Трофей объявленной охоты

Головин изловчился и извиваясь на полу, как червяк, сумел лечь поперек лифтовой двери. Моника в ярости рванула «паутину», что было сил и та не выдержала. У Головина высвободилась правая рука и он мгновенно выхватил из под подола похитительницы ее собственный пистолет.

Направив его на Монику он попытался выстрелить, однако та проигнорировала опасность и за руку втащила его в кабину.

Створки закрылись и лифт поехал вниз.

– А ты молодец, – хрипло обронила она, забирая пистолет и возвращая его под юбку. – Только это оружие с личной активацией. Оно работает лишь в руке хозяина.

Кабина остановилась, створки разошлись и Моника с прежней решимостью поволокла Головина через холл, где уже дрались уцелевший капитан Лидс и двое каких-то громил.

1

Длинна коридоров в «Шинкаренко фудс» напомнила Головину о космической станции, на которой он гостил вопреки своей воле.

– Идите по галерее «2В» и вы не промахнетесь! – с энтузиазмом сообщила женщина из отдела кадров, которая пару дней назад отказал ему в месте, сославшись на его акцент. А теперь, за этот же акцент его взяли на работу.

Наконец, Головин нашел нужную ему дверь с табличкой на которой было написано – начальник службы безопасности Тичер М. Холидей. Головин робко постучал, он еще помнил строгого начбеза Феликса с которым приходилось работать у криминального босса.

– Заходите! – послышалось из кабинета и толкнув дверь он оказался в просторной, скромно обставленной комнате.

Из мебели имелись лишь пара рабочих столов, несколько шкафов и небольшая серверная стойка в которой, видимо и хранились все секреты службы безопасности компании.

– Марк Головин? – спросил сидевший за столом широкоплечий мужчина лет тридцати пяти со слегка не симметричным лицом. Головину сразу подумалось, что это бывший военный, который, наверное, был когда-то ранен.

– Так точно, – кивнул Головин.

– Присаживайтесь, – сказал Холидей, пристально глядя на гостя и на то, как тот двигался садясь на стул и устраивался на нем.

– Спасибо, – поблагодарил Головин, чувствуя, как стул под ними меняет конфигурацию, едва слышно подвывая исполнительными механизмами.

– В вашем случае у меня сложная задача, Марк Головин, руководство настаивает на скорейшем приеме вас на работу, а я должен иметь время на проверку каждого работника компании. Понимаете меня?

– Да, сэр, понимаю, – кивнул Головин.

– Но я ничего о вас не знаю. В наших архивах, которые распространяются на всю каденцию «альфа-северо-восток» о вас нет никакой информации. Вероятно потому, что вы прибыли издалека.

– Да, я прибыл с Манговезии, сэр.

– Манговезия, это… Бетта-юг-запад?

– Нет, это другой уровень каденций. Тут у вас линейная карта каденций, а уже начиная с измерительного вектора «омега», карта складывается в полярную систему координат, – с готовностью пояснил Головин и даже сам слегка удивился, что до сих пор много чего помнил из множества пройденных им дисциплин.

– А ты, значит, в навигации разбираешься? – слегка озадаченно спросил Холидей.

– Совсем немного. Не доучился.

– А почему не доучился?

Головин вздохнул, понимая, что пора признаться в чем-то не очень опасном.

– Я пытался сэкономить на обувной лицензии. Купил поддельную, но меня и прихватили. А в экономической зоне с этим строго, пришлось бежать.

– Обувная лицензия? – недоверчиво переспросил Холидей, чуть сморщившись от чего его лицо стало выглядеть еще более несимметричным. – Такое разве бывает?

– Да, сэр. И еще на верхнюю одежду. Но там копеечная была, а вот на обувь – дорогая.

– А сюда как попал?

Головин вздохнул.

– Сэр, это очень длинная история из нескольких этапов. Вы действительно обязаны ее выслушать или вам будет достаточно проверки каких-то архивов? Ну, тех, в которые заносят объявленных в розыск преступников.

– Рассказы твои мне без надобности, тем более, что наплести ты можешь что угодно и проверять тебя все равно придется по этим архивам, – произнес начальник службы и вздохнул.

