Читать книгу: «Нэргуй Хот», страница 5

Червь рыл новый тоннель со скоростью десятка метров в минуту. Ученые оказались в кромешной тьме. Сжавшись в комок, они просто слушали, как макабрическая машина углубляется в породу. Шипы на хвосте немилосердно драли свод нового хода, попутно осыпая его за собой.

Мрак и безумие окончательно поглотили профессора Туркина и его ученика.

Хциулькуоигмнзхах

Группа спасателей прибыла из соседнего городка под названием Улястай не так быстро, как хотелось бы Инге. Прошло не менее трех часов, пока в небесах не раздался треск вертолетных лопастей. Еще через час на стоянку въехал грузовик-вездеход со специальным снаряжением и УАЗик с надписью “Цагдаа” [Цагдаа (монг.) – Милиция] на борту. Прибывшие первыми альпинисты и спелеологи сразу же развернули бурную деятельность: оцепили пролом, через который, предположительно, ушли пропавшие без вести, и принялись готовить на костре чай. На все просьбы начать спуск и процесс поисков, они отвечали, что без команды “от начальства” они этого сделать не могут.

Молодой, не старше тридцати лет, милиционер же, вообще начал с того, что предположил убийство. Оккупировал стол в “сокровищнице” и рьяно начал допрос. Опросив всех причастных, то есть – профессора Зургаана и осмотрев территорию, он, наконец начал спрашивать о том, куда могли уйти пропавшие. На все требования Инги ускорить процесс, он только отмахивался и просил “не вмешиваться в дела следствия”. Тем не менее, позволил ей находиться рядом во время работы – как представителю государства, чьими подданными являются исчезнувшие ученые. Впрочем, это мало ей помогало. Без помощи ассистента Жэгэя, Николая, она не поняла бы из их разговора на монгольском ни слова. Переводил он сносно, хоть и не так быстро, как хотелось бы.

– Я просто хотел пошутить над коллегой! – горячился и без того еле сдерживающий нервозность и панику профессор. – Мне даже в голову не могло прийти, что они пойдут в пещеру сами, без никого. Они же опытные археологи, должны понимать все риски. Да и куда они могли пройти? Там, через десяток метров обвал породы. При всем желании протиснуться практически невозможно!

Руководитель спасательного отряда подтвердил слова Зургаана – пещера действительно упиралась в глухой завал. Казалось, операция зашла в тупик. Милиционер уже собрался сворачиваться, когда в лагерь вбежал запыхавшийся спелеолог. С помощью того же ассистента, Инга поняла, что спасателям удалось найти проход, который вполне можно расчистить. А люди без специального снаряжения могли протиснуться в него без особых усилий.

Во второе посещение, грот не вызвал у девушки того восторга, что в первый раз. Теперь ей все здесь казалось особенно мрачным и тревожным. Внизу суетились спасатели. Один из них провел их вглубь, и, подсвечивая мощным прожектором, указал на щель среди валунов. Она находилась в небольшом узком алькове, куда попасть Инга могла была только сложившись в три погибели.

– Если они ушли без особой снаряги, то этот пролом – единственный лаз внутрь, – пояснил он.

Жэгэй и спелеологи долго спорили о том, что делать дальше. С точки зрения спасателей, вариант был только один. И, к сожалению, он мог либо расширить вход, либо уничтожить его полностью, похоронив ученых за ним заживо. Профессор Зургаан отвел девушку в сторону:

– Понимаете, они не смогут попасть внутрь, если эту щель не увеличить хотя бы в два-три раза. А сделать это можно только контролируемым взрывом. Но риск… Инга Степановна, полагаюсь в этом полностью на вас. Если лаз завалит еще сильнее, на его расчистку уйдет больше суток. Может, Илья Иванович не настолько глуп? Может, они уже возвращаются и стоит подождать?

Инга яростно покачала головой.

– Давайте взрывать! И скорее!

