Читать книгу: «Ошибка», страница 3

Барон Данг

Пророк Арчи Донован не верил в компромиссы, часто и подолгу измышлял, решительно действовал. Он очень скоро постиг множество диалектов языка вьетов. Спустя всего полгода, как народ вьетов обрел пророка, Арчи доходчиво и убедительно вещал свои мысли на любом из них. Но запомнить как меня зовут, так и не смог, часто называя меня именем покойной сестры.

Блаженная Лун Во.

*

С детства не люблю дождь. С той самой ночи, как мы с родителями оказались под открытым небом с парой чемоданов и абсолютно без денег. Коллекторы дали нам пятнадцать минут и это всё, что мы успели собрать за отведенное время. Вот сидим мы в своей квартире, ррраз…мама, папа, я и проливной дождь. Идти нам было некуда, и целую неделю мы ночевали то под мостом, то на лавочках в сквере, то в подвале заброшенного дома. Отец в эти дни рыскал в поисках хоть какой-то работы, а мы с мамой пытались не быть арестованными за бродяжничество. По ночам она беззвучно плакала, прижимая меня к себе, будто вслед за квартирой у нее могут отобрать и единственного ребенка. Я тогда был не в состоянии понять почему мы оказались в такой ситуации. Зато сейчас отлично представляю, что такое долги, невыплаты по кредитам, просроченные страховки и так далее. Но самое главное, я представляю отчаяние отца. Жена и ребенок ночуют в холоде, а он не может заработать денег чтобы хотя бы покормить их, не то, чтобы обеспечить крышей над головой. Именно тогда он и подорвал здоровье. Когда банк наконец-то смог реализовать нашу квартиру и погасить долг родителей, оставшихся денег едва хватило чтобы снять комнату в общежитии. Какое-никакое, а все же жилье. А вот на услуги врача денег не осталось. Ночь, когда он навсегда перестал кашлять тоже была дождливая. Равно как и следующий день. Может та непогода была даже и к лучшему. Когда мы везли тело отца под проливным дождем в саванну, нам не повстречались ни полицейские патрули, ни обычные прохожие. Хоронить людей где попало незаконно и есть риск оказаться за решеткой.

Но вот копать могилу под проливным дождем было сложно. Грязь прилипала к лопате, хлюпала, ноги скользили, яму заливала вода. И все это под звуки плачущей мамы и трижды проклятого дождя. В этот миг я тихо ненавидел его, ненавидел банки, коллекторов, а самое главное свою беспомощность. Ох, окажись я сейчас там!

*

Но я здесь. Во Вьетнаме. Банков и коллекторов тут, конечно, нет, но вот всего остального более чем в избытке.

Особенно это ощущалось сейчас, когда я очнулся в насквозь промокшей одежде и крепко связанный. Голова раскалывалась от боли, левый глаз залило запекшейся кровью, и он не открывался. Где-то вдали слышался шум боя с характерными выстрелами, криками, взрывами и лязгом металла, а совсем рядом спорили два голоса – мужской и женский.

Превозмогая головную боль, я попытался пошевелиться и понял, что рук почти не чувствую и они, скорее всего, связаны за спиной в обхват дерева. Подставив лицо дождю, я прислушался к спорящим. Разговаривали они на языке аборигенов, а если точнее, на двух немного разных диалектах, что довольно странно. Языка я конечно же не знал, но отличить столь значимую разность в произношении и акцентах мог. И тут ухо резануло слово, вырвавшееся у девушки. Ее речь была наполнена гневом и печалью, а прозвучавшее имя Лан, добавило для меня некоторой ясности. Похоже, прямо перед тем, как меня отправили в нокаут, я встретился с теми, кто знал мою Лан.

– Я могу показать, где она лежит! – как можно громче сказал я.

Спор моментально смолк. Где-то за спиной скрипнула сталь, послышались шаги, и я непроизвольно зажмурился, ожидая нового удара. Но его не последовало. Вместо этого, держа в руке горящий светильник, передо мной, словно в сказке, предстало самое прекрасное создание. Моя Лан. Точнее та, кто словно две капли воды похожа на нее. Она бесцеремонно протерла мне глаз своим пальцем и внимательно в него посмотрела.

– Повтори! – с надеждой сказала она.

– Я могу показать, где лежит тело Лан, – как можно более уверенно повторил я.

– Лан мертва? – вмешался мужской голос.