Головин в ответ только пожал плечами.

– Ладно, говори каденцию своей Манговезии, будем разбираться.

Головин продиктовал дважды, потому что с одного раза запомнить длинный перечень координат Холидей не смог.

После этого Головин получил от службы безопасности «добро» и направился обратно в отдел кадров, откуда его перенаправили в отдел маркетинговой стратегии.

Головину эти названия ни о чем не говорили, тем более, что по результату всех хождений, он оказался в каком-то подвальном швейном цеху, где гудящий в углу раскроечный аппарат, готовил стопки заготовок, которые затем вручную переносились единственным работником в швейные манипуляторы.

Начальник у работника был всего один – лысоватый мужчина лет сорока. Головин полагал, что ему снова придется рассказывать кто он, но едва увидев гостя, лысоватый кивнул и подойдя к вращающейся вешалке снял с плечиков готовый костюм.

– Это будет ваш рабочий комплект. Первый, – сказал он. – Через пару дней изготовим еще два комплекта, а потом еще.

– А почему так много? – спросил Головин, с удивлением рассматривая комплект, сшитый из светло синей ткани «с искрой».

– Потому, что работники доставки должны выглядеть безупречно, как поп-звезды.

– Ой, а почему жилет и рубашка пришиты к пиджаку?

– Да, пришиты, а пиджак к брюкам, – добавил руководитель цеха.

– Но как же это надевать в таком виде?

– А очень просто, там – сзади имеется магнитная «молния». Расстегиваешь ее и залезаешь внутрь.

– Это, как комбинезон, что ли? – продолжал недоумевать Головин, и так и эдак вертя непонятную обновку.

– Ну, типа того.

– Но мне кажется это как-то странно. Застежка сзади…

– Дорогой мой, это делается по стандартам шоу-бизнеса, думаете почему те красавцы на сцене в перерывах между номерами ухитряются выскочить в другом костюме?

– Потому, что у них такие костюмы?

– Да, все на клипсах. Пять секунд и новый прикид.

– А мне-то зачем за пять секунд переодеваться?

– За пять секунду не нужно, а вот за пять минут бывает очень даже необходимо, потому что выезды случаются часто, и в выходные дни и на праздники. Приехал, снял комплект, надел новый и снова в порядке.

– Это что же – на каждый выезд новый комплект?

– В жаркую погоду – обязательно. Это же «стрит-фуд» самой высокой категории. Люди за пару бутербродов или кофейный сплит такие деньги вываливают, что обмануть их ожидания мы просто не можем.

– Ну, кажется я начинаю что-то понимать, – сказал Головин уже несколько иначе глядя на казавшийся прежде странным комплект.

– Я могу его примерить?

– Конечно. Но в этом нет необходимости. Если размерные съемки делает Крейсман можно не сомневаться – комплект подойдет идеально.

2

Доставочная капсула стремительно неслась по скоростной выделенной полосе, оставляя далеко позади семейные седаны и авто в стиле «поло». Головину все было в новинку и он с интересом смотрел сквозь прозрачные стенки, которые, пока он был в пути, снаружи оставались светонепроницаемыми.

Деревья, деревья, деревья. Они все еще вызывали восхищение и интерес у Марка, выросшего на планете с искусственными гидропонической культурой всего растительного мира.

Если бы не месторождения дефицитных ископаемых, никто бы на Канспее этой гидропоникой не занимался, и она так бы и осталась больше похожей на военный полигон. Однако криптоген, содержащийся в ее почвах был одним из главных предметов добычи, а отвалами этой переработки становился очищенный грунт, пригодный для разведения привычных на других планетах растений.

Сначала для обустройства городков геологов и горнорабочих, а потом и в промышленных масштабах.

Там где заканчивался криптоген, заводы закрывались, а на грудах отработанного грунта, начинали прорастать слабые ростки, едва справлявшиеся с обеспечением фотосинтеза.

Еще учась в школе, Головин пару раз был на лесных плантациях, но и там школьников оставляли за забором, чтобы никто не мог занести на территорию плантаций криптогеновых бацилл.

