Читать книгу: «Командировка на Байред (издание второе, исправленное)», страница 2

В углах прямоугольной деревни стояли квадратные башни со смотровыми площадками. Небольшие навесы, закрывали часового от солнца, дождя и от снега. От одной башни к другой вели переходы, тоже покрытые дранкой.

Самая крупная башня находилась в длинной южной стене. Она выступала за большой частокол и имела внизу два узких прохода: один снаружи и второй, со стороны поселения. Проёмы закрывались воротами с тяжёлыми створками.

Меж ними осталось небольшое пространство. На том пятачке умещалось тягловое животное с гружёной телегой. Ворота открывались наружу и работали поочерёдно. Пока одни отворяли, вторые всегда, были плотно закрыты на толстый запирающий брус. Так делали сколько, сколько Гир себя помнил.

Всю площадь тесного стойбища занимало множество срубов с низкими четырёхскатными крышами. Они все стояли вплотную друг к другу. Между скромными зданиями оставались проулки, где могли разойтись лишь два взрослых триба.

Большую часть тесных домиков занимали члены содружества Гердора. Все остальные постройки предназначались для кладовых, сараев, хлевов или птичников, в которых держали разную живность.

В центре свободной прямоугольной площадки находился глубокий колодец. Его стенки обложены короткими не гниющими брёвнами. Вода там сохранялась даже в самые жаркие месяцы.

Внутри городища не было растущих деревьев, кустов, травы и прочей растительности. За долгие годы, босые ноги селян хорошо утоптали голую землю. Так что, небесная влага быстро стекала по твёрдокаменной почве. Даже во время дождей она размокала лишь на пару вершков.

Печально вздохнув, Гир миновал деревенскую площадь, на которой Старейшина, иногда, проводил общий сход всех жителей стойбища. Подросток вышел на широкую улицу своего поселения и направился в башне с воротами.

Тесный и низкий проход всегда караулили два или три хорошо обученных воина. Это были те часовые, что отдыхали после длительной вахты, проведённой на верхних площадках стены.

Ведь им было нужно, чуть посидеть, обсушиться во время дождя или согреться лютой зимой. Даже сейчас, в ранний предутренний час они, как всегда, находились на страже.

Подросток приблизился к прочным воротам. Охранники знали, что Гир идёт на поклонение к древнему храму, и приготовились к встрече подростка. У подножия башни стоял крепкий мужчина лет тридцати. Увидев высокого триба, паломник поздоровался с ним.

Когда-то давно, при битве с четверорукими монками, Лон получил очень серьёзную травму. Каким-то удивительным образом, метко брошенный камень, влетел прямиком в небольшую бойницу. Тяжёлый снаряд угодил в голову защитника крепости. От такого удара, воин лишился сознания. Он рухнул на пол галереи, а оттуда скатился на землю.

При падении, Лон повредил правую ногу в голени, бедре и стопе. Несмотря на усилья Знахарки, кости срослись немного неправильно. Теперь мощный боец сильно хромал при ходьбе, а бегать, как раньше, и вовсе не мог.

С тех пор, он уже никогда не ходил на охоту, не загонял крупного зверя на равных с другими. Старейшина освободил бедолагу от каких-либо дел по деревне и назначил бессменным начальником стражи.

Охранник шагнул к стене укрепления и отодвинул мощный засов, тщательно вытесанный из очень прочного, негорючего дерева. Он немного напрягся и толкнул низкую дверцу внутрь большой башни.

Сколоченное из внушительных плах, полотно шевельнулось и без всякого скрипа чуть повернулось на больших деревянных петлях. Открылась узкая щель. Шестиног не стал долго мешкать. Он легко перепрыгнул высокий порог, достававший рослому трибу почти до колен.

Гир тотчас последовал за мохнатым товарищем. Паломник немного пригнулся и быстро скользнул в мрачный проём, чуть тесноватый для взрослого воина. Он оказался в маленьком внутреннем помещении башни и разглядел своего приятеля Кренга.