– Хорошо. Они расчистят проход. А дальше? Если они до сих пор не вернулись, это может значить, что пещерные ходы уходят вглубь на неизвестно какую длину и глубину…

Волосы на голове девушки, как ей показалось, встали дыбом:

– То есть, вы хотите сказать, что не помните, что писали в своей “расшифровке”?

Зургаан замялся.

– Понимаете… там же был полный бред. Я, действительно, взял оригинальные строки текста с горшка, и притянул за уши их расшифровку. Поймите, все эти драконы с кучей голов и голые чудовища – это просто сказка. Да и сама она, в переводе, уже давно в библиотеке, в столице. Как мы ее сейчас достанем?

Инга устало присела на корточки. Закрыла ладонями лицо. Однако, через несколько мгновений просияла:

– Профессор, спросите у милиционера, когда он собирается в город. Я поеду с ним и позвоню одной знакомой в Улан-Батор. Она сможет достать то, что нам нужно и прочитать мне.

До городка Улястай оказалось всего около сорока километров, и уже через полчаса девушка тряслась по совершенно разбитой дороге в автомобиле. Уставший милиционер заранее предупредил ее о том, что обратно он не повезет ее ни за какие коврижки. Но и это не остановило ее в надежде на спасение своих знакомых.

Несмотря на то, что сорок километров на машине, это не так и много ехать пришлось бесконечно долго. Высадив девушку около здания почты, совмещенного с переговорным пунктом, милиционер дал по газам и исчез в клубах выхлопных газов и дорожной пыли. Сама почта ютилась в маленьком одноэтажном домике, казалось, еще дореволюционной постройки, и чем-то напоминало деревенскую хатку-мазанку.

Внутри Ингу ждало закрытое окошко с табличкой на монгольском. “Что-то типа, ушла на обед”, – подумала она, без зазрения совести стуча по стеклу. Окно приоткрылось, и за ним появилось лицо, по всей видимости, принадлежащее просто невероятных размеров женщине. И она была очень недовольна вторжением. Отчаявшись объяснить, что ей необходимо, Инга выдернула лист из блокнота, написала на нем номер Алимы. “Улан-Батор! Позвонить надо! Срочно!” – тщетно пыталась докричаться она до владычицы окошка.

То ли увидев в глазах девушки панику, то ли просто сжалившись, телефонистка кивнула ей в сторону деревянной лавки, взяла номер и принялась его набирать. Оплатив услугу, донельзя вымотавшаяся и напуганная Инга присела на скамью. На другом ее краю безмятежно курил седой старик. Его подбородок украшали длинная, что называется – козлиная – борода и тонкие усы. Несмотря на жару, он был закутан в драный красный халат, причудливо украшенный черными и золотыми узорами. Голову его венчал не менее изношенный треух. На последнем, как кокарда, был прикреплен пионерский значок с профилем Ульянова-Ленина в языке пламени. Вонь от махорки, которую он курил, смешивалась с невероятным амбрэ от давно немытого тела местного сумасшедшего.

Какое-то время он молчал, бесцеремонно разглядывая девушку. Через какое-то время он придвинулся ближе и со змеиной быстротой схватил ее за перебинтованную ладонь:

– Алахуш ждал девку! Бэнтэн отметила, да? Хорошо покормила анахай! Ай как хорошо! И еще покормишь!

Инга с омерзением выхватила руку из цепкой хватки старика и вскочила на ноги. Отскочила в сторону, как ей казалось, спасительного окна телефонистки. Противный же дед гадко хихикал, спокойно скручивая новую “козью ногу”. Из окошка выглянула женщина:

– Улаанбаатар, тэг арван гурав, нэгдүгээр лангуу.

Инга с непониманием уставилась на нее. Старик же мгновенно указал грязным, скрюченным пальцем на кабинки для переговоров:

– Улан-Батор. Номер на ноль-тринадцать заканчивается. В первой кабинке ждут.

Девушка опомнилась, и мышью проскользнула мимо гадкого деда. Захлопнула за собой деревянную, с затемненным стеклом, дверь. Подняла трубку.

