Читать книгу: «Ошибка», страница 2

Лан и Лун

Хочу заверить, в тот день двадцать лет назад, сейчас или ещё через двадцать лет я не буду жалеть о своем решении. В день, когда моей рукой была прервана жизнь Лан Во, я знал, что доведу дело до конца.

Пророк Арчи Донован.

***

Полная луна сверкнула в налитых гневом глазах Лан. Повелительный взгляд неистово впился в меня, проникся в самые глубины моей души, и я непроизвольно восхитился им. Она видела меня насквозь. Мое малодушие, мои пороки, мои срамные желания. Видела все.

– Сожги! – скомандовала она, указав в сторону деревеньки Зун, до отказа набитой солдатами асов.

– Как мне это сделать? – растерялся я.

– Ты знаешь как! – ответила она со свойственным ей холодом.

– Не знаю! – помрачнел я.

Лан не ответила. Гнев в ее глазах сменился разочарованием, и я почувствовал себя полным ничтожеством. Она приподняла худенькую руку и щелкнула мозолистыми пальцами, мол смотри как это легко делается. В ту же секунду деревенька Зун вспыхнула, освещая небо заревом пожара и наполняя тишину ночи криками сгорающих заживо солдат асов. Тонкие губы Лан искривились в мстительной улыбке и… Я проснулся в подвале, служащим мне камерой временного заключения. Если моя судьба не решится в ближайшее время, я могу сойти с ума от подобных видений, которые снятся мне с ужасающей регулярностью.

Когда сердце перестало бешено колотиться и пришло понимание, что Лан мне снова только лишь приснилась, я попытался отвлечься от насущных дел. Разум невольно потянулся в детство к самому началу моих злоключений. Мне было двенадцать, когда все это началось. Маму уволили с работы, папе начали выдавать зарплату продуктовыми карточками. Это сильно позже я узнал, что такое кризис перепроизводства, а тогда я недоумевал почему мы с мамой тащим домой пять коробок с банками маринованных персиков. То единственное, что удалось выменять на эти продуктовые карточки. Но не нам одним было тяжело. Работы лишились очень многие и сейчас я понимаю, что угроза голодной смерти не была эфемерной. То и дело подальше от города, куда-нибудь в саванну устремлялись хмурые люди с тяжелыми свертками. Те, кому не хватало денег даже на еду, не могли позволить себе хоронить родных как подобает, и за городом с ужасающей скоростью множились свежие холмики.

Но мы – мальчишки все так же учились в школе, бегали купаться на речку, гоняли в футбол. А когда проголодаемся, подкапывали землю под забором фермерских угодий и от пуза объедались яблоками, сливами, абрикосами. И искренне недоумевали почему охранники гонялись за нами, ведь урожай этих самых яблок, слив, абрикосов потом собирали и закапывали в землю, заливали керосином или просто оставляли гнить на деревьях. Кризис перепроизводства… Абсурд! Одни пухнут с голоду не в состоянии купить еды, другие выбрасывают продукты лишь бы они не достались народу бесплатно.

Учился я, кстати, хорошо. Но после седьмого класса пришлось делать выбор. Учиться дальше или идти работать. К счастью, мне подвернулся третий вариант. Я пошел в армию. Там и накормят и без дела не оставят. Уже будучи курсантом, я встретил объединение нации, политическую программу кайзера и новую расовую теорию. Вот тогда-то моя ставка на армии и сыграла. Военные тут же стали очень востребованными и я, выпускник в звании сержанта, пришелся очень кстати новому режиму. Голод закончился и меня не волновало какими методами это было достигнуто. Не волновало до тех пор, пока я не оказался здесь…

Три дня прошло, как меня взяли под стражу. Целый полковник с штабом тайной полиции приехал по мою душу. Шутка ли? Сержант ни за что ни про что пристрелил своего подчиненного. Но крыть им было нечем. Буквально через пять секунд после выстрела, прервавшего бесполезную жизнь Сэма, в мою хибару ворвались часовые и застали его тело с ножом в руке и меня с пистолетом. Мне даже особо сочинять ничего не пришлось. Так и так…рядовой не выдержал психического напряжения после боя, обвинял меня в том, что я убил военнопленную вместо того чтобы отдать ее солдатам для развлечения, а когда я пригрозил ему статьей, бросился на меня с ножом. Но я оказался проворнее. По сути, это я пострадавший. Так что на четвертый день меня все же освободили из-под стражи. Тут же выяснилось, что такое количество тайной полиции тут вовсе не из-за меня. Контрразведку заинтересовали два автомата, что были захвачены у аборигенов. Припоминая последний бой, складывается ощущение, что эти автоматы не то, чтобы не уступали нашим, а возможно даже превосходили их. Темп, кучность, пробиваемость. Откуда у местных могло взяться автоматическое оружие? Их уровень технологий – это заряжаемые через ствол аркебузы, воспламеняемые тлеющим фитилем. А тут на тебе… Не иначе, как артефакты Великой войны.

