Последние слова великих писателей Текст

Рождаемся мы одинаково, умираем по-разному.

Сенека Старший

© Душенко К.В, 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

От автора

Эта книга представляет собой сборник историй о последних словах писателей. «Последних» не обязательно в буквальном смысле; нередко это наиболее значимые слова, сказанные в ожидании смерти.

Сюда же относятся предсмертные записки, прощальные стихотворения, последние написанные строки, эпитафии, сочиненные для себя.

Немало «последних слов» было сочинено уже после смерти писателя. Ими не стоит пренебрегать. Среди парадоксов Оскара Уайльда есть и такой: «Истинны в жизни человека не его дела, а легенды, которые его окружают… Сквозь них мы можем смутно разглядеть подлинное лицо человека».

Однако я, по мере возможности, старался отделять легенды от фактов и указывать, откуда именно известна та или иная фраза.

Константин Душенко

Ноябрь 2016 г.

Персональные рубрики

Джозеф Аддисон
(1672–1719)
английский публицист, эссеист и поэт

Аддисон считается пионером современной журналистики. Вместе со своим другом Ричардом Стилом он выпустил 555 номеров ежедневного журнала (а вернее, листка) «Наблюдатель». В своем журнале Аддисон писал свободно и живо, например:

«В Природе нет ничего более изменчивого, чем дамская шляпка».

«Если это не полная чепуха, этого нельзя положить на музыку».

«Мы всегда что-то делаем для Потомства; но я предпочел бы увидеть, как Потомство делает что-то для нас».

В 1716 году Аддисон женился на графине Уорвик, у которой был 18-летний сын Эдмунд от первого брака. Графиню считали женщиной высокомерной и властной, а Эдмунда – повесой и шалопаем.

В браке писатель прожил недолго: он умер 17 июня 1719 года в возрасте 47 лет. Перед смертью он попросил позвать своего беспутного пасынка, крепко сжал его руку и с огромным усилием выговорил:

– Смотри, с каким спокойствием способен умирать христианин.

Об этом 40 лет спустя сообщил поэт Эдуард Юнг, младший современник Аддисона. Далее Юнг вдается в столь навязчивые моральные поучения, что это заставляет задуматься о достоверности приведенных им слов.

После смерти отчима Эдмунд прожил всего два года – вероятно, все тем же повесой и шалопаем.

Акутагава Рюноскэ
(1892–1927)
японский писатель

Акутагава вывел новую японскую прозу на мировой уровень. Однако уже в тридцать лет с небольшим писателя стали одолевать мысли о самоубийстве.

В июне 1927 года он закончил автобиографическое эссе «Жизнь идиота». Здесь говорилось: «Человеческая жизнь не стоит и одной строки Бодлера…» (цитата, ставшая знаменитой). И еще: «Я не так мечтаю о смерти, как мне надоело жить».

20 июня Акутагава отправил «Жизнь идиота» писателю Кумэ Масао, которого знал со студенческих лет, а 24 июля принял смертельную дозу веронала. Он умер в 35 лет.

Завещанием Акутагавы стала «Записка к старому другу», адресованная Масао. Ее основная часть заканчивалась словами:

«Я видел, любил и понимал больше, чем остальные. И хотя бы это дает мне некоторое удовлетворение, вопреки всем страданиям, какие мне довелось испытать».

Из шести прощальных записок Акутагавы одна была адресована его троим малолетним сыновьям. Сначала он написал:

«Помните, что жизнь – это битва», а после добавил: «…которая ведет к смерти».

Антифонт
(V–IV ВВ. До н. э.)
древнегреческий поэт-трагик

Трагедии Антифонта до нас не дошли, однако их высоко ценил Аристотель.

Из родных Афин поэт перебрался в главный город Сицилии Сиракузы, которым правил знаменитый тиран Дионисий Старший. Главным занятием Дионисия была война с Карфагеном и италийцами, а также укрепление своей единоличной власти. Однако он не был чужд образованности, приглашал к себе Платона (с которым, впрочем, не ужился) и сам сочинял стихи. Он даже послал на Олимпийские игры рапсодов, чтобы те пели его стихотворения, но публика их осмеяла.

