Отзывы на книгу «Театр», страница 3

Хорошая книга вторая часть сплошное нытьё но в целом переживал за них. Ведь так хочется, что такие мужчины реальны. Горячо и на грани писать умеете только вы. Непредсказуемо я бы сказала.

Великолепна!

Как изощрен женский ум и как просты мужчины !

Как найти выход из любой ситуации, умение мириться и идти дальше, думая о себе и саоем состоянии первоочередно!

Обожаю Моэма! «Театр» – любимейший!!! Всё про жизнь, про определенный моменты женщины-актрисы, жены, матери… И да, быть великолепной, единственной, желанной и любимой хочется всегда…в любом возрасте. Замечательная и поучительная книга.

Книга о жизни. Ждала любой свободной минутки,что продолжить чтение. Если бы мне дали эту книгу года три назад, я бы ничего не поняла. рада знакомству, прекрасный слог, женская мудрость, уют.

Синопсис Бразильский сериал Джулия хочет Майкла, Майкл хочет театр; Джулия получает Майкла, Майкл получает театр; Джулия любит Майкла, Майкл любит театр; Джулия любит себя и театр, Майкл любит Джулию и театр; Джулия любит Тома и театр, Том любит себя и Джулию (как умеет); Джулия презирает себя и Тома, Том презирает себя и Джулию; Джулия тоже плачет, Джулия едет в деревню, к тётке, в глушь, в Саратов; Джулия любит себя и театр, Майкл любит театр и Джулию.

Порнофильм Джулия имеет Майкла, испанец имеет Джулию, Долли пытается поиметь Джулию, Чарльз пытается поиметь Джулию, Том имеет Джулию, Джулия имеет Тома, Том имеет актрисульку, Том пытается поиметь Джулию, Джулия имеет всех.

Экзистенциальная драма Роджер (не весёлый), сын актёров Джулии (королева английской сцены) и Майкла, становится свидетелем шашней маменьки и её молодого любовника. С холодным презрением юный Гамлет наблюдает за ничтожеством матери, любовника и мира, который весь театр и люди в нём актёры. Понимая, что удалиться в монастырь вместо Офелии не удастся, он бросает в лицо матери гневный монолог, полный животрепещущих вопросов (Что делать? Кто виноват? Тварь я дрожащая или право имею? Где оскорблённому есть чувству уголок?). Не получив ответа, принц удаляется в Шотландию.

Юным романтикам лучше не читать эту книгу... Любовь как явление разбита в ней в пух и прах! И автор делает это очень умело, так, что не поверить ему нельзя (Фредерик Бегбедер нервно курит в стороне).

Как замечательно чувствовать, что твое сердце принадлежит тебе одной...

Как же хочется поспорить с Моэмом, но здравый смысл не позволяет, ведь он в конечном итоге прав.

Если же вы не питаете иллюзий по поводу той самой "Вечной и Чистой", смело беритесь за эту книгу.

Не смотря на то, что написана она в 1937-м году, мне казалось, что я держу в руках роман современного автора. Не буду многословной, все хорошие рецензии о "Театре" уже написаны. Читайте! Очень советую (9 из 10).

Актер - это не профессия, это образ мышления.

Потрясающая книга! Потрясающая атмосфера! Потрясающая женщина - Джулия! Я ни на минуту не переставала ею восхищаться - так высоко держать голову и так талантливо прятать истинные чувства - боль, страдание, любовь, и смеяться, когда сердце рвется на части, может только действительно гениальная актриса. Которая может любую, даже самую неловкую ситуацию, обернуть в свою пользу. Которая ЖИВЕТ игрой. И сама устанавливает правила этой игры. Ей 46. Заряд молодости начинает угасать, и возникает потребность в новых ярких эмоциях, для актрисы это так важно - гореть, трепетать, ЧУВСТВОВАТЬ! Когда-то любимый Майкл теперь скорее друг, партнер, отец их сыну. Но не любовник. Любовника она встречает неожиданно - в лице кроткого ягненочка, подумать только - моложе ее на 25 лет, скромного клерка, восхищенного ею и краснеющего всякий раз от неловкости. Под ее "опекой" Том расправляет крылья и "улетает из гнезда", растаптывая её сердце. Достоинство, с которым Джулия переживает крах своих чувств, её ум, опыт, расчетливость и знание мужчин в моих глазах затмевают "постыдность" сложившейся ситуации, её бесчестье по отношению к мужу и сыну. И маска невозмутимости и беззаботности, которую она надевает, как нельзя более кстати...Никто и не заметил этот бушующий "вулкан страстей". ...Ах, мне в подобных ситуациях всегда не хватало выдержки.)