– О, Арчи! Тебя выпустили наконец-то? – послышался знакомый голос, едва я вышел из своей импровизированной темницы.

– Джек? – протирая глаза, слезящиеся от яркого солнца, уточнил я.

– Он самый! – тяжелая рука дважды похлопала меня по плечу. – Паршиво выглядишь.

– Сплю плохо, – признался я. – Находится под следствием то ещё удовольствие.

– Меня тут на допрос вызывали, – перешел на шепот он. – Спрашивали всякое. Не было ли у тебя конфликтов с Сэмом и так далее…

– А ты чего? – устало спросил я, разминая затекшие мышцы. Слушать про этого недоумка Сэма мне совершенно не хотелось, но войти в курс дел нужно.

– Сказал как есть. Мол нет, но последнее время рядовой Сэм частенько нарушал субординацию и позволял себе фамильярность, – ответил Джек.

Все ясно. Ефрейтор Джек из моего взвода решил, как следует подлизнуть непосредственному начальнику, то есть мне. Стоило мне выйти из-под стражи, как он появился, чтобы заверить меня в своей преданности. Толково. Далеко пойдет, если жив останется. Видимо знает, что его на мое место не поставят. У лейтенанта есть другие кандидатуры. Иначе соловьем бы запел на допросе.

– Понятно, – констатировал я. – Что слышно?

– Головорезов в гости ждём, – с волнением ответил Джек.

– Тех самых? – искренне удивился я. Головорезы – название одного из батальонов, отличающихся особой жестокостью к вьетам. Поговаривают, что они всем пленным аборигенам отрезают головы на живую. Но я никогда не верил в это. Что только люди не придумаю ради устрашения.

– Угу. То ли рота, то ли две у нас расквартируется. Вечером прибыть должны.

Я с любопытством взглянул на ефрейтора. Джек не то волновался, говоря о Головорезах, не то побаивался. Одно было ясно, даже упоминание о легендарном батальоне вызывает у него трепет.

– Надо бы встретить их с огоньком, – пробурчал себе под нос я.

– Что-что?

– Да не обращай внимания. Мысли вслух, – я поспешил успокоить Джека, памятуя о недавнем сне. – Пошли лучше покажешь, как оборона деревни выстроена.

Я понимал, что просто убежать в джунгли, надеясь, что вьеты примут меня к себе, было верхом наивности. Скорее всего меня тут же и прирежут. Чтобы дезертировать с толком надо сначала доказать будущим союзникам свою преданность и полезность. И то, что значимая часть батальона Головорезов набьется в деревеньку Зун было очень кстати.

Подробно ознакомившись с ситуацией в деревне, я решил предстать пред светлые очи лейтенанта.

– Ну и видок у тебя, Арчи, – проигнорировав мое приветствие, заговорил командир роты. – Тебе бы привести себя в порядок, выспаться.

– Пустяки, – отмахнулся я. – На гражданке высплюсь. Готов принять командование взводом.

– Да, дел накопилось… Слыхал про гостей?

– Угу, – мрачно кивнул я.

– Не с проста их к нам отправили, – поделился мнением лейтенант. – Будем за ним продвигаться, их дерьмо подчищать. Мало нам контрразведчиков с их расспросами. Думаешь тебе одному от них досталось. Я задолбался им объяснять, как двое обезьян с древними артефактами столько морпехов задвухсотили.

– Что за артефакты-то? – будто ненароком уточнил я.

– Да пес его знает. Времен Великой войны, не иначе. Видел их краем глаза. Приклад деревянный, не складной. Цевье тоже из дерева. Но выглядят внушающе. Не смотря на возраст осечек во время боя было мало, клина тоже не ловили. Парадокс…

Похоже на то, что эти два автомата имеют огромную ценность. Я задумался. Это сейчас их два. А если их было бы двадцать два? Нашу роту на капусту бы покрошили. А если двести двадцать два?