Алло! Алло! Это я, Инга. Воропаева. Алима, это ты?

Столичная гид оказалась очень удивлена звонком знакомой из России, но выслушав ее сбивчивый рассказ и будучи глубоко поражена ужасными новостями, тут же сказала, что у нее сегодня должны были быть занятия, но она отпросится и поедет в университетскую библиотеку. Они договорились созвониться через два часа, после чего разговор оборвался короткими гудками – оплаченное время закончилось.

***

Находиться в одном помещении с сумасшедшим Инге было страшно. Поэтому, изучив время работы почты, она вышла на свежий воздух и огляделась. Буквально через дорогу от переговорного пункта находилась небольшая чайная, куда она и отправилась, чтобы убить время.

Пожилой мужчина, хозяин чайной, сидящий на колченогом табурете около стойки, к счастью, говорил по-русски. Да и чай здесь можно было заказать самый обычный, черный. Качество его, поданного в глиняном чайнике, оставляло желать лучшего. Но прохлада внутри полуподвального кафе и наличие, хоть и изрядно подсохших, но тем не менее, вполне съедобных пирожных, не оставляло выбора.

Однако, не успев даже немного перевести дух, Инга с ужасом увидела, как в приоткрывшуюся дверь, бочком протискивается страшный дед с почты. Впрочем, хозяин кафе улыбнулся и приветливо кивнул сумасшедшему, как своему старому знакомому. Старик, на плохо гнущихся ногах, проковылял к столику, за которым сидела единственная посетительница заведения, и, не спрашивая позволения, запросто уселся напротив. У Инги перехватило в горле. Камень ужаса буквально рухнул на ее грудь, сдавливая под собой дыхание. Ей показалось, что колючий взгляд безумца просто парализовал все ее члены. Дед же дождался, когда хозяин принесет ему большую пиалу молока, усмехнулся, отпил и сказал:

– Ты, девка, не меня боишься. Ты анахай боишься. И правильно боишься. Только не там, где надо. Я варил в котле детей для них. Страшный я? Они ели их, они страшные. Они вчера мне еще сказали: придет девка. Помешать им хочешь, знаю. А только не трону тебя. Не получится у тебя ничего. Даже помогу. Хочешь узнать, где анахай искать и кормить? Так я расскажу. А и с печатью Бэнтэн помешать им не сможешь. Только чую я, помочь надо глупой девке. Расскажу, где искать тех, кого едят уже. Долго едят, вкусно едят. Живыми едят. Анахай кормить надо, а они и сами едят. Кормить – уважение им оказывать. А я их уважаю, вот и покажу тебе, что искать. Там, за шуудан [Шуудан (монг.) – почта], есть деревья. Ты как все понять захочешь, девка, приходи. Книга у меня есть тайная. Все расскажу, все покажу. Бывай, девка.

Старик допил молоко, растер грязной рукой усы, поднялся и ушел. Инга сидела, вжавшись в пластиковый стул, не в силах пошевелиться. Холод некоего, космического, ледяного страха сковал ее тело. Хозяин чайной поцокал языком, налил какой-то странной жидкости в пиалу и поставил на стол перед нею. Сам же сел на место безумного старика:

– Ты выпей, выпей, девочка. Это кизиловая настойка. Мигом отпустит. А Алахуша не бойся. Он, хоть и черный шаман, а человек неплохой. У меня, когда младшая дочка в коме была, он за минуту ее дух в тело вернул. Видимо, проблема у тебя серьезная, раз он сам помощь предлагает.

Девушка одним глотком опустошила пиалу, даже не почувствовав крепости напитка. После оцепенения на нее напало непонятное ей желание рассказать обо всем, что произошло, этому незнакомому человеку. Рассказ вышел долгий. Хозяин кафе молча выслушал его, после чего вздохнул, и достав из-за стойки связку ключей, кивнул Инге на выход. Посмотрев на циферблат над входом, она поняла, что за давно остывшим чаем и чуть надкушенным песочным пирожным, они просидели практически два часа.