Знакомый охотник приветливо улыбнулся подростку и захлопнул тяжёлую дверцу, ведущую во внутренний двор. С той стороны прошуршал прочный засов, задвинутый бдительным Лоном. Стало очень темно.

Венцы мощной башни были тщательно сложены из толстых бревён почти негорючего дерева. Несмотря на такую особенность сооружения, огонь здесь никогда не держали. На это имелся особый запрет от Старейшины.

Поэтому, холодной зимой, вместо масляных ламп, здесь находились светящиеся гнилушки с болота. В тёплое время, использовали свежие ветки кустов, которые зовут светляками. Вот и сейчас, от увядающих листьев исходил бледно-зелёный, мертвенный свет. Он едва разгонял тьму в помещении, расположенном между воротами.

Кренг задрал голову к перекрытию тамбура и тихо спросил: – Как там дела?

– Всё спокойно. Можешь открыть. – еле слышно ответили с верхней площадки. Голос был очень глухой и, видимо, сильно простуженный. Гир не смог догадаться, кто там сидит в настоящий момент?

Охранник намотал на предплечье верёвку, привязанную к очень массивной ручке калитки. Он отодвинул прочный засов и толкнул толстую створку наружу. Смазанные жиром топтыгина, деревянные петли легко повернулись. Они не издали даже слабого скрипа.

В наружных воротах, открылся узкий проём. Потянул слабый сквозняк. Дохнуло влажным запахом близкого леса. В двух полётах стрелы от охотника находилась густая непролазная чаща. Она, словно парила над белесым туманом, что поднимался до пояса рослого триба.

Не дожидаясь команды хозяина, Даг стремительно выпрыгнул за высокий порог. Он приземлился на четыре мощные лапы, вытянулся в струнку и настороженно замер. Подняв большие острые уши, пёс устремил взгляд вперёд.

Зверь смотрел так напряжённо, словно хотел разогнать плотный туман, что висел меж стволами деревьев. Ноздри у него широко распахнулись. Совершенно бесшумно, шестиног втянул в широкую грудь, сырой предутренний воздух.

Ощутив беспокойство мохнатого друга, паломник привычным движением достал из-за пояса тяжёлый топор из прочного кремния. Правой рукой Кренг поудобнее взял небольшое копьё с наконечником из обсидиана. Он поднял оружие чуть выше плеча и с ощутимым волнением, переступил с ноги на ногу.

Подвинувшись к выходу, охранник встал в боевую позицию и приготовился, при малейшей опасности, рвануть верёвку к себе. Так он захлопнул бы толстую дверцу, что до половины распахнули наружу.

Шестиног снова сильно вдохнул. Гир ощутил, что беспокойство уже покидает чуткого зверя. Даг расслабил напряжённые мышцы, встряхнулся всем телом и лёгкой побежкой направился к лесу.

Глядя на тёмные заросли, подросток кивнул на прощанье Кренгу, и осторожно вышел из башни. Калитка у него спиной мгновенно закрылась. С тихим отчётливым стуком, прочный засов встал на прежнее место.

Подросток непроизвольно обернулся назад. Сквозь узкую щель он увидел глаза молодого приятеля. Они жёлтым огнём светились во тьме. Паломник услышал тихий голос охранника: – Счастливого тебе путешествия.

– Удачной охоты. – выдавил Гир привычное для всех пожелание и сунул тяжёлый топор за толстый верёвочный пояс. Взяв в правую руку увесистый дротик, он быстрым охотничьим шагом двинулся вслед за мохнатым товарищем.

У плотного строя деревьев, паренёк снова замер, как статуя, и опять глянул назад. Сплошной частокол высоко возносился к мрачному звёздному небу. Мощное огражденье деревни, безусловно господствовало над всей окружающей местностью.

Чувство гордости за своё древнее, могучее племя, заполнило душу молодого паломника. Оно и понятно, ведь его славные предки создали такую неприступную крепость. Высокий, крепкий и толстый забор не преодолеет ни один крупный зверь, живущий в соседних лесах. Даже удивительно ловкие, четверорукие монки и те не рискуют приблизиться к несокрушимой твердыне.