Но слоняться по деревне, с задумчивым лицом долго не пришлось. В деревню раньше срока пожаловали почтенные гости. Головорезы заходили нагло, с пафосом, по-хозяйски. Колонна из почти двухсот человек заполнила главную улицу деревни. Головорезы выглядели браво. Боевая раскраска на лицах и форме, увешанные трофеями, вооруженные до зубов. Но в первую очередь в глаза бросались высушенные головы вьетов, которые болтались на походных ранцах солдат и офицеров. Слухи не врали. Эти животные реально отрезают головы аборигенам, вынимают мозг, высушивают и носят как украшение. Почти у каждого из пришедших Головорезов было подобный трофей.

Я присмотрелся получше к оружию, которое везли позади колонны. На телегах, запряженных быками, были погружены тяжелые ящики с надписью «Опасно!» и перечеркнутым рисунком горящей спички. Я сразу узнал эти ящики, ведь в них хранятся мины для минометов. Но это были не обычные мины. Приглядевшись получше, я прочитал «Белый фосфор». А-фи-геть! В сержантском училище нам рассказывали про белый фосфор. Этим веществом начиняют боеприпасы. Он крайне легко воспламеним и горит при большой температуре. Потушить его практически невозможно. И вот этими минами они обстреливают деревни, полные мирного населения? Кулаки непроизвольно сжались от одной только мысли об этом. Ох, как же права была Лан в моем сне. Их всех нужно уничтожить, убить, сжечь заживо. Никакого милосердия они не заслуживают. Почти двести отрезанных на живую голов, лишь дополняли список их преступлений.

Отблеск полной луны, как обычно, сиял в бездонно глубоких глазах Лан. Ее неистовый и от того ещё более прекрасный взгляд впился в меня. Худенькая, мозолистая ручка указала в сторону деревеньки Зун:

– Сожги! – скомандовала она.

Я позволил себе улыбнуться и кивнул ей в ответ. Теперь я знал как это сделаю.

– Будет сделано! – хищно ответил я, поднял вверх руку и щелкнул пальцами.

Деревня вспыхнула, словно тлеющий костер, в который плеснули бензина. Хор криков сгорающих заживо Головорезов идеально дополнили восхитительную картину. Я перевел взгляд на Лан. Её довольный вид красноречиво говорил, что она была со мной согласна.

Проснувшись весь в поту, я не сразу понял, где я нахожусь, но соломенная крыша, еле заметная в темноте, недалекие одиночные выстрелы, керосинка в углу и запах ночи поставили все на свои места. Сны с участием Лан были настолько правдоподобны, что унылая реальность блекла в сравнении с ними.

Вытерев пот со лба, я встал, поправил форму и вышел на улицу. Редкие одиночные выстрелы с края деревни свидетельствовали о том, что мой приказ выполняется в точности. Несмотря на свой хронический недосып и сыплющиеся предупреждения о скверном внешнем виде, я вызвался, чтобы именно мой взвод выполнял обязанности караула и охранял периметр. Спать в это время было верхом беспечности, но я хотел повстречаться с Лан.

В шести заранее обустроенных точках по периметру деревни дежурили пары бойцов и ещё шесть пар совершали круговой обход. Никто не удивился тому, что я – их командир время от времени мог навестить тот или иной пост с проверкой. Тем более я дал указание стрелять во все, что движется. Мол у нас важные гости и надо показать, что мы не лыком шиты и всегда начеку. Вот парни и палят по каждому шевелящемуся от ветра кусту.

– Ну, как обстановка, – вполголоса спросил я, подойдя к одной из огневых точек, где дежурил Джек.

– Вроде спокойно, ответил он, – раза два слышались разговоры, но не уверен, что это вьеты. Чего бы им шариться вокруг в кромешной тьме?

– Так держать, – похвали я. – Миномет наготове, если что?

– Так точно! Если кто сунется, сразу угостим фугасов. Вон он стоит, – ефрейтор указал в сторону, где метрах в пяти, в небольшом окопе стоял шестидесятимиллиметровый переносной миномёт.

Я оценивающе посмотрел на него. Если мне не изменяет память, то он весит двадцать килограмм и станина около пяти. Не говоря о самих минах. Именно поэтому минометный расчет – это два человека.

Мимо прошла пара патрульных совершающих обход по периметру, и я кивнул им в знак приветствия. Они меня узнали, кивнули в ответ и скрываясь в ночи.

– Ну ладно, парни, бывайте. Смотрите в оба и не спите!

