На камеру? Да ты что, на кой я вам? И вид у меня сегодня так себе. Давай в другой раз, а? Долго вы будете тут фильм свой крутить?

– Планировали недельку примерно, – сказал Паша.

– Ну вот, давай не сегодня, а? Давай выпьем, Паш? – тётка сама налила себе, и опять одна выпила.

– Тетя Марина, а сыновья Ваши с Вами живут? – Паша решил уточнить всё по-максимуму пока старуха не надралась. – Может быть мы их снимем?

– Живууут, – протянула рыжуха, – Алик приезжает частенько, а Васька всегда тут, всегда, – говоря «всегда» хозяйка трясла своей рыжей головой, словно убеждая неверующих гостей, – ребятишки его, тоже тут. Убежали куда-то утром, на речку, поди. Сноха, Ленка, сейчас уж с рынка должна воротиться.

– Дождемся? – спросил шепотом Паша у Вити. Друзья немного отошли от стола.

– Лучше не в доме, а на улице. Владика оставим с ней, он крепкий, не опьянеет с пары рюмок, пусть выспрашивает, а сами на улице подождем. Петю, в принципе можно отправить уже заселяться, чтобы не мозолить тут глаза машинами. Позови Владика с Петей на улицу, а потом, когда Влад вернется, сам выходи, обсудим, что у нас вырисовывается на данный момент.

Витя вышел из дома. Паша подошел к столу и сказал ребятам идти на улицу, а сам присел рядом с тёткой, которая уже была изрядно пьяненькой, а следовательно, улыбчивой и разговорчивой. Только вот мысли приходилось выражать все труднее и труднее.

– Чей ты сын, пожалуйста? Еще раз, пожалуйста… скажи. Кто-то есть в Крыму у вас? – вдруг спросила щекастая бабка.

– О! Да! – обрадовался Паша впервые подтвержденному с той стороны родству. – Мамина сестра в Крыму живет. Тетя Таня. Видите, Вы знаете!

– А ты думал, я не знаю? Еще как знаю! Чай, не только вам Ольга рассказывает. Наливай!

А было налито.

Зашел Влад:

– Паш, тебя там Витя зовет.

– Хорошее имя Витя! Отца моего, царство ему Небесное, так звали.

Паша спешно вышел из дома, сел в машину и посмотрел с улыбкой на Витю.

– Не пойму че-то, как мы начали?

– Не плохо начали, Паш. Что мы имеем на данный момент. Адрес совпал, искать пока никого не нужно, вся информация подтверждается. «Ленка», кстати… подпиши там, на своей схемке. Пока плохо только то, что она понятия не имеет, кто вы такие.

– Она сейчас, кстати, спросила, Крымские ли мы, перепутала с тетей Таней, поэтому что-то, да слышала точно.

– Может быть. Но все-равно будем считать, что в плане начала общения нас двинул вперед все-таки не фактор семьи, а три пакета продуктов, да даже не продуктов, а бутылка водки.

– Это да, она там осоловела уже.

– Я Владику сказал, чтобы прям конкретно про отца ее расспросил, про его колдовскую репутацию. Я дал ему косарь³, чтобы он ей отдал. Надо чем-то подкупать. Он номер телефона оставит свой, чтобы, может быть, Алик связался с нами, и мы тогда встретились бы с ним. А ее надо поймать и снять в другой раз. У нее колоритный типаж, надо ее обязательно заснять.

– Ну хорошо. Слава Богу, все по плану, ато я уж испугался, что провал.

Витя внимательно посмотрел на друга:

– А ты чего такой напряженный. Мы же отдыхаем, расслабься, все норм. Всегда так, ты сначала ищешь эти сюжеты, собираешь информацию, изучаешь характеры, а потом просто снимаешь. Мы только начали, и для первого дня очень неплохо. Расслабься.

– Все расслабился.

Прошла минута.

– Там так воняет у них в доме, заметил? – спросил Паша.

– Меня чуть не стошнило.

– Чем вы тут с Петей занимались, пока мы там завязывали знакомство.

– Да, он зачем-то начал мне рассказывать свой сегодняшний распорядок дня, начиная с пяти утра.

– И?

– Меня чуть не стошнило.

Паша улыбнулся.

– Он нормально отнесся, что мы его отослали заселяться?

– Кажется, обрадовался даже.

Через минут пятнадцать приятелям показалось, что в доме запели дуэтом. Они посмотрели друг на друга и засмеялись.

– Пошел процесс, – закачал головой довольный режиссер. – Спелись!

На протяжении получаса друзья тихо сидели в машине, с раскрытыми нараспашку окнами и только изредка звонко поругивались и лупили себя то по ляжке, то по плечу, то по шее – не забавы ради, комары заели. Через какое-то время Паша боковым зрением заметил движение в зеркале заднего вида и посмотрел назад.

– Вон идет женщина с детьми, это похоже Ленка с ребятишками. Выйдем?

– Конечно!

Логика парней была простая: чтобы Ленка не испугалась незнакомого человека в доме, её следовало предупредить и хотя бы мельком представиться.

– Елена, добрый день, – начал Паша, когда женщина с детьми подошла к машине. – Меня зовут Паша, мы родственники тети Марины из Ульяновска.

Елена с ничтожным интересом молча смотрела на раскланивающегося городского типа и ничего не говорила, даже не поздоровалась.

– Мы снимаем тут кино, поэтому решили заехать познакомиться с Пашиными родственниками, – перехватил инициативу Витя. Когда он говорил, он всегда периодически посматривал на друга, как бы разделяя с ним ответственность за сказанное.

– Мы купили немного продуктов тете Марине, и детям – фрукты, сок, конфеты.

Витя как-то нелепо показал пальцем на одного из мальчишек, когда произносил «детям», как будто, женщина понятия не имела, кто такие «дети». Лена посмотрела вслед за пальцем на своего сына и снова уставилась на гостей. Друзья улыбались, поглядывая то друг на друга, то на строгую бабу, то на детей, которые в свою очередь тоже тянули лыбу.

– Бухает? – сурово спросила Ленка. Она, словно строгая училка, отчитывала нашкодивших хулиганов. У всех четверых моментально слетела улыбка и виновато потупились глаза.

– Немного, – выдавил из себя Паша, и сглотнул стоящий в горле комок.

Лена быстро направилась в дом, дети остались во дворе, а Витя с Пашей никак не могли понять, что это сейчас было, почему они растерялись и оробели.

– Надо, наверное, Владику на выручку идти? – предложил Паша с таким выражением лица, и с таким ударением на «наверное», чтобы друг обязательно начал его отговаривать.

– В любом деле самое главное выждать пару-тройку минуток и не дергаться зря.

Через минуту на крыльцо спешно вышел трясущийся от смеха Влад, очевидно, уже на бровях и, напевая себе что-то под нос, направился к машине.

– Ну как? – с улыбкой спросил Витя?

– Поехали в отель уже, по дороге расскажу.

– Мы уже хотели идти тебя спасать, – признался Паша.

Довольный Владислав продолжал напевать песенку и не торопился с рассказом. В извлекаемой мелодии друзья узнали отзвуки долетавшего до них из дома двухголосия.

– Ну? – нетерпеливо поторапливал брата Паша.

– В общем, мы сидим с тетей Мариной, общаемся, залетает баба эта, кричит «чё за вонь у тебя тут опять», окна стала открывать. Спрашивает меня: «Ты тоже родственник или собутыльник»? Я грю: «Почему «или»? Обижаешь, я и то, и то!» – хмельной рассказчик разразился на этом месте неожиданным гоготом.