Читать книгу: «Завтрашнего гороха гора», страница 2

– Да ведь раньше Бегемотово на всю страну славилось своими гороховыми полями, – напомнила Тяпину Сима. – Надо к этому возвращаться.

– Вы представляете, какой будет на этом участке урожай! – ужаснулся Тяпин. – Не десятки килограммов, а несколько сотен тонн. В крайнем случае, центнеров. При этом его ещё надо будет собрать и сохранить. А потом куда по осени всё выращенное с великим трудом девать? Ума не приложу, что будет потом.

Но Сима и Миша оказались очень настойчивыми. Они в один голос пояснили директору школы, что если дети всего земного шара вдруг потянутся к гороховым стручкам, то не следует их бить по рукам за их добрые желания и естественные стремления. Анатолий Прохорович был добрым человеком и хорошо, с пониманием относился к подрастающему поколению, и поэтому, немного подумав, сказал, что пусть этот вопрос решает Анна Трофимовна. Она, наверняка, сейчас находится там, в домике при школьном приусадебном участке.

Оставив тачку с грузом перед двухкомнатным домиком, Стрючкова, Гоков и Тяпин, тихо, почти бесшумно вошли вовнутрь небольшого здания. Одетая в джинсовый костюм зелёного цвета и короткие резиновые сапоги не очень молодая, но всегда трудолюбивая Каляпина стояла на верхней ступеньке высокой стремянки. Учительница биологии с любовью и бережно вешала на стену большой портрет в рамке золотистого цвета, на котором был изображён бородатый и лысый старик в больших роговых очках. На нём красовалась оранжевая рубаха с зелёными кружками, похожими на крупные и яркие горошины.

Сима сразу же узнала этого человека. Именно он и приснился ей сегодняшней ночью и убеждал Стрючкову в том, что назрела острая необходимость везде и всюду сеять много гороха и, по-возможности, других семян зернобобовых растений.

Просто удивительно и невероятно. Явно, что чудеса какие-то, непонятные происходят.

Для того, чтобы, наконец-то, учительница биологии и руководитель кружка юных растениеводов обратила на них внимание, Анатолий Прохорович, Миша и Сима очень громко и отчётливо в один голос произнесли: «Здравствуйте!». От неожиданности Анна Трофимовна упала вниз, но при этом успела подумать, как она удачно повесила цветной фотографический портрет.

Доброжелательный директор школы довольно ловко поймал Каляпину налету и поставил на ноги.

– Надо же проявлять и ярко демонстрировать осторожность, Анна Трофимовна, – сказал он. – А если бы меня здесь не было, то вы могли бы упасть не совсем удачно для вашего организма. Да и пол в домике проломили бы. Зачем нам лишние расходы, трата денежных средств на капитальный ремонт?

– Но вы, всё трое, так внезапно и громко крикнули что-то непонятное за моей спиной, – пояснила она, – что я вот и упала.

– Если бы все люди падали, когда их дружески и отчётливо приветствуют, – сделал вывод Анатолий Прохорович, – то нашим поселковым врачам пришлось бы трудиться днём и ночью. Переломы конечностей, травмы и ушибы – это очень плохо. Всем нам следует проявлять осторожность.

– Наверное, мне показалось, – предположила Анна Трофимовна, – что это ограбление.

– Но разбойникам ни тяпки, ни грабли, ни лопаты не нужны, – сказала Сима. – Что они с ними будут делать?

– Продадут на рынке, – поделился своим мнением Миша. – Или оставят себе.

– Всё это сплошные глупости, – уверенно заявил директор школы. – В нашем славном посёлке Бегемотово не может обитать никаких бандитов.

– Значит, я просто испугалась вашего внезапного крика, – сказала Каляпина. – Но в любом случае я очень довольна. Я так удачно повесила на стену эту замечательную цветную копию фотографического портрета старых времён, что её будет видно прямо с дороги. Да и речка наша, Чамчанка, в окно просматривается.