– «Пока не рискуют». – мелькнула в голове у паломника неприятная мысль: – «Крепость племени сайлов они всё же, как-то разрушили. Правда, по словам старых трибов, частокол у них был вдвое ниже. Высотой в двух охотников, поставленных один на другого. Да и брёвна имелись значительно тоньше. К тому же, мужчин в их маленьком племени жило поменьше, чем в нашей деревне».

Воспоминания о погибшем селении, совсем не утешили Гира. Беспокойные мысли не остановились на этом, а устремились вперёд своим чередом: – «А что будет с нами, если монки научатся, обращаться с огнём?»

Прошедшей зимой, Лон часто рассказывал одну и ту же страшную байку. Как-то раз, тёмной ночью, охотясь в дальнем лесу, он случайно наткнулся на группу четвероруких зверей.

К своему изумлению, мужчина увидел, как они плотно сидели возле костра, видимо в спешке, забытого какими-то трибами. Монки совсем не боялись жаркого пламени. Они спокойно смотрели на тёмно-красные тлевшие угли.

Следопыт тогда сильно струсил, молчком развернулся и без оглядки удрал с этого страшного места. Ведь кто его знает, вдруг злобные твари убили каких-то охотников и забрали оружие? Как он один, устоит против нескольких быстрых и сильных животных?

Лон любил тогда повторять: – «По дороге домой, мне в голову стукнула неприятная мысль. Монки уже не бояться огня. Затем, они, так же, как мы, начнут сохранять его в очагах и в прочных корзинках, обмазанных глиной. А что случится потом? Звери научаться пользоваться кремнём, кресалом и трутом?»

Никто не мог и представить себе, что будет дальше с окружающим миром? Куда приведёт такое развитей больших обезьян? Не уничтожат ли поумневшие твари все сообщества трибов?

– Возможно, четвероруки звери обретут мощный разум, подобный тому, что есть у нас, в данное время. Тогда, нам придётся с ними общаться и договориться о разделении лесных территорий. В одних будем охотиться мы, в других четверорукие монки. – ответил на это Старейшина.

Он чуть помолчал и тихо продолжил: – Но скорее всего, они станут более опасным врагом и захотят истребить всех соседей вокруг. Даже сейчас с ними тяжело воевать, а если они приручат шестиногов, то нам всем останется, только отсюда уйти. Вопрос только в том, куда уходить? Монки так расплодились, что обитают во всех ближайших лесах…»

Раздумывать дальше на данную тему, было уже совсем неприятно. Гир отбросил ужасные мысли о недалёком будущем племени и двинулся дальше, за ушедшим вперёд, шестиногом.

Никуда не спеша, Даг выбрался на небольшую дорожку, что уходила от крепости прямо на юг. Мохнатый товарищ чутко улавливал то, что происходит вокруг. Зверь не заметил чего-то опасного и потрусил по узкой охотничьей тропке.

Паломник удалился от стойбища на несколько лиг. Вырубленный у деревни подлесок, здесь широко разрастался. Он занимал все места, где был уничтожен два года назад. Чем дальше друзья уходили от крепости, тем мерзкий кустарник становился всё выше и гуще.

Да и тропинка вдруг стала значительно уже. Голая, плотно утоптанная, ногами земля постепенно сменилась примятой травой. С каждой сотней шагов растительность казалась охотнику, всё более сочной и свежей.

Дорожка, идущая меж высоких деревьев, скоро исчезла совсем. Среди толстых стволов появился замшелый скальный обломок с остроконечными чёрными гранями.

Приметный тотем означал основную границу территории племени. Дальше охотники сообщества Гердора уже не ходили привычным, хорошо проторённым путём. После данного знака, они шагали по лесу, как им удобно.

Бегущий впереди, шестиног неожиданно встал. Он повернулся мордой к крепости трибов, сел на задние лапы и хвост и подождал, пока подойдёт немного отставший хозяин.