Хозяин кафе закрыл свое заведение и, аккуратно взяв Ингу под руку, неспешным шагом провел ее к почте.

***

В переговорном пункте, как и до этого было пусто. Тем не менее, ждать дозвона пришлось достаточно долго. Тем не менее, хозяин чайной, который только здесь удосужился представиться Павлом, провел все это время с Ингой. Он же взял на себя заказ звонка и обсуждение того, что, если разговор продлится дольше десяти минут, он сам доплатит разницу.

– Почему вы так добры ко мне? – девушку все еще трясло от нервного напряжения, и тем не менее природная подозрительность взяла верх.

Павел невнятно пожал плечами:

– Алахуш не взял с меня ни тугрика за спасение моего ребенка. У нас в Монголии верят в то, что любое добро, которое подарили тебе, ты должен передать людям дальше.

Наконец, телефонистка смогла дозвониться до Алимы и пригласила Ингу в кабинку. Павел остался ждать снаружи. К сожалению, чтобы получить перевод древнего мифа из центральной библиотеки, девушке пришлось бы ждать, как минимум две недели. Неизученные и необработанные работы, по местному закону, можно было получить исключительно за подписью главы ученого совета.

– Я, вкратце, помню эту сказку, Инга. Только, вот там точно не было описания каких-либо путевых вех. Конечно, мне ее рассказывала бабушка в детстве, и, возможно, просто опускала какие-то ненужные и неинтересные подробности. Там, как у вас, “поди туда, не знаю куда”, “изорвал девять халатов, истоптал десять железных башмаков” и все такое. Собака там была заколдованная, это точно. Она еще лапой показывала на дорогу без врагов и ловушек. Прости, пожалуйста. Я очень хотела помочь…

Инга поблагодарила подругу и торопливо распрощалась. Она была просто раздавлена. Время было безнадежно утрачено, и неизвестно чего смогли добиться спасатели. Девушка вышла из телефонной кабинки и практически без сил рухнула на скамью. Павел по-отцовски приобнял ее за плечи, погладил по голове.

– Наверное, ничего не получилось? Послушай, перестань плакать. Если шаман сказал, что может помочь, он поможет. Помнишь, он сказал тебе, что будет ждать тебя в парке, за почтой? Иди к нему. Просто доверься мне – если Алахуш пообещал помощь, то не откажет.

Ноги, казалось, были налиты свинцом. Тело одеревенело. Тем не менее, Инга нашла в себе силы улыбнуться сквозь слезы и выйти наружу. Всем своим видом ее нежданный помощник показывал, что идти к жуткому деду ей придется одной.

Дорогу к маленькому парку найти было несложно – он, действительно, начинался сразу за зданием почты. Одна единственная дорожка вела наискосок через неухоженную лесопосу. По ней девушка и пошла. Старик обнаружился совсем недалеко от входа. Он восседал на спинке скамейки, поставив ноги на сиденье. Увидев Ингу, он оскалил гнилые пеньки, оставшиеся от зубов, в некоем подобии радушной улыбки:

– Пришла девка. Алахуш говорил, что все знает, да. И сейчас знаю, что надо тебе. Только надо мне от тебя услышать, что тебе надо.

Потупившись, Инга, с трудом подбирая слова, рассказала колдуну о том, что произошло с Ильей Ивановичем и Вадимом. Закончила свой рассказ она так:

– И я очень хочу им помочь!

Старик поцокал языком. В его глазах светилось торжество и самодовольство. Всем своим видом он демонстрировал гордость своею ролью в этом кошмаре:

