Читать книгу: «Вера отцов», страница 3

Практически безлюдная дорога, редкие селения, само собой, коровы и барашки, гуляющие на склонах.

Ингушетия.

Помню, служил срочную, и был у нас в роте каптёр ингуш. Уже не припомню, как его звали. Был он крепким, нелюдимым парнем, постоянно сидящим где-то в недрах каптёрки. Мы его толком и не видели. Редко он выходил из своего «укрытия». Вот так же, как и сейчас, местные жители сидят по своим домам, и наверняка следят за мной, неприкаянным мотоциклистом, медленно взбирающимся по живописному серпантину вверх.

Помнится, как это тогда было заведено, солдат перед долгожданным отпуском должен был сделать роте что-то приятное. Иначе отпуск мог сорваться совершенно по надуманной причине. А так как я кое-как умел рисовать, старшина за пару дней до отъезда дал мне задание. На пустующей стене в туалете изобразить что-нибудь этакое. Горный пейзаж, к примеру.

Выдал мне нехитрый набор красок, кисти и, напутственно похлопав меня по плечу, напутствовал : «Дерзай. За пару дней управишься».

В горах, если я и был, то горы эти были не сильно высокими, поэтому пришлось фантазировать.

Сначала изобразил тёмную отвесную скалу. К ней пририсовал пологий зелёный склон, на котором изобразил пасущихся овец, внизу – горную речушку и всё это под синим небом с парой белых облачков.

На всё ушло аккурат два дня, так как не все краски из набора были масляными. Чтобы произведение не превращалось в мазню, приходилось ждать, когда высохнут нитрокраски и уже по ним малевать масляными. Но в итоге получилось неплохо. Для помещения туалета, как по мне, так в самый раз.

Закончив работу, побежал искать старшину роты, и, найдя мы пошли принимать мою работу.

Зайдя в туалет, мы оба остолбенели. Перед картиной стоял каптёр-ингуш и плакал. Практически рыдал никого не стесняясь. Проговаривая что-тто, из чего становилось понятно, что он яростно хочет домой.

Вот она – сила искусства.

Старшине оставалось только развести руками. Однозначно, моя работа была принята. Уж если горец-ингуш заплакал …

Дорожка, петляя между скал, вывела меня на зелёный склон у подножия огромной горы и начала петлять по нему, взбираясь всё выше и выше. В моей голове что-то щёлкало и трещало. Я перестал слышать не только гул мотора мотоцикла, но и самого себя. Зевнул, и вроде бы стало полегче. Звуки вернулись, но общее состояние организма от такой высоты было непривычным.