Не ужился с Дионисием и Антифонт, утверждавший, что лучшая бронза на свете та, из которой отлиты статуи Гармодия и Аристогетона, прославленных тираноубийц. За разговоры подобного рода, а также, как говорили, за критику стихотворных опусов Дионисия поэт был приговорен к смерти.

На казнь он шел с группой других осужденных. Заметив, что, проходя через городские ворота, они закрывают свои лица от горожан, Антифонт (как передает Аристотель) спросил:

– Для чего вы закрываетесь? Или для того, чтобы кто-нибудь из них не увидел вас завтра?

Луи Арагон
(1897–1982)
французский писатель

Арагон был одним из отцов-основателей сюрреализма в поэзии, убежденным коммунистом и мужем Эльзы Триоле, младшей сестры Лили Брик. Переехав из России во Францию, Эльза стала известной французской писательницей.

В 1970 году, после смерти жены, Арагон на могильной плите выбил ее имя с датами рождения и смерти, а рядом: «Луи Арагон. 1897—…»

С этого времени, в сущности, началось его умирание. В 1972 году, в последнем номере редактировавшейся им газеты «Литературные письма» Арагон напечатал эссе «Вальс прощания», в котором писал: «Эта жизнь подобна страшной игре, в которой я проиграл. Я потратил ее впустую с начала и до конца»

Арагон умер 24 декабря 1982 года в Париже в возрасте 85 лет. Перед самой смертью он вышел из комы, чтобы произнести последние слова:

– Делаю, что могу.

На могильной плите Арагона и Триоле высечены слова Эльзы, написанные за шесть лет до ее смерти:

«Когда мы наконец ляжем рядом, союз наших книг соединит нас на радость и горе в том будущем, которое было нашей мечтой и нашей главной заботой – твоей и моей…»

Рейнальдо Аренас
(1943–1990)
кубинский писатель

Юношей Аренас восторженно принял Кубинскую революцию. Его единственный опубликованный на родине роман высоко оценили критики. Однако затем писатель угодил в тюрьму за «идеологические извращения» и публикацию своих книг за границей.

Выйдя на свободу, он вел жизнь изгоя, чему способствовала его открытая гомосексуальность. Весной – летом 1980 года Фидель Кастро решил «выпустить пар» и позволил ста с лишним тысячам недовольных покинуть страну на лодках и небольших суденышках. Среди них был и Аренас.

В США он смог издать свои запрещенные на родине книги и написал новые. Одновременно он выступал в защиту кубинских инакомыслящих и помогал кубинским писателям в изгнании.

В 1987 году у него был диагностирован СПИД. 7 декабря 1990 года, признав свое состояние безнадежным, Аренас отравился барбитуратами. Свое решение он объяснял тем, что «уже неспособен продолжать писать и бороться за свободу Кубы».

Прощальное письмо заканчивалось словами:

«Куба будет свободной. А я уже свободен».

Пьетро Аретино
(1492–1556)
итальянский писатель

Аретино был прадедом современной разоблачительной журналистики. Славу и деньги принесли ему зубодробительные памфлеты в форме предсказаний – как в стихах, так и в прозе. Объектом издевок были почти исключительно лица высокопоставленные, включая многочисленных в тогдашней Италии государей; отсюда его прозвище «бич государей».

Постоянный приют Аретино нашел в Венецианской республике. В других итальянских владениях он был бы просто убит по приказу задетых им правителей. Здесь же он спокойно собирал дань с государей, которые, опасаясь его ядовитого пера, покупали благожелательность Аретино деньгами.

Еще при жизни знаменитого сатирика епископ Паоло Джовио, личный врач папы, сочинил ироническую эпитафию:

 
Тосканец, что лежит под сим крестом,
Не высмеял, пожалуй, лишь Христа —
Затем что был с ним вовсе незнаком.
 

