Читать книгу: «Нэргуй Хот», страница 4

Олгой-Хорхой

В общем-то, пробираясь в палатку Жэгэя забирать из рундука бумагу, Вадим рассчитывал исключительно на то, что Илья Иванович ознакомится с нею и прикажет вернуть на место. Однако, реакция профессора стала для него несколько удивительной. Он пришел в совершенно нездоровое возбуждение. В скудном свете карманного фонарика-жужжалки он жадно всматривался в бисерный почерк и что-то бормотал под нос. Время шло. Наконец, он сложил лист и азартно прошептал:

– Вадим, мы отправляемся туда прямо сейчас!

Доцент остолбенел. И даже попытался привести учителю массу доводов, почему это делать категорически нельзя. Начиная от опасности и потенциального вреда для жизни, и заканчивая тем, что такой поступок попросту нарушает все принципы коллегиальности. И все эти аргументы Туркин отмел одним взмахом руки. Мол, если молодой человек трусит и отказывается сопровождать его на пути к открытию, то пусть остается в лагере. А сам профессор безотлагательно идет в пещеру, чтобы проверить свою гипотезу на деле.

Вадим и сам понимал, что дождись они утра, Зургаан обнаружит пропажу и начнется скандал. И, уж конечно, воспользоваться расшифровкой стихотворения-карты им не удастся. А любопытство, как известно, не порок. Да и победителей не судят. Ну и решение сопровождать профессора было очень даже рациональным – это и подстраховка, и возможность оказать помощь при несчастном случае, буде он случится.

Сборы не заняли много времени. Коновалову достаточно было тихо вытащить из палатки комбинезоны, небольшие рюкзаки с набором археологических инструментов и, конечно же, мощные фонари. На шею повесил фотокамеру со вспышкой. Задерживаться надолго он не планировал, поэтому еды, кроме пары пачек галетного печенья, парень решил не брать. Проходя мимо палатки Инги, Вадим задержавшись, прислушался. Девушка беспокойно спала, ворочаясь и, казалось, еле слышно хныкая. Будить ее он не решился.

Лагерь мирно спал, когда пара заговорщиков покинула его территорию и отправилась к месту проведения раскопок. Включать фонари им не пришлось – луна ярко светила над степью, накрывая ее своим мистическим светом. Тем не менее, доцент осторожничал и немного тормозил рвущегося в бой Туркина.

Когда, чуть менее чем через час, они добрались до чернеющего под холодным, злым взглядом звезд провалу, профессор почесал голову:

– А вот об этом, друг мой, мы и не подумали. Допустим, меня ты сможешь опустить вниз, управившись с лебедкой. А сам-то как потом?

– Не беспокойтесь, – усмехнулся доцент. – Я слезу вниз по веревке. А вот обратно… Тут у нас, действительно, возникнут проблемы.

Туркин легкомысленно махнул рукой:

– У нас же с собой есть рация. Подождем до утра и свяжемся с рабочими. Поэтому, вперед! Нас ждут великие дела!

Как бы не казалось это легким, контролировать лебедку во время спуска платформы, в одиночку, оказалось несколько проблематично. Ворот, рассчитанный на то, что орудовать им будут, как минимум, двое-трое, то и дело стремился вырваться из рук. Когда же профессор оказался внизу, Коновалов надел плотные перчатки, чтоб не травмировать ладони, взялся за прочный канат. Физически крепкий, он достаточно легко преодолел расстояние до насыпи на дне.

Воздух был немного спертым, но дышать вполне можно было без проблем. И все равно профессор заставил доцента надеть респиратор. Решив сэкономить аккумуляторные батареи прожектора, они включили фонари на касках и двинулись к входу в саму пещеру.

Уже внутри исследователи выяснили, что большую часть осыпавшегося свода рабочие успели разобрать. Теперь худо-бедно, через нее можно было перебраться на другую сторону. Впрочем, делать это Туркин не спешил. Было понятно, что обнаруженный им наскальный рисунок интересовал его не меньше, чем поиск дальнейшего пути. Он возбужденно рассматривал его детали, постоянно делая пометки в небольшом блокноте. Вадим также заинтересовался этим безмолвным свидетелем древности. После того, как доцент и его учитель специальными шпателями и кистями аккуратно счистили налет с рисунка, он проявился во всей красе.