– Да-а-а-а, было. Рассказывал, рисовал, читал. Да. Только дураки харийн, так и не поняли ничего. Не сказки это. Бесы подземные, друзья. Они все рассказали Алахушу, а я – книжникам. Так скажу тебе. Хочешь помочь – поможешь. Слушай внимательно. Анахай пришли к нам, на Дэлхий со звезд. Там они слабыми были. Здесь – сильными. Здесь дышать могли. Здесь есть могли. Здесь рабы были им. Долго жили у нас анахай. Много хорошего принесли. Много нужного придумали. Только через много лет, их нашли враги с мертвыми именами. И пришли убить анахай. Они привели страшного Дэлгэрэнгэ, бога горы, который гнался за анахай. Только анахай умные, да. Они предсказали пришествие врагов. И приготовили себе убежище подземное. Драконов призвали, те копали. Только были и глупые анахай. Они людей в жены брали. Они не-анахай становились. Их выбросили из Нэргуй Хот. Они рассказали детям, где город анахай спрятан. Но нет туда пути злым детям Дэлгэрэнгэ. Заттокуа надежно хранит их под крылами своими, бьет врагов. Если хочешь друзьям помочь, то сама за ними не ходи. Пусть монголы идут. Дорога простая, да. Мне уже говорят: распечатали гору монголы. Только не пройти им лабиринт. А идти так надо: два часа по ручью под ногами. Не больше. Там первый храм будет. Большой. Там дети бога горы крыланов поселили. Через щели сверху они туда летают спать и жить. Оттуда надо сворачивать только направо. Никуда больше. Как до дракона доберутся, так и пути конец. Помогут друзьям. Ты же должна будешь, как они уйдут по пути, принести дар Бэнтэн. Сильно режь правую ладонь, кропи на четыре стороны и четырежды произноси сакральное имя Хциулькуоигмнзхах. Громко произноси. Без этого не поможешь!

– Какой бред,.. – Инга потерла виски, пряча блокнот в сумку.

Старик затянулся своей вонючей самокруткой, выдохнул клуб дыма:

– Так или иначе они выберутся, да. Сейчас выбираются. Только если хочешь помочь друзьям, слушайся Алахуша. Алахуш знает все про анахай, сам к ним ходил не раз.

Он выбросил окурок на дорожку, встал и, сгорбившись, ушел вдаль.

***

Молодой, юркий таксист, пойманный на местном аналоге автовокзала, согласился довезти Ингу до стоянки археологов за безумные пятьсот тысяч тугриков. Впрочем, несмотря на всю провинциальность Улястая, он проявил неслабое знание экономики, переведя сумму не в сто пятьдесят предложенных долларов, а потребовав на сотню больше. Сошлись на ста пятидесяти – больше у девушки просто не было. Однако, стоит заметить, что его китайский рыдван очень неплохо вел себя на дороге, выжимая по ухабам и бездорожью немыслимые восемьдесят километров в час.

На степь уже легли глубокие тени, когда девушка смогла найти бесконечно уставшего профессора Зургаана. Как и предсказывал шаман, спасатели не смогли найти ни единого следа Туркина и его помощника. Наверное, именно поэтому, узнав о знакомстве Инги со стариком, он воспрял духом.

– Знаете, Инга Степановна, все это, конечно, полный идиотизм. И никто не согласится на ночь глядя, идти за нашими коллегами, опираясь лишь на слова какого-то сумасшедшего. Помните, я сам с ним говорил. Он, действительно тогда, в Баянзаге, рассказывал об этих чудиках в таких красках, что заслушаешься. Поэтому сделаем так. Сегодня нам всем нужно хорошо отдохнуть. Поиски продолжим завтра, прямо с утра. Я попробую донести до спелеологов ваш рассказ, как свои воспоминания. Будто, вспомнил, что писал в расшифровке. Там и видно будет.

Вымотанность сделала свое черное дело. Не успела Инга прилечь у себя в палатке, как сон свалил ее с ног.

Проснулась она от кошмара. В ее видении снова и снова возникал страшный старик. Только теперь он представал в окружении каких-то странных существ, похожих на жирных карликов в масках. Небо над головой было окрашено в кроваво-багровые тона, вокруг гудели на лету большие жуки, заполонившие собой все вокруг. Под ногами булькала смоляно-черная жижа. Старик воздевал над головой руки и злобно шипел: “Кропииииии! Кропииииииии! Хциулькуоигмнзхах!”. Выскочив из палатки, она поняла, что сейчас все еще царит глубокая ночь. Снаружи на пологе белел пришпиленный лист бумаги.