Умер Аретино от апоплексического удара. По легенде, этот удар был вызван приступом смеха от услышанной им скабрезной шутки. В таком случае Аретино едва ли успел что-либо сказать перед смертью.

Однако рассказывают, будто он еще успел собороваться и после помазания освященным елеем сказал исповеднику:

– Теперь я промаслен, так что гляди, чтоб меня не сглодали крысы.

Эта фраза была, вероятно, приписана Аретино в вольнодумном XVIII веке; ее можно найти в комментариях к его «Письмам об искусстве», изданным в 1741 году.

Эдуард Георгиевич Багрицкий
(1895–1934)
поэт

Багрицкий родился в Одессе, в еврейской (как потом говорили: «мелкобуржуазной») семье. С ранних лет он страдал бронхиальной астмой. Впоследствии он написал беспощадные строки о своем родительском доме:

 
Еврейские павлины на обивке,
Еврейские скисающие сливки,
Костыль отца и матери чепец…
 

В Гражданской войне он участвовал на стороне «красных» в качестве пропагандиста.

В 1925 году Багрицкий переехал в Москву. Три года спустя, когда вышел его сборник «Юго-Запад», он стал одним из любимейших поэтов новой советской молодежи.

Но сам он относил себя к отживающему поколению: «Мы ржавые листья на ржавых дубах…» В последние годы жизни он часто начинал разговор словами: «Вот увидите, в будущую войну…»

В начале 1934 года Багрицкий в четвертый раз заболел воспалением легких. Он умер 16 февраля.

По рассказу Юрия Олеши, в ночь перед смертью он сказал сиделке:

– Какое у вас лицо хорошее – у вас, видно, было хорошее детство, а я вспоминаю свое детство и не могу вспомнить ни одного хорошего дня.

Юстас Баджелл
(1686–1737)
английский писатель и журналист

Баджелл был даровитым журналистом. Считается, что именно он пустил в ход выражение «Факты – упрямая вещь».

20 тысяч фунтов (огромные деньги по тем временам) Баджелл вложил в акции «Компании Южных морей», одной из ранних финансовых пирамид. В 1720 году пирамида рухнула, и Баджелл потерял всё.

В 1733 году умер философ Мэтью Тиндаль, и большую часть его имущества унаследовал почему-то Баджелл, хотя у покойного был сын. Сын заявил, что завещание подделано. Скандал разрастался. По рукам ходила эпиграмма Александра Поупа:

 
Ко мне бедняга Баджелл злобой пышет.
Пусть пишет что угодно – я прощу,
Но завещание мое пускай не пишет!
 

Когда дело было передано в суд, Баджелл нагрузил карманы камзола камнями, сел в лодку и бросился в Темзу у Лондонского моста. В прощальном двустишии он оправдывал самоубийство (смертный грех для христианина) как достойный способ ухода из жизни:

 
Что совершил Катон и Аддисон воспел,
Не может быть неправым.
 

(Джозеф Аддисон, друг Баджелла, в трагедии «Катон» воспел римского республиканца Катона Младшего, покончившего с собой.)

Джордж Гордон Байрон
(1788–1824)
английский поэт

14 июля 1823 года Байрон отплыл из Генуи в восставшую против турок Грецию – отплыл на собственном бриге с полутысячей солдат. Вскоре оказалось, что этого мало, и Байрон стремительно тратил фамильное состояние на нужды повстанцев.

К началу 1824 года он прибыл в город Миссолунги, главную базу восстания. Тут он заболел лихорадкой. Вечером 18 апреля поэт начал бормотать в полузабытьи:

– Бедная Греция… бедный город… бедные мои слуги… Почему я не знал этого раньше?.. Мой час настал – я не боюсь смерти, но почему я не отправился домой раньше, чем поехал сюда?..

Потом на смеси английского с итальянским:

– Есть в мире вещи, которые мне милы, но вообще я готов умереть.

Тут он вспомнил о Греции:

– Я отдал ей свое время, свое состояние, свое здоровье – а теперь отдаю свою жизнь! – что еще я могу сделать?

Около шести вечера он произнес:

– Теперь мне надо заснуть.