Потом Головин видел деревья работая у мистера Кейвена, однако там он постоянно был в таком напряжении, что деревья за высоким забором усадьбы, казались какими-то нереальными.

А здесь – совсем другое дело. В капсуле Головин находился совершенно один и его ничто не стесняло, кроме разве этого замка на спине. Похоже кто-то из персонала схалтурил и в этой паре Головин чувствовал себя не слишком комфортно.

А еще эта Рита – холодная красотка, оглядев его перед выездом, одетого в костюм, сморщила нос и сказала, что прическа у него ублюдская.

– Он выглядит так, будто стригся за двадцать квадров, – заметила она. – С этим нужно что-то делать.

Однако жеманный Аскольд, тот который на каблуках, напротив, сказал, что так даже лучше.

– Рита, диссонансные нотки его чмошной прически и безупречного костюма, лишь добавляют ему привлекательности. В конце концов, он же иностранец – варвар из Дантари. А уж когда произнесет традиционное – «буоэнети монтифада», заказчики просто отпадут.

– Ну, не знаю, – неуверенно произнесла тогда Рита, время от времени щупая плечи Марка, то ли проверяя его мышцы, то ли накладки пиджака. – Рамирес, по сравнению с ним, выглядит идеальной моделью.

– Рамирес – да, он безупречен. И Раф, и Лапидас – да впрочем все доставщики это состоявшиеся профессионалы. Но он новичок и в этом его преимущество.

– Ну, ты еще поучи меня маркетингу! – резко оборвала его тогда Рита. – Ладно, в конце концов нам нужно обновляться. А этого… Этого мы направим к Профессору. Сегодня пятница и он обязательно сделает заказ. А то в течении прошлой недели он замучил службу отзывов непонятными жалобами.

И вот теперь Головин ехал к этому самому Профессору, который, как он успел узнать, был одним из самых важных клиентов, делал постоянные заказы и не заморачивался ежедневной оплатой.

Вместо этого он покупал полугодовой абонемент, стоивший немалых денег, но Профессор был очень богат и вопрос стоимости его совершенно не беспокоил.

Наконец, устав от праздного наблюдения, Головин решил посмотреть на навигатор, определявший, как далеко ему еще ехать. Оказалось, что уже через пару минут предстояло свернуть на частную дорогу, которая должна была привести его к дому важного клиента.

Почти не сбрасывая скорости, лакированная капсула вписалась в правый поворот и Головину пришлось хвататься за поручни, чтобы не завалиться на стену.

Шум транспортного потока остался позади и теперь капсула мягко катила по безупречному покрытию из какого-то особого эластичного состава.

Обочины были аккуратно подстрижены и засажены культурными растениями, плодовыми или изысканными – декоративными.

Озаботились хозяева дороги и населением своих владений представителями дикой природы. По веткам прыгали пушистые зверушки, взмахивали крыльями птицы, дотягиваясь огромными клювами до разноцветных плодов, а под деревьями, то и дело, мелькали неизвестные животные с длинными пушистыми хвостами.

И все это производило на Головина должное впечатление – от восторга он даже открыл рот, но слегка поостыв, подумал, что скорее всего это роботы.

Пожив немного в усадьбе мистера Кейвена, где царило вечное лето, в то время, как за забором буйствовали метели и трещали от мороза деревья, он понимал, что при наличии средств, можно выстроить какие хочешь натуралистические оформления, ведь и у того же Кейвена в усадьбе по кустам прыгали птицы-роботы, а цветы опылялись роботами имитирующими насекомых.

Но здесь, конечно, был другой уровень. И совсем другие деньги.

Не успел Головин так подумать, как совсем рядом, из под дерева – вверх, метнулась змея, сверкнув на солнце бронзовой кожей и вцепившись в пеструю птицу, которая отчаянно забила крыльями, падая вместе с хищницей и теряя разноцветные перья.

3

К большому дому Головин прибыл под впечатлением от этой сцены. Капсула сделала разворот перед ажурными воротами и остановилась в ожидании выхода прислуги.

По крайней мере, так значилось в навигационном планшете: траектория движения, точка остановки. Приветственная фраза на несуществующем языке и возвращение на базу.

