Михаил Загот

Из этих трех в одной речь шла о женщине – владелице Угля, в другой – о лошади (не входящей в число одиннадцати), которая взбесилась и убила женщину 3 июня перед нача

кушетки. Он оглядел меня ничего не выражающим взглядом, потом шагнул в сторону. – Ну вот и хорошо, – удовлетворенно произнес он и, наклонившись, потрепал меня по щеке. – Отдыхай, приятель. С тобой хочет говорить босс. Через несколько минут он будет здесь. – Пошли, пошли, – заторопился Ник. – Надо сматываться отсюда побыстрее. Ты что, забыл, что придется идти пешком? Лью выругался: – Неужели этот подонок Клод не мог прислать машину? – Спросишь у него сам, – ответил Ник. Он подошел ко мне и окинул критическим взглядом веревку у меня на груди, подергал ее, потом проверил, хорошо ли

полов и потолков с орнаментом. Стены

Правды и сделали людей нелепыми. Старик развил целую теорию на этот счет. По его представлениям, как только человек захватывал для себя одну из правд, нарекал ее своею и старался прожить по ней жизнь, он становился нелепым, а облюбованная правда – ложью.