С этими словами он повернулся к стене и уже не приходил в сознание. Ровно через сутки он умер.

Оноре де Бальзак
(1799–1850)
французский писатель

14 марта 1850 года Оноре де Бальзак венчался в Бердичеве с богатой польской помещицей Эвелиной Ганской, что было мечтой его жизни. Увы, к этому времени он был уже тяжело – вероятно, безнадежно – болен.

21 мая супруги прибыли в Париж и поселились в доме Бальзака на улице Фортюне. Почти сразу же врачи диагностировали у Бальзака перитонит, за которым последовала гангрена.

Писатель Теофиль Готье, уезжавший в Италию, решил навестить своего старого друга и попрощаться. 20 июня Эвелина ответила ему, что муж не может принять гостя. В конце письма Бальзак вывел нетвердой рукой свою последнюю в жизни строчку:

«Я больше не могу ни читать, ни писать».

Утром 18 августа больного соборовали, а потом началась агония. Великий романист умирал в полном одиночестве. Кроме врача, единственным его посетителем оказался Виктор Гюго, но он уже видел лишенный сознания полутруп. Собственно, только врач Бальзака Наккар мог слышать последние слова умирающего, однако он ничего о них не поведал.

Тем не менее предсмертная фраза Бальзака известна каждому, кто читал хотя бы краткую его биографию:

– Мне нужен Бьяншон… Бьяншон мог бы меня спасти!

Можно с уверенностью утверждать, что это одна из самых прославленных предсмертных фраз в литературном цеху.

Врач Орас Бьяншон – далеко не последний персонаж в романах и повестях «Человеческой комедии» («Отец Горио», «Утраченные иллюзии» и другие). Биографы, цитирующие эту фразу, неизменно добавляют, что на пороге смерти писатель жил уже не в действительном мире, а в мире, созданном его творческой фантазией.

Но откуда известны эти слова?

Тут нас ожидает сюрприз. Они появились в 1907 году в романе Октава Мирбо «628-Е-8». (Этот роман считается первым «автомобильным романом», поэтому его заглавием стал номер автомобиля.) Кроме автомобильных приключений повествователя, в роман включены три главы о Бальзаке, стилизованные под документальную прозу. Одна из них называется «Смерть Бальзака» и содержит в себе рассказ, будто бы услышанный автором от художника Жана Жигу, умершего в 1894 году.

Жигу в течение 30 лет был фактическим мужем вдовы Бальзака Эвелины, однако с самим Бальзаком не был знаком, да и с Эвелиной встретился лишь через год после смерти писателя. Тем не менее у Мирбо он представлен свидетелем предсмертного диалога Бальзака с врачом Наккаром – чего быть никак не могло.

«Когда я должен умереть?» – спрашивает Бальзак. «Возможно, вы не доживете до утра», – отвечает Наккар. «О да!.. я знаю… мне нужен Бьяншон… мне нужен Бьяншон… Бьяншон мог бы меня спасти!» – восклицает умирающий.

Мирбо, однако, этим не ограничился. Далее следует – что бы вы думали? – постельная сцена между Жаном Жигу и Эвелиной, в то время как в соседней комнате в муках умирает Бальзак.

Понятно, что родные и близкие покойной госпожи Ганской были в бешенстве. Мирбо изъял раздел о Бальзаке из готового тиража своей книги, вполне основательно опасаясь преследования за клевету.

Однако фраза о Бьяншоне-спасителе зажила самостоятельной жизнью. Скандальный контекст, в котором она родилась, был очень скоро забыт, и слова, придуманные Мирбо, стали частью бальзаковской легенды.

Анри Барбюс
(1873–1935)
французский писатель и публицист

К началу Первой мировой войны Барбюс был уже автором двух романов. Но Гонкуровскую премию и всемирную славу ему принес антивоенный роман «Огонь» (1916).

После войны Барбюс вступил в компартию, участвовал во всех антивоенных конгрессах и воспевал строительство коммунизма в СССР. Его книга «Сталин» заканчивалась фразой: «Человек с головой ученого, с лицом рабочего, в одежде простого солдата». Здесь же появилась знаменитая формула «Сталин – это Ленин сегодня».