Однако за всеми этими "декорациями" не видно настоящей Джулии, она и в семье остается "лучшей актрисой Англии", вместо того чтобы быть мамой Роджеру. Оттого, наверное, ее настолько шокировали слова повзрослевшего сына:

— Я бы любил, если бы мог тебя найти. Но где ты? Если содрать с тебя твой эксгибиционизм, забрать твое мастерство, снять, как снимают шелуху с луковицы, слой за слоем притворство, неискренность, избитые цитаты из старых ролей и обрывки поддельных чувств, доберешься ли наконец до твоей души?

Очень тонкая, узорная книга, как игра света, полутонов, как движение руки, взгляд, случайный вздох, придающий пьесе выразительность и ПРАВДИВОСТЬ. От нее невозможно оторваться, ею невозможно насытиться, перечитывать-перечитывать-перечитывать... И наслаждаться.)

Дерет, зараза, за душу. Я ожидала поучительную историю о том, как актриса-зазнайка получает по зубам и приземляется с небес на землю, а получила напоминание, о том, что не суди и не судим будешь. И что каждый в этом мире хотя бы раз играл кого-то иного. Кто-то делает это во имя защиты, чтобы нарастить броню и не подпускать к себе настоящему тех, кто способен причинить тебе боль. Такие люди усмехаются над тем, что довело бы до слез беспомощности, не будь этой брони. Кто-то играет расчетливо и хитро, чтобы получить вожделенный приз, за которым охотился уже очень давно. Часто такие профи забывают, что в отношениях практически всегда ты настоящий рано или поздно все равно не сможешь спрятаться. Кто-то играет, ибо это его призвание. Сцена, дом, гостевой ужин, постель, гримерка - всегда и везде маска, которая словно приросла к лицу.

Роман получился многослойным, хотя, казалось бы, сюжет непритязателен, стиль повествования размеренный и неспешный (но эта хитрая медленная усмешка автора, ах...). Про любовь, пафос и ложь в глаза, скажет кто-то, подумаешь. Но это среди прочего история женщины, в которой куча вопросов на размышление - как в истории, так и в женщине. В центре "Театра" именно она, никто больше. Джулия Лэмберт, почитаемая актриса 46 лет с презренным отношением не только к мужу, но и всем вокруг. Идеальная лицедейка. И читатель легко мог бы в это поверить, если бы не одно "но". Сомерсет Моэм жестом опытного архивиста кладет перед нами на стол толстую папку, в которой досье на настоящую Джулию, не только актрису, но и просто женщину, со всеми ремарками ее истинных помыслов и мыслей от старта молодости до нынешнего времени. Изучай, мол, читатель, а потом расскажи мне, что ты думаешь по этому поводу. Что для нее на самом деле важно? Ёкнуло у Джулии хотя бы раз в сердце, что она как-то неправильно относится к своему мужу и что может вообще не стоило с ним связываться? Были ли отношения с Томасом серьезным испытанием на прочность характера и стойкость? Или это наставление на тему того, что не все то золото, что золотом блестит в твоих глазах? Для меня - скорее показатель того, что наша героиня, даже считая себя актрисой хитрой и несгибаемой, все-таки умеет испытывать простые человеческие эмоции (не буду вслух говорить "любовь", пусть лучше будет "увлечение" и "счастье"). А в итоге это еще одна монетка в копилку ее актерского мастерства. Ведь по сути все окружающие ее люди ценны для Джулии постольку поскольку - пока не потеряешь, не оценишь, а так пусть будут, плохо что ли. Томас, Чарльз, Майкл и особенно беседа с сыном - светлячки-маячки жизни, где она выбрала игру, заключила себя в кокон из масок и броню из слез по вызову. Где можно было бы изменить, только зачем?