Гир ощутил те эмоции, что посылал ему зверь. Он уловил в них очень простой, чёткий вопрос. Мол, куда нам теперь?

– «Идём прямо на юг». – ничуть не колеблясь ответил охотник. Даг тотчас вскочил и направился дальше. Он хорошо ориентировался по сторонам горизонта. Причём, не глядя на солнце, и даже в сплошной темноте.

Ближе к полудню, друзья уже вышли к самому дальнему краю, племенных территорий. В эти места забредали лишь тройки разведчиков, что изучали близь лежавшую местность.

Каждую осень, здесь проходили паломники, но и они, всегда путешествовали сплочённым группами в три, а то и в четыре охотника. Их всегда провождали один или два шестинога.

Кроме того, сюда очень редко заглядывали два зверолова из племени Гердора. Да и те, рисковали здесь появляться лишь в годы сильной бескормицы. В то страшное время, когда дичь исчезала в ближайших лесах.

Старейшина как-то рассказывал, что долгое время назад, на юге селилось огромное сообщество фларов, самое могучее племя по эту сторону Дымчатых гор. Но, даже их, несокрушимая крепость однажды погибла.

Как помнил старик, цитадель уничтожил мощный, удивительно яркий огонь, который вдруг вырвался из недр земли. Вспыхнуло потрясающе сильное пламя. Его было видно за несколько дней пешего хода вокруг. Раздался ужасающий раскатистый гром. Пахнуло гарью и дымом, как от большого костра.

Знахарка тогда объяснила, что взорвалось одно из огромных яиц, из которых выводятся тёмные духи Никлеи. Потом, очень долгое время, небо сияло никому непонятными разноцветными всполохами. Таких ярких сияний никто ещё сроду не видел.

Через несколько лиг, местность вокруг стала дикой, совершенно нехоженой. Не было троп, нигде не стояли тотемы, не видно и срубленных топорами деревьев. Гиру почудилось, нет больше на свете ни одного племёни трибов.

К счастью, путешествие к древнему храму оказалось для Гира уже третьим по счёту. Он хорошо помнил приметы, что вели к алтарю Небесной Блистающей Девы. Зная их все, поскочить длинный путь можно достаточно быстро и почти безопасно.

Однако, он никогда, не ходил по ним в одиночку. Всё оказалось не так и в позапрошлом году, когда был набег злых четвероруких зверей. То нападенье монков унёсло жизни почти половины охотников племени.

И всё же, в ту ужасную осень, паломники шли на поклоненье втроём. С Гиром был Кренг и старый учитель по имени Транг. Нужно сказать, что их путешествие прошло на удивление удачно.

Орда разгромленных монков бесследно рассеялась по дальней округе. Мерзкие твари не досаждали жителям племени. Трибы ощущали себя намного уверенней в соседних лесах.

Благодаря славной победе, паломники шли в оба конца очень короткое время. На всё, про всё, у них ушла лишь половина лунного месяца. Правда, Старейшина тогда, весьма рассердился, и чуть не убил их на месте.

Вождь долго топал ногами и громко кричал, что они всё испортили. Мол, им нужно было, сидеть в древнем храме ещё пару дней и только потом, проводить ритуал поклонения.

Вожак истошно вопил, что теперь им придётся вернуться назад и всё сделать снова. Потом, старик понял, что нужные сроки для проведенья обряда прошли. Он слегка успокоился и скрылся в святилище, стоящем в центре деревни. Там он всю ночь молился Небесной Блистающей Деве, и умолял о прощении, страшных грехов неразумных послушников.

Наутро, измученный бессонными бдениями, шаман еле выбрался из тесной постройки. Он долго молчал, а потом объявил, что на него снизошло откровение Божье. Пророк очень сердится на трёх нерадивых паломников. К счастью, на первый раз, он простил недомыслие отроков и велел, дальше всё делать только по правилам.