“Уважаемая Инга Степановна! Я решил не дожидаться утра, а отправиться за коллегой прямо сейчас. Если мы не вернемся до рассвета, то вы передадите описание лабиринта пещер спасателям. Буду премного благодарен. Жэгэй Зургаан.”

“Хциулькуоигмнзхах!” – противный голос Алахуша назойливой мухой жужжал где-то на задворках сознания. Покатав на языке это, казалось бы, непроизносимое слово, девушка пошла в сторону обрыва.

Итак, "они ушли по пути" и теперь надо принести дар. Если бы сейчас кто-либо спросил у нее, что она делает, то, вероятнее всего, она даже не смогла бы объяснить это. В душе не было ни страха, ни ощущения иррациональности происходящего. Встав на одинокий валун, (ей показалось, что колдовать лучше на возвышении), она вытащила из сумки шкатулку, купленную на рынке. Из нее все еще торчал лепесток острого лезвия. Глубоко порезав ладонь, она стиснула зубы, и, удерживая боль в глубине души, принялась за дурацкий ритуал. Она брызгала алыми каплями на четыре стороны света и шепотом читала заклинание.

Ничего не произошло. Небо не разверзлось над головой, камни внизу не зашумели. Вокруг была только тихая ночная степь. Неожиданно, будто очнувшись от транса, она бросилась в лагерь, будить начальника спасательной группы.

***

Безумно долгие часы ожидания. Чтобы хоть немного скоротать это время, корящая себя за глупость Инга старалась быть максимально полезной. Она поддерживала костер около спуска в провал, варила бесконечное количество кофе. Связь со спелеологами все время обрывалась. И когда она уже была готова просто свалиться замертво от переживаний, снизу пришла новость: профессора Зургаана нашли. И сейчас пытаются транспортировать его на поверхность. Настораживало только требование экстренно вызвать вертолет санитарной авиации… И об Илье Ивановиче с Вадимом не было слышно ни слова.

Жэгэя вытащили наверх в совершенно невменяемом состоянии. Совершенно седой, в изодранном об острые камни комбинезоне и куртке, он бессмысленно смотрел в одну точку и что-то бормотал на монгольском. Периодически он вскакивал и пытался куда-то бежать. Его ловили и силой усаживали обратно. Кричал, что сейчас он взлетит и своим светом уничтожит всех вокруг. Его пришлось зафиксировать, привязав к строительным носилкам. Прибывший врач диагностировал странное молниеносное помешательство.

Бессменный переводчик Инги с монгольского, Николай, объяснил ей, о чем шла речь:

– Доктор говорит, что такое возможно произошло из-за того, что под землей профессор надышался смеси газов. В пещерах такое бывает. Метан, углекислый газ смешиваются с другими и образуют просто одуряющий состав. От кратковременного дыхания таким могут появиться галлюцинации. Человек может потерять сознание. Но чем дольше он там находится, тем активнее мрет…вымирает…отмирает! Отмирает мозг. В общем, с профессором все плохо.

Туркина же и Коновалова в той пещере, где нашли бредящего Зургаана не было и в помине. Только совершенно свежий обвал свода. И очень вероятно, что под ним и были погребены неудачливые искатели приключений.

Инга попросилась улететь в Улан-Батор вместе с медиками. Заодно пообещав проследить за тем, как будут обстоять дела у пострадавшего до отлета из страны. Наскоро собрав немногочисленные свои пожитки, девушка присела на траву около вертолета. Сзади кто-то притронулся к ее плечу. Обернувшись, будто ужаленная пчелой, Инга увидела пастуха Самдана. Он укоризненно смотрел на нее из-под своих кустистых бровей:

– Накормила анахай? Не послушала меня? Теперь жди. Они никого не оставят за собой. Эх вы, глупые харийн.

Он махнул рукой и, опираясь на свою суковатую палку, ушел в сторону стойбища.