Цитаты из аудиокниги «После бала», страница 3

Вот вы говорите, что человек не может сам по себе понять, что хорошо, что дурно, что все дело в среде, что среда заедает

Пройдя шагов сто, я из-за тумана стал различать много черных людей.

Главное же мое удовольствие составляли вечера и балы. Танцевал я хорошо и был не безобразен.

почти: – Да, вот это вы, нынешняя молодежь. Вы, кроме тела, ничего не видите. В наше время было не так. Чем сильнее я был влюблен, тем бестелеснее становилась для меня она. Вы теперь видите ноги, щиколки и еще что-то, вы раздеваете женщин, в которых влюблены, для меня же, как говорил Alphonse Karr,[2] – хороший был писатель, – на предмете моей любви были всегда бронзовые одежды. Мы не то что раздевали, а старались прикрыть наготу, как добрый сын Ноя. Ну, да вы не поймете… – Не слушайте его. Дальше что? – сказал один из нас. – Да. Так вот танцевал я больше с нею и не видал, как прошло время. Музыканты уж с каким-то отчаянием усталости, знаете, как бывает в конце бала, подхватывали всё тот же мотив мазурки, из гостиных поднялись

Хоть я и охотник был до шампанского, но не пил, потому что без вина был пьян любовью, но

лошади, равномерно покачивающие под глянцевитыми дугами мокрыми головами, и покрытые рогожками извозчики, шлепавшие в огромных

какие бывают дела и от чего переменяется и направляется

на предмете моей любви были всегда бронзовые одежды

Когда я вышел на поле, где был их дом, я увидал в конце его, по направлению гулянья, что-то большое, черное и услыхал доносившиеся оттуда звуки флейты и барабана. В

для личного совершенствования необходимо прежде изменить условия, среди которых живут люди