Незадолго до публикации книги Барбюс заболел пневмонией и умер в Москве, в Кремлевской больнице, 30 августа 1935 года.

Согласно биографии, изданной его секретарем Аннет Видаль в 1953 году, за несколько минут до смерти Барбюс произнес:

– Мне осталось уже немного, телефонируйте в Париж. Надо спасать мир.

Последняя фраза цитировалась у нас как завет, оставленный покойным писателем.

Однако в 1935 году, сразу после смерти Барбюса, Аннет Видаль в газете «Монд» приводила другие последние слова:

– Англия, думать об Англии…

(Имелось в виду расширение связей Комитета борьбы против войны в Англии.)

Лозунговая фраза о «спасении мира» была, по всей вероятности, присочинена позже, специально для биографии.

Мацуо Басё
(1644–1694)
японский поэт

Сын бедного самурая стал величайшим мастером жанра хокку – японских трехстиший. Пешком он обошел чуть ли не всю Японию, созерцая природу и собирая материал для путевых записок.

Басё умер во время одного из своих путешествий, 12 ноября 1694 года. Перед кончиной он, следуя давней традиции, написал «Предсмертную песню»:

 
В пути я заболел,
и все бежит, кружит мой сон
по выжженным лугам.
 

(Перевод Веры Марковой)

Поэт Кикаку, младший современник Басё, написал трехстишие «В годовщину смерти Басё» – своего рода эпитафию великому мастеру:

 
Прошло уж десять лет,
а кажется, вчера его не стало…
Плакучей ивы тень!
 

(Перевод Веры Марковой)

Фрэнк Баум
(1856–1919)
американский писатель, творец страны Оз

К сорока годам Баум испробовал множество занятий, включая актерство, разведение кур, торговлю и журналистику, – и все они приводили его к разорению. Между тем он был человек женатый и отец четверых детей. Наконец ему пришла в голову счастливая, как оказалось, мысль – писать детские книги. В 1897 году он опубликовал «Сказки Матушки Гусыни в прозе» – забавные перелицовки традиционных детских историй.

А в последнем году уходящего XIX века появился на свет «Удивительный волшебник из Страны Оз». За «Волшебником» последовали еще одиннадцать книг о Стране Оз.

В 1914 году Баум перебрался в Голливуд и основал киностудию «Оз филм». Кинопромышленника из него не вышло, и год спустя студия закрылась.

5 мая 1919 года Баум перенес инсульт. На следующий день он впал в кому. Согласно биографии Баума, написанной при участии его сына, незадолго до смерти писатель очнулся и, обращаясь к жене, произнес:

– Теперь я могу пересечь Зыбучие Пески.

Каждый, кто читал книги Баума, знает, что Зыбучие Пески – это часть Пустыни Смерти, со всех сторон окружающей Страну Оз. Ступивший на песок этой пустыни сам превращается в песок.

Виссарион Григорьевич Белинский
(1811–1848)
критик

В 1843 году Белинский женился на Марии Орловой, классной даме московского Екатерининского института. Вместе с ними поселилась Агриппина Орлова, сестра Марии, и лишь от нее мы знаем о последних днях великого критика.

Умиравший от чахотки Белинский накануне смерти был очень тих, не кашлял. В час дня он попросил позвать жену. Та, увидев его сидящим на постели с испуганными глазами, спросила:

– Ты, верно, чего-нибудь испугался?

– Как не испугаться! – живого человека жарить хотят.

Жена успокоила его, но через некоторое время он стал приподниматься. Необыкновенно громко, но отрывочно, он начал произносить речь, обращенную как будто к народу. Он говорил о гении, о честности, спешил, задыхался и вдруг с невыразимой тоской воскликнул:

– А они меня не понимают, совсем не понимают! Это ничего: теперь не понимают – после поймут. А ты-то понимаешь ли меня?

– Конечно, понимаю.

– Ну, так растолкуй им и детям.