– Да, – кивнул я, не отводя взгляда от черноглазого ангела, сидящего передо мной. – Моя рука оборвала её жизнь.

Губы той, кто так похожа на Лан искривились и задрожали, а из глаз брызнули слезы. Она плакала и смотрела на меня, ожидая, что я возьму слова назад, но я молчал. Даже пощечина, которую она мне влепила, не заставила меня опровергнуть сказанное.

– Кто ты? – неровным голосом заговорила девушка.

– Сержант Арчи Донован. Сто тридцать восьмой полк, двенадцатая дивизия корпуса морской пехоты, – затараторил я. – Этой ночью дезертировал из расположения своей роты с целью вступления в ряды армии вьетов.

Спор на языке аборигенов разгорелся с новой силой, а я прикрыл глаза и глубоко вдохнул. Не верьте тем, кто говорит, что после сильного удара по голове ты просто очнешься как ни в чем небывало и продолжишь заниматься своими делами. Голова буквально трещала по швам, отдаваясь острой болью на каждое движение, тошнота накатывала волна за волной, а собрать мысли в кучу было так и вообще сродни чуду.

Прошлое. В такие моменты надо вспоминать прошлое. Это всегда помогает. Я сосредоточился, пытаясь припомнить что-то примечательное, но перед глазами всплыла совсем иная картинка. Пистолет в правой руке и два выстрела в своих сослуживцев. Ефрейтор Джек не был идеальным человеком, но он точно не заслужил пулю в затылок от своего командира. Я понимал, что иначе было невозможно, но от этого легче не становилось. Предательство есть предательство. Подсознательно я понимал это с самого начала и возможно поэтому среди целей для минометного обстрела не выбирал хижины, где спали сослуживцы. Но как минимум двоих из них я пристрелил хладнокровно, в упор. Озадаченное лицо Джека снова всплыло в памяти. Тяжело быть предателем. Я бы даже сказал отвратительно! Жалкий Иудушка! Особенно сильная волна тошноты подступила не по графику и меня вырвало прямо себе на грудь.

– Развяжите, – отплевываясь попросил я. – Не убегу.

Спор снова умолк. Мужчина и девушка обменялись короткими фразами, и я почувствовал, как ловкие пальцы развязывают узлы. Когда путы ослабли, и я собирался подняться, то неожиданно понял, что мышцы не слушаются и я, словно мешок с картошкой, завалился прямо в грязь. Цепкие пальчики вновь подхватили меня и усадили на место, оперев спиной о дерево.

– Аптечка. У меня была с собой аптечка, – беспомощно, сказал я. – Это такая сумка. С красным крестом.

Девушка на удивление ловко сняла с моей разгрузки аптечку, покопалась там, нашла шприц с обезболивающим и сноровисто сделала укол в бедро. Похоже, она где-то видела, как это делают. Я никак не ожидал такого от полудиких аборигенов. Пока обезболивающее начинало действовать, она уложила меня на землю, нашла бинт, антисептик и принялась накладывать повязку на голову. Юноша смотрел на все это с нескрываемым недовольством, но девушку это как будто не волновало. Она показательно продолжала оказывать мне первую помощь. Я для себя отметил, что между этими двоими какие-то сложности. Странно что именно их оставили для моей охраны. И вдвойне странно, что Лун была одета не в привычную для девушек армии вьетов форму – льняную рубаху и юбку. На ней было платье. Без лишних украшений, немного выцветшее, но самое настоящее платье зеленого цвета.

– Арчи, – ещё раз представился я, пользуясь случаем.

Любоваться двойником моей Лан с такого короткого расстояния было особенно приятно. Тем более головная боль понемногу отступала. Правда наравне с этим возвращалось и обоняние. Запах рвоты с моей гимнастерки категорически сбивал с романтического настроения.

– Лун, – ответила девушка, продолжая бинтовать мою рану.

– Лан была твоей сестрой? – спросил я. Слово «была» на секунду заставило её замереть.

– Да, – коротко ответила она.

– Мне очень жаль, – шепотом признался я. – Лан была сильной и смелой. Мне жаль, что жив остался я, а не она.

Девушка снова замерла, пытаясь понять не ослышалась ли она.

– Как она погибла? – решилась спросить Лун.

Я покосился на крепкого юношу. Тот, не спеша расхаживал вокруг нас, озираясь по сторонам. Видимо язык асов он знал гораздо хуже, чем Лун.