В ожидании прислуги, Головин принялся разминать лицевые мышцы, произнося все известные ему поговорки. Однако, минута сменяла минуту, но никто не появлялся. Он уже был готов связаться с базой с помощью передатчика, что следовало делать лишь в самом крайнем случае, как вдруг, рядом с капсулой появилась девушка лет семнадцати.

Очень милая, в легком платьице и с широко распахнутыми серыми глазами.

При ее появлении, автоматическая система тотчас сделала стекло капсулы прозрачным, дверь кабины откатилась в сторону и набежавший ветерок растрепал уложенную в компании прическу Головина за двадцать квадров, хотя Марк отдал за нее всего пять.

– Просто улыбайся, а когда прислуга или кто-то из хозяев, подойдут достаточно близко, на панели загорится сигнальная лампочка, после чего ты и произнесешь заготовленную фразу. Надеюсь не забыл какую? – наставляла его Рита.

– Буоэнети мантифада.

– Молодец.

– А если меня будут о чем-то спрашивать?

– Ничего не отвечай. Ты иностранец и точка. Только улыбайся и повторяй заученную фразу. Заказ из камеры подается автоматически, так что просто улыбайся. Им надоест и они тебя отпустят.

Юная особа подошла достаточно близко, на панели зажегся сигнал и Головин уже набрал воздуха, чтобы выпалить стандартное приветствие, как девушка вдруг сказала:

– Здравствуйте!

Она произнесла это так непосредственно и искренне, таким чистым звонким голосом, что Головин, умилившись, ответил:

– Здрасьте… Ой, это самое! Буоэнети мантифада!

Девушка засмеялась, а затем сказала неизвестно кому:

– Георг, у них сегодня новичок! Такой забавный!

– Пусть зайдет, я с ним познакомлюсь, – ответил Георг и Марк завертел головой – голос звучал совсем рядом, но до ближайшего строения было метров сорок.

– Кто здесь? – спросил Головин.

– А он правда забавный, тащи его сюда, Аня.

Головин не знал, что и думать. Из камеры капсулы выехал поднос с заказом и девушка взяла запаянный в позолоченную пленку пакет.

– Идем, – сказала она. – Ты же слышал – Георг хочет тебя видеть.

– Но я не могу! У меня инструкции! – развел руками Головин, разом нарушая все инструкции.

– Не бойся, свалишь все нарушения на Профессора, они его, ужас как боятся, и считают чокнутым богачом! – сообщила Аня и снова засмеялась.

Головин раздумывал недолго – такой милой и красивой девушки хотелось подчиняться. К тому же, он сам слышал про странного профессора, так что все оправдания у него были в комплекте.

– А моя капсула – она не уедет? – спросил он уже становясь на мраморную крошку.

– Нет, без ведома Георга ни один механизм здесь не тронется с места. Идем же, возьми пакет, а то он тяжелый…

Головину ничего не оставалось, как подскочить в девушке и подхватить пакет с заказом, который она уже выпустила из рук.

Он не видел, откуда она к нему выходила, но теперь перед ними открылись кованые парадные ворота. Их массивные стальные прутья изображали сцены охоты на каких-то неведомых животных, какими-то, столь же незнакомыми Головину существами, отдаленно напоминавшими людей.

Он переложил пакет в другую руку и вздохнул, невольно вспоминая штурм станции, на которой нашел пристанище и бегство с нее. Там его преследовали существа, похожие на «охотников» со створок ворот.

– Ты давно в городе? – не оборачиваясь просила Анна.

– Недавно, – ответил Головин, осторожно ступая по скрипучей мраморной крошке, которой здесь было засеяно всё – даже отмеченные бордюрным камнем границы, в которые, прямо таки напрашивалась газонная трава или ее синтетическая версия.

Вблизи, дом выглядел еще более значительным, чем с разворотного круга. Четыре этажа вздымались так высоко, что Головину пришлось запрокинуть голову, чтобы разглядеть оплётку рамы самого верхнего окна.

Следуя за Анной, он невольно подавил в себе желание полюбоваться ее ногами, когда девушка поднималась по ступеням крыльца.