В чем-то я понимаю Джулию. Нет, серьезно, лишь на 1/10 мне близок этот персонаж, но эта 1/10 перевешивает все остальное. Особенно запомнился момент, когда в порыве чувств на сцене, по словам мужа, Джулия играла отвратно и даже бездарно. Настоящие эмоции как гроза, никогда не знаешь, когда остановится. Они меняют тебя, ведут в ином направлении (а тебе туда совсем не надо). Почувствовать себя живой и нужной - это прекрасно, но вернуться к себе, вылепленной давно и продуманно - для Джулии это важнее. Потому что она умеет спрятать в саван в уголке своей души то самое, что настоящее и болит. Потому что игра - это мастерство, и никто не должен видеть, что арлекин умеет плакать.

Как итог - любовь штука опасная, а увлечение и того опасней. Роман о женщине, которую не очень-то стоит приводить в назидательный пример, но очень хочется в моменты, когда необходимо спрятаться, не показывать себя настоящую и быть, мать его, сильной, потому что если не ты, то кто. И если ты проиграл сражение, почему нельзя выиграть войну? Даже если твой соперник - отражение в зеркале.

Как давно я хотел прочитать эту книгу и как верно, как правильно, что я прочитал её только сейчас! Верно и правильно потому, что собственный возраст перевалил за полтинник и стали понятнее и ближе все движения душ главных возрастных героев.... движения душ, да и тел тоже... понятнее и ближе :-)

Смешно и самонадеянно было бы надеяться, что никто кроме меня не сообразил о множественном смысле названия книги (ни одну из предыдущих рецензий на книгу ещё не читал — таковы свои собственные правила) — эта двойственность названия не то, что лежит на поверхности, но буквально бросается в глаза.

Итак, Театр. Главная героиня романа не просто талантливая театральная актриса — актёрство является самой её сутью. Мастерство нашей героини настолько совершенно, а наработанный театральный опыт столь велик и "массивен", что... что Джулия уже и не умеет мыслить самостоятельно. Сыгранные роли настолько въелись в её сущность, что и мыслит она зачастую готовыми репликами сыгранных героинь, и жестикулирует "их" руками, и картинные позы принимает такие же, какие её тело принимало во множестве разыгранных ею сценических партий.

А её муж — актёр, режиссёр и продюсер — совсем не противится этому — Джулия является ведущей актрисой его театра, и потому эта сценическая настоящесть супруги для успешного театраловода и спектаклеведа Майкла важнее, нежели была бы её истинная подлинность.

Том вообще тот ещё куртизан и сэлф мэйд мэн. Точно ухватив сущность 46-летней Джулии, он ловко превращает её в орудие для достижения своих карьерных целей. А поскольку его целью является стать Джентльменом и войти в светское высшее лондонское общество, то он с помощью Джулии и её супруга мало помалу завязывает нужные связи, и сам становясь, пусть пока ещё не важным, но уже нужным человеком.

Но не всё так просто. Джулия испытывает по отношению к Тому настоящее чувство (по крайней мере так ей кажется). Майкл, по моему разумению, попросту знает о любовной связи Тома и Джулии и сознательно закрывает на это глаза, потому что под влиянием испытываемых чувств Джулия находится на подъёме своего театрального мастерства и успеха (это знание Майкла никак в романе не отмечено, но почему-то у меня возникло такое ощущение, возможно оно сохранилось от просмотренного когда-то давно фильма... надо будет фильм пересмотреть). А Том... наш молодчага Том, добившись своего, начинает терзаться-таки угрызениями совести, ему, видите ли, претит ощущение того, что он является альфонсом (всё-таки альфонс он не полный, ибо продолжает работать, просто на подобающий образ жизни денег не хватает, но это дело наживное, и будущие события романа это подтвердят). А тут ещё этот стародавний друг и бессменный платонический воздыхатель Джулии сэр Чарльз... И Долли де Фриз со своим мужеподобием и соответствующими влечениями добавляет страстей в вереницу событий. В общем, все эти движухи тел и чувств стали и вправду напоминать спектакль, и тогда судьба и автор подкидывают нам ещё одного героя — на нашей сцене появляется 17-летний сын Джулии и Майкла, который немедля перетягивает на себя внимание Тома и причиняет тем самым Джулии неистовые страдания... Но на самом деле этот полупацан здесь и есть самый тонкий и самый точный, остро чувствующий и понимающий всё человек. И потому его откровенный разговор с матерью ближе к финалу книги является всей сутью этого романа, потому что устами Роджера с ней, с Джулией, говорит сама Истина и Правда.

"...я прожил всю жизнь в атмосфере притворства. Я хочу добраться до истинной сути вещей... Вы отняли у меня веру"

— говорит матери Роджер, и затем точно оценивает и своего отца Майкла, и своего "друга" Тома...