Теперь появилась возможность рассмотреть его в подробностях, становилось понятно, что на камне была высечена не рядовая история из жизни первобытных людей. Изображенные фигуры людей чем-то отдаленно напоминали те самые статуэтки Хара-Хото. Десяток человечков колонной двигался в сторону символической рамки, под которой они в дальнейшем проходили ползком. По обе стороны арки стояли две высокие фигуры без рук. За нею были расположены несколько человечков, уже вставшие на ноги. Над их головами были выбиты странные лучики. При этом еще несколько человечков просто лежали у их ног. За спинами стоящих.

– Смотрите, друг мой! – почти кричал Туркин. – Это же не просто сцена перехода! Это полноценное изображение того, как именно он осуществлялся! Взгляните, здесь мы можем видеть, что не все желающие могли попасть в новый, подземный мир. Высокие существа, это, несомненно, те самые проводники древней расы. Они охраняют некий прибор, благодаря которому и проводился отбор “годных” людей. Некий сканер, позволяющий определить набор качеств – физического здоровья, генов или еще чего-то такого у претендентов на переселение. Видите, часть из них остается лежать на земле. Возможно, те люди, которые по мнению этой техники не соответствовали необходимым критериям, попросту погибали.

– Но, вы же говорили, что некоторая часть представителей этой расы осталась на поверхности?

– Именно так, Вадик, – профессор повел лучом света в начало картины. – Видишь, перед колонной стоят три человека? Они еще, кажется, плотной группой стоят. И они ниже ростом, нежели те, кто движется к сканеру. Очевидно это те, кто заведомо не прошли отбор по внешним признакам. Более слабые, больные… тут возможны самые разные варианты. Обрати внимание, они даже не рискуют пройти дальше. Осознают опасность, или их даже вообще туда не подпускают.

– Своеобразная евгеника? – поинтересовался Коновалов. – Искусственный отбор?

Похоже на то. Вероятнее всего, неведомые нам существа подбирали членов подземного анклава не только по внешним, но и по каким-то внутренним признакам. Будь любезен, сделай пару снимков, и пойдем дальше. Возраст этого изображения и прочие его детали будем изучать потом.

***

Углубившись в пещеру, вскоре археологи поняли, что пройти далеко им не удастся. На их пути возвышалась огромная куча неподъемных валунов. Туркин досадливо топнул ногой: мол, что за подлость! Вадим же, наоборот, ощутил некоторое успокоение – ему откровенно не хотелось идти в неизученные тоннели без технической поддержки и полноценной группы спелеологов.

Профессор молча сел на заботливо расстеленный туристический коврик. Он был расстроен. Также молча он вытащил из планшета, висевшего у него через плечо, бумагу, похищенную у коллеги, и погрузился в чтение. Сколько прошло времени, доцент точно сказать не мог – свой хронометр он забыл в палатке, а сам он немного задремал. Сказалась усталость. Впрочем, крепко уснуть у него не получилось – от туркинского сдавленного вопля радости он тут же вскочил на ноги.

– Друг мой, а ведь все очень просто и понятно. Скорее, за мной!

Выбравшись из пещеры, Илья Иванович указал доценту на то самое сооружение из дерева, о котором еще недавно спорил с Зургааном.

– О чем мы думали? Смотри, если мои домыслы верны, и протораса транспортировала вниз по этой конструкции свои пожитки на телегах, то как они их разворачивали в сторону пещеры?

Оценив ширину “предбанника”, Вадим покачал головой:

– Действительно, это было бы очень сложно сделать. Разве что, это были ручные тележки…

– Если судить по той колее, что была выдавлена в бревнах колесами, это точно были обычные повозки. А значит, им нужно было двигаться исключительно прямо, – Туркин проследил взглядом траекторию движения транспорта. – Вон, видишь склон? Который похож на козырек?

Парень включил прожектор и, осторожно обходя по выступающим камням выемки, наполненные водой, подошел к указанному месту. Склон в этом месте углублялся, полностью уходя в тень. Протискиваясь между валунами, являющимися очевидными следами обвала, он действительно смог добраться до более широкого проема. В мощном луче света стал виден неширокий лаз, в который они смогли протиснуться по-пластунски. Первым внутрь пробрался Вадим. Лаз был не очень длинным, и уходил под землю с небольшим уклоном где-то метра на два с половиной. В конце он резко обрывался и уходил вниз. В свете налобного фонаря можно было увидеть дно пещеры. Тем не менее, доценту пришлось выбираться обратно и начинать новый спуск, на этот раз – вниз лицом и ногами вперед.