Речь его становилась все тише и невнятнее. Вдруг заплакала его трехлетняя дочь Оля; он услышал ее: «Бедный ребенок, ее одну, одну оставили!» – «Нет, она не одна – сестра с ней».

Умер он тихо, в шестом часу утра 26 мая 1848 года.

Хилэр Беллок
(1870–1953)
английский писатель

Беллок родился в католической семье и всю жизнь оставался ревностным католиком. Некоторые его книги написаны в соавторстве с Гилбертом Честертоном.

Кроме романов, Беллок писал биографии, исторические повествования, книги о путешествиях. Его нередко причисляли к представителям «Большой Четверки» писателей эпохи короля Эдуарда VII, наряду с Уэллсом, Шоу и Честертоном.

С 1906 года Беллок жил в сельском доме на юге Англии. В 1941 году он перенес инсульт, от последствий которого уже не оправился.

12 июля 1953 года, в воскресенье, Беллок перед обедом поднялся в свой кабинет. Вскоре его дочь почувствовала запах гари. Оказалось, что кабинет весь в дыму, а Беллок лежит возле камина рядом с куском угля, который он, по-видимому, по неосторожности выгреб из огня.

«Скорая» доставила писателя в католическую больницу в городе Гилфорд. Здесь он и умер 16 июля от ожогов и шока.

По легенде, незадолго до смерти он произнес:

– Лучше сжечь писателя, чем его книги.

Существует эпитафия, сочиненная Беллоком для себя:

 
Он мертв. Что про него мы знаем?
Был небезгрешен он, но был читаем.
 

Андрей Белый
(1880–1934)
поэт и прозаик

Андрей Белый был одним из творцов русского символизма. В 1912 году он стал приверженцем антропософии, которую ее основатель Рудольф Штайнер определял как «путь познания, стремящийся привести духовное в человеке к духовному во Вселенной».

В 1931 году женой Андрея Белого стала Клавдия Николаевна Васильева, арестованная чекистами «за антропософию» и освобожденная благодаря хлопотам Белого.

15 июля 1933 года в Коктебеле с Белым, по-видимому, случился инсульт, который местные врачи сочли тепловым ударом. Последний месяц своей жизни, с 8 декабря 1933 по 8 января 1934 года, он провел в психиатрической клинике Корсакова. Этот месяц описан в дневнике его жены.

В бреду больной странствовал по странам Древнего Востока. 27 декабря Клавдия Николаевна записывает: «Все еще “путешествие”. Ассирия, Вавилон, воины.

– Жутко среди этих стен. Что ты мечешься по этим коридорам? Египтянка ты, что ли?»

3 января он говорил жене «с невероятной силой любви»:

– …Таинственно зарождаюсь от тебя… Волненьем охвачен… Тепло любви… Приближаются души…

А в ночь на 4-е:

– Проблемы нового сознания, перед которыми стоим… Надо разрешить… Подготовиться. Адамантовая, гранитная сталь проблемы духа… Должны быть сказаны совершенно новые слова… Перед огромностью их охватывает жуть…

Утром 4-го его состояние резко ухудшилось. Однако около часу ночи 5 января он, по словам жены, «не спит… переполнен счастьем»:

– Осуществилось. Я ведь не знал счастья. Теперь оно сходит… ключами лестницы… Младенец шевелится. Может быть – два… Спасибо тебе, Клодинька… Такая ночь…

Это последние известные нам слова Андрея Белого.

О мистическом «рождении младенца», то есть нового духовного «Я», он писал уже в 1918 году:

 
Мы – вспыхнули, но для земли – погасли.
Мы – тихий стих.
Мы – образуем солнечные ясли.
Младенец – в них.
 

Когда-то он назвал своей эпитафией стихотворение 1907 года «Друзьям»:

 
Золотому блеску верил,
А умер от солнечных стрел.
Думой века измерил,
А жизнь прожить не сумел…
 

Эти строки ныне считают провидческими, истолковывая «солнечные стрелы» как солнечный удар, будто бы убивший поэта.