Анна коснулась ладошкой массивной двери, имитирующей массив из резной кости санбамита и они прошли в просторную галерею, где было прохладно и Головин невольно поежился.

– Это необходимо для охлаждения серверного зала, – пояснила девушка угадывая мысли гостя. – На лестнице станет теплее, идем быстрей.

И снова Головин поймал себя на том, что не отводит взгляда от мелькающих перед ним точеных икр и подколенных ямочек на ногах Анны.

И еще – он жадно ловил запах ее духов, едва уловимых и, наверное, очень дорогих. Ведь ее… дедушка? Был очень богат.

4

Головин так увлекся Анной, что забыл про неудобный трехслойный костюм с жесткой молнией на спине.

Они миновали холодную галерею и вышли в цокольный этаж с лестницей из материала под натуральное дерево и полированными перилами.

На стенах вдоль лестниц висели картины с настолько фантастичными пейзажами, что непонятно было, являлось ли это отражением реальности или продуктом буйной фантазией неизвестного художника.

Очень некстати Головин вспомнил, что сегодня он первый день на работе и похоже ему придется оправдываться за опоздание.

– Нам сюда! – сказала Анна, дернув Головина за рукав и выводя его из задумчивости.

– А нельзя ли мне обратно, мисс? Боюсь мои работодатели…

Договорить он не успел, Анна толкнула его в просторное ярко освещенное помещение, однако вопреки ожиданиям, Головин не увидел здесь тех высоких стрельчатых окон, которые так выигрышно смотрелись на фасаде дома снаружи. Тут все освещалось потолочными светильникам.

– А вот и гость! – произнес седой суховатый мужчина, поднимаясь из-за большого рабочего стола, заставленного терминалами и еще какими-то приборами и органайзерами.

По всему было видно, что человек занимается делом, а не проводит время в праздности.

– Анна, ты можешь быть свободна, – сказал мужчина и только тут, когда хозяин дома подошел ближе, Головин заметил, что профессору немало лет.

Анна безропотно удалилась, Головин даже не заметил как. А Профессор протянул руку для рукопожатия и сказал:

– Георг Мансон, местные называют меня – Профессор. Хотя я никогда не преподавал.

– А я – Марк Головин, – представился Марк, чувствуя крепкое рукопожатие жилистой ладони.

– Что, Марк, у вашей компании закончились целлулоидные мальчики-красавчики?

– Не знаю, сэр. Про других доставщиков я только слышал и еще ни разу не видел, ведь сегодня мой первый рабочий день.

– Проходи, садись. Поболтаем немного. Надеюсь, ты не против?

– Я не против, сэр, – сказал Головин усаживаясь в удобное кресло и чувствуя, как в спину врезаются еще не разношенные кромки замка. – Я не против, но мои работодатели…

– Об этом не беспокойся, – махнул рукой Профессор садясь в кресло напротив. – Они меня побаиваются и ценят. Поэтому просто скажешь, что был вынужден терпеть навязчивое гостеприимство странного старикана – они поймут. А я им, за это, устрою трое суток отдыха без единой жалобы.

– Спасибо, сэр.

– Да ладно, это тебе спасибо за то, что разнообразил мой быт. Я ведь этот мусор у них уже двадцать лет покупаю, хотя могу содержать целый штат поваров.

– И почему не содержите?

– Привык, – ответил Профессор пожав плечами. – Я студентом на уличной еде сидел, да еще подрабатывал в этой системе и нам иногда давали пакеты с отказными заказами. Ну, не выбрасывать же? Жизнь студента скромна в материальном плане.

– Это да, – улыбнувшись согласился Головин.

– А ты учился?

– Учился да не доучился. В навигаторской школе.

– А почему не доучился? Это где, у нас в городе? Хотя – нет, произношение у тебя не здешнее. Я, кстати, и сам, когда переехал сюда, при произношении «рот разевал», как говорят местные. Но теперь и я так говорю, а приезжие сразу бросаются в глаза. Так почему ты не доучился, Марк Головин?

– Были проблемы с полицией, – признался Головин.

– Наркотики? Употреблял стимуляторы для сдачи экзаменов? – уточнил Профессор и Головин понял, что не они первые изобрели этот способ преодоления рубежных контролей.