От лаза до дна было совсем не высоко, поэтому ступив на твердую землю, Вадим сигнализировал Илье Ивановичу, что обнаруженное место совершенно безопасное. Пол открывшейся пещеры был абсолютно сухим, а сама она вполне высокой, чтобы передвигаться внутри не наклоняясь. Парень помог профессору спуститься, после чего, уже с помощью прожектора, они смогли рассмотреть пещеру более внимательно.

Широкая, не менее пяти метров в диаметре, она уходила вперед под тем же небольшим уклоном. Туркин пребывал в экстазе:

– Так-то, друг мой! – он буквально приплясывал от радости. – Я, старый дурак, должен был сразу догадаться, что входов должно быть минимум два. Даже, если “друзья с Луны” забрали с поверхности всего сотню человек, вещей у них должно было быть достаточно много. Начиная от запасов пищи и заканчивая необходимыми в быту предметами. А учитывая то, как мало артефактов они оставили наверху, забрали они с собой практически все, что было возможно. То есть, повозок у них было много. Не меньше тридцати на сотню поселенцев.

– А у меня есть вопрос, Илья Иванович,.. – Задумался Вадим. – Получается, они вели с собой еще и живность. Яков, например. Ну, чтоб не тащить на себе весь этот скарб. Интересно, как зверье отреагировало на такую смену условий? Они же должны были начать паниковать и метаться, отказываясь уходить под землю.

– К сожалению, на этот вопрос я ответить тебе не могу. Нет, конечно, я могу сделать несколько бредовых и фантастических предположений, но уверен, ты это сможешь еще лучше, чем я.

– Ну да, – кивнул Вадим. – Повозки могли вообще тащить роботы какие-нибудь. Работающие на навозе яков.

Профессор развел руками и, махнув рукой, решительно зашагал вперед, в темноту. Доцент поправил каску, удобнее разместил поудобнее на спине рюкзак и поспешил за ним.

***

– Согласно расшифровке, мы должны идти не сворачивая, – пробормотал Туркин, остановившись в очередном пещерном зале, из которого дальше вели три рукава-коридора. – И какой же путь выбрать?

Вадим поскреб в затылке. Подошел к каждому из ответвлений, поочередно заглядывая в каждое. На минуту задумавшись, он попросил у профессора его блокнот и принялся что-то там рисовать.

– Вот, Илья Иванович, посмотрите сюда: если мы взглянем на эту пещеру как бы сверху, то сможем провести воображаемую прямую линию от того входа, через который мы сюда попали. А значит, если нам нужно идти строго вперед без поворотов, то наш коридор тот, что слева от нас.

Но логика подвела Вадима. Еще через какое-то время блужданий по темным коридорам по схеме, им предложенной, они уперлись в тупик. Залы становились все больше, тьма все непрогляднее. С каждым десятком метров вглубь температура воздуха все повышалась. Становилось ощутимо душно и жарко. Пот лил ручьем и застил глаза. Паника медленно, но верно брала верх над рациональным началом. Все чаще в сознании Коновалова мелькала мысль о глупости затеянного предприятия. Появился неодолимый страх за собственную жизнь. Гулкое эхо шагов, шорох камешков, скрипы – все это заставляло его ноги дрожать.

Несколько раз они они натыкались на массивные залежи гуано, сообщающие о большом количестве летучих мышей. Чуть позже им даже “посчастливилось” спугнуть огромную стаю этих зверьков. На глубине, в окружении каменных стен и валунов, бьющие крыльями и мечущиеся нетопыри, определенно, вызывали иррациональный, панический страх. Спасаясь от когтистых крыланов они исследователи метались из тоннеля в тоннель.

Когда, наконец, охвативший их ужас отступил, они обнаружили, что окончательно и бесповоротно заблудились. Вначале пути, в каждой пещере, по настоянию Туркина, они оставляли специальные метки. Сейчас же они не могли найти ни одной. Сами же залы были до того похожи друг на друга, что обнаружить хоть какой-то узнаваемый ориентир было нереально. Положение усугубляло то, что походный хронометр профессора остановился еще в самом начале пути, а фонари на касках светили настолько тускло, что в их лучах можно было с трудом рассмотреть только кончики пальцев на вытянутой руке. Оба археолога упали духом.

– На сколько нам хватит прожектора? – уныло спросил Илья Иванович, вяло пережевывая галету.

– Не знаю. Судя по тому, сколько заряда батареи мы израсходовали, еще часа на два. Не больше.

– Плохо.