От некоторого недоумения уважаемый директор школы поинтересовался, почему в домике приусадебного участка, на стенах должна красоваться физиономия этого широколицего и бородатого старика. Разве цветным фотографиям разных размеров и плакатам с изображением овощей и фруктов скучно и неуютно без него?

– Возьму на себя смелость, Анна Трофимовна, предположить, – откровенно признался Тяпин, – что это ваш родной дедушка.

– Почему вы так решили, Анатолий Прохорович? – поинтересовалась Каляпина. – Откуда у вас в сознании возникло такое предположение?

– Всё очень просто, – пояснил Тапин. – Он не похож ни на кого из учёных, даже отдалённо внешне не напоминает Пифагора, Ньютона или великого ботаника Мичурина.

– Вы ошибаетесь и даже заблуждаетесь, Анатолий Прохорович, – почти строго заметила Каляпина. – Он мне никакой не родственник, даже не троюродный племянник. Вам, как уважаемому человеку и руководителю общеобразовательного учреждения надо бы знать в лицо самых замечательных людей нашего славного посёлка Бегемотово.

– Я учитель математики и физики, – обиделся Тяпин. – Мне, например, известно, что дважды да – это четыре и что газы при нагревании расширяются. И ещё – я руковожу коллективом школьных учителей и занимаюсь хозяйственными вопросами. Почему я должен помнить лица всех бородатых стариков? Их на Земле, по моим подсчётам, около миллиарда. Никак не меньше.

Добросердечная Каляпина посочувствовала своему непосредственному начальнику и предложила ему присесть на стул, да и Симе и Мише порекомендовала устроиться на большой, широкой и надёжной скамейке.

Очень коротко, но доходчиво и просто учительница биологии и руководитель кружка сообщила, что на портрете изображён удивительный человек, местный селекционер Эдуард Кондратьевич Ломов, который родился в конце девятнадцатого века в Бегемотово. Всю свою сознательную жизнь он тогда, в давние времена, занимался выращиванием и созданием новых сортов зернобобовых и других культур. Но больше всего времени уделял гороху.

Учился он в Москве, у известного селекционера, профессора и педагога Сергея Ивановича Жегалова. Во многом благодаря ему, в Бегемотово тогда и существовал, и процветал опытный посевной участок под началом Эдуарда Кондратьевича. Конечно же, сам Жегалов посёлок не посещал. Всё сделали его сподвижники и соратники.

– Вспомнил! – вдруг сказал директор школы Тяпин. – Мы же сюда привезли пять больших мешков с семенами.

– В трёх мешках находится горох, разложенный в пакетах по сортам, – пояснила Стрючкова. – А в остальных двух – фасоль и соя.

– Вы меня прямо огорошили таким сообщением, – честно призналась Каляпина. – Но меня оно радует. Земля вспахана. Все пять гектаров посевной площади давно огорожены. Как-нибудь всё с ребятами посеем. Но проблема возникнет с поливкой. Эти культуры требуют много влаги.

– Но если вы, дорогая Анна Трофимовна, готовы на себя взять такую серьёзную ответственность, – сказал директор школы, – то я прямо сейчас обращусь за помощью к нашим шефам, в фирму «Трактор и плуг».

– Конечно, Анатолий Прохорович, – Каляпина не скрывала своей радости, – я сейчас готова взять на себя ответственность даже за недавнее наводнение в Индонезии. Ради такого дела можно и пострадать.

– Ну, этого делать не надо, – запротестовал Анатолий Прохорович. – У них там одни заботы, у нас совсем другие. Сейчас выйду на улицу и позвоню нашим шефам.

Он извлёк из кармана плаща сотовый телефон и отправился из домика на крыльцо.

– Но у нас же в школе имеется своя поливальная машина и насосы, Анна Трофимовна, – вспомнил Гоков. – Она будет двигаться по центру поля и распрыскивать воду.