Кажется, что тут уже следует поставить точку, но Моэм не так прост и устраивает в самом финале романа маленький убедительный триумф нашей героини над несостоятельной и потому несостоявшейся соперницей, над выносившимся Томом... да и над нами, читателями, тоже, потому что её правда всё-же противоречит той правде, которую произнёс Роджер. Хотя, по сути, не очень-то она и не права, утверждая, что это все мы, реальные люди со своими реальными драмами и комедиями являемся настоящим театром, а они, актёры, просто живут настоящей жизнью...

PS Немного о фильме с несравненной Вией Артмане в роли Джулии и Иваром Калныньшем в роли Тома. Не очень хорошо всё помню, но во время чтения романа все внутренние монологи Джулии и все её закадровые реплики (а их в романе предостаточно) произносились в моей голове голосом Артмане, а перед глазами всплывали те точные крупные планы, которыми насыщен фильм. Вот говорят, что зарубежный фильм ничем не хуже... не знаю...

Своего прадеда я видела лишь однажды, будучи еще совсем маленькой девочкой, но, увидев, поняла, что обязана этот день запомнить. В небольшой кухоньке деревенского дома на огромном деревянном стуле сидел старик, о "стариковости" которого говорили лишь его седая борода, точь в точь как у Л.Н. Толстого, и глубокие борозды морщин. В остальном, это был скорее мужчина, а не старик: высокий рост, широкие плечи, большие руки. Сидел он статно, но не как царь с величием от гордыни, а как воин, с величием от силы духа. Глаза его почти уже не видели, белок посерел, радужка - выцвела. Но взгляд, вместо того, чтобы быть потерянным и пустым, был направлен строго на меня, и это был взгляд человека мудрого и сильного. Маленькая я сидела напротив тихо, как мышь. Передо мной был образец настоящего мужчины. Говорил ли он мне что-то? В памяти отложилась лишь немая сцена. Может быть мы и вовсе молчали, но, видит Бог, помолчать нам было о чем. Как я, маленькая девчонка, смогла так глубоко осознать в одну минуту, что прадед мой - исключительный человек, мудрый и не дававший себя ни разу сломать? Можно ли списать все это в перечисленное мной выше: позу, взгляд, размеры его великанского тела? Сядь кто другой так же, сыграй он в тот же (якобы) взгляд - нет, это был бы другой эффект. Потому что в прадеде моем было что-то неописуемое, светящееся глубоко изнутри, и, я не знаю, как это назвать, но пусть: выращенная им огромная Душа, такая Душа, которую нельзя было бы не осознать, не проникнуться ею. Так и "Театр", великое произведение не менее великого Сомерсета Моэма, не языком вовсе, не сюжетом, не героями, а чем-то ТАКИМ, несуществующим в словах, показало сразу же, что я читаю настоящий классический роман. Мой прадед дворянин не потому, что ему этот титул по наследству передался, а потому, что он - самая суть этого понятия. Словом, и "Театр" для меня классика не потому, что так принято, а потому что я сама, на своей шкуре, почувствовала его величие, а главное - значимость для литературы и тех, кто ее читает. Роман интересен с разных сторон: и как историческая справка о начале 20-го века, и как проникновение за кулисы настоящего театра, и как история об отношениях, и как еще одно размышление на тему адюльтера, и как, и как, и как... Можно сказать проще, без перечислений всех тем, что затрагиваются в произведении: это выкройка из нескольких жизней в определенную временную эпоху, кусок, выдранный из параллельной вселенной, сохраненной, при этом, во всех тончайших деталей ее существования и переложенный в итоге в книгу. При этом я не выписала ни одной цитаты, не упивалась, как, например, у Набокова, красотой соединенных слов, не провалилась в сюжет до невозможности оторваться. Здесь вроде бы и нет ничего особенного, но при этом написано все так классически, что гипотеза о том, что в руках держишь великолепный образец литературы, превращается в аксиому еще на первой трети произведения и ею останется в моей голове теперь навсегда. Сложно рассказать, почему же именно "Театр" так великолепен, не выдающийся при этом ни сюжетом, ни языком, ни высказанными в нем мыслями. Но если вы сидели когда-нибудь, будучи маленькой девочкой, напротив Настоящего Человека, вы безусловно поймете, что удалось мне ощутить после знакомства с "Театром".