Впрочем, их ожидания не оправдались. Мощный фонарь начал умирать уже через какие-то полчаса. Надежды на то, что за ними придет спасательная группа не было. Как и еды. Вскоре они оказались в полной темноте, едва-едва нарушаемой слабым светом налобных фонариков.

В пещере царила зловещая тишина, лишь изредка нарушаемая шорохами и редкой капелью. Она предельно усиливала чувство изолированности и безысходности. Казалось, время замерло. Неизбежность трагической гибели проникла в каждую клетку тела Вадима. Никакой надежды не было. В сознании жил исключительно липкий, обездвиживающий все члены страх. Дышать становилось все тяжелее, будто камень сдавил грудь. Тревога, жара, темнота и неизвестность – все, что осталось в сознании, заполонило его до краев.

Внезапно профессор дотронулся до его плеча:

– Мой друг, это у меня уже галлюцинации или ты тоже это видишь?

Доцент, напрягая зрение, посмотрел туда, куда указывал учитель. Действительно, где-то вдалеке, расстояние предугадать было очень сложно, был виден крохотный источник света.

– Одинокая звезда, что сияет в темноте затерявшимся среди камней! Вадик, ну-ка, давай осторожно…

Помимо этого, со стороны “звездочки” ощущался спасительный сквозняк. “Добрый знак”, – подумал Вадим. Для исследователей пещер, активное движение воздуха говорило о том, что там, вдалеке, есть потенциальный выход наверх.

Медленно, делая осторожные шаги, аккуратно ощупывая ногами камни под ногами, археологи двинулись в сторону этого огонька. Сколько времени занял путь, проделанный ими практически на ощупь, они не могли даже предположить. Одно можно было сказать точно – он был долгим. Когда же, наконец, они ступили под своды неизвестно какого по счету зала, Коновалов ахнул. Под самым потолком, подобно слабосильной лампочке, светился массивный сталактит. Но еще более удивительным было то, что справа от пещеры, за небольшим рукавом коридора, свет становился еще более ярким – казалось, там, хоть и весьма тускло, но все же, светился весь зал.

Профессор потрясенно помотал головой, словно пытаясь сбросить наваждение:

– Согласно “Кристальному гроту”, именно там, за этой звездой, и должен находиться ключ.

С прежней осторожностью, не спеша, ученые преодолели короткий, невысокий проход. Новый зал действительно светился весь целиком. Впрочем, свечение исходило не только от сталактитов и сталагмитов, но еще и от неведомой Коновалову и Туркину белесой плесени, от низа до верха покрывающей стены пещеры. Вадим изумленно молчал. Профессор же, казалось, вовсе не разделял его восторга. Он покопался в своем планшете, судорожно вытащил распечатку его любимого стихотворения.

– Пес, лежащий ниц… Пес… Какой пес имеется здесь ввиду? Может, эти сталактитовые образования как-то складываются в изображение созвездия?

Некоторое время Вадим пытался рассмотреть на своде пещеры черты звездного скопления, названного Большим Псом. Впрочем, скоро ему это занятие наскучило, и он сделал несколько шагов к стене. Очень хотелось рассмотреть таинственную, флюоресцирующую плесень поближе. На мгновение позабыв про осторожность и слепо понадеявшись на зрение, он споткнулся о массивный булыжник и растянулся во весь рост. Благодаря перчаткам и комбинезону травм он не получил, но зато, поднимаясь, обратил внимание на неровную возвышенность в практически не освещенном тусклым светом углу. Если посмотреть на нее снизу, создавалась иллюзия того, что смотришь на собаку, что лежит на земле, подняв голову.

Указав на находку профессору, доцент обошел вокруг этой неровности. Карманный фонарик-жужжалка не давал много света, но хоть что-то рассмотреть становилось возможно. Так, около “задних лап” зверообразного каменного уступа, Вадим увидел непонятный предмет, привлекший его внимание блеском. Подняв его, Коновалов подозвал Илью Ивановича.

– А вот и “роза в хрустале”!

Конечно, розу найденный предмет напоминал меньше всего. Скорее это был до гладкости отполированный кусок слюды. В его середине, будто в жеоде, находились вкрапления чего-то ярко-красного. По форме этот осколок напоминал руку очень маленького человека, если бы тот сначала сжал пальцы в кулак, а потом большой, указательный и мизинец оттопырил в стороны. Донельзя довольный профессор сунул этот артефакт к себе в планшет.

Сквозняк становился все сильнее, и жара благодаря нему переносилась намного легче.