– Насосы, Миша, это хорошо, но очень трудоёмко, – заметила Каляпина. – А поливальная машина по возрасту чуть моложе нашего уважаемого Эдуарда Кондратьевича Ломова, изображённого на портрете. Ей место…

– В нашем поселковом краеведческом музее, – догадалась Сима. – Там, как раз, хранятся и кости бегемотов, которые по заверениям учёных никогда не водились в наших местах.

– А лучше всего, – заметил Миша, – поставить поливальную машину на какой-нибудь монумент. Пусть она будет памятником.

Но дальше развить эту мысль Гоков не успел. В помещение домика возвратился директор школы, присел на скамейку и сообщил, что наладчики специального поливального оборудования из «Трактора и плуга» прибудут сюда через полчаса. Чаем и кофе их поить не надо. Они – занятой народ. Проложат трубы, присоединят к ним распрыскиватели. Проверят поливальную систему и займутся другими делами. Где и куда подключиться, они знают.

Глянув на портрет Ломова, Анна Трофимовна, ещё раз добрым словом вспомнила не только его, но и профессора Жегалова, который за короткое время со своими учениками вывел и улучшил многие десятки овощных растений и корнеплодов. Достаточно вспомнить сахарный горох «Неистощимый 195» и «Жегалова 112».

– Мы всегда готовы преувеличивать наши достижения, Анна Трофимовна, – заметил директор школы Тяпин. – Этого у нас не отнимешь.

– А тут и преувеличивать нечего не надо, – сказал вдруг бородатый старик, изображённый на портрете. – Сергей Иванович Жегалов – это гениальный учёный и селекционер. Жаль, что прожил мало.

После того, как внезапно заговорил Эдуард Кондратьевич Ломов не только Анатолий Прохорович, но и все остальные вскочили со своих мест и стремительно перебежали в противоположную сторону комнаты, плотно прижались к стене. Не сообразили, что можно надёжно спрятаться в соседней комнате.

Но первым в себя пришёл в себя директор школы Тяпин. Искоса он глянул на портрет и тихо произнёс:

– Организовался какой-то жуткий сюрприз с вашей стороны, эдуард Кондратьевич. Всё это, как-то, неожиданно.

– Ничего неожиданного в этом не вижу, – возразил Ломов, тряхнув бородой. – Я уважал и всегда уважать буду Сергея Ивановича Жегалова. Это особенный человек.

– Но никто ведь с этим не спорит, вечно уважаемый господин Ломов – пролетала Каляпина. – Просто Анатолия Прохоровича немого смутило то, что вы не только начали говорить, но и принялись шевелить плечами и бородой. Даже ваша симпатичная оранжевая рубаха зашевелилась.

– Прошу прощения, но портрету таким образом вести себя не прилично, – осмелился сделать замечание Ломову Тяпин. – Ведь необходимо учитывать, что мы не всегда готовы считать подобные явления реальностью.

– Я так поступаю только для пользы дела, господа, – пояснил Эдуард Кондратьевич. – Моя задача объяснить вам, что со временем общими усилиями снова сделать Бегемотово одним из основных районов по выращиванию гороха и других зернобобовых в стране.

Далее Ломов похвалил Симу и Мишу за то, что они сразу же приняли в этом самое активное участие. Да и господа Каляпина и Тяпин не остались в стороне.

Конечно, школа не для того существует, чтобы её учащиеся занимались возделыванием полезных растений, но начать доброе и полезное дело можно и нужно именно здесь. Увидев положительный результат стараний детей, все остальные в посёлке обратят внимание на важность выращивания зернобобовых культур.

Кроме того, Ломов выразил глубокое сожаление, что после того, как на свободных землях вокруг их славного посёлка прекратили выращивать зернобобовые растения, эти живописные места внезапно и решительно покинули бегемоты. Они уходили в неизвестные и дальние края со слезами на глазах. Им вслед махали шляпами и платочками жители посёлка. Каждый понимал, что славные бегемоты не могут существовать без гороха.