Девушка закончила с перевязкой и начала снимать с меня гимнастерку. Запах и вид рвоты смущал и ее. Когда гимнастерка отправилась в сторону, я начал свой рассказ. Обезболивающее подействовало и из симптомов сотрясения осталось только тошнота и разбегающиеся мысли. Но рассказать про последний бой Лан я смог, ведь за прошедшие дни несколько десятков раз прокручивал его в голове. Лун слушала меня молча, лишь иногда всхлипывая и вытирая предательские слезинки.

– Она с детства была… – заговорила было Лун, когда я закончил рассказ, но осеклась.

– Смелой? – уточнил я.

– Воином! – гордо ответила она.

– Их оставили прикрывать эвакуацию деревни?

– Не совсем… Вы должны были занять деревню и…

– Лун! – грубо оборвал её юноша, опасаясь раскрыть мне какую-то тайну.

– Чунг не верит тебе, – фыркая пояснила Лун.

– А ты? – уточнил я.

– Я? – неуверенно переспросила она. – Я не знаю… Ты сделал за наших воинов большую часть работы. Я верю тебе, Арчи Донован, но не доверяю.

– Это как? – вырвалось у меня.

– Ты предатель. К предателю нет доверия, – пояснила Лун.

– Я его заслужу! – пообещал я.

Штурм деревеньки Зун закончился через час победой войск аборигенов. Как выяснилось позже, деревня была окружена огромными их силами. Штурм готовили на следующие сутки. В ходе боя погибли не все асы. Небольшая часть бойцов смогла прорвать окружение и уйти прямо по той дороге, которой мы пришли. За ними была выслана погоня, но асы были не дураки и минировали дорогу за собой. Вьеты понесли большие потери и были вынуждены вернуться ни с чем.

После боя Лун куда-то пропала и мне пришлось довольствоваться компанией немногословного Чунга. Точнее молчал он пока я пытался выяснить военную обстановку. К военной тайне он относился очень серьезно. Но стоило мне начать расспрашивать его на отвлеченные темы, как поток информации ударил в меня, словно вода из пожарного брандспойта. Командир вьетов был занят и к нему на допрос меня пока не вызывали. Вот я и донимал моего охранника разговорами. Оказалось, что он младший сын местного аналога графа Ту Фунга, являющегося четвероюродным кузеном правителя Хунга. Он с двумя старшими братьями прибыли к деревне Зун во главе четырех десятков воинов. Чунг назвал это число с такой гордостью, будто бы это был не взвод, а целый батальон солдат.

– А кем была Лан? – будто бы невзначай уточнил я.

– Лан Во старшая из дочерей графа Лык Во, – с важным видом отвечал Чунг перемешивая языки вьетов и асов, но общий смысл мне был ясен. – У него нет взрослых сыновей и графских людей возглавляла Лан. Деревня Зун с окрестностями это одно из немногих оставшихся его владений. А теперь, когда она сожжена, а Лан погибла, его положение очень сомнительно. Если Лун будет вести себя так же заносчиво как Лан, то Лык Во останется без поддержки моего отца, – победно закончил Чунг.

– Ты был обручен с Лан? – осенило меня.

– Она была обещана мне два года назад! Теперь, когда её не стало, Лун должна занять её место, – обиженно заявил Чунг.

– А она противится? – участливо уточнил я.

– Да! Лан было семнадцать лет! Возраст вступления в брак давно достигнут, но граф Лык Во медлил. А ещё и Лун противится выйти за меня, – продолжал жаловаться на судьбину молодой дуболом, которому никак не удается жениться. – Вот вернусь домой, и все расскажу отцу. Он вправит им мозги, – пообещал Чунг.

Почему мне вечно попадаются идиоты? Пазл продолжал складываться. Юного Чунга оставили сторожить меня, не взяв на штурм деревни, потому что молодой остолоп, сын графа при штурме командовал бы как минимум отделением опытных бойцов и своими командами положил добрый десяток человек, а возможно и вообще сам сыграл в ящик. Потерять младшего сына графа командир вьетов не желал, и решил, что лучше доверить ему задание попроще.

Лун же оставили со мной по схожим соображениям. В отличие от сестры, она совершенно не была похожа на воина.

– Командующий Данг Хо желает говорить с тобой, Арчи Донован! – уже знакомый женский голос отвлек меня от размышлений.