Тогда Гир, Кренг и Транг упали на землю ничком и долго, искренне каялись перед собравшимся на площади племенем. Всё содружество Гердора, от малых детей до седых стариков и старух, стояло вокруг. Они громко орали, злобно ругались, но, в конце концов, всё же простили отступников.

Нельзя же, взять и убить двух сильных умелых охотников и очень быстрого молодого загонщика. Если так поступать при каждом проступке, то в их древнем племени, не останется скоро, ни одного взрослого триба. Кто тогда сможет добыть, хоть какую-то пищу в лесу?

Ещё через год, в большое паломничество пошли уже четверо. Они совершили весь ритуал в строго определённое время. То есть, в первую вечернюю зорьку, что идёт за двенадцатым днём, после отправления в путь.

Но то было в прошлую осень, а в данный момент, Гир шёл совершенно один. Теперь некому будет, даже поддерживать костёр по ночам. Придётся ему, каждый день начинать без питательного горячего варева.

Не говоря уж о том, что столкнись он с группой врагов, то и спину никто ему не прикроет. Даг, конечно большой молодец, но он очень хорош, в бою один на один. От острых стрел, пущенных лучником-трибом или от тучи камней, брошенных злобными монками, он спасти Гира уже не сумеет. Поэтому, нужно рассчитывать лишь себя. Да на помощь Небесной Блистающей Девы.

Благодаря острому зрению и чутью шестинога, весь день они продвигались достаточно быстро и почти без задержек. Дотошно осматривая близь лежащую местность, зверь осматривал местность по ходу движения. Он сообщал молодому хозяину о малейшей опасности.

К счастью паломника, до самого вечера, ничего очень серьёзного, им так и не встретилось. Лес кругом стоял очень тихий и на удивленье, совершенно безжизненный. Облака затянули высокое небо. Навстречу им дул небольшой ветерок. Погода стаяла нежаркая. Весьма подходящая, для пеших походов.

Без приключений, они и протопали всё светлое время летнего дня. Ближе к закату, друзья добрались до «первого лагеря». Находился он в центре густой широколиственной рощи. В нём, крупными группами, высились странного вида утёсы.

Больше всего, они походили на стопки прямоугольных лепёшек, толщиной в ногу взрослого триба. «Блины» представляли собою плоские плиты из прочного светлого камня. Кое-какие из них, съехали с плоских верхушек низеньких скал. Они стояли к земле под углом и создавали собой подобие небольших шалашей.

Облегчённо вздохнув, Гир двинулся к необычным «постройкам» неизвестного племени. В прошлые годы, подросток хорошо изучил данное место. У него на примете, было пять надёжных убежищ для спокойной ночёвки.

В этих странных, но довольно удобных, «гладких» пещерах легко было укрыться от непогоды и хищников. Здесь могли разместиться больше десятка взрослых охотник с группой своих шестиногов.

Паломник уверенно двинулся в «лагерь», прошёл в самый центр и отыскал давно облюбованный грот. С трёх разных сторон, его закрывали плоские замшелые плиты. С четвертого боку, когда-то давно, кто-то поставил прочные защитные стены.

Скорее всего, это сделал такой же паломник, как Гир и его соплеменники. Неизвестный строитель принёс кучу каменных блоков, которых повсюду валялось в избытке. Он мастерски всё уложил и устроил извилистый лаз, сверху покрытый большими обломками. Наверняка, здесь работали несколько очень крепких охотников.

С течением времени, поблизости выросло много пышных кустов остролиста. Растения привольно раскинули тонкие колючие ветви и закрыли собой узкую щель, ведущую внутрь.

Шестиног осторожно приблизился к лазу в пещерку, напряжённо застыл и хорошенько принюхался. Какое-то время, он постоял в нерешительности, потом, отбросил сомнения, и полез в лабиринт.

Гир опустился на корточки и внимательно посмотрел в темноту. В глубине вдруг послышалась небольшая возня. Раздался отчётливый хруст. Вслед за ним донеслось смачное чавканье мохнатого друга.