– Нет, сэр. Сделал фальшивую лицензию на обувь…

На лице профессора отразилась высшая степень непонимания.

– Что, прости? – переспросил он.

– У нас в экономической зоне следовало покупать лицензии на программное сопровождение обуви и верхней одежды. На куртки лицензии были копеечные, а вот на обувь – это да, приходилось выкручиваться.

– Знаешь, приятель, я за свою длинную жизнь повидал немало, но чтобы лицензию на обувь… – Профессор покачал головой.

– А вы сами чем занимаетесь, сэр? У вас большой дом – прямо дворец, но вы явно не банкир и не биржевик.

– А еще такими доходами располагают казнокрады и наркобароны, – подсказал Профессор и рассмеялся своей шутке. Головин деликатно улыбнулся.

– Я, дорогой Марк, занимаюсь темой подавления активности функциональных паразитов, другими словами – омоложением.

– И… как, есть успехи? – осторожно поинтересовался Головин, но тут же понял, что сморозил глупость, ведь вся демонстрация богатства Профессора и есть подтверждение его результатов.

Головин вскочил с кресла, мучительно подбирая слова для извинений.

– Да сядь ты уже, – отмахнулся Профессор. – Я понял твой вопрос и это главное. Ты спросил не про мои дворцы, а про суть – физический смысл метода.

– Э… Ну, да… – согласился Головин после некоторой паузы. Ему действительно хотелось узнать, в чем именно преуспел Профессор.

– Давным давно, еще студентом факультета теплофизики, я занимался нестандартизованными излучениями. Выяснилось, что некоторые спектры производят омолаживающий эффект на математических моделях лабораторных животных. Я разработал эту тему шире, потом проверил все на живых объектах и предположения подтвердились. В турборежиме обменных процессов, которые запускались, чтобы имитировать прожитые годы, был замечен эффект не старения. Тему признали перспективной, дали ресурсы и мы выделили волновые спектры точнее. Эти уточненные спектры стали не только тормозить старение, но и направлять процесс в обратную сторону.

– Круто! – не удержался от восклицания Головин. – И так вы стали богатым?

– Да, так я стал богатым. Но сначала были сорок лет работы и временами казалось, что все зря. Ведь эти эксперименты на грани понимания, а точнее – на чистой интуиции. Когда интуиция отказывала, мы, бывало, месяцами работали впустую.

– Но, сэр… Не хочу вас обидеть, но…

– Почему я сам не выгляжу молодым? – улыбнулся Профессор. – А на сколько лет я, по-твоему, выгляжу?

– Ну, может быть на шестьдесят? – предположил Головин.

– Что ж, неплохой результат. На самом деле – девяносто четыре.

– Действительно неплохой, сэр! Но почему вы на этом остановились? Или это предел вашей технологии?

Перед тем, как ответить, Профессор вздохнул и морщины на его лице сделались заметнее.

– Нет, технология омоложения значительно эффективнее. Вот, полагаю ты обратил внимание на Анну?

– Ну… – Головин почувствовал неловкость. Ему показалось, будто Профессор наверняка знает, как он смотрел на ноги девушки снизу-вверх, когда она поднималась на парадное крыльцо.

– Анна красивая девушка, сэр. На нее любой мужчина засмотрится, – как можно более нейтрально произнес Головин.

– Анна моя супруга.

– Вот как? – не сдержал своего удивления гость.

– Мало того, между нами совсем небольшая возрастная разница. Я был молодым руководителем научного отдела, а она проходила у нас практику.

– И… насколько велика ваша, эта самая… – Головин не смог сформулировать вопрос, ему теперь мешал внутренний суматошный анализ и пересмотр собственных реакций и ощущений.

– Ей восемьдесят семь, – произнес Профессор, сдерживая улыбку. Ему нравилось поражать людей.

– Но…

У Головина пересохло в горле. Ужас какой. Он заглядывался на старуху!

– Но почему Анна выглядит так молодо, а вы, сэр, остановились на этой ступени, в шестьдесят лет? – спросил он, чтобы скрыть свое отчаянное смущение.

– Потому, что у этого метода есть обратная сторона.