– Но ведь имелась же тогда и другая пища, – сказал Гоков. – Трава всякая и кусты.

– Этого для бегемотов не достаточно, – пояснил Ломов, зашевелив бровями. – Здесь для них горох, Миша, являлся основной пищей.

– Но ведь в наших местах, Эдуард Кондратьевич, – заметила Стрючкова, – проживает огромное количество лягушек. Их ведь можно принимать в пищу вместо гороха.

– Ни в коем случае! – запротестовал Ломов. – Ты должна понять, Сима, что это были не какие-нибудь там японские или французские бегемоты, а российские. Они такое не едят. Вредно для здоровья, и это следует учитывать.

Директор школы Тяпин набрался смелости и выразил сомнение в том, что в девятнадцатом веке в этих славных местах, в районе речки Чамчанка, водились бегемоты. Учительница биологии Каляпина не очень активно, но тоже придерживалась такого же мнения. Да и зимой таким животным холодно, и горох на заснеженных полях не растёт.

На их слова Эдуард Кондратьевич своеобразно и громко расхохотался, и его роговые очки чуть было не вылетели из рамок портрета и едва не упали на пол. Он тут же объяснил, что бегемоты строили в этих местах амбары и заготавливали часть урожая на зиму. Кроме того, это были не совсем обычные бегемоты, а обросшие густой рыжей шерстью. Потому холодов они не боялись. Да ведь и жили в тёплых деревянных домах, построенных ими же. Бегемоты справедливо считались неплохими плотниками и гвозди туда, куда надо, умели забивать.

Да ведь горох и другие зернобобовые растения они, в основном, для своих нужд выращивали сами. Но потом им запретили это делать, и они были вынуждены уйти в один из других миров, сопутствующих нашему.

– В моём полеводческом хозяйстве, вместе со своей семьёй, обитал уважаемый бегемот Степан Авдеевич, – сообщил Ломов. – Он был прекрасным агрономом. Занимался выращиванием кормового гороха. Его и местным коровам и козам с избытком хватало, да и другим домашним животным, включая кур, уток и гусей. Никто из них начальству на качество своей жизни не жаловался, ни в устной, ни в письменной форме.

– А что это были за сорта или виды гороха, Эдуард Кондратьевич? – поинтересовалась Каляпина. – Просто интересно знать.

– Их великое множество, – сказал Ломов. – Но каждый имеет свои особенности и отличия. Например, существует горох, который издавна носит название пелюшка.

С большим удовольствием Эдуард Кондратьевич заметил, это полезное растение принимают в пищу не только коровы, но и люди. Его плоды полезны для здоровья и питательны. Правда, не всем нравится слегка горьковатый вкус и не совсем обычный, серо-бурый цвет горошин.

Ещё существует и бурчуг. Его плоды имеют плоскую форму. В них очень большое содержание белка, протеина и других полезных веществ.

Очень разговорчивым стариком оказался господин Ломов. Но информация, которой он делился с присутствующими, была интересной. О горохе и других зернобобовых растениях Сима и Миша хотели знать как можно больше.

В комнату вошёл молодой и симпатичный парень, наладчик оборудования «Трактора и плуга» Сева Хомяков и сообщил, что установку поливальной системы они завершили. А теперь он готов показать, как ей пользоваться.

На говорящий портрет Хомяков не обратил особого внимания, приняв его за настенный телевизор, а речь Эдуарда Кондратьевича – за самую обычную рекламу. Селекционер Ломов наставительно сделал наладчику справедливое замечание:

– Не очень здорово перебивать речь старших, молодой человек. Можно было бы немного дождаться момента, когда я сделаю паузу.

– Прошу прощения, дедушка, – вежливо ответил Сева, – но у меня нет времени для того, чтобы спорить с телевизором.

– Хорошо, – сказал Ломов. – Я немного помолчу. Но потом обязательно мы продолжим нашу не очень длинную, но увлекательную и содержательную лекцию.