– Теперь, согласно “Гроту”, нам нужно двигаться исключительно по правилу правой руки. Мой друг, посмотри, пожалуйста, где-то около собачьей головы очень может быть проход, ведущий в нужном нам направлении.

– Тоннель направо нашелся не сразу. Скрытый за кустом испускающих призрачное сияние сталагмитов, он умело маскировался под широкую трещину, “щучкой” уходящую вглубь и вправо.

По сложившейся традиции, первым в нее пробрался Коновалов. Принял рюкзаки и вещи профессора. За ними – помог спуститься ему самому. Крепко стоя на ногах в новой карстовой полости, исследователи попытались осмотреться. Камера оказалась не настолько большой, как предыдущие, а потому из четырех возможных коридоров, они легко выбрали тот, что находился справа от лаза. Утерев пот, Вадим решил сделать небольшой, на несколько минут привал. Поболтав практически пустой флягой, на дне которой оставалось еще немного жидкости, он тяжело вздохнул и передал ее профессору. Влаги тому хватило буквально на глоток. Парень присел на каменный пол пещеры, с облегчением для спины опершись о камень. На тыльной стороне ладони он почувствовал какое-то движение. Приподняв руку, он с омерзением стряхнул с нее жирную, полупрозрачную многоножку, традиционного обитателя пещер.

– Тссс-с-с! – вдруг сказал Илья Иванович, прислушиваясь.

Вадим вскочил на ноги и последовал его примеру. Пещера наполнилась шорохом. Он вытащил фонарик и принялся быстро нажимать на рычаг, пытаясь хоть немного осветить окружающее пространство. Когда луч стал достаточно ярким, они оба, громко топая, бросились в проход.

Каменный пол пещеры, будто живым ковром, покрывали пауки. Небольшие, окончательно утратившие в темноте пигментацию, они быстро ползли на человеческое тепло. Хитиновые тельца, не более сантиметра в длину, полагалось на шести основных, раскинутых в стороны конечностях. Еще две лапы торчали перед головогрудью, жутко и непривычно изгибаясь под прямым углом. Где-то, на окраинах сознания, Вадим понимал, что эти ползучие твари вряд ли обладают сколь много сильным ядом, если таковой у них вообще есть. В условиях подземелий таких практически не существует. Тем не менее, иррациональный человеческий страх перед тысячами покрытых волосками лапок гнал мужчин лучше всякого кнута.

Пробежав таким образом несколько пещер, они с облегчением остановились отдышаться.

– Neoleptoneta myopica [Зубчатый пещерный паук]. Эндемическое членистоногое, которое, как мне казалось, водится исключительно в Америке, – профессор поднял палец вверх. – Кстати, они абсолютно безвредные.

– Почему же вы тогда бежали впереди меня? – усмехнулся Вадим.

Туркин только развел руками:

– Подловил, друг мой. Просто страшно было. Ты же видел, сколько их там?

Наконец, придя в себя, они осмотрели место, в которое попали. По виду пещера не отличалась от предыдущих – все тот же сланец, те же тьмяно светящиеся люстры-сталактиты под сводом. Тем не менее, она была чуть другой. Во-первых, на ее дне, в трещинах, появилась влага. Небольшие, тонкие, как нити, ручейки сливались в лужицы и давали надежду на то, что неподалеку вполне может обнаружиться подземный источник. Во-вторых, она была сильно вытянута в длину. Если остальные посещенные полости были более-менее похожи на неправильные купола, то эта тянулась на много метров в темноту, медленно но верно сужаясь. Кроме того, со стороны дальнего ее конца доносился еле слышный звук капели. И еще чего-то, напоминающего ветерок, гуляющий между дольменами.

Когда немного отдохнувшие и воспрявшие духом ученые дошли до конца пещеры, с трудом освещая себе путь “жужалкой”, они остолбенели. Тоннель резко сворачивал в сторону, открывая глазам исследователей огромный, сравнимо с предыдущими зал. Оценить его размеры было очень сложно. Светящиеся сталактиты располагались слишком высоко, а наросты внизу создавали причудливую иллюзию люминесцирующих джунглей. Плесень на стенах также отсутствовала, погружая окружающее пространство в психоделическую бесконечность.

В центре же зала можно было рассмотреть очертания некой, кажущейся циклопической, по сравнению с человеческим ростом, фигуры. Издалека, в едва-едва освещенной пещере, она напоминала причудливый строительный механизм. Вроде трактора. Профессор не стал осторожничать, и чуть ли не бегом кинулся к нему:

Вадик, мы, кажется, стоим на пороге грандиозного, исторического открытия! Вперед!