– Какая?

– Анна, когда мы познакомились, имела почти все кубки математических олимпиад. Плюс – работала в отделе практически первым номером, как инженер-разработчик. И это студентка второго курса.

– А теперь? – начал догадываться Головин.

– Когда была выявлена эта побочная реакция на действие программного импланта, который вшивают в позвоночник, пришло время для себя решать, что важнее. Я выбрал свой прежний мир, хотя конечно, немного себя подрихтовал. А вот Анна сказала, что уже побыла математическим гением и хочет побыть просто женщиной. Молодой, красивой и не слишком умной.

Головин кивнул. Сейчас Анна на математического гения не тянула.

– А в чем же дело? Откуда это побочное действие?

– Видишь ли, я ведь говорил, что мы в этой тематике в основном опирались на интуитивные решения. Что-то мы еще в этом механизме не понимаем. И может быть не поймем никогда.

– Но ваше богатство, сэр, оно ведь откуда-то взялось? Это же не от выпуска умных книг образовалось?

Профессор засмеялся.

– Да, тут ты прав. Хотя за моими трудами издатели стоят в очереди. Но ты прав, деньги приносит коммерция – оказание услуг по омоложению. А это дорогое удовольствие.

– Но, сэр, вы ведь сообщаете вашим клиентам о возможных побочных явлениях?

– Ну, разумеется. Мои юристы выстраивают целый оборонительный вал из толстых стопок договорных ограничений.

– И что клиенты? Они идут на то, чтобы стать на двадцать лет моложе, но потерять свой интеллектуальный потенциал?

– Я, наверное, удивлю тебя, Марк, но коммерческие люди теряют не так уж и много. Они не математические гении, они люди-калькуляторы. И даже пройдя курс «30 плюс», и становясь цветущими молодыми людьми, они продолжают руководить своим бизнесом. В крайнем случае, добавляют к штату пару консультантов. Так что, на коммерческий талант это не влияет. А вот какому нибудь литературному критику такая программа нанесет удар. И он будет оставшимся не у дел молодым красавцем.

– А если он был в своей молодости не особенно красив? Если одноклассники называли его прыщавым чмом, например?

– Ты ставишь жесткие условия, Марк.

– Извините, сэр.

– Не извиняйся. Мне нравится твоя пытливая манера. В силу коммерческой необходимости, чаще всего мне приходится беседовать с журналистами, увы. Так вот что я тебе скажу. В программе есть специальные настройки, благодаря которым мы, возвращая человека обратно по его возрастной лестнице, можем подавлять не только его очевидные развившиеся болезни и пороки, но и некоторые несовершенства.

– Кривые ноги?

– Да, представь себе. Кривые ноги, форма черепа, неправильный прикус, форма ушей. Разумеется существуют какие-то пределы, но мы в состоянии значительно изменить внешность клиента отправляя его в молодость.

– Круто! Но наверное, это уже совсем другой прайс?

– О, да, прайс там космический, но мне неизвестно ни одного случая, когда бы этот прайс напугал какого-то клиенты. К нам идут уже подготовленные люди.

Головин кивнул, но тут снова вспомнил о том, что он на работе.

– Не переживай, сейчас я решу твою проблему, – сказал Профессор, по выражению лица гостя поняв, что его беспокоит.

Одним касанием дорогого диспикера он вызвал компанию по доставке быстрой еды и его тотчас соединили с управляющим.

– Эдвард, мы тут засиделись за беседой с вашим чудесным курьером, но он очень переживает, что это повлияет на его карьерную историю.

Профессору что-то ответили и он передал диспикер Головину.

Тот несмело взял его и поднеся к уху произнес:

– Але?

– Вы это… Как вас там? Мишель или Принстон?

– Марк, сэр.

– Отлично, Маркс! Оставайтесь с этим клиентом столько, сколько ему потребуется – это очень важно для нас!

– Хорошо, сэр.

– И ни о чем не беспокойтесь, Маркс, каждая минута проведенная с этим клиентом будет нами оплачена, а сверх длительности рабочего дня, по повышенному тарифу, разумеется.

– Спасибо, сэр. Я понял.