Я резко обернулся, ища взглядом мою Лан. Точнее…Лун. От этого тошнота снова подступила к горлу, но я смог унять рвотный позыв. Беглого взгляда на нее хватило, чтобы понять, куда она отлучилась. Белый фартук поверх платья, был обильно перепачкан чужой кровью. Она медик! Это частично объясняло её сноровку в обращении с аптечкой.

– Пока действие обезболивающего не прошло, я могу ответить на все его вопросы! – уверенно сказал я.

– Пойдем, – сказала она и помогла мне подняться.

К счастью, идти было недалеко, и вскоре мы вышли на небольшую поляну, где стоял походный шатер. Вокруг шатра было довольно людно, но вот внутри народа было ещё больше. Неровным движением я отодвинул полог и зашел внутрь. От сотрясения и обезболивающих взгляд не мог сфокусироваться, движения получались плавными, но я постарался оглядеться. Выряженные в допотопные доспехи с золотыми побрякушками люди не иначе являли собой знать. Отцы и сыновья древних родов собрались на обсуждение результатов битвы в неком подобии штаба. Многие из собравшихся были покрыты копотью и измазаны кровью. Все они как один смотрели на меня взглядом, не сулящим ничего хорошего. Но Данг Хо выделялся из десятков дворян. Крепкое телосложение, никаких украшений и бесполезных против огнестрельного оружия доспехов, изъеденное крупными морщинами лицо и огромный шрам от середины лба до уха. Позже Лун расскажет мне, что Данг Хо не имеет родства с правителем. Значит он барон.

Он молча стоял, опершись об огромный сундук, служащий ему столом, и разглядывал лежащий на нем миномет.

– Ты знаешь кто я? – спросил он на языке асов, подняв на меня свой суровый взгляд.

– Барон Данг Хо. Командующий штурмом деревни Зун, – ответил я. – Меня зовут…

– Я знаю кто ты, Арчи Донован, – оборвал он меня. – Почему ты это сделал?

– Я повидал многое, с тех пор как высадился на ваш берег. Видел обугленные трупы детей на пепелищах деревень, видел бесконечные вереницы рабов, идущих в сторону моря, видел две сотни отрезанных на живую голов, болтающихся на рюкзаках воинов асов, я видел достаточно… Мне довелось встретить двоих подростков, стоящих в бою всего моего взвода. Все, что я делал здесь до этой ночи было одной огромной ошибкой. Настала пора её исправлять.

– Добро, – коротко кивнул барон.

Тут же один из стоящих рядом дворян, обвешанный побрякушками обильнее остальных, с жаром бросился что-то говорить командующему, гневно указывая в мою сторону. По взглядам собравшихся, я понял, что многие разделяют негодование говорящего.

– Наши потери, – грозно перебил его барон, – составили один к одному с воинами асов. А нам противостояли две сотни Головорезов, – он сделал короткую паузу, переводя взгляд на недовольного дворянина. – Может хоть кто-нибудь похвастаться таким успехом в боевых действиях?

Ответом было молчание. Сказать, что мне понравился барон – ничего не сказать. Командир, каких мало.

– Мы еще с тобой побеседуем, морской пехотинец Арчи Донован сто тридцать восьмой полк, двенадцатой дивизии. Когда придет время, – огорошил меня он. – Сейчас укажи нашей очаровательной Лун Во, где лежит тело её отважной сестры. С этих пор внутри лагеря вьетов ты будешь всегда носить повязку на глазах. Ты и так видел слишком много. Ступайте, – закончил он и потерял к нам с Лун интерес.

Лун тут же достала из подсумка широкую ленту плотной ткани и принялась завязывать мне на глаза, стирая из моего мировосприятия краски мира.

*

Величественное свечение Млечного Пути на ясном звездном небе словно напоминало о моей беспомощности и ничтожности. Легкий ветер колыхнул растрепавшиеся волосы Лан, лицо которой было вымазано сажей и грязью, но её глаза светились словно звезды галактики в ночной тьме. Легкая улыбка давала понять, что Лан мной довольна.

– Ты молодец, Арчи, – похвалил она. – Я в тебе не ошиблась.

– Что мне делать дальше? – спросил я.

– Будь честен с новыми союзниками, будь беспощаден к врагам, береги мою сестру, – пожала плечами она. – Но помни, что не это твоя главная цель. Ты должен спасти мой народ.

– Как это сделать, – выпалил я, понимая, что как обычно короткий разговор подходит к концу.

– Думай, Арчи, думай! – с хитрецой сказала Лан и исчезла.