– Не волнуйтесь! – довольно ухмыльнулся Джек, разворачиваясь в сторону джунглей и беря автомат на изготовку. – Ни одна мышь не про…

Выстрел оборвал его на полуслове. Пуля вошла второму бойцу точно в затылок, забрызгав Джека кровью. Еще один выстрел навсегда запечатлел крайнее удивление на его лице. Я убрал пистолет в кобуру и как следует огляделся. Вокруг никого не было. От нахлынувших эмоций кровь стучала в висках. Реальность притупилась, уступая место адреналиновому дурману. Пара автоматов, взятых у мертвых часовых на одно плечо, миномет на второе, станину в одну руку, ящик с минами в другую. Килограмм шестьдесят веса, я будто бы и не заметил, несясь со всех ног в сторону рисовых полей. Я все ждал, когда в деревне поднимут тревогу, найдя два трупа караульных, но пока было тихо. Когда мне показалось, что дистанция подходящая, я остановился и скинул с себя груз. Деревенька, подсвеченная небольшими огоньками керосинок, лежала передо мной как на ладони. Миномет приводился в рабочее положение очень просто и в принципе я один мог с ним легко управиться. Как кстати, что я все это изучал и даже практиковался на стрельбищах.

На все про все ушло едва ли пару минут, и первая пристрелочная мина отправилась в сторону деревни. Мне повезло. Она сразу попала в одну из хижин с Головорезами. Крики, паника, неразбериха. Я не обращал на это никакого внимания. Скорректировав прицел, я закинул ещё пару мин. Мимо – в мою главную цель я не попал. Зато поджог и разбомбил очередную хижину со спящими. Скорректировав прицел еще раз, я забросил пару мин по главной цели и наконец-то угодил куда надо. В отличии от моего сна, небо было пасмурным, и луна не светила. Но, когда начали рваться боеприпасы с белым фосфором, луна позавидовала яркости вспыхнувшего пожара, а висящие тучи окрасилось в багровый цвет. Я несколько мгновений любовался видом пожарищ и совершенно без эмоционально продолжил забрасывать мины в деревню, работая по целям, которые выбрал заранее. Ящик быстро опустел, и я весь мокрый от пота плюхнулся на него, ожидая развития событий. Абсолютно всех асов я, конечно-же, не уничтожил, и командуй я сейчас своим взводом, то приказал бы выдвигаться на штурм. Сейчас я отстранился от происходящего, чтобы уберечь сознание и совершенно без эмоционально наблюдал за разгорающиеся пожаром.

– Красиво! – за спиной раздался голос с сильным акцентом.

Я резко обернулся и увидел с дюжину силуэтов. Но один вьет стоял совсем рядом, и его хлопковая серая рубашка недвусмысленно намекала на то, что передо мной регулярная армия.

– Не дергайся, – посоветовал он мне и добавил какое-то ругательство на родном языке. – Чунг, Лун, – скомандовал он и два силуэта вышли из тени.

Скорее всего эти двое должны были связать меня или что-то в этом роде, но не успели. В одном из силуэтов, вышедших на свет, я узнал мою…

– Лан! – вскочив с места, я бросился к ней. – Лан, ты жива! Я сделал как ты веле…

В последнее мгновение мне удалось рассмотреть ее получше. Та, кого я принял за Лан была не на шутку обескуражена. Она как две капли воды была похожа на нее, но только не глазами. Не было в них этой безграничной решимости, недосягаемой смелости, несгибаемой воли. Но могу поспорить – имя Лан для нее что-то значило. И стоило мне это понять, как её спутник Чунг ловким ударом приклада аркебузы отправил меня в нокаут.

– Найди меня! – сказала Лан.

Восходящее солнце, пробивающееся сквозь тяжелые тучи, осветило пепелище деревни Зун. Вокруг не было ни одного живого человека, но обгорелых тел воинов асов валялось в избытке. От увиденного я поежился. Хоть они это и заслужили, но сам факт убийства мне удовольствия не доставлял. Одно радовало. Лан выглядела довольной.

– Я уже нашел! – ответил я.

– Это была не я, – помотала головой Лан. – Найди меня. Расскажи им все!

– Постараюсь, – я потупил взгляд понимая, как это будет выглядеть со стороны.

Лан улыбнулась одними уголками губ, подняла вверх худенькую руку и щелкнула пальцами. В эту же секунду свинцовые тучи извергали из себя тысячи тонн воды, обрушившихся на нас. Я очнулся.