– Только о нем никто не узнает,.. – проворчал доцент, поправляя лямки рюкзака и ускоряя шаг.

Пробираться через “заросли” сталагмитов оказалось делом несложным. Если бы не лужи под ногами, обходить которые приходилось, чтобы не рисковать, они добрались бы намного быстрее. Да и сама иллюзия близости загадочного объекта оказалась весьма обманчивой. Поэтому, когда минут через пятнадцать блужданий по лабиринту капельных образований, они добрались до места, то обомлели еще раз. Объект действительно оказался металлическим и больше всего своими формами напоминал гигантского уродливого червя. То, что у нас назвали бы кабиной, было похоже на прозрачный одинокий глаз, расположенный чуть сбоку на голове. Впереди глаза находилась распахнутая, усеянная миллионами “зубов” пасть подземного монстра. Туловище чудовищного приспособления было весьма широким и скрывалось за толстой проржавевшей обшивкой. Замыкал конструкцию длинный хвост, по обе стороны которого открывались непонятного назначения люки. Вверх, на высоту метров двух, от него отрастали толстые шипы.

Рядом с чудовищем валялись остатки истлевшей одежды. По внешним признакам – человеческой. Впрочем, они пребывали в столь плачевном состоянии, что сделать какие-то выводы было сложно. Определить, что когда-то эта ветошь была одеждой можно было исключительно по тому, что у нее когда-то были рукава, закрепляемые у запястий ремешками, изготовленными из странной материи, вроде синтетической. Рядом с ним валялись обломки маски.

– Похож на того абитриба, о котором рассказывала Инга, – прошептал доцент.

Механизм, а это был несомненно он, был выполнен достаточно примитивно, но при этом у смотрящих на него складывалось однозначное впечатление о его футуристичности. Пока изумленный профессор бродил вокруг машины, изумленно цокая языком и пытаясь делать зарисовки, Вадим, по специальным выступам, держась за металлические прутки по сторонам “глаза”, забрался в кабину.

Никаких удобств или средств управления этой техникой внутри не было. На том месте, где, по логике, должна находиться панель приборов, была всего одно единственное углубление. Вместо сидений внутри машины было просто невысоко приподнятое днище. Коновалов пожал плечами и приготовился было спускаться вниз, но ему помешал забирающийся внутрь Туркин:

– Олгой-Хорхой [Легендарное существо, безголовый толстый червь, якобы обитающий в безлюдных пустынях Монголии и убивающий крупный скот и людей на расстоянии, предположительно ядом либо разрядом электричества], Вадик! Олгой-Хорхой! Тот самый “монгольский смертоносный червь”, о котором писал безвременно почивший Локхард из экспедиции профессора Эндрюса в 1922 году. Мифическое существо, убивающее все живое на своем пути, обитающее в песках пустыни Гоби. Если верить легендам, оно копает огромные подземные тоннели, питается каменной крошкой. На поверхность же выбирается очень редко и исключительно по ночам! Ух ты, смотри сюда…

Покопавшись в планшете, археолог вытащил найденный ранее отполированный слюдоподный осколок. Он идеально подходил под выемку на “торпеде”. Туркин покрутил его в руках, а затем осторожно вложил внутрь. Ничего не произошло.

– Может, на него нужно нажать посильнее? – предположил Вадим.

Илья иванович привстал на четвереньки и, положив ладонь на предмет, с силой вдавил его внутрь.

Будто среагировав на это, изнутри металлического монстра раздалось урчание, больше похожее на то, как пыхают чуть сырые дрова в костре. Профессор быстро убрал ладонь, но ничего не изменилось. Звуки из чрева макабрической машины становились все громче. Вадим попытался вытащить “ключ” из “замка зажигания”, но тот прочно сидел внутри, не сдвигаясь даже на миллиметр. Передний диск, пасть усеянная зубами, медленно начала вращаться, скрипя целую вечность не смазанными деталями. Доцент схватился за импровизированные поручни, чтобы выбраться из кабины, но резко отдернул руку. Его ощутимо ударило током.

Олгой-Хорхой зашевелился и внезапно двинулся вперед, сокрушая на своем пути сталагмиты и камни. Добравшись до стены пещеры, “зубы” вгрызлись в нее, проделывая отверстие с такой скоростью, что их производительности позавидовала бы любая современная техника.