В голове паренька промелькнула эмоция удовлетворения, что исходила от мозга товарища. Подросток встал на карачки, и пополз по следам шестинога. За собою паломник тащил несколько толстых высохших веток. Их он нашёл на подходе к «первому лагерю» и прихватил для костра.

Через короткое время, юный охотник выбрался из узкого лаза. Он оказался в уютном маленьком гроте, и встал в полный рост. К этому времени, вечернее солнце висело над самой землёй.

Слабый розовый свет едва проникал внутрь тесной пещерки. Он еле просачивался сквозь небольшое отверстие, что находилось на самом верху, в месте ровного стыка двух каменных плит.

Древний строитель хорошо позаботился о грядущих паломниках. Находчивый мастер не пожалел затраченных сил. Он натаскал много плоских каменей, и устроил в пещерке большую лежанку

Кстати сказать, удобное ложе вышло очень широким. В прошлый поход к древнему храму, на нём отдыхали трое взрослых охотников. Кроме них, лежал худенький Гир и два шестинога. Тесноты они все совершенно не чувствовали. Им было тепло и очень спокойно.

Сейчас у постели вольготно устроился только один его мохнатый товарищ. Даг довольно урчал и сыто облизывался. Перед ним неподвижно лежала чрезвычайно большая и весьма ядовитая змея-многоножка.

Подросток заметил, что ползучая тварь наполовину исчезла. Шипастая голова, с выступающим ядовитым клыком, оказалась отгрызена от сильного тела. Она валялась поблизости и яростно пучила холодные мёртвые зенки.

Возле лежанки виднелась куча золы, что здесь накопилась за многие годы ночёвок паломников. Гир бросил на пол принесённые с собой дрова, поставил дротик рядом с лежанкой и со вздохом расправил сильно уставшие плечи.

Он стащил со спины отлично натянутый лук, внимательно его осмотрел и, не заметив ни трещин, ни сколов на древесине дуги, снял тетиву. Иначе, она отсыреет в течение ночи, и ослабнет к утру.

Паломник свернул прочную жилу в плотный комок и сунул за пазуху, в специальный карман, что находился у самого сердца. Повесив оружье на колышек, кем-то забитый в плоскую стену, он с большим облегчением, скинул колчан с тремя десятками стрел и лямки увесистого вещевого мешка.

Опустившись на край жёсткой постели, подросток достал из холщового «сидора» мешочек с необходимыми сейчас принадлежностями. Из небольшого кисета появилось огниво, кресало и трут.

Спустя короткое время, в небольшом костерке уже затрещало яркое пламя. Столбик белесого дыма поднимался наверх и уходил в кривое отверстие между прочными плитами.

По бокам от огня, стояли вбитые в землю рогульки, вырезанные каким-то паломником из негорючего дерева. По словам старых охотников, они находились в маленьком гроте с давних времён. Опираясь на две подставки, над очагом протянулась, прекрасно обструганная, тонкая ветка.

На вертеле находилась, освежёванная половинка змеи, ещё недоеденная прожорливым Дагом. От шкуры и лап многоножки зверь тоже не стал отворачивать умную морду. Он с удовольствием съел и то и другое.

Гир подождал, когда толстая тушка хорошенько прожариться, и только потом, снял её с остывавших углей. С большим аппетитом, подросток поужинал жаренным мясом, и запил горячую пищу чистой водой. Её он принёс из деревни в непромокаемом кожаном мехе.

Заткнув мягкую ёмкость пробкой из дерева, паломник начал готовиться к ночи. Он убрал всё имущество в заплечный мешок и положил его в изголовье широкой лежанки из камня.

Затем, развязал три ремня, стянувшие свёрток из шкуры топтыгина и завернулся в накидку. Она пахла родным, надолго оставленным домом. Едва щека Гира коснулась жёсткого «сидора», как уставший подросток мгновенно уснул.

Даг пристроился рядом с любимым хозяином. Пёс боком прижался к молодому паломнику и закрыл большие глаза с ярко-оранжевой радужкой.